Сумасшедшая любовь, что граничит с смертью..

На улице стояло пекло, даже в доме стояла духота. Всё таки настал обед, а на термометре на улице показывало тридцать два градуса, а солнце было уже на пике. Антону было душно, не смотря даже на то, что все окна в доме были открыты. Но всё равно было жарко. Олемпийка Пятифана была снята, и теперь весела на спинке стула. В джинсах так же было жарко, но Петров не мог их снять. У него по просту не было другой одежды. По этому он парился в плотной одежде. Сейчас он мыл посуду, стоя за кухонным гарнитуром. Он спиной чувствовал внимательный взгляд Ромы, что сидел за столом. Пятифан словно хотел поглатить его глазами, как хищник. А шатен и в правду как хищник, а Петров его добыча. Блондин вздрогнул, когда услышал зади скрип стула, а после и громкие шаги, что преближались к нему. Антон подовил в себе крик, когда к нему зади прижались, а большие руки оплели его поперёк живота. Рома положил свою голову ему на плечо, его губы окуратно целовали затылок блондина. Кожа Антона была бледной, даже просвечивала голубые вены, это было очень красиво, по мнению шатена. А эти укусы и засосы на его коже.Просто сводят с ума! Так и хочется вновь и вновь впиваются в эту бледную кожу, делая метки того, что Антон пренадлежит ему. Антон выдохнул, клодя тарелку обратно в ракавинну. Он повернул голову, из-за плеча смотря на Пятифана. Шатен выглядил таким умиратворённым, его черты лица будто разгладились делая его более привлекательным. Рома сам себе превликательный, своими данными мог заполучить любую девушку. Но он выбрал щуплого парня, чуть не убив при этом. Глаза шатена были закрыты, его длинные ресницы трепитали словно темный веер. Антон замер, когда прекрасные зелёные глаза открылись и смотрели на него в ответ. Петров отвёл взгляд обратно к раковине, закусывая губу. Рома улыбнулся такой реакции, а после быстро поцеловал любимого в щеку, убирая свою голову от него. Но он так и не разорвал объятия, прижимаясь крепким телом к Антону зади. Блондин переборол себя, поворачивая лицо к Пятифану. А после зашептал с отведёным взглядом: -Может приготовим бульён?..-Антон отвернулся обратно, беря губку обратно в руки. Он почти закончил с посудой, оставалось всего пару тарелок. Пятифан согласно замычал, а потом поцеловал загривок Антона, полностью отстраняясь от него. Антон вкрадчиво глянул на него, домывая посуду. Ему нужно сказать, какие ингредиенты нужны для бульёна. А то не будет у них не вкустны суп, что как топор в манке из сказки. Хотя в сказке получилась довольно вкусная каша. Но Петров не думал, что без нужных ингредиентов у них получится вкусная пища. Рома на его небольшой список кивнул, а после вышел на веранду, где хранятся их запасы. Антон глянул на раскрытое окно, задымываясь о побеге. Он чувствовал себя птичкой в клетке, с открытой дверкой. Блондин просто знал, что не сможет уйти отсюда, даже мёртвым. Рома либо сожрёт его, как Полину, либо похоронит рядом с домом. Ему точно не уйти. Петров присел, обхватывая колени руками. Его настигла небольшая паника, что обычно бывала у него если он не принимал лекарства. О, нет. Только не это. Только не снова! Антон зажал уши руками, порывисто вдыхая. Его тело ходило ходуном от вздохов, но он будто не мог дышать. Перед глазами плясали круги, а ещё звери, что кружили в лесу ночью перед его домом. Окровавленный снег, трупы детей, что так и не нашли. Даже его сестра, которой отгрызли нижнию часть тела, как было в его кошмарах. Слёзы катились градом, смешиваясь с потом, что тек от висков и до подбородка. Его ещё начило лехарадить, и кажи поднялась температура. Крик застрял в горле, так и не вырвавшись на волю. Антон за своей истерикой даже не заметил, как в дом зашёл Рома, что принёс продукты с веранды. Тот отлажил всё на стол, с тревогой подходя к Петрову, содясь рядом на корточки. Он потянул руку к блондину, но тот ударил её с испугом отстраняясь. -Н-не трогай! Не трогай меня! -Антон с ужасом отбивался от рук Пятифана, но те в конечном итоге схватили его и притянули ближе. Петров пытался выбраться, громко всхлипывая и умоля скулежом отпустить его. Шатен окуратно покачивал его в своих объятиях, успокающий гладя по спине. Антон