И над руинами встанет солнце

      — Черт, парень! Ты… ты что тут делаешь? И что это сейчас было? Как ты отпугнул монстра? — не отошедший от шока Илья так и сыплет вопросами, поспешно осматривая человека перед собой, который в строгом черном костюме и белой рубашке выглядит… странно и совершенно неуместно в условиях апокалипсиса.       А вот взгляд у него даже слишком подходит творящемуся вокруг — в нем только усталость и стылый холод.       И крохотная искорка надежды.       — Это пока что неважно. А ну стой, я должен кое-что проверить, — решительно говорит странный тип и шагает к нему, на ходу доставая из внутреннего кармана пиджака что-то вроде ручки.       Яркая белая вспышка отдается болью в глазах. Илья шарахается назад, отчаянно промаргиваясь, и снова тараторит:       — Ты издеваешься надо мной? Ты ведь военный, так? Нам нужна помощь, нас здесь шестеро, мы гражданские, только что выбрались из города…       То непонятное-морозное в глазах странного типа оттаивает. Совсем немного.       — Иди отсюда. И никому не говори о том, что произошло, — приказывает он и разворачивает Илью за плечо, а затем толчком меж лопаток направляет обратно в сторону дороги.       — Какого хрена?! — быть может, слишком громко восклицает Илья, оборачиваясь… и обнаруживая за своей спиной лишь пустоту.       — Что случилось? Ты чего кричал? — Лера выныривает откуда-то из зарослей всего в паре метров перед ним, заставляя вздрогнуть от неожиданности.       — Он… он же только что был вот здесь… — окончательно теряется Илья.       Он — не пятимерное существо, чтобы заглянуть в будущее и осознать, насколько правильным ощущается только что произошедший абсурд.

***

      Длинная осенняя ночь тянется невыносимо медленно. Заснуть после всех событий этого дня не получается — стоит сомкнуть веки, и перед внутренним взором встает оскаленная морда монстра. Остается и дальше лежать на жестком холодном полу, таращиться в темную щель под вагонной дверью и в который раз прокручивать в голове момент, вызвавший больше всего вопросов…       Странно… он ведь помнит, что монстр выскочил прямо на него, помнит удар спиной о вагон и короткую вспышку боли в шее, сменившуюся темнотой. Но помнит и другое — как монстр, отталкиваясь передними лапами, прыгал к выходу из ангара. А еще помнит, как стоял между вагонами, ничего не понимая, Пети почему-то не оказалось рядом, а вместо него был тот же загадочный тип, которого он видел в лесу…       Больше всего пугает пропасть между первой и второй цепочкой воспоминаний.       Он действительно умер. Ему откусили голову, как и сказал тот загадочный человек (а был ли он, этот человек?). Но на Земле нет технологий, позволяющих в прямом смысле возвращать с того света… ведь нет?       Но в таком случае все, что случилось после нападения монстра — бред, галлюцинация, порожденная нарастающей гипоксией в мозгу.       Столь же простое, сколь и жуткое объяснение.       Но для галлюцинации все происходящее слишком… подробно? логично? реально?       Он передергивает плечами, запоздало осознавая, насколько замерз, — а ведь это лишь первая такая ночь, дальше будет только хуже… — и поджимает ноги, стремясь сохранить тепло.       Но легче не становится. Ночной холод с легкостью пробирается под рубашку и в драные — модные! — джинсы, пол дополнительно леденит тело, и от этого треклятого холода никуда не деться, кажется, замерзают даже мысли…       Неслучившийся вариант событий, возникший из ниоткуда и закодированный последовательностью нервных импульсов, обращается в ничто.

***

      На краю толком не прояснившегося сознания раздается щелчок, и Илья с удивлением осознает себя в вертикальном положении.       Совершенно рефлекторно он делает вдох, однако, не приносящий облегчения — легкие наполняются, но воздух кажется абсолютно пустым.       То ли от паники, то ли от стремительно начинающегося кислородного голодания слабеют ноги, и он сползает по стенке криокапсулы на пол. Из груди рвется кашель — тоже бесполезный. Сознание начинает снова мутиться, уходящие в никуда — обратно? — бесценные секунды кажутся часами…       Дальнейшие действия он совершает как будто без участия разума — нащупывает на поясе маску, судорожно прижимает ее к лицу…       — Господи, чуть не задохнулся, — хрипит он в никуда, пока его согнутое пополам тело отвоевывает себе жизнь суматошными вдохами-выдохами, а в голове проясняется — теперь уже окончательно.       Начинает возвращаться память о том, что было до криосна — и утро, без того начавшееся не лучшим образом, окончательно перестает быть добрым.       Сейчас — или через считанные часы, — он будет должен одной-единственной речью убедить Прародителей не трогать землян. Да в сравнении с этим меркнет даже их чудом удавшаяся затея с поиском вакцины на обломках рассыпающегося мира!       А они с Невером даже не знают, начал ли действовать препарат. Не было времени проверить…