Роза и можжевельник

Маленькое признание. Я ненавижу свадьбы. Моя собственная была ужасной. И это всегда так долго. Пока всех Богов поблагодаришь, состаришься.

Дневник неизвестной леди из Ахо Гориа.

      Артеа стояла перед ней на коленях с двумя иголками между губ. Три уже она воткнула в подол платья и продолжала этим заниматься. Изар оказалась несколько худее, чем старшая сестра, и немного ниже, поэтому подол уж слишком сильно волочился по полу. Изар уже поправила вуаль, и смотрела на перчатки на столике перед ней, поверх которых лежала короткая записка: «Мы же договаривались». У Изар чесались руки взять их и посмотреть.       — Покрутись, — Артеа отстранилась и покрутила свободную иголку между пальцами. Изар несколько раз переступила с ноги на ногу, стараясь не концентрироваться на тянущих коленях.       — Еще вот здесь, — Артеа встала и воткнула иглу около декольте сестры. — Когда будешь снимать, будь поосторожнее. Или скажи тому, кто будет тебя снимать его с тебя.       — Ну, вряд ли это будет кто-то кроме тебя, — Изар хмыкнула. Она потерла намокшие ладони и подошла к перчаткам. Отложив записку, она восторженно взяла их, чтобы разглядеть. Левая перчатка была совершенно обычной, а у правой отсутствовал безымянный палец, но шов был старательно прошит, чтобы ни одна ниточка не вылезла в самый неподходящий момент. Изар быстро попыталась их надеть, а Артеа стояла рядом нахмурившись.       — Они подходят тебе по размеру? — скептически спросила она.       — У меня вчера пропала одна пара. Вряд ли я увижу её снова, — Изар пожала плечами.       Изнутри перчатки были прошиты шелком и приятно холодили. Изар улыбнулась и заправила края под прилегающие рукава. Ногти оставались такие такими же, легкая розовинка сошла, оставив белую ногтевую пластину. На пальце, который исключили из перчатки, было не очень много шрамов, по сравнению с большими, например. Она встала перед зеркалом и сложила руки на животе, стараясь запомнить позу, в которой одну рука будет перекрывать другую.       — Ты прекрасно выглядишь, — раздался голос дяди из прохода. Он, облаченный в домашние цвета дома да Ипар: синий и белый, выглядел довольно нелепо, такие цвета ему не шли, заставляя выглядеть так, словно он болеет. В руке он сжимал бокал белого вина, а на шее размазалась чья-то красная помада. — У меня две новости, хорошая и средней паршивости. В день свадьбы моей племянницы не может быть плохих новостей.       — Начинай на твое усмотрение, — Изар развернулась, а Артеа придерживала её за спину. Сестра с самого рассвета обхаживала её, одела и помогла затянуть корсет достаточно плотно, чтобы контролировать каждый вздох.       — Сюда ломятся двое мужчин: клирик Разумного и Колм да Альба, если ты еще помнишь такого, — он предложил старшей бокал, но Артеа покачала головой.       — Дядя Колм? Где он? — она встрепенулась и отошла от Изар. Он указал на дверь за своей спиной, Артеа быстро прошла туда, стараясь не задеть Эстеба плечом.       — Какая из этих новостей хорошая? — Изар сложила руки на груди.       — Это плохая. Ты же сказала, что на мое усмотрение, — он хмыкнул и подошел к ней. Эстеб поставил бокал на столик и взял Изар за обе ладони, расцепляя её руки. Она хмыкнула в ответ и подняла глаза, впервые за долгое время они стояли так близко друг к другу.       — Я думала, что никогда не окажусь в таком положении, — Эстеб поднял её вуаль и положил левую руку на щеку Изар, но она дернулась. — Я накрашена, не трогай. Артеа очень старалась. — сестра разбудила её раньше, чем они договаривались, потому что сама королева предложила для свадьбы Изар свою косметику, которой не пользовалась, пока была в положении. От пудры лицо чесалось постоянно, а вот глаза жгло от туши только первое время, хотя правый почему-то слезился до сих пор. Помада Изар понравилась, сделанная из воска и розового масла она приятно скользила и залезала в крошечные ранки на губах, хотя волосы и липли. Поэтому Артеа заплела ей круговую косу, чтобы они не мешались.       — Вижу, — Эстеб смахнул из уголка её глаза нарастающую слезу из-за раздражения. — Но без неё тебе лучше.       — Я тоже так думаю, — губы Изар дрогнули в несказанной шутке. Но она решилась всё-таки её озвучить. — Это не заставит тебя передумать и ответить по-другому на мое предложение?       — Изар, — он уронил голову и неловко улыбнулся. — Если ты боишься, это нормально. Я помню, как твоя мать ревела перед свадьбой, весь Мертвый слышал.       — Она никогда не рассказывала, — Изар приподняла голову дяди ладонью и увидела в глазах, точно таких же, как у нее, слезы. — Ты плачешь?       — Я всегда плачу на свадьбах, — он резко притянул племянницу к себе и обнял. — Если ты хочешь… я уже трижды сегодня проверял пути, как сбежать. На самом экономичном всего двое стражников. Одно твое слово, Изар. Одно.       — Ты хочешь, чтобы я его сказала? — Эстеб поджал губы и отрицательно покачал головой. — Лучше помоги мне остаться здесь. Я собираюсь остаться здесь навсегда.       — Я люблю тебя, — он гладил дрожащей рукой по спине. Изар чувствовала от него запах алкоголя, но не настолько сильный, как иногда в её детстве. — Лука — лучший из тех, кого я знаю. Он не причинит тебе боли. Я обещаю.       — А чего это вдруг Колм да Альба приехал? — сказала Изар, когда Эстеб разжал объятья. Она снова повернулась к зеркалу и стала поправлять вуаль. — Пусть войдет клирик, но… ты не уходи. Кровь мне будут пускать.       — Колм наконец-то вспомнил, что он тоже твой дядя, — Эстеб вытер лицо платком, взял бокал со столика и выпил залпом. — Сейчас позову.       — Стой, — Изар опомнилась, когда Эстеб уже прикоснулся к ручке двери.       — Что такое? — он обернулся.       — Что за хорошая новость тогда? — она растирала палец, который выступал из перчатки.       — Моя любимая племянница сегодня выходит замуж за моего лучшего друга, знаешь ли, — легко сказал он и выскользнул за дверь. Клириком оказался молодой парень с моноклем, одетый согласно всем правилам празднеств Разумного: полностью новое черное одеяние в пол, только на шее вместо белой ленты с перекрестьем, было огромное золотое ожерелье с подвеской в виде глаза, где на месте зрачка располагалось красивая стеклянная призма.       У него все время дрожали руки, подколки Эстеба не способствовали уверенности. Клирик сообщил, что это не первое его мероприятие, но первое столь важное. Эстеб только открыл рот, чтобы прокомментировать в слегка оскорбительной манере, как клирик сел на подготовленную подушку у ног Изар и положил Писание на колени, открывая на нужной странице.       — Говорить можно только мне, — с нажимом сказал клирик и достал из манжетов тонкое лезвие, которым не могли себе позволить пользоваться даже многие лекари.       Молитва началась, Изар старалась поменьше шататься, но вовремя нашла устойчивую позицию колен, чтобы они не так скрипели. Ей очень бы хотелось «случайно» пересечься с леди Дженной пораньше, чем на самом празднике. И плевать, что ногти выдадут её слабость.       