Сумасшедшая любовь, что граничит с смертью..

Антон скомканно попращался, выбегая из дома Полины. Парниша выбежал сначала на крыльцо, а после и на дорожки в доль косишихся к земле домиков. Снег кружился хлопьями, превращаясь в вязкие сугробы. Тьма окутала посёлок, обнимая его своей чёрно-звёздной пириной. Петров утёр лоб, что веднелся из-под шапки. Он невольно вспотел, до сих пор не отойдя от потрясения. Что за спектакль устроила Полина? Или её дедушка, что подглядывал за ними? От воспоминаний железных зуб Харитона Антон почувствовал мурашки. Блондин вышел на главную улицу, уходя чуть дальше от дома Морозовой. В голове вертелись события, что произашли пару минут назад. -Эй! Антон встрепенулся, поднимая голову, увидив неясный силуэт у забора. -Кто здесь? -Антон сказал это с трепитом, ведь страх начал подступать к горлу. Человек встал в конце фонарного света, а душа Антона рухнула в пятки. Он узнал в нём Ромку. Пятифан приблизился ближе, теперь Антон видел, что щеки друга были мокрые. Он плакал в темноте посёлка, захлёбываясь собственными слезами. -Ну, привет.-Рома хлюпнул носом, с потемневшими от слёз зелёными глазами, смотрел на Петрова. -Что ты тут делаешь? -Антон с непониманием смотрел на шатена, обдумывая данную ситуацию. А обдумывать было и нечего, ведь Рома плакал по непонятной для блондина причине. Ну может он узнал про них с Полиной, вот и пришёл мстить? От этой мысли становилось дурно. -Да вот.Ты не пришёл на наш спектакль, и я волновался, что с тобой что-то случилось.-Рома хмурился, а в его взгляде было столько боли.-Как с Семёном и Катей. Рома достал из кармана нож-бабочку, лезвие сверкнуло о тусклый свет фонаря. Губы Ромы были обезкровлены, складываясь с тонкую линию. Зрачки будто сверкали, полыхая зелёным огнём. -Ром, убери нож.-Вот теперь голубоглазому стало страшно. Он ещё никогда не видел Пятифана в таком обличи. Ядовитого-да, но не в адской ненависти. Его губы растянулись, на подобии оскала, а в глазах была новая порция слёз.-Рома! -Антон боялся повернуться к нему безащитными лопатками. Петров пятился назад, а Рома наступал на него. -Был у неё дома, да? -У шатеня залягла морщинка на лбу, а снег будто танцевал вокруг разгоречённого обидой парнем.-Ты был у Полины? Рисовал её? Трогал? -Всё не так! -Голос невольно повысился, а предательская дрож хотела проникнуть в речь испуганного Антона. Он врал, конечно. Всё было так и даже больше. Рома утёр руковом свои щеки, размазывая слёзы ещё больше. Железная бабочка начала своё движения, поднимаясь вверх и вдруг, как в замедленной плёнке нырнула вперёд: это Ромка качнулся к нему. Антон почувствовал толчек и опустил глаза вниз. Ромину руку потряхивало, были видны сбитые костяшки. Он держал нож, что был рядом с грудью Антона. Но бабочка была не настоящей. Из магазина приколов, где лезвие погружается в рукоять. Затем парень понял, что ошибался. Ведь лезвие было в его груди. Что оно сейчас внутри, между рёбер, холодное, острое. Только тогда пришла боль, но неприятная, сосущая, что отдавала куда-то в затылок. Антон схватил Рому за предплечье, вынимая нож, что выходил как будто из масла. Пару капель ушли вслед за лезвием, поподая на девственно белый снег. Рома завыл, хватая себе за голову, а слёзы катились из его прекрасных зелёных глаз. Антон хотел бы сказать хоть что-то, но из горла не вышло не единого звука. Мир поплыл, а Антон упал на колени. Стало трудно дышать. Лёгкие будто заполнили тестом. Рот наполнился кровью. Сначала пару капель, а после и целый ручей. Было такое