Прикосновение первой крови

Мысль, которая возникла у Тии в голове, следующей сразу за «Готова ли я к этому?» была гораздо более приземлённая. «Прочту ли я это???» Глядя на потёртую обложку, явно сделанную вручную лет этак сто назад, не меньше, листы из которой грозились выпасть и раскрошиться, почив здесь же, на сидении автомобиля, девушка вспомнила многочисленные книги Бобби, в которых не могла прочесть ни словечка, не обладая знаниями латыни и каких-либо других языков. Разочарование уже подкралось к ней, но перевернув первую страницу, готовясь убедиться в провальности своей затеи, Тия замерла. «Начну примерно с 1627» Удивление на мгновение отобразилось на лице девушки, тут же сменилось радостью, но вслед вернулась и тревога. Значит, она может это прочесть. Причина крылась рядом же — глянув на форзац, она прочла, что дневник этот записывался гораздо позже, на более современной бумаге, и описывал сначала деяния времён уже давно прошедших. Это автоматически наводило на мысль, что если этот дневник — дневник её деда, то ему было действительно много лет. Очень много лет. Тия выдохнула, готовясь вступить на страницы истории, где её могло поджидать что угодно. Что-то, что гораздо страшнее, чем подвал? Откусив кусок сэндвича, простым этим движением как будто успокаивая себя, что она просто читает небольшое непопулярное фэнтези на заднем сидении автомобиля друзей, Тия наконец нырнула в прошлое. Почерк деда, хорошо читаемый и плавный, подхватил её и понёс. Повествование от первого лица мужчины, неизвестного на тот момент возраста, не представившегося по имени, началось с вступления: он писал, что наконец, когда люди изобрели приемлемые средства для письма, которые ему кажутся удобными, он обзавёлся изготовленной на заказ книгой для записей, наложил на неё заклятие крови, и может теперь записать там историю рода. И начать он, конечно, решил с себя. Родившись в 1607, он провёл, по его мнению, совершенно спокойное детство. Родителей своих ничем примечательным не запомнил и никак не описывал, сразу углубившись в собственные идеи. Дед Тии (которому на момент его смерти, получается, было 406 лет, факт чего Тия отказалась принять сразу же), рос скептически настроенным молодым человеком, критиковал идеи церкви, считая, что церковь делает людей слабыми, лишая их возможности мыслить шире. В довольно раннем возрасте он поймал себя на первой способности — что «слышит» самые яркие мысли людей. Не все подряд, но самые громкие, определяющие, важные — они возникали в голове юноши, когда он смотрел на собеседника. Данная способность помогла ему дальше продвигаться по жизни гораздо быстрее. Заинтересовавшись медициной, он хотел попасть в ученики известного лекаря, но того не интересовал необразованный незнакомый юноша. Тогда дед Тии подловил момент, всюду следя за лекарем, и однажды смог его удивить. Он безошибочно определил, что болит у младенца, родители которого воззвали к помощи. Чтение мыслей помогло юноше в этом — пока мальчик просто плакал и извивался, был осмотрен, казалось бы, вдоль и поперёк, дед Тии понял, что боль ему приносит маленькая металлическая стружка, впившаяся в кожу в складках пухлых ножек, и натирает при каждом движении. Легко избавив ребёнка от мучений, подвернувшийся под руку «как бы случайно» автор дневника всё-таки стал учеником лекаря. Ученичество его длилось недолго, жажда знаний вела юношу так далеко, куда люди боялись заглядывать, и после кражи трупа ради изучения, деду Тии пришлось бежать из города, чтобы не навлечь на себя наказание от рук церкви. Поворотным событием в его жизни стала встреча с незнакомцем, от одного вида которого юношу бросило в жар. Это ощущение было непохоже ни на что, ранее испытываемое им. «Меня бросило в раскалённую геенну, жар поднялся от пяток до самой макушки, дыхание спёрло, как будто кто-то перекрыл мне горло, и я понял, что от него (незнакомца) исходит словно свечение, тепло, которое я мог видеть», писал дед, и видно было, что