Клирик сначала взял не ту ладонь и уже собирался резать по ткани, как Эстеб вырвал руку Изар и протянул ему нужную. Он закатил глаза и указал на свободный от ткани безымянный палец племянницы. Изар впервые почувствовала, что ей совершенно нечего сказать. Ритуалы, согласно Писаниям, всегда производили на неё впечатление транса, во время которого сознание улетало куда-то далеко-далеко.       Острое лезвие аккуратно разрезало подушечку пальца, но получилось слишком глубоко и кровь быстро полилась на руку клирика. Изар поморщилась и прикусила губу, но тут же опомнилась и постаралась расслабить лицо, отпустить каждую мышцу. Эстеб за её спиной нервно переступал с ногу на ногу.       Когда крупная ладонь была полностью покрыта кровью, клирик ловко вскочил на ноги, а Эстеб взял её палец и зажал собственным платком. Клирик недовольно толкнул его в бок, за что удостоился такого взгляда, что Изар не сдержала легкий смешок.       — Во славу Разумного и Четырех его воронов, — начал клирик, нанося кровь на лицо Изар.       — Во славу Одноглазого Ворона Тишины, — легкий мазок между бровей.       — Во славу Двухголового Ворона Мнения, — пальцы прошлись под глазами, оставив две точки.       — Во славу Трехкрылого Ворона Познания, — он провел длинную полосу через весь лоб.       — Во славу Ворона Осознания с четырьмя хвостами, — последним он поставил три вертикальные полосы на рту и одну от кончика носа до подбородка через губы с нажимом.       — Да будь ты разумной и чистой, Изар Эла…       — Алайз, — перебил Эстеб, не выдержал. — Её второе имя — Алайз.       — Да будь ты разумной, чистой и тихой, Изар Алайз да Ипар, — сурово сказал клирик и оросил её ноги остатками крови.       Как только он отошел, Эстеб занял место перед Изар, крепко зажав уже не кровоточащую рану. Клирик убрал лезвие и руки в карманы, не вытерев их, а Писание зажал подмышкой. Изар выдернула руку, когда дядя слишком сильно начал сжимать, и попыталась развернуться к зеркалу, но Эстеб взял за предплечье. Клирик мгновенно шикнул на него по-кошачьи.       — До завершения ритуала к ней может прикасаться только муж, — он поправил монокль окровавленной рукой и снова сунул её в карман.       — Я прикасаюсь не к ней, а к платью, — огрызнулся Эстеб.       — Лучше прикоснись к моей вуали, её надо поправить теперь. И чтобы не смазался рисунок, не хочу снова колоть палец, — Изар все же развернулась к зеркалу и плавно опустила легкую ткань на лицо. Обычно благодаря заколкам вуаль едва ли касалась её носа, но теперь из-за пудры, пота, а теперь еще и крови, белая ткань так и норовила испачкаться в них. Эстеб старательно принялся, едва касаясь кончиками пальцев, поддерживать прическу племянницы, чтобы она не растрепалась.       Клирик вышел из комнаты, не попрощавшись, а Эстеб довольно отряхнул руки и оглядел Изар с ног до головы. Она вздрогнула за секунду до того, как дверь резко открылась. В проходе появился другой, говоря прямо, не самый любимых дядя, а за его спиной нервно выглядывала Артеа.       Колм да Альба редко виделся с дочерьми старшей сестры. У дедушки, которого никто из дочерей лорда Салбатора никогда не видел, которого тоже, кстати, звали Салбатор да Альба, было какое-то огромное количество детей от единственной супруги, но возраст двадцати лет преодолели только Колм и Оррига. Изар много раз думала, если бы в Ипар, так же, как в Калмасинте или Интегеко женщины могли наследовать, то может быть, Биттор или даже она сама являлись бы леди да Альба, а может, Оррига никогда не вышла замуж за лорда да Ипар, из дочери вассала превратившись в жену лорда севера.       — Алайз! — он раскинул руки, чтобы заключить Изар в объятия, она сделала шаг назад, а Эстеб сразу же выставил плечо вперед, то, на котором была кожаная насадка для Голубки.       — До завершения ритуала Изар может трогать только муж, — он выделил её имя. В Ипар обычно родственники по женской линии предпочитали называть детей вторыми именами, потому что именно второе имя всегда принадлежало матери, но у дочерей Орриги айи Ипар не было много родственников со стороны матери, а с Колмом они виделись последний раз три года назад во время войны.       — Тогда осторожнее, Эстеб, — сказал Колм, проходя внутрь. Артеа плотно закрыла дверь изнутри, она стояла, заламывая руки за спиной и неловко улыбаясь.       — Как всё прошло? — спросила старшая сестра.       — Все почти готово, — Изар пожала плечами и поправила перчатки. — А там как?       — Жизнь кипит, милая, — ответил за нее Колм, стоило ему подойти, как у Изар едва не заслезились глаза. От брата леди Орриги шел такой сильный запах вина и настойки, что Изар была удивлена, как он складывает слова в предложения, а звуки в слова. — Все ждут только тебя.       — Тогда не стоит заставлять их ждать, — Эстеб расплылся в ядовитой улыбке и взял Изар под руку.       — А куда это ты невесту трогаешь? — Колм еще приблизился, а Артеа попыталась его вытащить. — Я так спешил сюда, я её поведу.       — А я их познакомил, я о ней заботился и я брат её отца, так что, Колм, иди отмечать, как все, — дядя встал прямо перед ним. Колм едва доходил Эстебу до подбородка, лысина блестела от пота и сильно контрастировала с благородной косой.       — Я не… — начал Колм, но Артеа осторожно погладила его по плечу.       — Дядя, пойдем. Ты хотел увидеть Изар, ты увидел. Пойдем. — ласково сказала она как маленькому ребенку. Через несколько минут его удалось практически без силы посадить на стул в комнатке для сборов невесты, а Эстеб, вооружившись всем словарным запасом, убедил его недолго посидеть и «не возникать и не портить праздник».       Зал Изар видела краем глаза, пока Артеа вела в крошечную комнату с платьем. Всем занималась леди Дженна, поэтому Изар ожидала много помпезности и калмасинтского золота, но зал был скромно украшен зелеными стеблями и молодыми листочками, потому что для бутонов и широкими листьями было слишком рано. Для места, которое собирали и украшали в ночь перед свадьбой, там было слишком хлипко все сделано.       В этот раз дыхание лучше справлялось с огромным количеством народа. Разодетые в национальные цвета каждого дома гости столпились вокруг стола с напитками, но каждый считал своим долгом подойти к невесте и поздравить с самыми неискренними словами. Изар сначала почувствовала, как боль мгновенно исчезла из тела, а ногти слегка прижало, и только потом увидела леди Дженну Делакарма. Она по-акульи улыбалась пугающе белыми зубами, на шее расположилось огромное золотое колье с черными бриллиантами, под которой бы согнулась любая спина.       — Неплохо выглядишь, Изар, — она медленно надавила безымянным пальцем на середину ладони другой руки. Эстеб прокашлялся и фыркнул, а Изар не смогла сдержать улыбку от ощущения того, как её наполняет энергия. — Это маленький подарок от меня. Если Лука будет хмуриться, скажешь, что это скорее для него, чем для тебя.       — Благодарю, миледи, — она сделала реверанс без скрипа в ногах и спине. Даже в толпе за ней следовали две служанки, одетые точно также, как и всегда. Изар сложила руки, как репетировала до этого, чтобы не было видно голого пальца.       