Обычные странности

Сынмин стоял посреди своей квартиры — разгромленной квартиры — и пытался не поддаваться панике. Получалось из рук вон плохо. Куда ни глянь — погром и бардак, устроенный человеком, которому Сынмин когда-то доверял сильнее, чем себе. Весь шкаф вывернут наружу, книги с полок на полу, а всё на столе вверх дном, кажется, переломанное, засыпанное сверху бумажками и упаковками от еды из вывернутой мусорки. Ноутбук, кажется, на месте. Сынмин не хотел проверять, цел ли он, цела ли одежда или книги, которые грубо швыряли на пол. Он вообще не хотел видеть всего этого и осознавать происходящее. Хёнсу был здесь, и хаос вокруг — не результат его импульсивности. Это предупреждение и напоминание, что он Сынмина никуда не отпускал. Это уже абсолютно не смешно. На Сынмина нахлынуло словно бы всё, что он когда-либо знал и испытывал, и он захлёбывался и тонул, видя только темноту. Что делать? Куда идти? Он может куда-то пойти? Почему? Почему он, за что? Как заглушить шум в ушах? Как справиться? Как дышать? Сынмин всхлипнул, встрепенулся раненным зверем — скорее беззащитным зверьком, — пнул какой-то учебник под ногами и свалился на пол в истерике, которую больше не мог сдерживать. ✭✭✭ —Пиздец,—коротко и ёмко высказался Минхо. Хёнджин вздохнул, не без облегчения, от мысли, что не один посчитал ситуацию серьёзной. —Что этот еблан о себе возомнил?—пока Минхо выражал за всех шок и злость, Джисон, кажется, собрал всеобщее возмущение,—теперь он будет Сынмо по углам поджидать? Что за приколы? Поджидать человека, который не хочет с тобой говорить под домом — это, да блин, это не нормально! Феликс, который с минуту назад готов был настучать Хёнджину по голове за то, что тот влез в личное пространство Сынмина, теперь затих и уставился в стол. Того и гляди, холодный пот на лбу выступит. Хёнджин явно принял сторону Минхо, Джисон вообще был готов идти разыскивать этого героя-любовника и объяснять, что "нет" означает только нет, и никак иначе; один Феликс оставался при своём: они могут вмешаться? Они должны? Это же может навредить, если всё не так серьёзно, как им думается. А вдруг Сынмин на них наорёт? Хотя лучше бы наорал, но он же просто замолчит — закроется и будет мучиться один. Вдруг Сынмин и правда не считает их настолько близкими? —Я бы не нервничал так, если бы Сынмин хотя бы объявился в универе, как обещал. Вот часто он без повода прогуливает?—Хёнджин хмуро насупился,—у меня правда какое-то ебаное предчувствие. —Ну, вообще, у меня теперь тоже,—Джисон откинулся на спинку стула, призадумавшись,—а кто-нибудь ему писал? —Может он просто отсыпается и мы зря разводим панику?—Феликс всё ещё не спешил смотреть на друзей. —Серьёзно? Блять, Ёнбок, ты вообще не переживаешь? Джисон быстро выпрямился и схватил Минхо за руку, когда он, злой и, кажется, ещё удивлённый, почему-то решил сорваться на Феликса. Последний же аж вздрогнул, смотря теперь на Минхо своими большими наивными глазами. —Нет, конечно, просто, ну,—Ёнбок не сразу нашёлся, что ответить. На самом деле, он не знал, что стоит сказать,—конечно же я переживаю. Но мы же сами обещали не лезть! —Да на чьей ты стороне, а?—Минхо ойкнул, когда Хан принялся его ещё и щипать. —Хоть вы не разводите срач, вот вообще не время!