даже спустя года он помнил, как взволновала его тогда эта встреча. «Я сел позади него на обеде, он взял похлёбку, я не взял ничего, просто затаился и молчал. Я кожей чувствовал, как меня влечёт в его сторону, и в какой-то момент мне показалось, что я слышу, как его кровь журчит по венам, и тогда я со страхом вспомнил предания о тварях, кровь сосущих, но сейчас я уже знаю, что это было такое — первая кровь всегда чует своё.» Умеющий немного читать мысли юноша сделал всё, чтобы познакомиться с объектом влечения. Завоевал доверия, наплёл каких-то причин, и узнав побольше о минутном собеседнике, сосредоточил всю свою деятельность вокруг того, чтобы попадаться теперь новому знакомцу почти ежедневно, узнать, где тот живёт, чем живёт, и сблизиться с ним. Старания принесли плоды — вскоре их можно было назвать добрыми товарищами. Умеющий втираться в доверие, дед Тии вскоре узнал, что его новый знакомец тоже не так прост — он мог передвигать предметы взглядом, что случайно совершенно продемонстрировал. Воодушевление, которое почувствовал автор дневника, сочилось со страниц. Раскрывшись новому другу, он предложил ему погрузиться в изучение их природы, предположив, что оба они — новая ступень человечества, сверхлюди. Друг затею поддержал. Вместе они углубились в магию и историю, и чувствуя, что они должны быть не единственные, а церковь наверняка должна что-то знать, дед Тии совершил множество поездок в храмы и монастыри. В одном из них монах проболтался, что в их заточении, в подвале монастыря, заперт не кто иной, как сам сын Дьявола. Заинтригованный, юноша наносил визит за визитом, делая вид что сам подумывает уйти в монахи, и наконец смог подкупить работника на территории и нескольких стражей, охраняющих двери, и проникнуть в подвалы. Так он познакомился с Малем. Мальчиком лет 14ти, которого мать в буквальном смысле окрестила «Злом», худом и болезненно выглядящим. Конечно он испугался незваного гостя. Зато дед Тии почувствовал тот самый огонь в крови снова, и понял, что Маль — его следующая цель, на которую стоит потратить деньги и время. Более того, на левом плече мальчишки он увидел родинку, такую же, что красовалась на его плече. И на плече Тии. Уже на десятой странице она осознала, что так и сидит с сэндвичем, надкушенным сбоку, и никак не откусит второй раз. Происходящее на страницах действительно увлекало похлеще всякого фэнтези, и что пока радовало — ничего криминального, страшного и мерзкого не происходило, хотя девушка понимала, что всё впереди. Не замечая даже заинтересованных взглядов, которые в её сторону то и дело кидал Сэм, разговоров парней между собой и лёгкого шума колёс об асфальт, Тия погрузилась обратно в историю. Её дед поверхностно и не очень подробно расписал, что ему пришлось сговориться с несколькими монахами и платить им большие суммы за возможность видеть мальчишку. А уж мальчишку приходилось задабривать отдельно — сладостями и другой едой, а также парочкой книг, чтобы ему там в темнице не скучно сиделось. Чурающийся незнакомца Маль вскоре стал брать сперва книги, он прятал их под соломенной лежанкой, потом и еду, которую сразу же съедал. Неизвестно, сколько всё продолжалось, но свою историю Маль всё же поведал, как и причину того, что он оказался заперт в темницах, в камере, испещрённой защитными знаками, выдержками из писания и распятиями. Чуть побольше рассказав о своей жизни, мальчик признался, что стоило ему родиться, как мать перепугалась его чёрных-чёрных глаз и хотела от него избавиться, но на этом её поймал муж, избил и не захотел слушать никаких доводов. Женщина испытывала перед мальчиком иррациональный страх, словно он был чудовищем, и возненавидела его. К тому же, после Маля она больше не смогла иметь детей, за что тоже винила сына. Женщина скудно кормила его, а когда её муж, торговец, уезжал, то на недели и месяцы запирала его в кладовой, а по возвращению мужа лгала ему, что сын болен. Исключительно бледный, худой мальчик полностью