Духота начала накрывать её постепенно. Потолки были очень высокими и просторными, но под ними закрыли из-за надвигающегося дождя. Внутри горело больше сотни свечей, а люди оцепили Изар со всех сторон. Пудра начала стекать, а кровавый рисунок из-за пота расплылся, и вкус крови ощущался все сильнее, заставляя голову кружиться сильнее. Из-за вуали она могла позволить себе не улыбаться и даже не смотреть на очередную группу калмасинтских родственников почти-мужа.       — Позвольте мне украсть мою супругу, — прозвучал знакомый голос из-за спины. Изар практически ощутила облегчение, свое или скорее дяди рядом, когда перед ними предстал принц. Он был облачен в такое же светлое одеяние, очень плотное, а рисунок на лице кровью лишь немного отличался от того, что оставил на лице Изар клирик несколько минут назад. Только черная кожаная повязка под цвет волос выбивалась из общего тона.       — Милая, дедушка Маурицио так хотел познакомиться с тобой, пойдем, — он перенял её у Эстеба, который довольно улыбнулся и гордо сложил руки на груди. Несмотря на множество мелких неудобств, он выглядел самым довольным здесь. Ведь это расширение его влияния и силы, а она просто путь к достижению этого дела. Изар одернула себя, поняв, что ей просто непривычно испытывать на себе такой взгляд, полный гордости и любви.       — Не называй меня «милая», — прошептала Изар. — Но спасибо. Дедушка Маурицио вообще существует?       — Не благодари, — Лука закатил глаз. — Конечно, существует. Это из-за него мы не могли так долго начать. Его пятая жена так долго собирается, это просто невозможно.       Тот самый «дедушка Маурицио» стоял в окружении полдюжины самых красивых калмасинтских женщин, которых Изар только выглядела в своей жизни. Она лично не считала их очень красивыми из-за больших носов и неровного загара, который иногда сопровождался наследственным заболеванием в виде белых пятен на коже, напоминающих кляксы. Но вокруг высокого крепкого мужчины с молодым лицом и длинными седыми волосами стояли красавицы, ровесницы Изар, Биттор и Артеи.       — Люка! — на калмасинтский манер сказал Маурицио, как догадалась Изар, он был младшим братом отца нынешнего лорда Делакарма, Клементе. Сам он с супругой не смог приехать, но все его дети сцепились вокруг старшего по имени Аурелио, на которого посматривали девушки из окружения Маурицио. — Это твоя краси… очаровательная невеста? Исар, правильно? — как и Дженна, он несильно картавил.       — Изар, — поправил принц, которому самому было не очень приятно такое обращение. — Изар да Ипар, скоро станет Изар ай Корвусан.       — Конечно, — Маурицио многозначительно подмигнул и вытащил за руку из толпы девушек одну в красном платье с невероятно сложной прической, которую украшали заколки с рубинами. — А это, позволь представить, моя леди, Реджина. Думаю, они почти сверстницы с твоей невестой.       — Господин Эскуа, — Реджина сделала реверанс и широко улыбнулась такими же ровными белыми зубами. — Леди Исар. Приятно познакомиться.       — Мне тоже, — Изар неловко смотрела на то, как Маурицио крепко прижимал Реджину за талию к себе.       — А это мои дочери, — Маурицио раскинул руку в сторону окружающих его девушек. — Люса, Женевра, Элеонора, Хулия и Клотильда. Мои прекрасные девочки. Надеюсь, вы подружитесь. Милым девушкам нужно держаться вместе.       — Благодарю за предложения, дедушка, моя жена рассмотрит ваше предложение, — Лука неловко отвел взгляд, он делал это слишком открыто из-за поворота головы. Изар видела, как Люса, которая была старше молодой мачехи, наигранно крутила кудрявую прядку у лица.       — Пока еще не жена, — Изар прикусила щеку изнутри. Вежливая беседа с Маурицио не клеилась, в основном он занимался тем, что расхваливал дочерей и немного Реджину, вокруг них собрались вольные слушатели, пока леди Дженна не остановила это своим появлением:       — Дядюшка Маурицио! — она провела безымянным пальцем чуть выше губ, и рот лорда мгновенно закрылся. Он хитро прищурился и погрозил ей пальцем. — Прости, но нам пора идти. Да, я понимаю, что вторые сыновья должны держаться вместе, я понимаю. Но клирик уже заждался, пора их женить.       — Мы все хотим посмотреть на Исар! — воскликнула Хулия, заставив Изар отступиться от неожиданности. Принц помог ей удержаться, ведя к Эстебу, который успел украсть себе дочь Маурицио с самым глубоким декольте, то ли Женерва, то ли Элеонора. Эстеб напоследок поцеловал ручку смуглой красавицы и взял белую перчатку Изар.       На троне восседал Александр Третий во всем своем великолепии, сбоку от него на небольшом диванчике сидела сильно побледневшая Аерин, которая держала на животе маленькое ведерко, а рядом стояли служанки с дополнительными. Принцы, в полных костюмчиках и очень похожие друг на друга, расположились вдвоем на месте, где обычно сидел господин Эскуа. Чуть левее от трона расположили небольшой алтарь из белого дерева, по которому тот же самый молодой клирик старательно размазывал остатки кровь будущих супругов. Принц Лукений самостоятельно вошел на подмосток, а невесту по правилам должен бы вести отец, но никто и не ожидал, что лорд Салбатор заявится. Эстеб светился от гордости, поставив Изар напротив принца. Она чувствовала скорость биения собственного сердца, руки начали потеть, а практически здоровые ноги тряслись настолько, что она серьезно задумалась, не видно ли этого со стороны.       Изар не думала, что будет так волнительно. Ложась спать прошлым вечером, она вспоминала Четверых Богов и Богиню и всех их питомцев в молитвах и проклятьях, Изар до дрожи боялась, что её разоблачат. Что принц увидит её лицо, или кто-то снова настолько напугает её, расскажет ему и он откажется. Что Лукений откажется от этой идеи, из-за внешности, здоровья или просто собственного потока мыслей. Изар понимала, что уже не может повернуть назад, не может вернуться домой и превратиться в больную старуху, недостаточно сильную, чтобы самостоятельно сброситься со скалы. Изар уже решила, что поступит именно так, если утром придет слуга и скажет, что всё кончено.       Принц стоял с прямой спиной, кровь капала с его подбородка, а сам он зажимал платком палец левой руки. Мужчинам обычно резали куда сильнее, но для него это всего лишь очередной шрам. Лука слегка усмехнулся и стянул повязку, заставив испуганный шепот пройтись по залу, благо он стоял слепой стороной к клирику.       Нижнее веко отмерло практически полностью, а на верхнем сохранились даже несколько коротких черных ресниц, но и по тонкой чувствительной коже прошлись ножом. Изар с удивлением обнаружила, что в ней нет отвращения, она видела куда более тяжелые увечья, которые носили на себе слуги Мирного. Вместо гниющей пустоты или белого бесполезного глаза в полости глазницы был аккуратно воткнут большой непрозрачный стеклянный шар насыщенного синего цвета.       — Господин Эскуа, мы можем начинать? — вежливо спросил клирик, принц кивнул. Заиграла легкая флейта, которая очень часто упоминалась в Писании Разумного.       — Волей данной мне Моим Бессмертным Повелителем Разумным Богом, его Премудрыми Воронами и Моим Смертным Повелителем великим монархом Александром Третьим из Великого дома Корвусан, я начинаю церемонию принесения клятв верности.       