—Джисон назидательно смотрел то на Минхо, то на Феликса. —Я? Что значит "на чьей"? Феликс выглядел искренне растерянным. Конечно он на стороне своих друзей! Но что он может поделать, если его понимание поддержки резко разошлось с пониманием остальных. Они же не видели Сынмина тогда. Они не знают, как он был убит, и не знают, как сильно Феликс надеется никогда больше не увидеть его таким разбитым и одиноким. Именно поэтому Феликс не хотел ворошить ещё свежие раны и провоцировать Сынмина. —То и значит,—Хёнджин отвёл взгляд, когда Джисон предупреждающе зыркнул и на него тоже, но через мгновение вперился взглядом прямо в Феликса,—ты постоянно где-то между, для всех пытаешься быть хорошим и не рисковать, но, Ликс, так не работает. Хоть раз прими чью-то сторону. Феликс замер. Смотря на него, такого растерянного, Хёнджин сразу пожалел о формулировке, но не собирался отказываться от своих слов. Внезапно Ёнбок вскочил. —Ясно!—выкрикнув, он обернулся по сторонам и притих, чтобы не привлекать лишнего внимания,—понятно, один я хуйлан, а вы все Д'артаньяны. Больше я вас переубеждать не собираюсь, но, если Сынмин на вас наорёт и опять попытается отдалиться — ни советы давать, ни руку протягивать, ни становиться на вашу сторону я не буду! Феликс плюхнулся на место, хмурясь и сверля теперь стол взглядом, но через несколько секунд вскочил и, надутый, почти выбежал из кафетерия. Трое за столом остались в, мягко говоря, шоке. Кто же знал, что и Ёнбока можно довести? ✭✭✭ Настроение, очевидно, было ужасным. Хёнджин, даже если пытался отвлечься, почти сразу возвращался к мыслям не очень приятным. Не важно, были это мысли о Сынмине, горе домашки, или ссоре с Феликсом — всё говно. Минхо, написывающий с вопросами о дальнейших планах, и Джисон, который провожал Хёнджина до самой аудитории, тоже действовали на нервы. Неудивительно, что в итоге — потрёпанные и ослабевшие — эти нервы сдали. Хёнджин с большим трудом досидел единственную пару: больше, чем слушал преподавателя, он отвлекался на телефон, где надеялся увидеть ответ от Сынмина (хотя бы на одно из череды сообщений). Примерно за полчаса до конца занятия он уже решил, куда поедет после универа и, как только студентов отпустили, отправился осуществлять свой импульсивный план. Феликс проводил его странным взглядом, который Хёнджин, признаться, не заметил. Дурное предчувствие не отпускало, а Сынмин не ответил даже на звонок. В какой-то момент Хёнджин даже пожалел, что не потратился на такси. "Не убивают же его там, блин",—попытки успокоить себя тоже не давали особых плодов. Хёнджин чувствовал себя идиотом, раздувающим проблему в несколько раз, но, с другой стороны, откуда он мог знать, вдруг этот начитался какого-нибудь "Убить сталкера" или "Рецепта цвета" и сдвинулся по фазе? Кто ж его знает? Нет, всё-таки, лучше перебдеть, чем недобдеть, как говорил Джисон, прежде, чем заняться чем-то обычно не настолько важным, чтобы там "перебдевать". От мыслей Хёнджина отвлекла вибрация телефона. В надежде увидеть заветное имя он вытащил мобильник так быстро, что он чуть не полетел на пол автобуса, но вместо "Минни-Сынминни" увидел "Фел" "Код от домофона 4793" "Если вдруг забыл" Хёнджин, вообще-то, не забыл, и что-то подсказывало, что Феликс тоже так думал. И всё-таки он написал. И всё-таки переживает. "Нужно будет извиниться", — подумал Хёнджин и коротко ответил: "Спасибо" ✭✭✭ Звонить не пришлось: незакрытую дверь было достаточно толкнуть рукой. Ну разве не дурной знак? В квартире гробовая тишина, а в коридоре обувь валяется на полу вперемешку с курткой и шарфами из шкафа. Навряд ли это учудил хозяин квартиры. —Сынмин?