Лисьи рога

Его Высочество и его Генералы собрались в палатке принца: хоть ставка Се Ляня была все еще до смешного мала, и напоминала более правящую верхушку какого-то древнего маленького государства, Его Высочество невольно чувствовал легкость от взгляда на Хуа Чэна и Цюань Ичжэня. Пусть все соревнование было шуткой и выигрыш, как и проигрыш, не имел бы серьезных последствий, Се Лянь радовался, что теперь может разделить ношу управления армией. — Ко мне прислали гонца на следующий день, после начала соревнований, — со скрещенными руками замерев у стола с песком, на котором нарисована была карта местности, рассказывал Цюань Ичжэнь. Его Высочеству интересно было, как все же он оказался в союзе с кем-то. — Они сказали, что не будут мешать мне сражаться и даже помогут в некоторых боях — но я отказался. Сражение — это то, что должно происходить между двумя воинами, и даже эти игры в армию только насмешка над настоящим боем. — Ваше Превосходительство очень проницателен, — согласился Се Лянь. — Что за выгоды они вам посулили? — Ничего стоящего, — фыркнул Цюань Ичжэнь. — Но они были очень настырными: потому я решил, что сначала расправляюсь с их врагами, а потом с ними. Хуа Чэн расслабленно хохотнул: — Неужели небожители прибегают к таким низким трюкам? — Прав тот, кто победил, — пожал плечами Цюань Ичжэнь. Его темные глаза неотрывно следили за картой на песке, будто юный бог представлял себе что-то захватывающее, а за его спиной помощник, что невероятно робел в присутствии Се Ляня и Хуа Чэна, бессильно качал головой: видимо, ему позиция его господина не была близка. — Господин, а что скажите вы? — обратился к нему Се Лянь. Небожитель от мягкого звука голоса Его Высочества вздрогнул всем телом и перевел к нему испуганный взгляд: если ранее у него были сомнения насчет Сяньлэ, то после того, как он увидел его сражение с Цюань Ичжэнем, в душе мужчины осталась только боязная дрожь. Он быстро ответил: — Выгоды от союза были велики, но их цели — сомнительны, потому я сразу советовал господину не связывать с ними. Человек говорил почтительно, но было заметно, что с Цюань Ичжэнем они не близки. Бог Войны запада никогда не брал себе Генералов и не приближал младших служащих, несмотря на то, что просящих под порогом его дворца всегда было в избытке. Цюань Ичжэнь обладал нелюдимым и ворчливым характером и все, что интересовало его в этом мире, лишь драки — однако в принятии в свою ставку человека Се Лянь чувствовал новый для юного бога шаг. Вероятно, таким образом он хотел более приблизиться к Инь Юю, ведь подчиненный ему небожитель раньше служил в его дворце, а может, научиться у него чему-то новому для себя в общении… В любом случае, Его Высочество не стремился разобраться с подноготной чужих поступков, но чувствовал, что Цюань Ичжэнь движется в верном направлении. Хуа Чэн холодно сказал: — Говори прямо. Небожитель вздрогнул и опустил глаза: Се Лянь поспешил его успокоить. Пусть ему тоже интересно было узнать больше о союзе, в который так неосторожно вступил Цюань Ичжэнь, он все же не хотел бы запугивать кого-то в своей ставке. Принц мягко сказал: — Мне интересно было бы знать о целях и желаниях союза, а также его участниках. Чего они добиваются, объединяясь? В любом случае в соревновании останется ведь только один победитель. Но первым делом могу я узнать имя господина? — Его фамилия вроде Ма или Му, — неуверенно протянул Цюань Ичжэнь, с сомнением, будто впервые, взглянув на своего подчиненного. Лицо того дернулось, будто мышцы на миг свело судорогой, но он заставил себя улыбнуться и ответить: — Чжи, Ваше Превосходительство. Меня зовут Чжи Вэнь. — Рад свести знакомство с вами, — вежливо сказал Се Лянь. По взгляду Чжи Вэня он видел, что тот не может искренне сказать того же, но мужчина все же сложил руки у груди и поклонился: — Я много наслышан о Вашем Высочестве. Се Лянь понимал, вряд ли слышимое было чем-то приятным, потому не стал более заставлять чиновника проявлять к себе вежливость. Покончив с формальностями, он снова спросил: — Так в чем заключается цель союза? Чжи Вэнь кашлянул и боязливо начал: — Его организовали Боги Войны, что не думают о победе. Они осознают, что своими силами, даже объединившись, не смогут совладать ни с Владыкой Наньяном, ни с Мингуаном. Принимая подобное положение дел, они хотят лишь до середины соревнования захватить как можно больше земель под свой контроль, чтобы во снах рассказать о своих свершениях смертным, и насладиться отдыхом от изматывающей работы в Небесной Столице. — А еще они хотят выставить из соревнования Ваше Высочество, — бесхитростно добавил Цюань Ичжэнь. Чжи Вэнь перевел на него взгляд округлившихся глаз, будто не мог поверить, что кто-то подобные неприглядные вещи станет говорить прямо в лицо человеку, и едва не зашипел, стремясь заткнуть Владыку Циина, но он, не замечая неловкости, продолжал: — Они что-то говорили о том, что слава и силы Вашего Высочества достигнуты лишь от победы над прошлым Владыкой, а та совершена при помощи демона. Глупцы, — Цюань Ичжэень фыркнул и покачал головой: — Никому из них и рядом не стоять с силой Вашего Высочества. Се Лянь почувствовал, как со стороны Хуа Чэна воздух будто стал холоднее. Генерал куда острее реагировал на все, связанное с Его Высочеством: он же к подобному положению давно привык. Се Лянь знал, что память людей короче рыбьего волоса и не был удивлен тому, что несколько месяцев назад рукоплескавшие ему небожители уже забыли о своей признательности. Как злые дела помнятся лучше добрых, победа Хуа Чэна над тридцатью тремя небожителями спустя поколения жила в сердцах небесных чиновников, но спасение их Се Лянем уже забылось. Принц не был взволнован или расстроен, и, не дав Хуа Чэну разразиться бранью, уточнил у вжавшего в плечи голову Чжи Вэня: — Сколько Богов Войны в союзе? Идя на меня они должны были думать и о Хуа Чэне: как планировали победить его? Чжи Вэнь опустил глаза: — Никто не думал, что вы встретитесь так скоро. Союз планировал нарастить свою мощь, захватывая владения слабых богов, и задавить вас, как только вы окажитесь на Центральных равнинах. Они думают сейчас, что их план идет как надо и даже лучше: пока на их стороне сильный Владыка. — Сильный Владыка? Кто? — уточнил Се Лянь. Небожитель на миг замялся, но ответил: — Совершенный Владыка Сюаньчжэнь. — Му Цин! — обрадовался Се Лянь. За его спиной, однако, раздался смешок Хуа Чэна: — Конечно, он даже теперь выступает против Вашего Высочества. Се Ляня эта мысль на миг тоже расстроила, но после он приободрился: Му Цин точно не принижал его способностей, а объединение с другими могло быть необходимостью. Принц уточнил: — Где располагаются земли Владыки Сюаньчжэня? Чжи Вэнь приблизился и на карте обозначил область, по песку проведя границы земель длинной указкой. Находились они в самом сердце Центральных равнин: если Му Цину досталось такое неприглядное положение, он должен был быть вынужден согласиться на союз, чтобы не оказаться сметенным окружившими его со всех сторон врагами. Все же, как бы силен не был небожитель, тут его силы и численность войск в начале серьезно ограничивались, а такой гордец, как Му Цин, не пожелал бы в начале соревнования вылетать из него. Се Лянь наоборот приободрился от новости о нахождении друга. Выходит, если он продолжит свои похождения, то однажды встретится с Му Цином в бою — этого принц ждал с искренним нетерпением. Однако первым делом следовало разобраться с Фэн Синем, что занял Шэньян на севере. Вероятно, он как тигр среди котят оказался в окружении слабых небожителей и сейчас наращивал за их счет собственные силы — следовало напасть на него раньше, чем он достигнет уровня, на котором с ним будет не совладать. Решив так, Се Лянь закончил совет своей небольшой армии и Цюань Ичжэнь с Чжи Вэнем покинули его палатку. У выхода, завешенного плотным пологом, Владыка Циин, однако, на миг остановился. Он посмотрел на Се Ляня, замершего рядом с ним Хуа Чэна, что явно не