оправдывал эту ложь, и вскоре отец мальчика тоже начал его стесняться. Сына они растили изгоем. Томясь в одиночестве, не зная компаний, детских игр и никакой науки, он развлекал себя как мог. В его распоряжении были только камешки да тряпицы, которые вскоре он научился двигать взглядом, подхватывать дуновением воздуха, кружить, и даже воспламенять. Однако что-то сразу подсказало ему, что эти шалости не от Бога, и испугавшись самого себя, мальчик начал молиться. Молился как мог, взывая к Всевышнему, к тому, кто царствует над людьми и зверьми, просил ответить, зачем он родился, кто он, и почему собственная мать боится и ненавидит его. И как бывало часто в те времена, чудо свершилось. Ему был дан ответ. Чей-то голос прозвучал в голове Маля. Он поведал ему, что Маль не проклят и не является сосудом для зла, но его исключительность имеет особую природу. Голос сказал, что если мальчик хочет узнать больше — он должен семь дней не есть, не пить, не спать и неустанно молиться. и тогда голос вернётся к нему. Мальчик выполнил просьбу. У него в комнате под кроватью скапливалась несъеденная еда, он худел, слабел, но продолжал проводить дни в молитвах. Некто не обманул его – на седьмой день голос явился снова, сказал, что мальчик прошёл проверку. Голос рассказал ему, что сам он – Бог. Что все люди на земле произошли от крови и плоти его. И поскольку все они дети божьи, как подобает детям, кто-то больше из них похож на отца, кто-то меньше. Испокон веков, начиная с Адама и Евы, в поколениях людей рождались те, в чьей крови преобладала кровь самых первых людей – прямых потомков Бога, тех, кто был ближе к нему и имел в своем чреве божью искру. Люди такие были сильнее прочих всех, но поскольку на всё была воля уже их, человеческая, то с силой своей могли творить как добро, так и зло. Когда-то такие люди были пророками и мудрецами, однако человечество давно изменилось, и теперь всё новое пугает их. Поэтому и Маля боятся, не потому что он плохой, а потому что другой. Ближе Бога человеку — только мать, а мать его увидела в нём инаковость, испугалась, и не имея достаточной милости в себе, сделала сына узником. Однако Маль мог и сам выбрать, как он будет использовать и развивать свою силу — и голос сказал, что добро, которое он понесёт людям, окупится ему на небесах. Мальчик воспрял духом. Он понял свою природу и твёрдо решил, что будет делать добро. С того дня он перестал трепетать перед матерью и слушать её болезненные упрёки. Однако, будучи всё ещё смиренным, он сносил всё, что она ему уготовила — плохую еду и даже побои. А по ночам он стал выбираться из своей комнатушки и сбегать в город. Там, наконец познакомившись с вереницей бесконечных улиц, подслушивая и подсматривая быт людей, Маль всё больше узнавал о мире. И начав с маленьких добрых дел, развивал своё мастерство, используя силы, данные ему первой кровью. Но что и следовало ожидать от тех времён — когда люди застали Маля за его деяниями… То не сказали спасибо. Вовсе нет — его схватили, пытали, и заключив что он, должно быть, наделён этой магией по воле Дьявола, заточили под монастырём до вынесения окончательного приговора. Дед Тии был безусловно впечатлён историей. Судя по тексту, он даже искренне хотел помочь мальчишке сбежать, познать вкус свободной жизни, и обрести в лице его и лице приятеля его — друзей, тех кто поймёт и примет. Однако Маль был непреклонен в своём решении остаться. Решётка и распятия на стенах не могли удержать его, поскольку никакой Дьявольской породы в нём не было, но Маль понимал — если он решит сбежать и бороться, то ему рано или поздно придётся нанести кому-то вред. На этом история мальчика, которого приняли за сына Дьявола, кончилась. Вскоре он со смирением принял смерть на костре. Расплывчатый мир вокруг автора дневника стремительно обретал формы, как воск, вылитый в прохладную воду, а любопытство его возрастало. Жаждал он понять предназначение, которое начертано не только ему. Должно быть, раз Бог вложил