—зачем-то тихо. Ответа не последовало, и Хёнджин, на ходу снимая обувь, направился в спальню. Теперь он уже не сомневался в своей интуиции. Увидев Сынмина, сидящего у кровати среди разбросанных книг и вещей, Хёнджин шокировано застыл. Вид человека, которого он любит, сжавшегося на полу, прячущегося лицом в коленях и обнимающего их руками, не мог не шокировать. Его плечи дрожали, и весь он словно пытался занимать как можно меньше места, как будто хотел спрятаться от действительности. —Сынмин!—очнувшись от секундного замешательства, парень рванул внутрь,—ты как?! Хёнджин думал, что смотреть на сжимающегося в грустный клубок Сынмина больно. Но заглянуть в покрасневшие и отёкшие от долгих часов плача напуганные глаза, когда Сынмин резко вскинул голову на оклик, оказалось в разы больнее. —Хёнджин?—Сынмин похрипывал, а нормально говорить мешала икота,—ч.. Ик! Что ты?.. Как ты с.. Ик! Сюда попал? —Через дверь,—Хёнджин уже сидел напротив него, положив руки на предплечья и аккуратно сжимая,—это не важно. Скажи, ты в порядке? Ну что за вопрос, Хван Хёнджин? Похоже, что он в порядке? Но Сынмин, тем временем кивнул и попытался спрятать глаза. —Нормально. —Так я и поверил,—он осмотрелся,—это он? Хёнсу приходил? Вы поругались? Ты не поранился? Хёнджин посмотрел вниз, когда Сынмин внезапно перехватил его ладонь. Руки дрожали. Весь Сынмин снова начал содрогаться, и Хёнджин ужасно захотел обнять его. —Приходил,—Сынмин всхлипнул. Тёплая забота и волнение Хёнджина одним тычком повалили только-только построенную башенку самообладания,—п.. Ик! Пока меня не было. Зал... Ик! Залез и... И вот... Сынмин опустил голову, но его пальцы сильнее сжали руку Хёнджина. Боже, ему так страшно. Хван сам почувствовал, как в глазах копится влага, и потянул Сынмина на себя. Он не сопротивлялся. Он разрыдался, когда Хёнджин прижал его голову к своему плечу и принялся успокаивающе гладить по волосам. —Всё хорошо, Сынмин-а, всё будет в порядке,—Хёнджин ненавязчиво повторял это, пока Сынмин медленно переставал дрожать в его объятьях. ✭✭✭ Подождав, пока Сынмина отпустит, Хёнджин отвёл его на кухню и молча заварил им чай. Молча поставил кружку перед Сынмином и молча прождал несколько минут, держа в руках свою. Молчать становилось всё труднее, и в итоге Хёнджин сдался: —Я не хочу давить и всё такое, но и сливаться уже поздно. —Ага,—угрюмо буркнул Сынмин, уставившись в кружку. Кажется, поднимать глаза он не собирался,—только чё говорить-то. —Промочи горло, у тебя голос охрип. Я выслушаю всё, что ты захочешь рассказать, а если что-то не хочется рассказывать, то тем более надо это сделать. Сынмин послушно отпил чая. —Нет, правда, я не знаю что говорить. Что у меня поехавший бывший? Так ты и сам это видишь. Или тебе интересно, почему я вам не рассказывал? Ну так потому что это мои проблемы, с которыми я могу разобраться сам. По крайней мере, я так думал. —А сейчас?—Хёнджин старался не сверлить Сынмина взглядом. —А сейчас не уверен. Я бы рассказал вам, просто.. Позже. Правда. —Я верю, Сынмин. Хёнджин почти поддался порыву взять Сынмина за руку, но, понимая, что невидимую стенку между ними он ещё не опустил, не стал трогать и позволил его пальцу дальше стучать по боку кружки. —Я не знаю, почему всё так обернулось,—Сынмин потёр раскрасневшиеся глаза. Наверняка болят,—ну правда, почему? Почему я раньше не понял, что он за человек? —Потому что такие хорошо притворяются. Хёнджин вспомнил и как Хёнсу ошивался под их аудиторией, и что писал Сынмину. А может и номер Сынмо менял не просто так? Сколько же осталось за закрытыми дверьми? —Наверное,—глаза всё не оставляли в покое,—если честно, мне так стыдно. Сынмин сказал это так сдавленно, что Хёнджин испугался, как