немного пришел в себя, сгоня с глаз навождение ужасной Алисы, что тянула к нему свои обезображенные руки. Петров вцепился Роме в шею, комкая его грязную футболку в руках, плача ему в плече. Он слишком испугался, напливав на то, к кому прижимается всем телом. Парень был сбит с ног от внезапной паники, которой не было у него несколько лет. Он даже забыл это чувство безысходности, и вкуса таблеток на языке, которые помогали ему в такие ситуации. Атака ушла на убыль, а всхлипы Антона раздавались уже на много реже. Футболка под его лицом вымокла, а очки съехали на бекрень. Рома окуратно отпрянул, а после снял очки. Он вытер красные щеки от слёз, а после вернул окуляры обратно на переносицу блондина. Пятифан вымученно выдохнул, смотря на покрасневшие глаза любимого. Шатен не знал, что случилось с его зайчиком, но это явно было серьезно. -Я сейчас приду, ты только не паникуй.-Рома сказал это твердо, немного сжимая худые плечи Петрова. Антон кивнул, шмыгнув носом. Затем он наблюдал, как зеленоглазый подошёл к кровати, стаскивая покрывало. Он подошёл обратно к Антону, укрывая его плечи, а после поднял на руки. Петрова усадили на стул возле стола, не надолго оставля его там, ведь Рома отошёл к гарнитуру. Пятифан налил воды в крушку, отдавая её любимому. Петров кивнул, отпивая небольшой глоток. Рома встал рядом, опираясь бёдрами на стол. Его руки слажились на груди, а выглядил он довольно серьезно. Антон подтянул колени к груди, сильнее зарываясь в одеяло. Блондину было немного не комфортно, но он ничего не сказал. -И что это, блять, было? -Рома хмурился, уставившись на парня рядом с собой. У него было не больше негодование, ведь он не знал, что с его Тошиком. Его же вроде никто не обижал, и они довольно мирно общались. Даже готовить вместе собирались. Антон вздохнул, понимая, что ему нужно рассказать его психические проблемы. -У меня б-была паническая атака.Со мной такое всю жизнь, н-но её не было уже несколько лет.-Антон немного помолчал, собирая мозги в кучу. — Я принимал таблетки в то время, с переездом это прекратилось. Но сейчас.это вновь началось, я не знаю по какой причине.-Петров закончил это уже более уверенным голосом. У парня было такое чувство, что он сказал на много больше слов, чем за всё прибывание здесь. Рома вздохнул, а после преблизился вплотную к Антону. Он выхватил кружку из трясущихся рук голубоглазого, ставя её на стол. А после окуратно приблизил голову любимого к своему животу, приобнимая его плечо и затылок. Петров удивлённо выдохнул ему в живот, но послушно остался в таких объятиях. -Надо было сразу рассказать. Я бы пытался её остановить.-Рома гладил белые волосы, перебирая их в пальцах. Такие поглаживания успокаивали Петрова, и он более менее расслабился.-В следуйщий раз, когда это произойдет или тебе станет плохо, то сразу обращайся ко мне.-Рома гладил между лапаток, смотря на любимого сверху вниз. Антон кивнул, а после не уверенно обхватил Пятифана руками за поясницу. У Ромы дыхание спёрло, на него накатывала радость. Его зайчик сам обнимал его, щекоча своим дыханием его живот. Кажись, он постепенно преручал дикого пушистика, усмеря его прыдкий пыл. Может Антон даже сможет полюбить его. Шатен отпрянул от него, глядя на Петрова с счастливой улыбкой. Его грудь так и наполняла нежность к этому блондину. -Если ты успокоился, то давай приготовим поесть. Надеюсь, ты сможешь порубить морковку, зайчик? -Пятифан усмехнулся, немного заигрывая. У него поднялось настроение, и он даже начал шутить. Прям как в старые времена, ещё до колонии. Антон угукнул, уместившись на стуле ровно. Даже немного выпутался из одеяла, но полностью не вылезал из него. Он, конечно, обливался потом, но ему было ещё холодно. Рома передал ему меленький нож и досточку для разделки. Пятифан быстро почистил пару моруовин, отдавая их Антону. Петров тускло улыбнулся ему, принимаясь нарезать кубиками первую морковку. Рома заметил эту улыбку, радуясь такой небольшой находке. Ведь улыбка на лице его возлюбленного появлялась редко, и то не из-за него. Значит есть шанс, что Петров полюбит его. По дому раздовался только стук ножа о доску, и редкие разговоры, по теме их бульёна. А за окном светило яркое солнце.