За школьной партой

      Пока юноши добираются вместе до школы, Яков некоторое время молчит, словно собираясь с духом, прежде чем всё же сообщить Немо, внимательно глядя на него:       — Надеюсь, ты не расскажешь кому не надо лишнего. В противном случае я найду способ заставить тебя горько пожалеть об этом.       — Не волнуйся, чтобы я пожалел о длинном языке, тебе достаточно просто бросить меня, — высказывается со слабой улыбкой Вальтер.       Тот, судя по хмурому лицу, не воспринимает признание достаточно серьёзно, однако всё равно начинает говорить, рассказывая о своём прошлом:       — Так уж вышло, что когда мне было десять, взаимоотношения с родителями были ещё ничего, они даже общались со мной не будто я для них обуза, довесок к их удачной семейной жизни, а словно... словно я был действительно любимым и желанным сыном. Я был отличником, немного болезненным симпатичным мальчишкой... Которого в один прекрасный день похитили. Мне было десять, когда после школы незнакомая женщина схватила меня, затащила в машину, выбросила из окна мой телефон и увезла куда-то.       Немо молчит, шагая рядом с ним, слушает внимательно, не зная, что сказать, и явно не ожидав такого поворота событий. Сделав глубокий вдох, одноклассник продолжает, поправляя маску на лице:       — Я оказался заперт в маленькой душной комнате, в которой невыносимо пахло краской и ещё какими-то химикатами для строительства: как потом выяснилось, другой просто не было. Меня нормально стабильно кормили, но необходимость сидеть практически в темноте большую часть времени, среди этих тошнотворных запахов и банок с химозой... Я проторчал там две недели, с трудом привыкнув к происходящему, меня лишь со временем перестало мутить. Мне не было известно, почему и для чего я похищен, однако, когда примерно через четырнадцать дней меня выпустили из той комнаты, я уже не мог дышать нормальным воздухом и чувствовал постоянно, точно меня могут схватить в любой момент. Родители будто начали охладевать ко мне и умирать внутри, когда поняли, что я не могу и шага сделать, не ожидая, что мне что-то угрожает, что за мной следят, сверлят взглядами спину. Хорошо ещё, впрочем, что не запретили ходить в школу: я бы просто умер в одиночестве в своей комнате. Я был на грани того, чтобы совершенно впасть в паранойю и окончательно меня добила одна новость, которую я услышал только в школе.       Немо чувствует, как трясутся его поджилки, как он дышит часто, ожидая с ужасом и одновременно предвкушением, что же скажет наконец юноша, прежде чем тот сообщает, выдыхая и морщась, точно от страшной боли:       — В тот день Руф — он тогда ещё считал себя девочкой — был расстроен, что его с его матерью что-то случилось, отчего она теперь уже навсегда остаётся жить со своими родственниками. Казалось бы, совпадение, но после, когда я ходил в учительскую за мелом, мне довелось услышать, как наш классный руководитель обсуждала с кем-то из учителей, что, наверное, стоит быть помягче со мной и Руф. Потому что её мать посадили в тюрьму за моё похищение. Она хотела договориться о помощи в том, чтобы оставить Руфуса с собой, несмотря на не слишком подходящие условия, с моими родителями. Она знала, что Райнер и Дитрича имели нужные связи, поэтому могли бы поспособствовать, вот и похитила меня, чтобы надавить. Я знаю, что Руф не виновен в поступке матери, но, когда его вижу, не могу забыть о том, как меня похитили и заперли в той комнатке. Мне действительно было тогда страшно, я не знал, что меня ждёт.       Вальтер молчит, продолжая стоять рядом с ним, прежде чем положить руку на плечо Якова, а после, когда он не отталкивает парня, притягивает его к себе, крепко обнимая того и прижимая его к себе. Поглаживая по спине притихшего возлюбленного, старшеклассник обещает:       — Всё будет хорошо, Яков. Ты избавишься от паранойи, просто продолжай лечение. Я всегда буду на твоей стороне, я тебя не предам. Ты можешь мне доверять.       Тот слабо кивает, прежде чем отстраняется и оба продолжают путь в школу. Когда же юноши заходят в класс, в глаза сразу бросается, как одноклассники окружают Кристиана, развешивающего на доске распечатки обложек с книгами, рисунков героев этих историй и, собственно, автора. Даже бесстрастная обычно холодная красавица Хельга слабо улыбается, слегка склоняя голову приветственно:       — Здравствуйте, мистер Майер.       — Здравствуй, Хельга, — отзывается тот, прежде чем окинуть класс быстрым взглядом. — Кажется, все здесь. Оливер, ты всё ещё староста класса? Повод для гордости, полагаю, хотя тебе есть над чем подумать в своей жизни. Ганс, всё ещё никакой склонности к литературе? Ну ничего, не всем же быть Островскими. Руф, пожалуйста, не мельтеши, я тоже очень рад тебя, просто староват уже для твоей активности. Да, Дорис, очень милая вышивка, ты действительно молодец. Вольфганг, всё ещё пишешь что-то? Не переживай, не прошу я дать мне почитать... Ну разве что глазком разок взглянул бы. Элиас, ты ему поможешь, если что, с иллюстрациями. Яков и Немо, вас тоже рад видеть, занимайте места, пока звонка не было.       Все в классе неторопливо рассаживаются из-за приближающегося урока, и Вальтер бросает напоследок быстрый взгляд на Руф, стараясь переварить то, что сказал Яков. Тот замечает его взгляд и торопливо оборачивается, осторожно интересуясь:       — Немо, у меня на лице что-то? Ты так взглядом меня сверлишь? Как бы Яков и Хельга не подумали, что ты глазками стреляешь.       — Нет, ничего, просто показалось, что у тебя ручка на щеке, — торопливо оправдывается тот, заметив внимательный взгляд любимого человека. Он просто не имеет права говорить с Руф о том, знает ли она о случившемся. Не имеет права усугублять состояние юноши после пережитого кошмара.       Урок проходит быстро и интересно для всех, никто даже не замечает, как пролетает время. И только собирается Немо пойти на следующий урок, как на плечо ему ложится ладонь Руфуса, и тот замечает, немного хмуро глядя на него:       — Немо, я не дурак, заметил, как странно ты на меня смотрел. Нужно поговорить.       — Хочешь поговорить — придётся общаться с нами обоими, — слышится рядом насмешливый голос, и Вальтер ни на секунду не сомневается, что это Яков. — Он из-за меня так на тебя смотрит. Конспиратор из него просто никудышный.       — Вот как. Тогда идём на задний двор школы, пока есть время до урока, всё обсудим, — фыркает Руф, жестом приглашая следовать за ней и не возражая, когда к компании присоединяется Хельга. — Расставим все точки над "i" и разберёмся: меня уже бесит, что Яков порой на меня волком смотрит, пусть я и не сделал ему ничего. Я желаю знать, что между нами происходит.