бы он снова не расплакался. Однако, сейчас казалось, что, если глаза и заслезятся, то от происходящего над ними насилия. Поэтому Хёнджин всё-таки дотянулся до запястий Сынмина и аккуратно сжал его ладони. —Тебе нечего стыдиться, ты же... —Как будто вы что-то знаете. Сынмин выпалил то, что говорить на самом деле совсем не хотел, и поэтому сразу испуганно уставился на Хёнджина. Тем не менее, ни разочарования, ни упрёка, ни обиды в глазах напротив не было, только его ладони сжали чуть сильнее. Стало ещё гаже от этого отношения. Настолько, что пришлось высвободить руки, пока комок в горле не стал слишком большим, чтобы мешать дышать. —Ничего не знаем, ты прав. Расскажешь? Хёнджин, казалось, искренне просил, а не требовал. Без хитринки заглядывал в глаза, осторожно держал за руки и, как будто правда, не настаивал бы при отказе. Именно поэтому Сынмин наступил себе на горло и решил, что бегать больше не хочет. Он не знал, насколько хватит этой решимости, так что пришлось быстро брать себя в руки. —Расскажу,—Сынмин покрутил в руках почти полную чашку чая, собираясь с мыслями,—но это будет долгий монолог. ✭✭✭ —Для начала, думаю, разъясню эту...,—Сынмин поморщился, махнув рукой за спину,—ситуацию. —А тут разве что-то не ясно? —Ну а вдруг,—недовольный, почти как обычно, зырк,—я сам нуждаюсь в этих разъяснениях. В общем, расстались мы не то чтобы на доброй ноте. Как бы это я прекратил отношения, но, если честно, чувство такое, как будто они сами давно развалились. Причём точно не по моей вине. Я правда пытался делать всё возможное, а меня ни в хуй не ставили, и я всё равно потратил столько времени, чтобы хотя бы привыкнуть к мысли, что это не я всё разрушил! Сынмин резко замолчал, потом прочистил горло и, кажется, потушил резкий вспых эмоций глотком чая. —Ладно, об этом потом. Короче, я решил, что пора прекращать, а Хёнсу не согласился, ну и началось... Вообще-то, ничего критичного вроде и не происходило, но все эти сообщения и звонки правда выматывают. Я просто хочу забыть этого человека, а он настойчиво лезет в голову, да и не только в голову, блин. Хёнджин сжимал кулаки под столом и глотал слова всякий раз, когда хотелось вставить пять копеек. Сынмин наконец-то решил выложить все карты, так что Хёнджин вполне может попридержать все рвущиеся наружу маты. —Когда я начал его блокировать, хотя мне, если честно, очень не хотелось, он писал с новых аккаунтов. Не знаю, у кого он мобилки отжимал, чтобы трезвонить, но в итоге я решил, что проще будет сменить номер. Кто же знал, что этого будет мало, теперь ещё и замки придётся менять,—Сынмин полуистерично хихикнул,—в общем, он пару раз караулил меня в универе,—Сынмин коротко глянул на Хёнджина, выглядя при этом как нашкодивший, но искренне сожалеющий щенок,—думаю, ты помнишь. Прости меня ещё раз. —Всё в порядке. Сынмин кивнул. —И в итоге мы здесь,—помявшись секунд десять, он всё-таки дополнил:—не скажу, что мне не было.. не по себе в последнее время возвращаться домой, но я думал, что просто паранойю или вроде того. Мне правда хотелось верить, что он адекватный.. Сынмин, ссутулившийся над несчастной чашкой, снова поднял глаза на Хёнджина. —Так и было. Он ещё и попытался улыбнуться. Хёнджину пришлось сделать глубокий вдох, чтобы сдержать злость. Нет, правда, как таких вообще земля носит? —Кулаки так и чешутся. Сынмин снова выдавил из себя улыбку, но, на удивление, она не выглядела настолько ненастоящей. Разве что уставшей и с примесью горечи. —Он просто пытается меня разозлить. Все