планировал уходить, и непосредственно спросил: — А Генерал Хуа ночует здесь? Се Лянь как раз хотел сказать что-то, но на миг подавился попавшим в горло воздухом. Неловко кашлянув, он улыбнулся: — Да. Так мы… всегда сможем держать совет, если вдруг такая необходимость возникнет. Цюань Ичжэнь, однако, не отставал: — Тогда и мне лучше спать здесь. Хуа Чэн вскинул бровь: — Много о себе возомнил. — Ваше Превосходительство, хотите сразиться завтра утром? — поспешил предложить Се Лянь, чтобы хоть как-то перевести тему. Глаза Цюань Ичжэня мигом вспыхнули жарким пламенем и он, словно деревянный болванчик, закивал головой: — Хочу! — Тогда идите к себе и хорошенько выспитесь, — сказал Его Высочество. Владыка Циин, светом своего воодушевленного лица разгоняя ночную тьму, тут же покинул палатку, а за своей спиной Се Лянь услышал бархатный смех. Обернувшись, принц покачал головой и смущенно сказал: — Его Превосходительство может быть чарующе непосредственен. Однако в будущем нам куда чаще будут задавать подобный вопрос. — Ваше Высочество планирует взять в свою ставку таких же непосредственных людей? — склонив голову на бок, спросил Хуа Чэн. От этого невинного движения несколько прядей его волос, гладких, словно отрезы черного шелка, скользнули по плечу. Волосы Генерал все чаще убирал в высокий хвост, украшая его серебряными подвесками и шпильками, и сегодня в иссиня-черную тяжелую копну вплетены были сияющие нити. Вид Хуа Чэна и так всегда был невероятно волнующ и прекрасен, а благородный отблеск серебра придавал ему лукавости, что собиралась искрами в прищуренных в улыбке глазах. Насилу Его Высочество оторвался от любования своим дорогим супругом и, опустив глаза к карте, постарался вернуть ветра своих мыслей в нужную сторону. — Будет славно, — сказал он, задумчиво коснувшись пальцами подбородка. — Если после сражения Фэн Синь присоединится к нам, и Му Цин тоже. У них есть опыт не только в военном деле, но и в этом соревновании, и их помощь может оказаться бесценной. Неспроста ведь они вознеслись как Боги Войны. Хуа Чэн фыркнул, но промолчал: Се Лянь знал, что он не считает чье-либо вознесение заслуженным, потому не стал продолжать эту тему. Взяв отложенную на край карты Чжи Вэнем указку, он прочертил будущий свой маршрут. Путь до Шэньяна лежал через провинции Шаньдун и Хэбэй — и зиму. За несколько дней из поздней осени погода окончательно преобразилась, обратившись ранней зимой. В тайном царстве в пределах нескольких ли время года могло разительно отличаться и земля то покрывалась мягким пухом весны, то облачалась осенью — Се Лянь был готов к этому. Боги Войны в этом соревновании должны были показать свою доблесть вне зависимости от времени года и погоды, потому Его Высочество относился к заметенным снегом дорогам с пониманием. К счастью, его армия была достаточно сильна и, силами Се Ляня, снабжения было достаточно — никому не приходилось страдать от холода. Во время быстрого марша через земли уже побежденных где-то Цюань Ичжэненем, а где-то Фэн Синем Генералов, воины Его Высочества выглядели не измотанными долгой дорогой, но довольными и бодрыми, с красными от мороза щеками и причудливым инеем на усах и бородах. Все более и более они учились взаимодействию с этим миром, и теперь даже на приказы Эмина, что, преисполнившись важности от своей должности, раздавал их во все стороны, воспринимали смешками и шутками. Метающегося по лагерю, словно шальная стрела, мальчика, серьезно боялись только демоны из Призрачного Города: зная характер своего Градоначальника, они допускали мысль, что в иной день он шутки ради примет вид Эмина, чтобы подловить их. Пусть мертвецам глупо было страшиться за сохранность своей жизни, демоны предпочитали не рисковать. Се Лянь не знал, как велики теперь стали земли Фэн Синя, но предполагал, что его армия уже вступила на них. Холмистые равнины, укрытые снегом, казались тихим и пустынными, но Его Высочество не спешил обманываться этим видом. В очередной вечер отдав приказ разбить лагерь, он приказал усилить охрану и лично сам проверил посты и дозорных. Когда Се Лянь вернулся в свою палатку, руки его покраснели от холода, а лицо наоборот, стало бледно. Пусть во всех делах лагеря ему помогал Хуа Чэн, Генералу по большому счету, как и Цюань Ичжэню, нечем было заняться в последние дни, кроме тренировки подчиненных ему отрядов. Хуа Чэн уже ждал Его Высочество внутри и, заметив, как тот замерз, не слушая беспечных шуток Се Ляня о собственной стойкости, помог ему раздеться и принять горячую ванну. От воды кожа принца быстро приобрела здоровый румяный оттенок, а на губах появилась довольная улыбка. Пока Хуа Чэн помогал Се Ляню вымыть волосы, он отмечал, как медленно расслабляются плечи принца и уходит возбужденное внимание из его черт. Пусть, будучи Богом Войны, Его Высочество одержим был оружием и сражениями, ведение войны его никогда по-настоящему не прельщало и в доспехах Генерала он чувствовал себя скованно. Даже близко знакомые с ним люди едва уловили бы эту мимолетную неловкость, но Хуа Чэн чувствовал ее явственно и старался всеми силами помочь Се Ляню расслабиться, когда выдавалась такая возможность. Этим вечером и Эмин, и Цюань Ичжэнь уже отошли ко сну, потому как должны были заступить в патруль после третьей стражи, и, окончив купание и устроившись на широкой постели, Его Высочество и его верный Генерал чутко желали в холоде зимней ночи подарить друг другу трепетное тепло. Через время, однако, за пределами палатки раздался зычный голос: — Ваше Высочество, донесение разведчика! Се Лянь вздрогнул, открыв слезящиеся, подернутые поволокой желания и довольства глаза. На миг его тело смущенно сжалось, но, видимо, за время совместной жизни он набрался бесстыдства у Хуа Чэна, потому как через миг расслабился и ответил: — Говори оттуда! Хуа Чэн поднял голову от бедер Его Высочества и по-лисьи ухмыльнулся. Губы его в неверном рыжем свете свечей, расставленных по палатке, блестели, а глаза были затуманены. Рука Се Ляня затерялась в волосах на затылке Хуа Чэна: пальцы его то расслаблялись, то судорожно сжимали тяжелые пряди, отчего Генерал коротко стонал. Глядя на него сейчас, Его Высочество едва мог удержать в голове иные мысли, а нутро его сжималось и трепетало от желания оказаться к своему дорогому супругу еще ближе и поцеловать его еще крепче. Хуа Чэн проворковал: — Ваше Высочество такой нескромный. Невероятным усилием воли вырвавшись из своих весенних мыслей, которым лишь способствовали собственные ноги, закинутые на чужие плечи, Се Лянь приподнял брови. Его Высочество заметил, что стоящая подле кровати жаровня отбрасывает на стену палатки густую тень, в которой мазками туши слились в однозначной позе две фигуры. Се Лянь в душе радовался, что за этой стеной — лишь склады с припасами, что сейчас должны быть безлюдны. Пусть скул принца коснулся легкий румянец, голос не дрогнул, когда он мягким движением направил голову Хуа Чэна обратно: — Кто позволил вам останавливаться, Генерал? — Ох, — улыбка демона стала шире. — Этот подчиненный был небрежен. Словно стараясь извиниться за свою ошибку, в дальнейшем Хуа Чэн был настолько старателен, что из доклада Се Лянь смог запомнить едва ли треть. Его Высочество тщетно пытался удержать в голове слова духовного воина и ответить ему, но от ритмичных движений чужой головы и жара, что охватил все его тело, собираясь в паху жарким кострищем, иные мысли будто капли летнего дождя с наполненных влагой листьев терялись в густом удовольствии. Се Лянь приказал духовному воину оббежать лагерь кругом и вернуться с докладом снова — только так он мог выслушать его. Когда тяжело дышащий и раскрасневшийся от ночного холода солдат вернулся, его принц за стенами платки тоже пытался привести в порядок трепещущую грудь. Хуа Чэн не желал пока заканчивать, потому остался у бедер Его Высочества, лениво покрывая нежными поцелуями внутреннюю их часть, и позволил Се Ляню вслушаться в доклад. — Ваше Высочество! — силясь