The resulting friction

Они делали это не первый раз в таком состоянии. И вот снова, один из них просыпается на утро первым, слепо оглянувшись вокруг. Голова гудит, во рту отвратительный привкус алкоголя, который готов полезть наружу при первой возможности; тело болит, ноет. Чуя всегда думал завязывать с большим употреблением алкоголя в своей жизни, это может плохо сказаться на нем. «Нужно знать меру». Ему, кажется, было все равно после двух стопок (это распространялось и на никотиновую зависимость). Но от понимания, что после каждого такого мероприятия, что устраивал вуз, он будет видеть лицо того, кого он просто желает пристрелить, становилось хуже. Каждый раз, просыпаясь в чужой комнате общежития на одной кровати рядом с парнем, что скоро, наконец-то, закончит университет, он мечтает выйти с четвертого этажа здания. Он никогда не понимал, как они приходили к этому, но заканчивалось все именно так. А Чуя может лишь безмолвно покинуть комнату, не потревожив того, но останется он еще до конца дня в раздумьях о произошедшем. Он не посмеет думать о чем-то, что может быть между ними, ведь: «это были не они сами». «Ими управлял кто-то другой». И каждый их пьяный разговор на балконе, что почти всегда был бессмысленным, просто пустота для них, ведь они не помнят, как признавались другу. Они признавались друг другу в том, что они чувствуют на самом деле. Они могли плакать, всхлипывать в себя, но потом смеяться вместе с «собутыльником», что помогал ему справляться с этими чувствами. Они ничего не помнили, никогда. Если Чуя справлялся с этим резким решением, что: «я больше не буду пить», то Осаму хотел лишь повторить этот момент. Повторить момент, когда он может сказать все «приятелю», всю правду, что приятель воспринимал за шутку. Те вечера, когда один из них мог с бутылкой в руках кружится в танце вместе с тем, что выкурил пачку сигарет несколькими минутами ранее; когда они лежали на кровати, прижимаясь друг к другу, чтобы как то получить тепло, смотреть в глаза «приятелю», мягко улыбаться и засыпать, греясь о чужие руки; когда они плакали вдвоем, обнимаясь, даже позабыв причину собственных слез. Все это они никогда не вспомнят.

***

Когда множество документов, с которыми так не просто справляться, свалились на начинающего преподавателя, ему потребовалась помощь, но ему не просто ее просить у других, лишь… у того, кто тебе с радостью поможет и не откажет. Редко, но педагоги разных направлений деятельности сидели вместе, порой просто в тишине заполняли бумажки. Дазай сам предложил это, остаться вдвоем в кабинете и писать отчеты. Как бы Накахара не был против такой компании, его уговорили. Странно, но обещание Осаму, что он не будет вмешиваться в работу преподавателя, подействовало. —Хочешь чай? — Не громко произносит мужчина, быстро взглянув на своего коллегу. —Я не откажусь. Черный, пожалуйста, и побольше сахара, — С тем же тоном, что и у соседа ответил. Иногда, когда становилось до жути неловко от одной обстановки, Накахара мечтал просто испариться. —Сильно сладким сделать? — Он встает с кресла, предварительно отодвинувшись от стола. —Да. —Как ты пьешь эту гадость? — Хозяин кабинета берет из лаборантской чайник. —Мне нравится… У тебя уже чайник здесь есть? —Он уже был здесь. Тебя даже не удивил вопрос о чаепитии в кабинете, но удивило наличие чайника, — Он подключает его с помощью вилки в розетку. Вода была уже внутри, осталось лишь вскипятить. —Я думал мы сходим в кафе какое-нибудь… Но я точно не думал о чайнике здесь! Осаму держал руки на столе, рука все еще что то писала так медленно от усталости. Он смотрел на своего коллегу, на предмет мечтаний и фантазий, которые ночью доходят до абсурда в собственной голове. Эти плавные движения физика, который делал самое простое действие, но так аккуратно, как будто от этого что-то зависит. Об этом глупо рассуждать и Осаму порядком надоедает думать об этом. Он устал думать о том, что ему можно только смотреть. Он не может позволить себе большего. —Не мечтай, — Он разлил кипяченую воду по пластиковым специальным стаканчикам, где обычно кофе разливают, добавил по чайному пакетику и в один из стаканов пару пакетиков сахара, как в кофейне очередной. —Не обожгись. Старший преподаватель кивает, взявшись за ручку чашки. Он не спешил преподнести край чашки к своим губам, обжечь их. Он смотрел на свое отражение в темной горячей жидкости, от которой веял пар. Погружение в мысли - это то, чем он занимался всегда. Он старался этого избегать, но разве он не пытается? Резкая музыка, аккуратная мелодия, русская речь - песня группы «Щенки». У Осаму зазвонил телефон и снова неизвестный номер. —Она все еще у тебя стоит? —Кто? —Эта песня.

