Если ты в преисподней, я убью саму Смерть

      Его руки другие. Они отличаются от остальных. Они похожи на наждачную бумагу, будто его холодный пальцы оплетает терновник. Но его прикосновения — единственное, что ей сейчас нужно.       Она вздрагивает, когда его руки медленно очерчивают линию позвоночника и опускаются до ягодиц. Чернильная темнота окружила их и, чёрт возьми, почему они решили не включать свет…       Она слышит его дыхание с лёгкой хрипотцой, заметной только при такой близости. Он слышит её дыхание: ровное, почти бесшумное. Но она плакала. Непозволительная роскошь для солдата.       — Гермиона… — мир вздрагивает от первого звука. Драко крепче прижимает её к себе, стараясь запомнить запах её волос. Он старается найти в нём тот самый, «её» запах, но теперь её локоны пахли холодом, в них не было места солнечному гибискусу.       Гермиона медленно обхватывает шёлковыми руками его спину.       — Я не отпущу тебя, — бессмысленные слова.       Он целует её тёплую шею. Вот сейчас она рассыплется пеплом в его руках… Горячая бусинка падает на его израненную спину и ускользает вниз.       — Я найду тебя. Я буду искать тебя где бы ты не была, — Малфой произносит это шёпотом прямо в ухо, как будто говорит что-то запретное.       — Я убью Смерть. Лишь бы она не стояла сейчас под окнами, — эта мысль сама появилась на её языке. Просто так, из ниоткуда, но превратилась в цель.

***

      Она медленно открывает глаза. Метель наносит беспорядочные удары по оконному стеклу. Холодная лампа всё ещё горит на столе, а голос Драко застыл в мыслях: «Я вернусь… Я найду тебя.» Гермиона отворачивается от света. Где же ты? Где та, которая забрала тебя? В мысли ударяет зелёная вспышка. Она с силой закрывает глаза, на подушку стекают жаркие капли.       Вот тебе моя душа, Смерть, забери её. Впусти. Меня. К нему. Я хочу жить в царстве горя и страха, лишь бы вновь чувствовать его терновые прикосновения, лишь бы вновь слышать его голос-ветер.