отдышаться, выкрикнул духовный воин. — К лагерю прибыл солдат из армии Генерала Наньяна и ищет встречи с вами! О целях своих он не рассказал, но сообщил, что хочет переговорить с главой нашей армии! — Он не знает, что эта армия гэгэ? — спросил Хуа Чэн, как всегда невероятно точно выцепив самое важное в чужих словах. Его дыхание ласково касалось обнаженной кожи Се Ляня, отчего по его спине пробежала приятная дрожь. — Фэн Синь оказался далеко от Центральных равнин и вряд ли знает о положении вещей, — ответил Его Высочество. Одна его рука все еще оставалась в волосах Хуа Чэна и он не отказал себе в удовольствии пропустить сквозь пальцы шелковые пряди. — Вероятно, он хочет выпытать это у меня, а после напасть. Или заключить союз на время. Посланник нужен именно для этого. — Гэгэ думает, что Наньян набрался хитрости? — Он никогда не был глупцом, — рассмеялся Се Лянь. — Пусть в иных делах Фэн Синю может не доставать… чуткости, в военном деле он не просто так считается одним из самых влиятельных Богов Войны. Я слышал, что многие сотни лет Генералы перед битвами просят именно его благословения, как покровителя отважных и доблестных. — Не верь этим россказням, гэгэ, в Царстве Смертных как покровитель Пэй Мин сейчас куда популярнее, — отозвался Хуа Чэн. — Пусть Наньяну, конечно, тоже строят храмы, но все более в городах и селах, как покровителю спокойствия. Се Лянь не мог относиться к словам своего супруга, сказанным язвительным тоном, серьезно, потому вновь улыбнулся: — Сань Лан не честен, он в моих глазах хочет принизить заслуги Фэн Синя. — Нечего там принижать, — фыркнул Хуа Чэн, но все же ласково продолжил: — Ах, как жаль, что гэгэ такой умный и моим речам его не запутать. Его Высочество со смущенным смехом погладил чужие волосы и ответил ожидающему солдату: — Я встречусь с посланником сейчас. Проводи его к тренировочной площадке, но не говори пока, кто твой Генерал. — Слушаюсь! — отозвался духовный воин и, тяжело ступая, удалился. После игр с Хуа Чэном ноги Его Высочества подрагивали, а руки были сладко слабы, но он мужественно поднялся с постели и принялся облачаться. Его Верный Генерал, конечно, не мог пропустить встречу принца с вражеским посланником, потому, щелкнув пальцами, оказался в один миг облачен в черное платье, что любил носить в Призрачном Городе. Темное даопао по подолу и вороту было украшено серебряной вышивкой, с которой игривыми отблесками контрастировало ожерелье с привычными резными бабочками. Казалось, что даже если Хуа Чэн не мог управлять своими незаменимыми помощницами в тайном царстве, в привычном образе от них отказывать он не хотел. Ночь позволила на время отбросить образ сурового Генерала, потому волосы демон оставил вольно спускать по широким плечам. Меж прядей виднелись, словно осенние звезды меж ночных облаков, серебряные нити, что так и притягивали страждущий взгляд: в самом деле ли они скрываются в прическе этого прекрасного господина, или это лишь бессердечный обман зрения? Се Лянь восхищенно вздохнул и продолжил одеваться. Он хотел поскорее встретиться с посланником Наньяна и не мог по мановению пальцев менять свой вид, потому спешно оделся в ставшим уже привычным легкий доспех. Подошедший сзади Хуа Чэн помог принцу заплести в высокий пучок его волосы и накинул на плечи меховую накидку. Финальным штрихом, что зажег в глазах Се Ляня счастливый блеск, стал легкий поцелуй в щеку, который Хуа Чэн, склонившись, подарил ему. Его Высочество глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и покинул палатку. Лагерь в этот час был тих. Духовные воины нуждались во сне, потому бодрствовали сейчас лишь те солдаты, что сторожили лагерь, остальные же расположились по палаткам. Высокие жаровни, расставленные по всему лагерю, давали достаточно света, но все же меж тканевых стен таилась, словно дикий зверь, ночная темнота. Ступая по утоптанному снегу, Се Лянь слышал лишь их с Хуа Чэном шаги и звуки своего дыхания. Кажется, с заходом солнца серьезно похолодало, потому как воздух щипал нос и щеки принца, и он чувствовал, как покрывает их морозный румянец. В мыслях Се Лянь отметил, что утром потребуется выдать воинам дополнительную порцию пайка. Посланник ждал где было приказано. С ним пришло несколько духовных воинов в легком доспехе, суровые лица которых едва проглядывали из-за густых черных бород. На фоне своих спутников и воинов Се Ляня, что охраняли их, посланник казался совсем молодым юношей. К своему удивлению Его Высочество заметил на нем одежды, что носили обычно служащие Средних Небес. Он был красив, но выражение его лица, что пристальным взглядом излучало высокомерие, говорило о тяжелом характере. Дожидаясь принца, посланник, нахмурившись, внимательно осматривал лагерь вокруг. Прежде, чем он заметил Се Ляня, тот замер и, не удержавшись, позвал: — Нань Фэн? Юноша от звука голоса вздрогнул и обернулся к Его Высочеству. В один миг его простое лицо сменило выражение с удивления, до разочарования и раздражения. — Ваше Высочество! — воскликнул он тоном, будто обвинял Се Ляня в том, что тот находится среди своих войск. Тут же он с неудовольствием добавил: — Что вы тут делаете? Се Лянь растеряно улыбнулся: что он должен был ответить? Нань Фэн, вероятно, и сам понял глупость своего вопроса и через мгновение, вновь взглянув на лагерь и Хуа Чэна за плечом Его Высочества, наконец осознал свое положение. Личность Нань Фэна Фэн Синь использовал после третьего вознесения Се Ляня, чтобы помочь ему в поручениях от Небесной Столицы. Принц до сих пор не мог сказать с точностью, для чего он и Му Цин делали это, но и в первый раз ему удалось быстро узнать их: пусть он признался в этом только через время… Теперь же Фэн Синь, видимо, решил использовать личность Нань Фэна в соревновании: это действительно было мудрым шагом. Он доверял лишь собственным суждениям, потому притворялся посланником собственных войск, чтобы поговорить с вражеским Генералом и, получив информацию от него, вероятно, молниеносно принимал решение о нападении или союзе. Се Ляню вдруг стало интересно, сколько Генералов он обманул подобным образом. Его Высочество слышал, как за его спиной Хуа Чэн едва сдерживает смех. Демонам не нужно было дышать, но исполненное довольства от чужой ошибки сопение Се Лянь ни с чем бы не перепутал. С «Нань Фэном» сейчас было лишь несколько его духовных воинов, и, если бы Се Лянь приказал схватить его, у него не хватило бы сил для сопротивления. Прийдя сюда Фэн Синь хотел обмануть врага, но сам практически сдался на милость Его Высочества — но кто мог знать, что именно он будет руководить вражеским войском?! Хуа Чэн, желая еще более смутить замершего с бледным лицом Фэн Синя, едко спросил: — Ваше Высочество, вы знаете его? Се Лянь откашлялся: ему и самому очень хотелось улыбнуться. Однако поступать так по отношению к другу было бы некрасиво, и Его Высочество держался изо всех сил. Он ровно ответил: — Это Нань Фэн, младший служащий дворца Наньяна. Генерал Хуа должен помнить, что он помогал мне в поимке Призрачного жениха и Баньюэ. — Теперь, когда Ваше Высочество напомнил, я действительно что-то припоминаю, — продолжал говорить Хуа Чэн. — Память, однако, кажется, меня подвела: мне думалось, что этот Нань Фэн и тот тупоголовый друг Вашего Высочества — это один человек. — Генерал Хуа плохо знаком с небесными чиновниками и, вероятно, спутал Владыку Наньяна с его служащим, — сказал Се Лянь, бросив на Хуа Чэна просящий взгляд. На лице того на миг показалось нежелание прекращать дразнить Фэн Синя, но, вняв молчаливой просьбе Его Высочества, он вздохнул и лишь едко улыбнулся напряженно замершему напротив Богу Войны. — Вот как. В самом деле, спутать очень просто. — Нань Фэн, я рад тебя видеть, — вновь взглянув на Фэн Синя, мягко улыбнулся Се Лянь. — Как поживает твой Генерал? — Он в добром здравии, — неловко ответил Фэн Синь. В душу его стали закрадываться сомнения: Его Высочество был достаточно умен, чтобы тут же разгадать его небольшую