***

„…Восхищённые крики слышно со всех сторон Люди рады, и тебе хорошо Ты так ещё мал, но уже так силён Что же будет, когда ты станешь большой?…“ Накахара снова слышит эту песню. Она начинала надоедать и он ненавидел моменты, когда Осаму кто-то смел звонить в его присутствии. —Да ответь уже! Они оба ждали своего товарища в комнате Накахары. Дазай танцевал, слыша эту песню. Она была одной из любимых, она ему нравилась. Всем она нравилась, кроме человека, кому принадлежало его сердце. Шатен тянет рыжего за руки, кладет одну из своих на его спину, второй взяв чужую. Прикрыв глаза, он танцевал, не слушая чужие возгласы. —Что ты делаешь? Чуя бы вечно мог задавать этот вопрос Осаму, стараясь о вязаться от него, когда они рядом или вместе задействованы. Рука рыжеволосого юноши лежала на чужом плече непроизвольно, пока его вторую руку держали. Ноги сами двигались вместе с телом, их принуждали к этому. Он перестал сопротивляться только к концу танца, когда корпус был опущен, его придерживали так аккуратно, словно от одного лишнего движения Накахара распадается на тысячу мелких кусочков. —Дазай, ответь на звонок, — Он смотрит в чужие глаза спокойно, уставши. —Не могу, сбросили уже.

***

—Она моя любимая, еще не понял? —Нет. Осаму смеется, встает со стула и делает шаг, протягивая руку своему коллеге. —Нет, Осаму, хватит с меня танцев, — Горячий чай касается нежных губ, что от резкой температуры могли вздрогнуть, показав естественную реакцию. Осаму не слушает, он никого в этой жизни не слушает. Он берет и делает свое, он берет Чую за руку, как тогда, заставляет подняться и принять стойку. Учитель физики мог хмыкать, недовольно смотреть, но не вырываться так. Он двигался в такт песне, подражая партнеру, который улыбался и смотрел на своего коллегу. Рука скользит к чужой спине, словно готовясь наклонить чужой корпус вновь. —Сейчас ты не вырываешься. —Потому что, когда ты меня отпустишь, я тебя ударю. —Неразумно рассказывать о своих намерениях, мой дорогой коллега, так что могу предположить, что ты просто снова сядешь, допьешь чай и мы продолжим процесс. —Замолчи. Они танцевали до тех пор, пока не сбросили звонок, как и в прошлый раз, а они закончили танцевать, все с тем же финалом, однако… Осаму наклоняется еще больше к чужому уху, шепчет сладко, спокойно: —Спасибо за второй подаренный танец. Дыхание обжигало ушную раковину, это заставило почувствовать тысячу мурашек на спине, которой больше не касалась чужая рука. —Он последний, — Негромко говорит хозяин кабинета, сев на свое место.

***

—Тебя что-то тревожит? Ты сам не свой последние несколько недель. Все из-за нового места работы? — Юан села за стол напротив своего парня, касаясь своей ладонью собственной щеки. Каждый вечер Чуя приходил с разным расположением духа: либо Накахара в хорошем настроении, либо нет. От его настроения зависело его отношение к ней. Чуя мог быть холодным по отношению к девушке, но старался быть и обходится с ней более мягко. Он хотел придерживаться позиции со здоровыми отношениями, так что свои эмоции в присутствии возлюбленной он старался контролировать. —Дазая помнишь? —Да. —Он моя проблема. Он не рассказывал Юан об этом, не было желания. Сейчас он мог наконец-то поделиться этим, рассказать все, как есть. Девушка знала о всех «страстях» в студенческие годы, все же они не один год вместе. —…Сейчас все более менее, по крайней мере он не мешает моей деятельности, иногда даже помогает. Мне лишь сложно с ним находится в одной комнате, просто быть рядом. —Игнорировать пробовал? —Не выход, он сделает все, чтобы привлечь внимание. Девушка встала стула, сделала несколько шагов и встала сзади своего партнера. Она его обняла за шею, целуя в висок. —Он же вскоре все равно сам отвяжется. Он просто не сможет постоянно бегать за тобой, как было и в университете, помнишь? —Да, он отвяжется. «На самом ли деле было это желание или это очередная попытка наладить свою жизнь и забыть о проблеме, не понятно».