в них силу и знание, то вложил в них и замысел? В иное дед Тии отказывался верить. Зная, что ответ может знать лишь само небо, он пытался правдами и неправдами обратиться к нему. Взывал к Богу, к Ангелам, пытался даже молиться, однако в ответ его ждало лишь молчание. Тия хмыкнула, подумав — возможно, в те времена Бог был уже не так разговорчив, а Ангелы уже знали о пророчестве? Понятно было одно — терпение у деда Тии было не бесконечное. Не увидев результата, он выбрал тёмный путь — и обратился к Дьяволу. Вот уж где не нужно было долго ждать ответа — к нему явился один из демонов Ада и, видя жажду смертного до власти и знаний, даровал ему их. Демон заронил в нём зерно греха, которое на почве властолюбия взросло быстро и крепко. Он поведал мужчине, что люди Первой крови испокон веков гонимы человечеством и не поняты, и замысел божий в них – проявить покорность и смирение, неся другим детям божьим пользу. Однако стоит ли идти по пути, который не мил тебе? Или, может быть, лучше использовать силу себе на благо? Взять то, что положено по праву? Что если люди первой крови, взяв судьбу в свои руки, не просто перестанут быть изгоями, а встанут надо всем человечеством, подобно богам? Тот самый диалог на перекрёстке изменил ход судьбы тысяч людей. В голове уже возмужавшего сына первой крови созревал план. Понимание, что таких, как он, ещё множество, сподвигло его бросить свой быт, взять небольшие пожитки, своего товарища, и сорваться в долгое путешествие. Тия забывала жевать, листая страницу за страницей. То, как её дед в прямом смысле упорно шагал по планете, имея только свои две ноги и блокнот, даже немного восхищало. Не оставалось никаких сомнений, что всё, что он в итоге получил, он достиг сам — и не самыми лучшими методами. Объехав всю Европу, добравшись до жарких стран, побывав на севере, всюду он собирал все данные, которые мог найти, о людях, чьи способности резко выделялись на фоне других. Благодаря уникальной способности чувствовать «свою» кровь, кровь людей первых, от мужчины не могли укрыться и те, кто о своем происхождении не подозревал, и те, кто знал, и отчаянно скрывался. Потомков первой крови было немного, но были они настолько разными, что порой объединяло их только длань Бога, когда-то благословившая их рождение. Были среди них травники, знахари и лекари, использующие свою силу во благо рода людского, облегчая страдания и излечивая тела и души. Были бравые воины, непобедимые в бою и словно родившиеся с мечом правосудия в руке. Были мудрые правители, использующие свою исключительную мудрость и ум для процветания стран. Были охотники, устремившие свой зоркий взгляд на материи, которых не видел человек обычный, и истребляющие зло в обличии оборотней, призраков и демонов. Были и другие. Лжецы, воры и убийцы, остающиеся безнаказанными. Жестокие мучители, подпитывающие свои силы чужой кровью. Жестокие тираны и властители, упивающиеся собственной силой. Те, кто свою силу направлял в то, чтобы главенствовать над слабым человеческим родом. В путешествиях дед Тии не терял времени зря. Мужчина собирал множество материалов, всё что мог найти о магии, духах, нечисти, о светлых деяниях и дурных, собирая знания с охотой и жадностью, ему присущей. Ставил эксперименты и углублялся в них с головой. Но, пожалуй, самое главное, что он сделал, и то, что навсегда перевернуло жизнь Первых и привело в конце концов к рождению Тии – он стал формировать свой клан. Выискивая и преследуя всех, чью кровь он чуял безошибочно, он мог достучаться до каждого, а до кого не мог – тех не считал бесполезными или слабыми. Кто знает, какие именно методы он использовал, чтобы привлечь на свою сторону как можно больше людей. Начиная с острого ума и заканчивая владением сути материй, его окружающих, читая мысли своих собеседников и умело надавливая на нужные точки, он расширял своё влияние, будучи создателем не меньше, чем новой религии. Новое верование, верование в то, что дети Первой крови