уловку, но он упорно продолжал звать его Нань Фэном и даже осадил Собирателя Цветов под Кровавым Дождем, будто не желал признаваться в своей догадке. Будь на месте Се Ляня Му Цин, он без разговоров тут же приказал бы своим людям напасть на Фэн Синя, но у Его Высочества были, вероятно, другие планы. Се Лянь в самом деле до последнего не хотел узнавать Фэн Синя — ведь было бы так обидно, если бы сражение между ними закончилось, не успев даже начаться! Целых восемьсот лет Фэн Синь набирался опыта как Бог Войны, проходил сотни битв, о которых Его Высочество не имел представления, и сейчас ему невероятно интересно было взглянуть на настоящие способности своего друга. Пусть поступок Се Ляня со стороны мог показаться пустым благородством, в душе он оправдывал себя следующий образом: тайное царство было прекрасным местом для создания духовных воинов, и «Нань Фэн» действительно мог оказаться лишь одним из них, созданным по подобию своего Генерала. Фэн Синь не обладал богатой фантазией и вполне мог поступить подобным образом. Если бы Се Лянь необдуманно напал на него, это могло бы вылиться в обострение конфликта и о предложении Генерала Его Высочество бы не узнал — так что у него было очень много причин продолжать делать вид, что перед ним лишь младший служащий. — Славно, — сказал Се Лянь. — Тебя прислали как посланника сюда. Что хочет сказать мне твой Генерал? — Он предлагает… — неловко начал «Нань Фэн», но быстро вернул голосу твердость. — Союз, чтобы вместе сражаться против Генералов Центральных равнин. Весь север уже покорился армии Наньяна, потому вам лучше хорошо подумать над этим предложением. Его Высочество улыбнулся: и зачем же победоносному Генералу союзники, если он так силен? Вероятно, это было ловушка Фэн Синя для доверчивых Богов Войны — притвориться союзниками, чтобы выведать известную бедолаге информацию и напасть на него из тыла. Что бы Фэн Синь не говорил о хитрости и изворотливости Му Цина, за время противостояния с ним он явно многому научился и не стеснялся теперь не совсем честные методы применять. Се Лянь задумчиво спросил: — Я раньше не слышал, чтобы Генерал Наньян заключал союзы и шел на уступки. Скажи, Нань Фэн, почему теперь он поступает так? «Нань Фэн» смущенно опустил глаза, но тут же вновь вскинул их и сложил на груди руки. В голосе его послышалось недовольство: — В войне важна не только сила, но и тактика. Нет ничего странного в уловках, что используют Генералы. В это время Хуа Чэн на шаг поступил к Се Ляню и, склонившись к нему, зашептал достаточно громко, чтобы Фэн Синь услышал: — Ваше Высочество, этот скромный слуга слышал, что в одном из прошлых соревнований между Богами Войны, Сюаньчжэнь пользовался той же тактикой: он притворялся союзником Генералам, а после нападал на них и забирал их войска. К середине соревнования таким образом он набрал невообразимую армию и, встретившись с Наньяном, за один бой смел его. — В том бою сложилось множество факторов! — уязвлено возразил Фэн Синь. — И на следующий раз я… мой Генерал разбил Сюаньчжэня на голову! — Удача в войне изменчива, — примирительно сказал Се Лянь. Взглянув на Фэнь Синя, он сказал: — Возвращайся к своему Генералу и передай, что через несколько дней моя армия достигнет Шэньяна и я рад буду сразиться с ним. На миг на лице Фэн Синя отразилось сомнение, а затем он смущенно отвел глаза: — Мой Генерал не знал, что этими войсками руководит Ваше Высочество. Учитывая общее прошлое между вами, мой Генерал не станет применять по отношению к вам подлых трюков, потому прошу Ваше Высочество подумать над предложением объединиться еще раз. Вместе мы сможем не бояться любого врага. — Я тоже так считаю, — кивнул Се Лянь. Услышав это, Фэн Синь решил, что Его Высочество передумал, потому губ его коснулась искренняя улыбка, но тут же Се Лянь продолжил, мягко склонив голову. — Когда я разобью твоего Генерала и возьму его в свою ставку, никто не сможет более мне противостоять. На миг замерев, Фэн Синь нахмурился и воскликнул: — Ты!.. Да кто кого еще разобьет! Хуа Чэн снова громко шепнул: — Ваше Высочество, не думает ли этот дурак, что армия его паршивого Генерала сравнится с вашими войсками? — Демоны в соревнованиях Богов Войны вообще участвовать не должны! — распалился Фэн Синь. Впрочем, даже в тайном царстве долго спорить с Хуа Чэном он не решался, потому вновь взглянул на Се Ляня. На миг в чертах его красивого лица промелькнуло разочарование, но после он нахмурился: — Не пожалей о своем решении, Твое Высочество. Спуску давать тебе я не собираюсь. Се Лянь вежливо кивнул: — Это будет честью для меня. Фэн Синь фыркнул и, круто развернувшись, сделал несколько шагов к выходу из лагеря. Впрочем, тут же остановившись, он обернулся к Се Ляню и раздраженно бросил: — И с чего ты взял, что я… мой Генерал, в случае чего, непременно присоединится к тебе? Может он выберет смерть и выбывание из соревнования? Его Высочество задумчиво коснулся подбородка: — Мы с твоим Генералом хорошие друзья, потому я решил, что он не откажет, даже когда проиграет. — Если проиграет! — раздраженно поправил Фэн Синь. Напоследок он бросил: — Как бы тебе не пришлось присоединяться к чужой ставке. Знай, что демонов мой Генерал к себе не берет! Готовься к битве! Когда Фэн Синь и его воины скрылись в глубине ночи, Се Лянь все же позволил себе улыбнуться. Пусть ранее он чувствовал усталость, теперь будто все члены его тела налились силой о мысли о скорой славной схватке. Будучи принцем, Его Высочество, конечно, обучался военному делу, но знания эти никогда по-настоящему не увлекали его и большую часть он благополучно забыл по прошествии стольких лет. С последней войны, в которой участвовал Се Лянь, прошло уже больше трехсот лет. До начала соревнования он перечитал некоторые книги о воинском искусстве и до сего момента полагался на них, но неожиданно почувствовал, что в сражении в Фэн Синем его знаний не будет достаточно. Его Высочество почувствовал, что ему срочно нужно вернулся к себе и вновь пролистать книги по тактике и стратегии, что он взял с собой. — Это подождет и до завтрашнего утра, — сказал Хуа Чэн. Вероятно, с каких-то пор Се Лянь принялся рассуждать вслух. — Вашему Высочеству необходим сон. Принц с улыбкой отмахнулся: — Я могу не есть и не спать три дня. — То, что Ваше Высочество может делать это, не означает, что он должен, — упорствовал Хуа Чэн. — Пока войска Наньяна далеко, но сражение с ним может затянуться и тогда у вас не будет времени хорошо отдохнуть, — голос демона, что все еще стоял достаточно близко и говорил Се Ляню на ухо, стал нежным: — Пожалуйста, гэгэ, не нужно изматывать себя. Его Высочество вздохнул — он не мог отказать, когда его драгоценный супруг просил так ласково. К книгам Се Ляню удалось прорваться лишь следующим утром. Конечно, принц получил замечательное образование и разбирался как в политических, как и в военных делах, но то было больше восьми сотен лет назад — Се Ляню требовалось обновить знания. К его радости, из Призрачного Города Хуа Чэн принес несколько десятков томов по стратегии и практике. Глядя на них, Его Высочество, однако, засомневался: — Не будет ли с моей стороны пользоваться книгами прямо в бою нечестным по отношению к противникам? — задумчиво спросил он. Хуа Чэн, что гордо принес книги в их палатку, покачал головой и отрезал: — Если этого не было оговорено — значит не запрещено. Се Лянь мог поспорить с этой логикой. Все же многие очевидные вещи, такие как использование мощных даже в тайном царстве артефактов, запрещалось, пусть нигде и не было обговорено прямо. Однако Его Высочество не позволил себе долго упиваться сомнениями и уже вскоре углубился в чтение книг. Для себя он решил, что наоборот уравняет шансы на победу, если посмотрит книги, что были написаны после первого его низвержения и были ему незнакомы. Хуа Чэн рядом довольно кивал головой. Вскоре армия Его Высочество встретилась с войсками Генерала Наньяна. Встреча произошла на берегу быстрой