Голос клирика дрожал, но он не запинался, говорил достаточно громко, но шепот в зале был куда громче, он семенил и накрывал с головой. Изар помнила, сколько она пообещала служанке за то, чтобы та держалась подальше от сцены и слушала лучше, чем обычно. Она изо всех сил старалась не поворачивать голову и смотреть на будущего супруга. Принц опустил взгляд и взял руки Изар в свои. Он был холодным, таким же, как и она. Сквозь крепкую ткань она не чувствовала шероховатости чужой кожи, но открытым пальцем она постаралась едва заметно прикоснуться к небольшой мозоли. Она обратила внимание, что Лука держал её руки немного под углом, чтобы люди в первом ряду не видели голой кожи.       — Спрошу у руки государя нашего, господина Эскуа, принца Лукения Арана Дейрона из Великого дома Корвусан и Великого дома Делакарма. Согласен ли ты, — клирик явно наслаждался, обращаясь на «ты» к принцу, но смотреть прямо всё же боялся. — взять первую и единственную жену? Как мужчина ты обязан заботиться о ней, содержать, нежить, помогать и решать её проблемы. Ты согласен?       — Да, — коротко произнес Лука, и сердце Изар словно упало со скалы и разбилось на тысячи кусочков. Краем уха она услышала, как за спиной тяжело выдохнул Эстеб, а сама она едва не упала.       — Спрошу у дочери лорда да Ипар, леди Изар Алайз из Великого дома да Ипар и дома-вассала Альба. Согласна ли ты принять первого и единственного мужа? Как женщина ты обязана любить его, рожать от него детей, заботиться о них и быть во всем покорной. Ты согласна?       — Да… да, — Изар нервно прикусила щеку. Она никогда не была склонна к заиканию, но почему-то решила повторить погромче. Изар сглотнула и подняла глаза на ледяное лицо Луки.       — Вы уже окропленные кровью, ритуал будет считаться законченным, когда вы ей поделитесь. Освободи лицо, леди, — клирик почти кричал, Изар же старалась просто не упасть. Еще лет двадцать-тридцать назад молодожены обязаны должны были слить кровь в одну чашу и отпить из нее, в Ипар и Дорхе до сих пор так делали сильно верующие вассалы, но сейчас считалось достаточно поцелуя сквозь кровавый рисунок на лице. Изар освободила правую руку и потянулась к вуали. Она пыталась контролировать каждую мышцу, но перед глазами пошли черные пятна, Изар даже не могла прикоснуться к белой ткани.       Она не успела пискнуть, как только принц с помощью её руки откинул вуаль и сделал шаг вперед, чтобы поцеловать. Изар с начала ощутила прикосновение теплого воздуха, а потом сразу же холодную руку принца, которая закрывала ту часть лица, которая была видна публике. Целоваться оказалось менее приятно, чем Изар думала. Чужие губы ощущались инородно, от слюны хотелось поморщиться, а от книжных эпитетов хотелось и вовсе отказаться. Клирик вспоминал сначала Воронов Разумного, пока Лука на секунду не отстранился, но все равно закрывал ладонью настолько, насколько хватало её площади. После Разумного всегда шел Мирный и его кошки, потом Любимый и его лебеди, в конце должен был идти Здоровый и его лошади, но после четвертого подхода принц не отстранился, а продолжал дышать ей в губы, Изар даже боялась открыть глаза.       — Пёс Чести с одним сердцем, Пёс Злости с двумя лапами, Пёс Страсти с тремя хвостами и Пёс Ненависти с четырьмя глазами. Во славу Гневной Богини! — услышала Изар отдаленно голос клирика. Таких слов в молитвах, которые она слышала, не было.       Как только ладонь исчезла, принц быстро накинул на кожу вуаль, Изар отшатнулась и не упала только из-за того, что дядя вовремя поймал её за плечи. Она рефлекторно облизнулась, вкус крови, вина и немного мяты проник в горло вместе с вязкой слюной. Принц вытер рот тыльной стороной ладони и снисходительно смотрел напротив, но очень быстро развернулся с клириком.       — Ты в порядке? Голова не кружится? — шепотом спросил дядя.       — Всё хорошо, — коротко ответила она и попыталась выпрямиться.       — Идем, — Эстеб, словно куклу, поставил Изар рядом с Лукой, тот многозначительно посмотрел на руку, которая лежала на лице невесты. Изар проморгалась, сгоняя появившиеся слезы из-за маленького кусочка туши, которая упала в глаз.       — Нам нужно принять поздравления, дражайшая супруга, — с приторной улыбкой сказал принц, Изар передернуло от этого слова. Длинная цепочка поздравителей выстроилась практически хаотично, но сначала нужно было поклониться королю и королеве.       — Поздравляю! — Аерин попыталась резко вскочить и раскинула руки, но в итоге плюхнулась обратно в кресло. — Обнимите меня, давайте!       — А она теперь наша тетя? — спросил старший сын у короля, поднимая голову. Младший очень самозабвенно сосал ложку, которую ему протянули служанки незадолго до. Александр смог встал и похлопал младшего брата по спине, Изар заметила, что они практически одного роста, только тяжелая золотая корона делала старшего брата выше.       — Я надеюсь, что вы будете счастливы, ваша милость, — проворковала одна из дочерей Маурицио Делакарма. Изар с глубоким разочарованием понимала, что силу в теле придется потратить на то, чтобы стоять рядом с таким же скучающим человеком и слушать бесконечный поток одинаковой бесполезной лести. Она очнулась только, когда увидела полностью белого человека в очках перед собой.       — Поздравляю, милая Изар, — произнес Немо. Не таким она представляла обладателя этого голоса.       Белый Цареубийца выглядел скорее нелепо, чем устрашающе. Кожа выглядела больной, до того была бледной, сосуды ужасно проступали и выглядели чересчур крупными. Волосы нелепо причесаны, они едва доходили до плеч, их концы выглядели обожженными. Под стать цвету тела, Немо носил только белое, брюки он уже заляпал. Но Изар куда больше заинтересовали очки в тонкой оправе.       — Немо, — произнес Лука. Изар почувствовала, как рука на предплечье сжалась сильнее, почти до боли. Среди толпы она не чувствовала угрозы от нелепо улыбающегося Белого, прощелка между передними зубами начинала уже её раздражать.       — Как я мог не прийти на свадьбу моего любимого брата? — он заломил руки за спину и поиграл бровями. — Тем более, Валь меня пригласила. Хорошая сестренка обо мне позаботилась.       — Вы успели познакомиться? — принц посмотрел сначала на Изар, потом на Немо Белого, она замерла, а тот ответил:       — Нет, нам не довелось. Хотел представиться, но твою женушку так берегли, что к ней и приблизиться было нельзя, — он облизнулся и слегка наклонился к Изар. Она сделала шаг назад, несмотря на то, что чужая рука сжала еще сильнее. — Милая Изар…       — Не называй её так, — грозно почти-прорычал принц, притягивая её к себе еще ближе. Изар постаралась незаметно дернуть рукой, чтобы она не затекала, но ей не позволили. — Не заставляй меня приказывать тебе. Пошел вон.       — Боюсь-боюсь, — Немо сверкнул серыми зубами и развернулся, убирая руки в карманы. — Члену своему через пару часов приказывать будешь. — сказал он непозволительно громко и исчез в толпе. Для такого заметного человека у Немо был талант пропадать из виду. Изар поморщилась от слов, приподняла глаза на принца, тот закатил глаз, быстро выдохнул и снова стал выглядеть слегка скучающим и незаинтересованным.       