нормально. —Запугать. Он пытается тебя запугать,—Хёнджин наконец получил возможность высказаться,—блять, да он тебя буквально преследует. Сынмин решил не отвечать. А что тут ответишь? Хёнджин был прав. Правда это ничего не меняло. —А если в следующий раз он будет, не знаю, в плохом настроении? Окна камнями закидает? Или с кулаками набросится? Сынмин так резко отвёл взгляд, пытаясь не уронить уголки губ, что у Хёнджина это сразу вызвало пусть и не обоснованную, но очень неприятную догадку: —Сынмин, он же...,—Хёнджин зачем-то понизил голос,—не бил тебя? Молчание в ответ не было хорошим знаком. —Сынмин? —Один раз ударил,—помедлив, парень признался,—пощёчину влепил. Как раз когда я пришёл и сказал, что нам нужно расстаться. —Вот же ж... блин, да он... Пиздец! Сынмину снова нечего было ответить и нечем было дополнить. Если бы он знал, что странное тепло от того, что кто-то злится за тебя и вместо тебя так неплохо, хоть и ненадолго, маскирует то мерзкое чувство в груди, возможно, решился бы рассказать чуть раньше. ✭✭✭ Сынмин ещё долго не возвращался к теме Хёнсу, сказав, что ему нужно перевести дух, а Хёнджин сказал, что не собирается торопить. И он действительно не торопил. Помыл за ними кружки, помог собрать вещи с пола и закинуть их хотя бы на кровать и стол, трижды обнимал Сынмина, когда видел, что на него снова накатывали эмоции, и сидел так по несколько минут. —Где ты будешь ночевать? —Ночевать? —Ты же не собираешься спать здесь? Сынмин задумался, но, кажется, нехотя. —Вообще-то, не стоило бы. —Вот именно. Давай у меня переночуешь? От неожиданно удивлённого взгляда Сынмина Хёнджину на секунду показалось, что он сморозил какую-то ерунду, однако он был готов сам остаться на ночь, если бы Сынмин не согласился уехать. —Что? —Да...,—Сынмин старался отлагать,—да ничего, вроде,—он смутился и отвёл взгляд,—не хочу тебя ещё сильнее напрягать. —Напряг? О чём ты? Мы на абсолютном чилле соберём твои вещи и поедем ко мне с ночёвкой. ✭✭✭ Всю дорогу Сынмин был понурым и напряжённым, но почти подрался с Хёнджином, когда он попытался отобрать сумку с вещами, и старался сделать вид, что всё хорошо, когда ему предложили зайти за чем-нибудь вкусным. Хорошо ничего не было, поэтому они решили, что вкусности можно и заказать, и не напрягаться походом в магазин. Через полтора часа Сынмин сидел, скрестив ноги, на диване и обнимал единственную в доме Хёнджина мягкую игрушку, пока сам владелец квартиры хотел сам себе влепить подзатыльник за то, что, зайдя в комнату, первым делом подумал о том, какой Сынмин обнимательный. Мягкий, что ли, хоть и грустный и уставший, но очень милый. Как будто сейчас есть на это время, Хёнджин, соберись! Твоему другу, более того, любимому человеку, нужны безопасность и поддержка, а не твои шутки и заигрывания. —Хочешь.. Рассказать ребятам? Беспокойно тискающие игрушку руки ненадолго застыли. Сынмин кивнул. —Надо. Только скажи, до какого места вы дошли в своём расследовании. Хёнджин фальшиво призадумался. —Ну, скажем так, все догадываются, а некоторые уверены, что Хёнсу — еблан. Сынмин хмыкнул, смотря на свои вновь оттягивающие уши плюшевому коту руки. А потом снова напрягся. —Я же обещал и тебе эту кулстори дорассказать. Хёнджин, признаться, выдохнул с облегчением, когда Сынмин напомнил сам. Ему казалось, что поделиться накопившимся для Сынмина чрезвычайно важно, но и давить или выпытывать он бы сейчас не осмелился. По каким-то абсолютно неясным причинам он был уверен, что после полного рассказа Хёнсу невзлюбит ещё больше. И он не ошибся.