полноводной реки: Фэн Синь занял северный берег и обрушил мост, тогда как Се Лянь остался на южном. Издали армии обстреляли друг друга стрелами и разошлись в разные стороны: Фэн Синь ближе к западу, Се Лянь — искать переправу. Когда он все же оказался на другом берегу от армии противника остался только утоптанный след, ведущий к темнеющей на горизонте горной гряде. Вероятно, Фэн Синь при всей своей горячности боялся прямого столкновения с Се Лянем, потому как в следующие дни применял тактику быстрого нападения и такого же быстрого отступления. Он явно прощупывал возможности войск Его Высочества и его методы ведения боя. В царстве людей эта тактика была бы невероятно действенной: на чужих землях Се Лянь был захватчиком и без щадящих условий тайного царства ему пришлось бы думать о снабжении и защите тыла. Кроме того, постоянные резкие нападения от врага, что намного лучше знал местность, изматывали солдат и вносили смуту в их ряды — поистине достойная Бога Войны тактика. Размышляя об этом, Се Лянь задумался о том, как вознесся Фэн Синь и что ему пришлось пережить до момента, когда он заполучил собственный дворец и влияние. Его Высочество мог бы спросить у Хуа Чэна и тот с радостью ответил, но принц медлил: он чувствовал, что история может оказаться довольно личной и ему лучше узнать ее непосредственно от Фэн Синя. Тем, кого не заботила чужая тактика, был Хуа Чэн. Конечно, верный Генерал искренне желал победы своему принцу, но также был уверен, что никакие уловки противников не помешают ей. Самое большее, что они могли — задержать Его Высочество, но этим некий бесстыдный демон был лишь доволен. Здесь он увидел Его Высочество в ослепительном образе. Восседающий на иссиня-черном коне, Бог Войны в Короне из Цветов во время боев был облачен в отливающие благородной платиной доспехи из тонких пластин, имитирующие чешую дракона. Пусть руки и ноги Его Высочества были закованы в изящные наручи со скалящимися на них головами диких зверей, а к седлу приторочена длинная алебарда и изогнутый лук, нежную мягкость его лицу придавали белоснежные одежды, виднеющиеся из-под лат, и страсть развевающийся за спиной тяжелый плащ. Этот наряд был менее тяжел и торжественен, чем доспех, что Се Лянь носил во времена восстания в Сяньлэ, но и такой вид будил в душе трепетное воодушевление и восторг, появляющийся от осознания, что бренный взгляд коснулся чего-то потрясающего. Хуа Чэн думал, что этот вид Его Высочества — один из самых его любимых и в первую их встречу в тайном царстве с искренним чувством пал на колени, предлагая свою верность. При нем Се Лянь старался придерживаться образа величественного военачальника. Пусть он не отказывал себе в удовольствии пошутить или подурачиться наедине с Хуа Чэном, в иных делах придирчиво следовал бывшим когда-то такими естественными правилам. Принимать проявления вежливости от подчиненных, спать только в собственных покоях, есть в компании верного Генерала в поставленном на пригорке шатре, передвигаться по лагерю, проверяя построения и провиант, лишь верхом… Хуа Чэн вовсе не был против подобного. Пусть с первого низвержения Его Высочества прошло больше восьмисот лет, Се Лянь прекрасно помнил все дворцовые предписания, очерчивающие его высокое происхождение. В его движениях и манерах не было ни следа натужности или неловкости, будто все эти годы Се Лянь не блуждал по миру, а счастливо жил во дворце. Так Хуа Чэну казалось. Через несколько дней после первого столкновения с Наньяном, вернувшись с разведки чуть раньше, он не нашел Его Высочество в отведенной палатке. Тренировочная площадка рядом и шатер тоже были пусты, а охраняющие владения принца солдаты сказали, что он отошел некоторое время назад. Ведомый более интересом, чем тревогой, Хуа Чэн неспешно отправился вглубь лагеря. Несмотря на нестабильное положение, жизнь тут текла неспешной рекой, к тому же — приближалось время обеда, потому большая часть солдат отложили тренировки и собрались небольшими группами у костров, чтобы утолить голод. Пусть армейская кухня снабдила всех пайками, многие люди предпочли приготовить для себя что-то еще. Кроме ржания лошадей и звона оружия, идя мимо ровных рядов палаток, Хуа Чэн слышал также нахваливания чужой стряпни и мерный стук ложек о деревянную посуду. У одного из костров людей было больше прочего. В тени палатки коренастый повар сноровисто помешивал в широком котле ароматное варево и грубым голосом рассказывал что-то, пока солдаты вокруг, приоткрыв рты, внимательно слушали. Среди облаченных в грубые рубахи мужчин Хуа Чэн заметил Его Высочество. Свой потрясающий доспех Се Лянь оставил в палатке, потому на тонкой подстилке небрежно сидел только в простом белом ханьфу. Волосы Его Высочества, словно у рядового солдата, были забраны в растрепанный пучок, а на лице сохранились следы сажи — кто знает, чем он занимался. В руках Се Ляня была простая миска со слипшимся рисом и палочки разной длинны — но на лице отражались покой и довольство. Рядом с ним, прижавшись, по мнению Хуа Чэна, излишне плотно к чужому бедру, сидел Эмин, глупое лицо которого от рассказа повара было полно детского удивленного воодушевления. Генерал в который раз подумал, насколько бесполезное оружие ему досталось. Обычно связь между духовным оружием и хозяином была так крепка, что они могли чувствовать приближение друг друга, но Эмин даже не шелохнулся, тогда как уже через миг, после того как Хуа Чэн приблизился, Его Высочество вскинул голову и обернулся к нему. На мгновение на лице Се Ляня отразилась растерянность. — Сань Лан! — воскликнул он, на миг прижимая к плечам голову, словно пойманный с поличным вор. Однако, быстро смирившись с разрушенным образом величественного военачальника, Се Лянь тепло улыбнулся: — Ты вернулся раньше, чем планировалось. Эмин тоже перевел наконец на Хуа Чэна алый глаз, но, встретившись с его взглядом, поспешил прижаться к Се Ляню плотнее и сжать плечи, стараясь казаться незаметнее. Демон в душе пообещал себе позже разобраться с паршивцем. — Не хотел пропустить обед, — улыбнулся Хуа Чэн Его Высочеству, отбросив гневные мысли. Протиснувшись сквозь толпу, он опустился на землю с другой от принца стороны. Генерал был одет в легкое ханьфу темного оттенка, которое после подобного небрежного обращения наверняка оказалось бы испорченным. Однако Хуа Чэну было все равно и, потянувшись, он принял из рук солдата простую миску и палочки. Се Лянь придвинулся к нему чуть ближе и пожаловался: — Сань Лан не должен был возвращаться так рано. — Неужели гэгэ не рад мне? — Вовсе нет, — улыбнулся Се Лянь и подцепив палочками немного риса, отправил его себе в рот. — Просто Сань Лану, кажется, нравилось глядеть на меня-военачальника. Сидя на земле в окружении шумных солдат и рассказывая задумчивым тоном с набитыми щеками о малых тревогах, Се Лянь действительно более напоминал не наследного принца, но даочжана, которого Хуа Чэн встретил по дороге в деревню Водных Каштанов. На сомнения, что отразились в едва заметном изгибе тонких бровей Его Высочества, Хуа Чэн мог ответить лишь одно: — Мне нравится смотреть на тебя любого. Нежность этим зимнем днем цветами персика расцвела между двумя людьми. Пусть фраза казалась Хуа Чэну не самой лучшей, важны были не слова, а чувства, что они несли. Се Ляню не требовалось цветистых сравнений и возвышенных од, чтобы всем сердцем почувствовать искренность Хуа Чэна. Его прекрасное лицо осветила ласковая благодарная улыбка. Словно выглянувшее из-за черных туч солнце, она грела теплым светом давно остывшее сердце Генерала и ради любви, что неудержимым весенним потоком затапливала глаза напротив, он готов был на любые свершения. Трогательный момент вдруг развеял хрипловатый голос рядом: — Это верно, гэгэ самый красивый! Хуа Чэн раздраженно поправил: — Для тебя «Его Высочество». Должен ли я вырвать тебе язык, если ты не можешь верно пользоваться им? Однако Эмина уже не так, как раньше, пугали угрозы. Приспособившись к виду человека, он