Очень скоро подошел поздравить Гай фор Дорх, одетый в зеленый костюм, но ради приличия ему слегка постригли бороду и причесали волосы. Рядом с ним стояла калмасинтская девушка, в которой Изар сразу узнала Росину Пустую, хотя до этого представляла её старше. Она вполне могла затеряться среди дочерей Маурицио Делакарма, и больше походила на Дженну, чем её родная дочь. Разве что вместо темно-бордовых глаз, Росина, будучи бастардом, унаследовала карие от матери.       — Лука, — она единственная смогла расцеловать принца в обе щеки. Росине пришлось встать на носочки и опуститься, колье из красной яшмы стукнулось об пуговицы на корсете. Изар посмотрела на Гая, тот сложил руки на груди и предпочел смотреть на нее, нежели на собственную молодую жену.       — Поздравляю, мой мальчик. Ты заслужил побыть немного счастливым. Первый месяц ты точно будешь счастлив, — сказал Гай, как только Росина снова встала рядом с ним. Принц показательно вытер щеки от розовой помады.       — А ты не будешь счастливым никогда, — резко и с злобной улыбкой сказала Росина, указывая глазами на Гая фор Дорха. — А он пусть немного побудет. «Заслужил», как сказал мой муж. — она ядовито повернула на него лицо. — Да, любимый?       — Изар куда приличнее и проще, чем ты, — Гай не стал к ней прикасаться, в воздухе витало напряжение. — Пойдем, любимая. — с такой же интонацией ответил он. Изар переглянулась с принцем, он едва заметно пожал плечами. Она поняла, что казалось удивительным, люди на юге куда более раскрыты, чем на севере.       В конце долгой толпы шла одинокая высокая женщина с гордой походкой и глубоко седыми волосами, которые особо выделялись на фоне фиолетового платья и россыпи белых камней на шее и ушах. С годами от веса сережек уши женщины вытянулись, а шея стала почти лебединой. Изар копалась в куче имен в голове, но про неё ни дядя ничего не писал, ни служанка ничего не рассказывала.       — Леди Рубена ай Интегеко, — на губах принца впервые за вечер появилась легкая улыбка, которая не вызывала испуганных мурашек по спине. Женщина медленно сделала реверанс и улыбнулась абсолютно белыми губами, куда хуже, чем у Немо, который получил такие от природы. Леди Рубена не прятала их за помадой, а почти гордо носила.       — Не ожидал увидеть вас сегодня, миледи, — произнес принц.       — Я сама не ожидала, что приду, — леди Рубена придирчиво оглядела Изар с ног до головы, она невольно повела плечами. Она поправила вуаль свободной рукой. — Кости очень болели с утра, но я решила навестить ваш праздник, господин Эскуа. Приятно удивлена невестой и её семьей. Да Ипар всегда славились гордостью.       — Благодарю, миледи, — Изар кивнула, но старалась больше смотреть на Луку. Он разговаривал также спокойно, как и с другими, но она чувствовала что-то не то.       — За правду не благодарят, — она по-доброму хмыкнула. — Желаю вам долгой жизни и здоровья. Всегда нужно желать того, чему человеку не хватает. Послушай старую женщину, я знаю о чем говорю. Здоровье — это самое важное. Здоровый Бог стоит на вершине для Дорха, но в Озерном Краю его тоже уважают не меньше.       — Спасибо за честность, леди Рубена, — принц кивнул. — Мы учтем.       — В браке очень важно говорить «мы», чтобы разделять счастье, — она положила руку на плечо Изар и осторожно погладила по ровной ткани, словно смахивая грязь. — И важно понимать, что все ошибки тоже совершаем «мы». Я обязательно зайду к вам на днях, Изар да Ипар. Уже сидя за столом в рядом с принцем, она пыталась вспомнить всё, что знала про эту женщину. Рубена была представительницей дома Интегеко в Белом Совете, представляя интересы своих внуков, но дядя Эстеб иногда писал, что появление Рубены на людях за последний год-полтора — это всегда событие, но рассказать про неё особо нечего: в скандалы не ввязывалась, жила спокойно и очень долго.       Согласно традициям, ни невеста, ни жених не должны были ни есть, ни пить во время часового застолья, пока их близкие должны были праздновать, а клирик молится. Изар смотрела на бокал вина и с трудом сглатывала слюну при виде полных чашей с горячим супом. Она понимала, что после ей дадут поесть в Женской комнате, но минуты ожидания превращались в часы. Сестра протянула ей под столом булочку, но Изар покачала головой.       Самым главным событием стало то, что в животе у Аерин особо бурно засуетился ребенок, её вырвало на платье, и Артеа была вынуждена вместе с фрейлинами удалиться с королевой. Изар закинула ногу на ногу под столом и устало запустила руку под вуаль, чтобы помассировать виски. На дядю она старалась не смотреть, Эстеб с превеликим удовольствием вливал в себя бутылки вина, гладил коленки поверх платьев дочерям Маурицио и разбрасывался анекдотами и постыдными историями из жизни. Поэтому, когда клирик взял Изар за руку и повел в коридор, она удовлетворенно выдохнула. В животе ныло, к горлу подступала тошнота от голода. За окном лил дождь, из-за чего стемнело крайне быстро. В комнатке, где Артеа надевала на неё платье уже сидела Дженна Делакарма с бокалом вина. Она широко показала рукой на маленький столик, заполненными всеми теми же блюдами, что и большой стол.       — Все дамы заняты. Тут либо я, либо Росина, либо интегекская старуха. Я позволила себе выбрать за тебя, — она пожала плечами, как только дверь захлопнулась. Комната была погружена в приятный полумрак из-за наличия всего двух подсвечников. Изар кивнула, села, поправив платье и накинулась на еду.       — Ты знаешь, как трахаться? — спросила леди Дженна, как только Изар опустошила тарелку из-под супа. Она вздрогнула и уставилась на женщину перед собой. Делакарма выпрямила левую руку и согнула безымянный палец, Изар словно током прошибло.       — Я поправила тебе суставы еще на пару часов, Лука просил не делать этого слишком часто, — она усмехнулась и поставила полупустой бокал с красными отпечатками помады. — Так знаешь? Эстеб не рассказывал тебе? Иметь отверстие недостаточно. Если ты будешь так думать, то ни один мужчина не выдержит. Видела я твое лицо, за него тебя любить нельзя.       — Ваша милость, — Изар прокашлялась. К щекам поступила краснота, а в горло больше кусок не лез. — Я не думаю, что…       — Изар, — она наклонила голову на бок и слегка сжала пальцы. — Если ты родишь сына, ты меня поймешь. Сначала он твой крошка, а в один день превращается в копию своего отца, но любить от этого ты его не перестаешь. И будешь делать всё, чтобы он был доволен.       — Я девственница, так что… — Изар снова не смогла договорить, сжала руки в замок и стала смотреть вниз.       — Это не преимущество, — она услышала усмешку. — Ну, сначала оно и есть, но очень быстро перестанет. Тебе нужно научиться заниматься сексом. Я люблю своего мальчика, но не уверена в том, что он точно не сделает десяток бастардов, если ты ему наскучишь. Поэтому наскучивать не надо.       — А это разве не будет его выбор? — Изар прикусила язык, Делакарма расхохоталась, откинув голову назад. — У ваших детей тоже есть брат…       — Конечно. Отчасти в этом есть моя вина, но мой сын не ровня своему старому, бесполезному отцу. Поэтому будь добра, делай то, что ему нравится. Можешь не говорить мне что.       — Спасибо за разрешение, — буркнула Изар и запустила в рот маленький кусочек колбасы.       — Ну дай-ка мне посмотреть на тебя, — леди Дженна придвинулась к ней и ухватилась за вуаль, Изар дернулась, но позволила ей это сделать. Ледяной воздух всегда бил в лицо, заставляя дрожать. А придирчивый взгляд не помогал расслабиться. Делакарма брезгливо схватила её за подбородок и крутила, как придирчивый покупатель осматривает лошадь.       — Рот открой… Хорошо. Поморгай… Язык покажи… Ну, неплохо, — она отстранилась и отряхнула руки. Изар поправила вуаль, облизнувшись. Она была слишком напугана, чтобы перечить. Леди Дженна цокнула языком и встала с маленького кресла.       — Я думала, что будет лучше, — она покрутилась перед зеркалом.       — Не хотела вас разочаровать, — фыркнула Изар и встала, сложив руки внизу живота. — Я разденусь самостоятельно, спасибо, что пришли.       — Ну уж нет, я на всё посмотреть хочу, — Делакарма накинула на зеркало одеяло и усмехнулась. Изар нервно повела плечом и сделала шаг назад. — Обычно на теле все лучше, чем на лице. Вот рубашка.       На ручке двери появилась плотная рубашка, описанная молитвами ниже пояса. По правилам невеста должна пройти из своей комнаты к комнате жениха в этом, но от одной мысли начинало дрожать сердце. Дженна рассмеялась, увидев, когда Изар завертелась. Принц обещал, что никто не увидит её, заказал вуаль и особые перчатки, а теперь ей предстояло пройтись практически через весь дворец в покои Эскуа.       Изар обратила на то, как зажгло ногти, и резко развернулась, падая на диван. Здоровье тела через мгновение стало впервые наказанием, она не могла списать всё на боль, которая не позволила бы пройтись по лестницам и коридорам.       — Давай, не заставляй меня управлять тобой, Лука просил не делать этого слишком часто, — она хмыкнула и прислонилась к стене. Изар поерзала и приподняла вуаль, взглянув на леди Дженну с поджатыми губами, но быстро опустила взгляд и запустила руки за спину, потянула за веревочку корсета, ослабляя его.       — Я думала, ты худее, — брякнула Делакарма, когда Изар освободила шею и декольте. Она постаралась обрадоваться тому, что та воздержалась от комментариев по поводу шрамов. Во время болезни грудь особенно сильно чесалась, и помимо круглых ран это место пересекали шрамы от ногтей. Оррига однажды сказала, что «даже котята так не царапаются». Изар тошнило от котов еще долгое время.       — Изар! — стоило ей освободить одно плечо, как в комнату ворвался сначала дядя Эстеб, а потом запах вина. — Изар, постой!       — Милорд, — леди Дженна резко преодолела расстояние и встала между ними. — Вы немного опоздали. Похищать невесту надо было пару часов назад.       — Я от Луки, — несмотря на запах, Эстеб плотно стоял на ногах и сжимал в руках бумагу, которую старательно скутили, но дядя небрежно помял. Он протянул письмо Делакарме, а сам согнулся и оперся свободной рукой о колено и пытался отдышаться. Изар накинула платье и плечо и прикрыла грудь, чтобы леди Дженна не подумала, что дядя уже видел её в таком виде. Она пождала губы и внимательно вчитывалась. На просвет Изар видела, что там достаточно много текста.       — Почерк похож, — недовольно сказала она. — Ну, бери её. Не очень-то и хотелось на это смотреть.       Изар резко вскочила, забыв, что корсет уже отложила рядом с собой. Эстеб оттолкнул Дженну плечом, проходя к Изар. Она слишком поздно поняла, что ей стоило бы отвернуться под старательным взглядом новоиспеченной свекрови, но Эстеб стянул с зеркала плед и накинул на Изар, заворачивая её, как маленького ребенка. Она попыталась закрыться вуалью, чтобы было удобнее.       — Видимо, он считает, что его мама еще ого-ого, — плохо пошутил Эстеб, выводя её из комнаты, рубашку для ритуала он небрежно закинул к себе на плечо. Дядя прижимал племянницу к себе и отворачивал от каждого, кто встречался на пути. Изар неловко прошептала, как только они зашли в последний коридор и замедлились, потому что до этого Эстеб практически бежал.       — Что это было? — она поежилась, плед кололся изнутри.       — Принц кое о чем вспомнил, не без моей помощи, — Эстеб открыл соседнюю дверь, не дойдя до гостинной-кабинета покоев господина Эскуа. Комната была погружена во тьму, дядя взял факел из коридора и держал на вытянутой руке. Изар прищурилась и огляделась.       — Держи, я не могу больше тут оставаться. — Изар вытянула руки, чтобы принять рубашку, но Эстеб бросил её на маленькое кресло. Он отвернулся, чтобы закрепить античный факел на стене. Комната была настолько большой, что огня не хватало на всю. Изар старалась держаться поближе к свету. Она догадалась, что эта спальня должна была принадлежать жене господина Эскуа.       — Дверь вот там, — он указал куда-то во тьму, начав очень быстро говорить. — Давай, я верю в тебя, я пошел.       — Стой, — Изар схватила за руку и неожиданно для самой себя вцепилась в его спину, как маленький ребенок. Плед упал с плеч, вуаль неловко приподнялась, заколки соскользнули с волос. Эстеб остановился, Изар услышала тяжелый медленный вздох. Она поняла, что если не опустит его сейчас, то не отпустит его никогда, но позволить себе этого не может. С этой ночи она становится самостоятельной, больше никто не сможет ей помочь.       — Я всегда буду рядом, — произнес Эстеб, как только нервные руки разжались. — Я люблю тебя, Изар. Но дальше ты должна идти одна. Лука не даст тебе упасть, я обещаю.       — Спасибо, что доставил меня сюда, — сквозь сдерживание слез проговорила Изар, облизывая пересохшие губы.       — Дженна не такой уж и монстр, — отстраненно ответил он, так и не повернувшись.       — Не сюда именно, — она огляделась. — В этот момент моей жизни. Я понимаю, сколько труда ты приложил. Я обязательно отвечу тебе тем же.       — Меньше, чем ты думаешь, — он открыл дверь и встал в проходе. — Мысли Луки мне не подвластны, а это решал только он.       — Надеюсь увидеть тебя утром, — произнесла Изар в закрытую дверь. Пальцы слушались куда меньше, чем под заносчивым взглядом леди Дженны. Комнату пронизывал холод, но уже не такой, к какому она привыкла, к какому сама стремилась. Это был холод пустой долины, который нельзя контролировать. В Писании Любимого так описывалась душа одинокого человека, но Изар видела всю свою жизнь, что нужно быть автономной и не привязываться. Она любила Мирари, она любила Артеу и особенно любила Эстеба, но никто из них не занимал большую часть сердца Изар. Если их изъять, то слишком большой раны не откроется. Она стояла обнаженной перед рубашкой и прикусила щеку до крови. Она проморгалась, резко сжала веки и разжала, быстро потянулась к рубашке и надела через голову, зажмурилась, пока плотная ткань не закрыла тело. Были закрыты руки до локтей, практически весь вид на декольте, а длина рубахи доходила до колена и слегка колыхалась. Всё ниже груди было исписано синими чернилами десятками разных почерков. Она помнила, как Артеа молилась точно в таком же, в полном одиночестве в капелле в Зимнем Солнце. Изар не собиралась молиться. Разве что Гневной.       — Соберись, — сказала она себе, глядя на пламя. Ноги отказывались вести к темной двери, а рука решила сначала постучаться. Она мечтала, чтобы ни звука не прозвучало, но мужской голос ответил:       — Входи.       В отличии от её будущей спальни, покои господина Эскуа были залиты светом. На каждом выступе, на аккуратной люстре горели одинаковые свечи, а в глаза бросался идеальный порядок. Комната была меньше, чем гостиная-кабинет. Изар хаотично огляделась, чтобы зацепиться хоть за что-то и успокоиться, но это не помогало. Слуги вылизали помещение до той степени, что даже на ковре все волоски стояли в одну сторону.       Принц стоял лицом к маленькому камину, который соединялся трубой с тем, что был в соседней комнате. Он стоял очень близко к догорающему пламени, подняв руки вверх, чтобы завязать волосы в конский хвост при помощи кожаной веревки. По правилам жених тоже должен быть в правильной рубахе, для того чтобы соблюсти «нормы морали», но успешно зачать. Лука был одет так же, как и на свадьбе.       — Я не собираюсь делать тебе больно. Если ты не хочешь закрепить союз, то порежем мою руку, чтобы окропить рубаху кровью. Пойдешь в смежную комнату спать, — принц не поворачивался к ней, Изар чувствовала, как холодный воздух из прикрытой двери пролезает под подол. Она вылизывала раненную щеку изнутри и теребила край рубашки, но старалась смотреть на плотно закрытую спину.       — Нет, я… Это должно быть сделано. Я не против, — Изар сглотнула и сделала шаг вперед к огню. Принц поправил хвост и размял шею, она угрожающе хрустнула.       — Ладно. Я тоже не против, — он развернулся и оглядел её с ног до головы. Изар почувствовала, как краснеет, а по открытым ногам пробежали мурашки. — Ну, все не так уж и плохо. Вижу, мама постаралась. — он указал взглядом на порозовевшие ногти. — Не позволяй ей делать так слишком часто. Это портит рассудок.       — Как скажешь, — обратилась она к нему на «ты». Лука хмыкнул и потянулся к подбородку Изар, она едва сдержалась, чтобы не упасть. Сквозь пальцы струился холод, но в прикосновении не чувствавалась брезгливость. Она зажмурилась, пока принц серьезно рассматривал лицо в свете огня.       — Я даже не успел посмотреть на тебя, — спокойно проговорил он, слегка поворачивая лицо, как заинтересовавшую букашку. Изар до ужаса боялась открыть глаза, ресницы дрожали от ощущения близкого теплого дыхания вблизи лица. — Лицо, конечно, слишком сильно пострадало. Но ничего. Я видел вещи намного хуже. Не хочешь и на меня посмотреть?       — Думаю, что еще успею, — произнесла она, как только рука немного ослабла. Она сглотнула и сделала шаг назад. — Мы начнем или будут какие-то прелюдии?       — Расскажи, что тебе нравится? — принц развернулся к кровати и протянул Изар платок. — Лицо вытри. Кстати, как палец, не болит? Мне что-то глубоко порезали.       — Всё в порядке, — она на ощупь вытерла от застывшей крови. В глубине души было даже жалко пачкать белый платок с вышитыми черным инициалами. Изар сдалась думать обо всем, кроме того, что сейчас произойдет. В тишине она еще раз повторила: — Всё в порядке.       — Изар, — серьезно сказал он, садясь на кровать, чтобы расшнуровать ботинки. — Если захочешь закончить, скажи мне в любой момент. Я могу остановиться когда-угодно… Так ты расскажешь?       — Что мне нравится? — произнесла она неожиданно севшим голосом. Она сжала платок и расправила плечи. Несмотря на рубаху, она уже чувствовала себя голой. — Мне ничего не нравится… Ну, то есть я не знаю…       — Если тебе не нравятся мужчины, можешь мне сказать. Зная Эстеба, я был бы не удивлен, — принц приподнял накладку на глаз, но под взглядом Изар остановился. — Оставить или снять? Мне-то всё равно, но я не хочу еще сильнее тебя пугать.       — Я не знаю, что мне нравится… И кто, — Изар на дрожащих ногах подошла к кровати и села на другую половину кровати, со слепой стороны Луки. Ровно выглаженное белье манило лечь на себя, а грубый и жесткий матрас обещал, что с утра спина не будет болеть достаточно сильно. Принц стянул ботинки и повернул на неё голову. Изар обычно хорошо прочитывала эмоции по глазам, но серый глаз Луки казался грозовой тучей на пустом небе.       — А что нравится тебе? — в голове проносились сотни мыслей, но их вытесняли небрежно брошенные леди Дженной слова. До свадьбы Артеи леди Оррига читала дочерям лекцию о том, что родить сына-наследника — это то, на что каждая уважающая себя жена должна класть все силы. Изар считала это глупостью, но понимала, что рождение ребенка — это самый лучший способ привязать к себе мужчину. Еще пару недель назад она думала, что будет убежать Артеу спокойно лежать с закрытыми глазами, а потом беречь себя и вынашивать под сердцем мальчика или девочку. Но сама Изар была не способна на это, поэтому секс — единственное, за что принц может к ней привязаться. Тут леди Дженна абсолютно права. Терпеть придется теперь ей.       — Это не важно. Я не большой любитель секса, особенно в последнее время, — Лука сел напротив неё и осторожно взял руку Изар. Он легко поймал дрожь и остановил её крепким движением. — Я постараюсь не трогать тебя слишком часто. Пару раз в месяц тебе хватит? Может раз в неделю, если месяц будет удачный.       — Это связано с физиологическими причинами или… — он не дал ей договорить.       — Если тебе нужно чаще, я буду готов, — он одним движением стянул повязку с глаза и ровно сложил её рядом с собой. — Спрошу тебя в ответ; твой страх это мои физиологические причины, или ты просто мужчин боишься?       — Я боюсь только смерти, потому что после неё у меня больше не будет и шанса, — Изар сглотнула и посмотрела на изголовье кровати и прилично сложенные подушки. — Не хочу оттягивать. Ожидание всегда невыносимо.       — Красиво сказано, — Лука отпустил её. — Ложись на спину тогда. Быстрее или помедленнее?       — Быстрее, — Изар подтянулась на локтях и поправила рубаху, свела ноги и попыталась слушать свое сердце. — Не нужно медлить. Это ведь такое же ожидание.       — Надеюсь, с годами твое мнение измениться, — принц расстегнул верхние пуговицы и подобрался к ней поближе.       Изар почувствовала чужую ладонь на животе поверх рубашки и сдержала рвотный позыв. Она отвернулась от принца и заставила себя остаться на месте телом. Если бы тело тянуло и болело от любого движения было бы проще, но мозг требовал убежать и забиться в угол. Лука молча продолжил путь ниже, поправив край рубашки, скользнул пальцами на внутреннюю сторону бедра.       — Мне нужно время, подожди, — прошептал Лука на ухо и осторожно убрал растрепавшиеся золотые пряди от уха, но не поцеловал. Изар ощущала сотню импульсов одновременно, а в голове осталась только каша из воспоминаний и высказываний, всего, что она знала о сексе. Стоило ей зажмуриться, как перед глазами всплыло изображение сестры, которую муж перегнул через стол, заставляя её глотать слезы и дергаться, но молчать. На секунду она подумала, что лучше бы принц действовал также быстро и бесповоротно. Тогда бы её просто стошнило на пол, и с окровавленными ногами уползла бы в соседнюю комнату.       — Я хочу сделать так, ты не против? — пальцы теперь ощущались очень горячими, когда нежно поглаживали кожу в нескольких милиментрах от самого запретного места. С этими словами принц расстегнул ворот её рубашки и лизнул около груди всей поверхностью языка, но продолжать он не стал без ответа.       — Делай всё, что хочешь.       Собственные руки беспомощно лежали рядом, ноги самостоятельно слегка разошлись в стороны, чтобы довольно большая ладонь могла хозяйничать внизу. Принц покрывал быстрыми поцелуями её декольте, но не прикасался ни к одной груди. К своему стыду Изар ощутила теплый комок внизу живота, совсем близко к принцу.       Изар издала тихий вздох, когда в неё медленно проник указательный палец. Спина рефлекторно выгнулась, губы сжались плотнее, перед глазами шли круги. Она потянулась к запястью принца и легко прикоснулась к нему, Лука остановился на мгновение, но она и не думала заканчивать.       — Мне нравится, когда женщина стонет, если хорошо, и просит остановиться, если плохо, — проговорил принц, заканчивая покрывать грудную клетку поцелуями. Изар кивнула и приоткрыла глаза. Шрамы на чужом лице не так сильно бросались в глаза, она видела перед собой только два «глаза» разного цвета и красноту на лице в районе щек.       — Мне хорошо, — сказала она, не понимая лжет или нет. Самостоятельно она вводила пальцы очень редко, ей хватало трения, но ощущения были не противные. В Писании Мирного значилось, что женщина, получающая удовольствие от проникновения мужчины, порочна точно также, как порочно животное во время течки. Любимый добавлял, что таких женщин он наделяет красотой, чтобы они могли продавать себя, как вещь. Изар определенно не чувствовала себя ни порочной, ни вещью тем более. Второй палец проник внутрь также неожиданно, как и первый. Изар снова выгнулась и издала первый стон, который постаралась сделать искусственно. Первый такой в жизни. Она услышала легкий смешок сверху.       — Так не надо. Будь со мной честна. Хотя бы в постели, — следующий поцелуй пришелся в оголенное плечо. Изар сжала пальцы на запястье принца.       — Достаточно времени прошло? — произнесла она, прищуриваясь. Изображение перед глазами размазывалось, все сливалось в одно бледное пятно с черными волосами. — Я уверена.       — Я могу помочь тебе кончить пальцами, раз тебе нравится это, — Изар резко помотала головой. Она понимала, что за маской удовольствия она должна держать в мыслях в первую очередь удовлетворение мужа. Изар физически дернулась от такого обозначения принца.       — Нет, всё будет нормально, — она потянула руку из-под себя. Через мгновение Лука навис над ней, и расставил ноги Изар. От холодного воздуха в разогревшееся лоно она поморщилась и поправила рубашку.       — Если ты захочешь остановиться, ударь меня посильнее, — произнес принц, стараясь выглядеть серьезным. Изар закусила губу и кивнула. С одной стороны она была благодарна, что он не дал ей лицезреть то, что делает Луку мужчиной, но природное любопытство трещало изнутри. Она решила помолиться своему нелюбимому богу Любимому, чтобы это была не последняя их ночь.       Член был больше, чем пальцы. Изар вскрикнула, тут же закрывая рот тыльной стороной руки. Из глаз резко брызнули слезы, она постаралась отвернуть лицо и закрыть глаза пальцами. После нескольких медленных движений, принц внутри замер. Он словно ждал того самого «сильного удара», но Изар снова замотала головой и открыла рот, хватая воздух.       — Всё в порядке? Мне остановится? — спросил принц, Изар хныкнула и постаралась сфокусироваться. Эта боль была не ровня той, что она испытывала каждый день, но особо сильно ощущалась благодаря легкости от дыхания в суставах.       — Продолжай. Быстрее. Только кончи не в меня, пожалуйста, — произнесла Изар и отвернула лицо, но глаза закрывать не стала. Она глядела на пустую тумбочку, сдерживая медленные толчки. Артеа однажды сказала, что это похоже на то, что тебя разрывает изнутри, но Изар могла сравнить с очень неудобным седлом или стулом. Возбуждение теплилось где-то внутри, грудь лениво приподнималась, но жар накрывал с голвой и не давал получать удовольствие.       — Я не могу так, — он замер и оперся лбом о плечо Изар. — Что мне сделать?       — Что хочешь, мой принц.       Движения стали быстрее, резче, одной рукой принц опирался в подушку около головы Изар, а вторую спустил вниз. Её словно ледяной водой окатило, боль ушла с первого плана, стоило Луке коснуться чуть выше входа, там, где она раньше трогала себя. Изар запоздало простонала и приподняла руку, чтобы придерживать принца за плечо. Такое вполне себе можно было терпеть, даже получать какое-никакое удовольствие.       Когда Изар подумала, что вот-вот её накроет внутреннее тепло, которое до этого помогало привести мысли в порядок и расслабиться, как принц резко выскользнул, а рука перестала её касаться. Она зажмурилась, на живот пролилось немного белой вязкой жидкости. Принц упал рядом, тяжело дыша.       — Сейчас, — он проморгался и вытер живот Изар платком, который лежал на тумбочке с его стороны. — Всё в порядке? Ты кончила?       — Да, — соврала она и подвинулась в сторону, чтобы не лежать совсем рядом.       — Тебя нужно вытереть. Это могу сделать я или ты сама, — он кинул грязный платок с кровати и достал новый. Изар взяла его дрожащими руками и опустила вниз, стараясь не прикасаться пальцами к дрожащему отверстию. Она ощущала, словно принц всё еще в ней, внутренности недовольно пульсировали.       — Сколько у тебя платков? — Изар проморгалась, сбрасывая с ресниц запоздалые слезы. На платке было всего несколько капель крови и естественная смазка. Основное доказательство невинности невесты должна была впитать рубашка.       — Достаточно, — он откинулся рядом поверх одеял. Изар взглянула краем глаза, принц успел застегнуться. — Спасибо. Давно я этим не занимался.       — Ты можешь звать меня в любой момент, — хмуро сказала Изар, отворачиваясь. Она сжала платок в руке и заползла под одеяло. Они должны будут спать в одной кровати до тех пор, пока у неё не пойдет кровь первый раз или не начнет расти живот. Изар надеялась на первое. Была готова даже молиться.       — Ты не обязана приходить, — принц встал и начал ходить по комнате, задувая свечи. Он проверил камин, оставив его спокойно догорать, а потом Лука обошел все стены и подергал за ручки дверей, проверяя, насколько плотно они закрыты. Изар прижала руки к груди, лежа на боку, и старалась не шевелиться.       — Я могу поцеловать тебя? — спросил принц, ложась рядом под одеялом. Он распустил волосы и погремел чем-то в тумбочке.       — В губы не надо, — Изар прикрыла глаза, расслабляя тело. Очень плохо получилось с ногами, легкая судорога не сходила с тех пор, как она едва не перешла грань удовольствия. Она ответила так, надеясь, что в другие места принц не захочет целовать.       Легкое прикосновение губ коснулось плеча, на которое потом принц осторожно накинул одеяло. Лука отвернулся спиной к Изар и тяжело выдохнул. Судорога прекратилась, сон накрыл ласково, как и мягкое одеяло.