достойны большего, чем скитаться, скрываться и молчать, словно мёд струилось из его уст к ушам уставших, отвергнутых и одиноких. Что именно сыграло свою роль – то, что мужчина был умён, хитёр и настойчив, или то, что появился он во времена, когда церковь наравне с предрассудками была слишком сильна, а люди Первой крови гонимы и слабы, не известно, но его сторону приняло немало людей. И он пообещал им. Пообещал всё, что мог разглядеть в глазах собеседников – обещал им пропитание, помощь и кров, обещал единство, семью и поддержку, обещал им деньги, власть, силу и долголетие. Но все ли пошли вслед за ним? Конечно же нет. Кто-то просто не являлся на встречу, а кто-то прям в лицо плевал идеям фанатика, не поддаваясь на его уловки и не слушая сладкие речи. Отказывались те, кто считал себя сильнее и купался в своей исключительности, отказывались и те, кто был попросту мудрее и добрее, предпочитая нести людям свет и не ожидая от них благодарности. Тия поморщилась, когда в тексте, шутливо и мельком, дед написал, что решил эту проблему очень просто. В конце концов он однажды убил старушку-знахарку, которая отказалась следовать за ним, и понял, бинго! Это же идеальный вариант. Не оставлять — следов, свидетелей, и всех, кто мог бы в последствии быть ему врагом и помехой. Конечно, избавиться получилось не ото всех — но блокнот до сих хранил перечисление имён, которые он отметил себе на будущее, чтобы однажды вернуться, и довести дело до конца. Что же до тех, кто с ним соглашался и готов был пойти за своим новым предводителем? Они предвкушали свой триумф, время, когда они смогут пожинать плоды своих стараний, построив свою собственную империю, и приходили на встречу с мужчиной, воодушевлённые и сгорающие от нетерпения. Каждому из них он находил место. Устраивая тайные встречи и места для собраний, он стремился сблизить людей Первой крови между собой, но главным образом – сблизиться с ними самому. Тия подумала, что в какой-то момент, возможно, это был пример идеальной общины, но дед лишь казался благородным покровителем. Имея к тому времени, ко всему прочему, не только огромный багаж знаний, стремительно развивающуюся магическую силу, которая уже выходила за рамки чтения мыслей давным-давно, он был к тому же богат, и если люди не всегда прислушивались к его словам — то к его кошельку были чутки всегда. Однако, он знал, что людей надолго нельзя объединить добровольно. Этого недостаточно. Ему не нужны были друзья — ему нужны были слуги. Тия закусила губу. Сюжет приближался к той точке невозврата, которой она ждала и боялась одновременно. К причине, по которой с ним, этим чудовищем, в своё время делило кров и быт множество людей, казавшихся ей безусловно хорошими. Не идеальными, нет, но достойными чего-то больше, чем ждать своей участи от тирана, владеющего магией. Пролистав страницы вперёд, она в этом только убедилась. Неизвестно, сколько времени потратив, какими вещами пожертвовав, какой тёмной магии достигнув, он создал то, что хотел. Он назвал это «Печатью первых». Знак, защита, символ их связи, крепкая, как кровные узы — то, что он преподнёс своим товарищам по мировоззрению как дар, на самом деле было проклятием. Вмешиваясь в саму суть природы, сбивая с толку судьбу, он создал заклинание, способное привязать к нему обладателей этой печати, подчинить их и контролировать. Бог знает, что он наплёл им тогда, дневник умалчивал о происках хозяина. Но согласившиеся на этот шаг и те, кто был, возможно, заставлен насильно — теряли зерно собственной воли, а те, кто отказался — приняли смерть. В дневнике не описывалось точное действие печати, во всяком случае, на тот момент, до которого успела дочитать Тия. Она почувствовала горечь, читая, как дед описывает свою печать как великое благо, позволившее ему стать отцом Первых, патриархом семьи, единственным, кто распоряжался теперь самым ценным человеческим ресурсом в истории. Великие дни действительно наступили. Но наступили они только для него.