осознал, что теперь может прямо донести все, что он хочет сказать, и пользовался этим самый понятным для себя способом — ластился и жаловался Се Ляню. — Ваше Высочество, — жалобно проскулил он, прижимаясь к плечу принца и заглядывая в его лицо огромным алым глазом, влажно блеснувшим. — Этот слуга не сделал ничего плохого, проявите милосердие к этому слуге… — Подожди, гэгэ, я выкину этого паршивца и вернусь, — скрипнув зубами, пообещал Хуа Чэн. Он двинулся, желая подняться, и Эмин подобрался, готовясь к побегу, когда Се Лянь удержал их обоих, примирительно сказав: — Будет вам. Наконец выдалось несколько солнечных дней, не нужно ссориться сейчас, — пусть Его Высочество говорил мягко и ласково, при всем желании Хуа Чэн не смог бы сбросить с себя его хватку, потому опустился на свое место, бросив на Эмина последний многообещающий взгляд. Мальчик, однако, проигнорировал его, смотря на Се Ляня восхищенным взглядом. Генерал тяжело вздохнул. Его Высочество поспешил отвлечь его: — Сань Лан, что ты узнал на разведке? Хуа Чэн тут же подобрался: — Как и ожидал Ваше Высочество, Наньян заманивает нас к юго-западу. Уж не знаю, просто он хочет сразиться на Центральных равнинах, или там его ожидает помощь, но Шэньян остается на северо-востоке. Се Лянь подумал мгновение и спросил: — Сколько войск есть у Фэн Синя? — Ваше Высочество невероятно проницателен, — улыбнулся Хуа Чэн. — Его войска меньше наших почти в половину, их не может быть так мало, если он захватил весь север. — Вероятно часть войск Фэн Синь оставил в Шэньяне, когда отправился встретиться со мной, — задумчиво сказал Се Лянь. — Выходит он не хочет, чтобы я отправился в город и забрал его духовных воинов. Отступая к юго-западу он должен ожидать помощи оттуда, или гнать нас в приготовленную ловушку, с помощью которой справится даже с таким количеством войск. — Он сильно рискует, — заметил Хуа Чэн. — После того, как он понял, что Ваше Высочество руководит армией, он мог вернуться в Шэньян и встретить нас во всей своей силе в прямом бою, но он выбрал отступать и полагаться на уловки. Он опасается Ваше Высочество. — Он может быть порывист, но далеко не глуп, — сказал Се Лянь с легкой улыбкой. — Пусть он не знает о Цюань Ичжэне, присутствие Генерала Хуа в моей ставке уже заставляет его тщательно продумывать свои действия. Словно его имя было магическим заклинанием, после этих слов между солдатами, что сновали вокруг жаркого костра, появился Цюань Ичжэнь. Он отдал повару пустую миску внушительных размеров и, нахмурившись, оглядел толпу, пытаясь найти кого-то. Заметив Се Ляня, юный бог принялся пробираться к нему, неласково расталкивая солдат вокруг. Под звуки ворчания и ленивых ругательств Цюань Ичжэнь приблизился и сел рядом с Его Высочеством, со стороны Эмина. Тот скривился и убрал подальше от небожителя полы своих алых одежд. — Ваше Превосходительство, — поприветствовал Се Лянь. Владыка Циин в ответ нахмурился еще сильнее: — Войска Наньяна не так далеко. Когда мы будем биться с ними? — Вступать в борьбу сейчас неразумно, — ответил Его Высочество. — Противник лучше знает эти места и подготовлен к быстрому отступлению. Пока у нас мало шансов на победу. Цюань Ичжэнь уточнил: — Мало — это сколько? Се Лянь честно сказал: — Четыре из десяти на то, что мы проиграем. — Это много, давайте нападем на него! — тут же возмутился Цюань Ичжэнь. Говорил он так убежденно и непосредственно, что даже Эмин почувствовал себя умудренным полководцем. Пусть в недавнем разговоре Хуа Чэна и Се Ляня он мало что понял, сейчас мальчик с выражением отвращения к чужой порывистости, пояснил: — Для хорошего полководца и этих шансов недостаточно. Нападать, когда уверен в победе или вовсе победить без боя — вот настоящее мастерство. Хуа Чэн изогнул бровь этим человеческим словам, раздавшимся из собачьего рта, и Се Лянь шепнул ему: — Вчера я читал рядом с ним книги по тактике: кажется, он запомнил несколько строк. Цюань Ичжэнь, однако, не хотел сдаваться. Он грубо сказал: — Все это бред. Ты вообще демонический клинок, почему ты не хочешь битвы? Эмин вздохнул и закатил единственный глаз, едко ответив: — Обо всем вы, паршивые небожители, судите слишком поверхностно. Теперь настала очередь Се Ляня удивленно смотреть на Хуа Чэна: если прошлую фразу Эмин явно подцепил от принца, то подобных грубостей нахватался у Градоначальника. Однако этим Хуа Чэн, кажется, наоборот остался доволен и даже искры одобрения появились в его черных глазах. Се Ляню оставалось лишь глубоко вздохнуть. Между тем Цюань Ичжэнь не желал слушать грубости в свой адрес: он прищурился и сказал: — Нарываешься, чтобы я тебя поколотил? — Станешь бить детей? — прижавшись к Се Ляню теснее, спросил Эмин, но Цюань Ичжэнь лишь фыркнул: — Тебе столько же лет, сколько демону, не прикидывайся невинным. Однако Се Лянь даже в этом случае не мог позволить случиться драке между своими подчиненными, потому поспешил прервать их перепалку: — Полно вам. Владыка Циин, — Цюань Ичжэнь перевел на него мрачный взгляд. — Битва случится уже очень скоро. Подготовьте своих воинов — сегодня ночью вы сразитесь с Наньяном. Цюань Ичжэнь тут же воспрял духом, а Хуа Чэн с улыбкой спросил: — Что Ваше Высочество придумал? — Мы отходим к Шэньяну, — пояснил Се Лянь. — Будет славно, если мы сможем попасть туда раньше Фэн Синя и забрать его воинов. Однако в таком случае нам надо не дать ему заранее знать, куда мы ушли. Этим вечером основная часть войск выступает в марш на северо-восток. Ваше Превосходительство Циин, — принц улыбнулся внимательно слушающему Цюань Ичжэню. — Вы останетесь в лагере и задержите Наньяна. Он нападает обычно под утро: сделайте так, чтобы он не сразу понял, что тут нет основных войск. Задержите его сколько сможете, а после отступайте. — Ваше Высочество славно придумал! — щедро похвалил Эмин, пусть не понял большую часть нехитрого плана. Се Лянь потрепал его по волосам: — Вряд ли нам удастся добраться до Шэньяна раньше Фэн Синя: у него мало войск и они маневреннее. Однако таким образом мы заставим его вернуться к городу и принять бой. План Его Высочества тут же был воплощен в жизнь. Духовные воины оставили палатки и не стали тушить костры — издали казалось, что лагерь полон света и жизни. На некоторое время эта иллюзия должна была задержать Фэн Синя, кроме того и Владыке Циину требовалось выпустить пар — отступая, Се Лянь был полностью доволен. От этих мест до Шэньяна было несколько дней пути и, пусть Его Высочество сказал, что они вряд ли успеют, войскам он приказал двигаться как можно быстрее. Снежные равнины тут молчаливо приветствовали спешно марширующую армию и небо прояснилось, поливая серебряные доспехи солдат холодным чистым светом. Из донесений Цюань Ичжэня, что писал за него перепуганный безрассудностью обоих Богов Войны Чжи Вэнь, Се Лянь через день узнал, что они сразились с Фэн Синем. Когда Генерал Наньян увидел обманку, он понял намерения Его Высочества и быстро отступил к Шэньяну. Сквозь строчки было понятно, что, хоть силы, оставшиеся с Цюань Ичжэнем были в несколько раз меньше войск Фэн Синя, Чжи Вэнь на силу остановил порывистого Бога Войны от преследования. Как бы не спешил Се Лянь, Фэн Синь оказался быстрее и Шэньян встретил армию Его Высочества ощетиненной копьями городской стеной. Крепостные стены были высокими и крепким, но за ними Его Высочество слышал суету: войска только вернулись, причем сделали это в ужасной спешке, потому Наньяну требовалось время, чтобы обустроить оборону города. Се Лянь тут же отдал приказ об осаде. Легкая конница под предводительством Хуа Чэна словно неутомимые серебряные стрелы металась от одних городских ворот к другим, нанося неожиданные удары и расстраивая едва пришедших в себя защитников. В это время главные южные ворота штурмовали отряды под предводительством Се Ляня. Осадные башни и лестницы словно горные пики росли под стенами города, сколько бы не закидывали их сверху камнями и стрелами. Духовные воины не могли