ощущение, будто его стошнило, но как бы не так. Он тяряет кровь. Было сложно держать голову прямо, парень мог лишь смотреть на лужу перед собой. А после он упал всё в туже лужу лицом. Кровь согрела щеки. Ничего, Антон полежит и всё пройдёт. Врачи заштопают. Рома перевернул его на спину, откидывая нож подальше от себя. Шатен схватил ледяными пальцами парня за лицо, нависая сверху. Антон даже не заметил, что сам начал плакать. Слёзы согревали не хуже собственной крови. И щёки начали ещё сильнее печь, когда на них упали и слёзы Пятифана. -Какой же ты мудак, Тох.-Рома отерал щеки Петрова, старая с них кровь и их смешанные слёзы. Антон хотел бы ответить, но силы были лишь на вздохи и редкие всхлипы. -Блять, я не лучше.-Истерика не давала ему успокоиться, из-за чего голос срывался. Рома прижался лбом ко лбу, закрывая красные глаза. Антон смотрел на него с пеленою на глазах. Мыслей в голове не осталось. Кроме, как не странно, Ромы и его поступка. -Сука, я как последний кретин думал, что ты поймёшь.-Рома всхлипнул, опираясь ногами о рыхлый снег вдоль застывшего на земле Антона.-Но ты не понял, думая, что мне нужна эта скрипачка, чтоб её.-Рома открыл глаза, проводя трясущимися пальцами по белым локанам, что веднелись из-под шапки Петрова. Антон слабо повёл бровью, чувствуя, как снег под ним начал намокать от крови. Ещё немного и он точно отправится к праотцам. -Ты не понял меня, блядь, сам подваливая на огонек к Полинке. А я говорил не преближаться к ней! -Рома сильнее сжал его лицо, выдя, что парень начал тярять сознание из-за потери крови. -Сука, ты мне нравишься, а не эта тварь двуличная! -Пятифан кричал это в лицо оторопевшему Антону, до которого дошёл смысел сказанных слов.-Но ты, зайчик, блядь, ускакал за ней! Тоха, я хотел этот спектакль для тебя сыграть, баклан ты эдакий! -Пятифан стукнул блондину щелбан, сново приводя в чувства. Антон, дрожащей рукой, накрыл свою рану. Хоть как-то нужно остановить кровь, у него уйма не сделанных дел в этой жизни. Рома словно не замечал его копашения и потуги продлить себе жизнь, с новым дыханием и слёзами продолжая вываливать на Антона столько информации. -Я думал ты поймёшь, но теперь ты не достанишься никому…-Рома прохрепел это в самые губы парня. А Антон закрывает глаза, чувствуя как сознание покидает его. Рома остовляет на его губах прощальный поцелуй, что длиться всего пару мгновений. Поцелуй со вкусом крови, слёз и горичи обид с примесью любви одного хулигана. В этот момент в голове у Антона прокручивались жизнь, которой у него не будет. Он видел Олю, что повзрослеет, но он не увидит этого. Её детей, которых он не подержит на руках. Родителей, что будут стареть в их доме на краю леса. Его собственную галерею, что так и не откроется. Города, в которых Антона не будет. Антон обрывками уплывающего сознания чувствовал, как Рома поднимается с него, усаживась рядом. Как его тело обхватывают руки шатена, что уложил Петрова верхней частью тела себе между ног. Как его прижимают спиной к груди, подхватывая под правую подмышку. Как ледяные пальцы гладят его холодное лицо, пачкая в крови. Как Пятифан шептал о извинениях, о том как сильно его любит и желет, что не смог добиться его. Что он должен был выхватить его из лап скрипачки, пряча его только для себя. Но Петров уже не слышал, как со дворов повскакивали люди, что кричали о скорой помощи. И не чувствовал, как Ромку отаскивают от него. Да и то, что Антона пытались привести в чувства. Он будто заснул вечным сном, а сердце начало работать на много реже.