умереть в привычном понимании, пусть потери армии все еще имели место быть. Созданные из силы небожителя, при ранении они истекали кровью, но через некоторое время труп пропадал — чтобы в виде остатков сил вернуться к своему создателю. И все же тяжелый железный запах и крики окружили плотным занавесом поле боя. Фэн Синь не зря звался Генералом: несмотря на натиск войск Его Высочества, он сумел организовать оборону города и отразить нападение. Когда Се Лянь понял, что наступление захлебывается, он отдал приказ отступать — в этот момент на стене появился Генерал Наньян. Он командовал советниками и солдатами рядом, активно указывая на поле боя и что-то внутри города. Некоторое время Се Лянь наблюдал за ним, а затем приказал: — Подайте лук. Рядом с принцем был сейчас лишь Эмин. Он потеряно заозирался, пытаясь приметить оружие. Повозки со снабжением остались позади, а ближайшие лучники были под холмом, с которого Его Высочество наблюдал за битвой. Мальчик думал уже быстро спуститься, чтобы принести один из луков, но в голосе Се Ляня появилась суровость: — Быстрее! В следующий миг в протянутую ладонь принца легло оружие. Его Высочеству показалось, что оно тяжелее обычного лука и он оторвал взгляд от Фэн Синя на стене, взглянул на лук. Рукоять его было иссиня-черной, а плечи сияли серебром. Длинный и изящный, с нижнего его края свисала алая кисточка, а рядом с полочкой замер, смотря на Се Ляня с долей вины, но и довольства, алый глаз. На миг Его Высочество замер, но затем улыбнулся Эмину и, перехватив лук удобнее, натянул тетиву. В его руке сама собой оказалась серебряная стрела с алым оперением и резным наконечником. Наложив ее на тетиву, Се Лянь прицелился. На тугой струне не оказалось обмотки и пальцы Его Высочества тут же закровоточили от прикладываемого усилия, но он не обратил на это и доли внимания и, прицелившись, выстрелил. Серебряная стрела с резким звуком пронеслась над полем боя, достигла крепостной стены и вонзилась в деревянную балку, поддерживающую крышу. Между древком стрелы и носом Фэн Синя, что повернулся к одному из своих людей, чтобы сказать что-то, остался лишь цунь. Сначала Генерал Наньян непонимающе замер, недоумевая, как стрела могла залететь аж на стену, но затем заметил ее необычный вид и то, что в толстую балку она вонзилась наполовину — и обернулся к месту, где стоял принц. Его Высочество был слишком далеко, чтобы слышать гневные ругательства, обрушенные на его голову, о ярости Фэн Синя свидетельствовал весь его вид. Все еще вибрирующая в балке стрела, прежде чем серебряным дымом истаять в воздухе, мягким голосом Се Ляня сказала: — Мне тоже не нравится, когда нападениями и отступлениями меня дразнят. Нападение было отражено и обе армии получили шанс выдохнуть после суровой гонки последних дней. Фэн Синю требовалось время, чтобы укрепиться в городе, но Се Лянь не боялся, что он засядет в осаду: после шутки принца днем, Генерал Наньян, должно быть, взбешен, и наверняка захочет напасть как можно скорее. Его Высочество планировал остаться неподалеку от города и подождать, пока Фэн Синь решится. Теперь впервые за время после встречи с Фэн Синем у Се Ляня было время выспаться. Несмотря на высокое положение, со стороны принца глупо было бы надеяться в военном походе на удобства, подобные императорскому дворцу. Даже в его палатке ковры и мебель были едва заметно обглоданы временем, плотные ткани перекрытий пропахли землей и дымом, а постельные принадлежности были тяжелыми и грубыми. Впрочем, Его Высочество вовсе не жаловался. За последние восемьсот лет его жизни это были одни из лучших условий, в которых ему приходилось жить, исключая роскошь Дома Блаженства. Он обратил на эти мелочи внимание лишь от того что, видимо, за последнее время стараниями своего драгоценного супруга привык к изобилию и удобству. Но даже так никакие лишения Се Ляня не пугали, пока его верный Генерал был рядом. Тяжелое одеяло осталось лежать на бедрах принца, открывая трепетным прикосновениям холодного воздуха палатки белоснежную спину с изящным изгибом поясницы. Се Лянь не чувствовал запахов сырости и дыма: их перебивали сейчас ароматы недавней близости. Глаза Его Высочества, не замечая ничего вокруг более, смотрели лишь на лицо перед собой. Хуа Чэн лежал на спине в объятьях мягких подушек алого цвета, тогда как Се Лянь бесстыдно навалился сверху, уложив голову на чужую грудь. Его руки уставшими плетьми лежали рядом, но иногда пальцы сами собой принимались поглаживать и играться с прядями иссиня-черных волос, разбросанных по постели, словно русла полноводной реки по долине. Пусть вид этот далек был от классических сюжетов и представлял собой зрелище довольно развязное, Се Лянь находил его восхитительным. Пальцы Хуа Чэна игриво скользили по спине Его Высочества, от поясницы до лопаток, вызывая во всем теле сладкую дрожь. Ощущение было чем-то средним между жарким трепетом и щекоткой, и Се Лянь никак не мог решить, стоит ли просить Хуа Чэна остановиться: лишь пальцы его ног от каждого игривого движения томно поджимались. Было слышно, как потрескивает широкая жаровня рядом с постелью и гудит за стенами палатки лагерь, и среди этого успокаивающего шума вдруг раздался теплый голос: — Ах, гэгэ, кажется, немного похудел, — ладони Хуа Чэна опустились на талию Се Ляня и взяли ее в кольцо, небрежно измеряя. Пусть кончики пальцев не коснулись друг друга, Се Лянь чувствовал, что не хватило лишь нескольких цуней. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: у Хуа Чэна были прекрасные длинные пальцы, будто выточенные из высококачественного нефрита, что идеально смотрелись на струнах гуциня, каллиграфической кисти, или в иных местах, мысли от которых Его Высочество торопливо отмел. Желая отвлечься от ярких образов, невероятно явственно вставших перед глазами, Се Лянь улыбнулся. — Как это возможно? После вознесения тела небожителей остаются неизменны. Хуа Чэн, однако, продолжал дурачиться. Его голос был низким и хриплым, наполненным негой и довольством, а руки игриво скользили по обнаженной коже Се Ляня, вызывая у него короткие смешки. — Не может быть, — вскинув бровь, сказал Хуа Чэн. — Я явно чувствую, что талия гэгэ стала меньше. Может нам все же лучше кормить тебя и давать больше отдыхать: на всякий случай? Чужие прикосновения становились все более однозначными и в какой-то момент, не имея сил более выдерживать их, Се Лянь подался вперед и оставил на чужих губах мягкий поцелуй. Лукавая улыбка Хуа Чэна делала его пикантнее. — Этому принцу казалось, он за последние часы смог доказать Генералу, что в нем достаточно сил и выносливости, — улыбнулся Его Высочество. Пусть подобные смелые речи не были для него новы, щеки все одно обдало теплом легкого смущения. Улыбка Хуа Чэн стала шире: — У этого Генерала все еще остались сомнения, так что, быть может… Однако ласковое урчание его голоса внезапно прервал резкий выкрик снаружи: — Ваше Высочество! Из города показался враг! Се Лянь, до этого расслабленно лежащий ленивым зверем, тут же поднялся, радостно выдыхая: — Это Няньян. В один миг Его Высочество соскочил с постели, принявшись быстро одеваться. Мгновение Хуа Чэн мог любоваться плавными изгибами его тела, прежде чем их скрыли белые нижние одежды. Демон недовольно пробормотал: — Не мог он, что ли, подождать до утра? — однако Фэн Синь и так дал им почти полдня на отдых: зная его, Се Лянь был удивлен, что он продержался так долго. Уже громче Хуа Чэн печально пожаловался: — Должен ли этот Генерал грустить от того, что Ваше Высочество так спешит к другому мужчине? Се Лянь уже успел облачиться в легкий доспех: лишь крепления все еще болтались фестивальными лентами, тихо позвякивая. Вернувшись к кровати, Его Высочество быстро поцеловал Хуа Чэна, шепнув ему в губы: — Генерал может оставаться в постели. Этот принц вернется очень быстро, чтобы доказать ему то, что требуется. Однако Хуа Чэн не планировать валяться среди шелковых подушек и одеял, словно любимая наложница, пока его принц пропадал на поле боя. Конечно, было в этом положении нечто томительно привлекательное, но от мыслей действительно расслабиться и дать отдохнуть натруженным бедрам и пояснице Хуа Чэн отказался, принявшись скоро после ухода Се Ляня неторопливо одеваться. Генерал не боялся опоздать: о движении за стенами Шэньяна должны были сообщить заранее и у армии Его Высочества было достаточно времени, чтобы построиться и приготовиться к бою. Пока Се Лянь с сурово хмурящимися в преддверии сражения духовными воинами оценивал внимательным взглядом укрытую утренним туманом долину перед городом, Хуа Чэн неспешно расчесывал волосы и облачался в легкий доспех. Выйдя из палатки через некоторое время, он сразу направился к подчиненной ему коннице. Эти войска разделены были на малые отряды, каждым из которых руководил оставшийся тут демон: при всей полезности духовных воинов, им иногда не хватало смекалки и живого гибкого разума. Конечно, по мнению Хуа Чэна его подчиненные были тоже не самыми лучшими управленцами, но совсем бесталанных демонов он бы не взял в сражение под именем Его Высочества, потому на них в большей части вопросов можно было положиться. Конница уже была построена и проводились лишь последние приготовления. Нечитаемым взглядом оглядев подчиненные себе войска, Хуа Чэн сурово бросил: — Тот, кто облажается, может не возвращаться в лагерь и покончить со своей жалкой жизнью самостоятельно. Демоны и духовные воины ответили согласным воодушевленным криком. В зимнюю пору солнце вставало поздно, но укрытые снегом поля, подсвеченные, словно роем светлячков, яркими холодными звездами, давали достаточно света, чтобы увидеть, как духовные воины стройными рядами покидают стены Шэньяна. Се Лянь отвлеченно думал, что своими выходками, вероятно, серьезно разозлил Фэн Синя, раз он не стал ждать рассвета, а предпочел напасть сейчас: пусть духовные воины не были людьми, они так же зевали и зябко дрожали от утренней свежести. Обращаться с ними так неаккуратно могло быть чревато. Впрочем, возможно Генерал Наньян считал, что лишь для менее опытного в боях Се Ляня это будет проблемой. Его войска внушительными темными колоннами приблизились к армии Его Высочества и, построившись, всем своим видом предвещали тягостное сражение. Се Лянь подумал, что следуя давним традициям по одному воину из противоборствующих армий сразятся у всех на виду, но вслед за боем барабанов войска Фэн Синя двинулись вперед. Началось сражение. Тихое утро быстро наполнилось воинственными и болезненными криками, а девственно чистый прежде снег окрасился кровью. Столкновение на ровной местности было сложно тем, что решающим фактором выигрыша или проигрыша становилось намерение и настрой в рядах солдат, и в куда меньшей степени — талант их командиров. У Се Ляня не было достаточно времени, чтобы установить ловушки и соорудить укрепления, потому оставалось уповать лишь на собственную внимательность в чтении изменчивой обстановки на поле боя и запас духовных сил. Его Высочество думал, что у него есть и одно, и другое. Тогда как Фэн Синь нападал волнами, резко врезаясь в ряды противника, Се Лянь предпочитал твердо стоять на занятых позициях. Передовые отряды, вооруженные алебардами и копьями, принимали на себя удар вражеской конницы, а после из-за их спин появлялись отряды Хуа Чэна, чтобы внести сумятицу в армию врага и отступить. Пусть подобная тактика не была хороша для долгого боя, удержать первый яростный порыв войск Наньяна для Се Ляня было достаточно. Вскоре он в самом деле присмирел и изменил тактику нападения. Вместо конницы впереди появились ряды пеших солдат, тогда как верховые воины ушли к флангам, чтобы оттуда быстрыми нападениями, как Хуа Чэн недавно, смущать тылы армии Се Ляня. Его Высочество, однако, ожидал подобного, и на подавляющую силу, что представляли собой облаченные в тяжелую броню и вооруженные мечами и саблями духовные воины, ответил такой же силой. Лидерство в бою поочередно переходило от одной армии к другой, и в каждый миг стороны менялись и подражали друг другу, то выдумывая хитрые маневры, то попадаясь на них. В месте, где словно Хуанхэ и Янцзы соединялись две армии, не прекращали идти ожесточенные бои, тогда как тылы обеих армий постоянно перестаивались и двигались. Вставшее солнце, невероятно яркое и слепящее противникам глаза, осветило сияющие латы и оружие сражающихся, и жаркое дыхание тысяч ртов, казалось, распалило эту землю. Наполненные волей своих Генералов, духовные воины сражались рьяно и истово, всей душой радея за победу своей армии. Решающий момент наступил, когда с запада в ряды противника врезался небольшой отряд. Серебряные доспехи армии Се Ляня терялись на фоне темных лат солдат Наньяна, но маленький отряд оказался настолько яростным и неуемным, что вскоре правый фланг смешался. Это вернулся, догнав основные силы, Цюань Ичжэнь. Пусть под его предводительством оставалось совсем мало людей, юный бог войны не считался с этим, не заботился о поражении и победе, а горел лишь схваткой. Фэн Синю, которому приходилось обороняться от ставших более настойчивыми атак Се Ляня, думать о защите города, а теперь еще и о делах правого фланга, не понять было чужой беспечности. Он тщетно пытался удержать войско под своим контролем, но и силы небожителя кончались, отчего воины стали слушаться хуже. Из-за переполоха на правом фланге он даже не мог теперь отступить за крепостные стены: словно лошадь, что вывернула одну ногу, армия его теперь стала неповоротливой и была бы задавлена войсками Се Ляня, вздумай обратиться в бегство. Оставалось лишь сражаться до самого конца. В это время Его Высочество, командующий боем издали, надел на голову сияющий шлем с черной кистью и взял в руки клинок. На самом деле он немного завидовал Цюань Ичжэню. Оставить все заботы и отдаться сражению полностью — до чего, должно быть, это было прекрасным ощущением! Лишь сейчас, оставив основное командование на Хуа Чэна, Се Лянь смог немного поучаствовать в битве. Перед отъездом принца Генерал мягко попросил его быть осторожнее, но все мысли вылетели из головы Се Ляня, стоило ему оказаться среди солдат. Духовные воины Его Высочества почтительно отступали при приближении его коня, а солдаты Фэн Синя не были ему противниками. Словно безудержная молния, Се Лянь очень скоро оказался у места, где так же вынужденно вступил в сражение Фэн Синь, и издали наставил на него меч. С губ принц не мог согнать радостную улыбку. Глядя на него, величественный Генерал Наньян как никогда ранее чувствовал себя снова императорским телохранителем, наблюдающим за восторженным и радостным Его Высочеством наследным принцем. Пусть они не раз в прошлом сходились в тренировочных боях, Фэн Синю едва ли несколько раз удавалось одержать победу, а сейчас он был вымотан и обессилен — к тому же, перед ним стоял более не балованный наследник, а трижды вознесшийся Бог Войны. И все же мужчина, сурово сдвинув брови, отбросил лук и взялся за рукоять меча, чтобы с достоинством принять бой. К его окончанию размером напоминающий медную монетку шар солнца аккуратно коснулся горизонта, а духовные силы окончательно покинули Фэн Синя. Однако, пусть к его горлу и оказался приставлен чужой клинок, Се Лянь перед ним тяжело и загнано дышал, и Фэн Синь чувствовал странную радость от того, что это сражение не далось Его Высочеству просто. Лукавую игривость, которой он набрался у Собирателя Цветов под Кровавым Дождем, из тона это, к сожалению, не вымыло: — Ваше Превосходительство, желаете ли принести клятву верности и стать Генералом армии этого принца? — спросил Се Лянь, сияя улыбкой. Во время сражения Фэн Синь сбил шлем с его головы, потому четко мог видеть выражение лица Его Высочества. В нем не было злости или раздражения, даже усталой сонливости было не разобрать — лишь спокойствие и, может быть, немного теплой радости. Чувства в груди Фэн Синя тоже давно улеглись, потому он склонил голову и ровно сказал: — Да, Ваше Высочество.