Отражения. Книга 2. «Вороная. Золотой Мотылек на Серой улице»

      — Летиция? Летиция!.. Дримлап, с кем я говорю?! — резкий неожиданный переход на крик заставил Летти вздрогнуть и на миг отвлечься от своих размышлений, переводя взгляд на учителя литературы, уже явно вышедшего из себя.       Собака не попыталась ни возразить, что витает в облаках весь урок, ни ответить на следующий вопрос, ни прислушаться к возмущениям невысокого серо-бурого ежа с учебником в лапах. Мысли Дримлап были слишком далеки от учебы, и даже сама фурри едва ли существовала в привычном понятии в этом маленьком душном классе. Махнув на нее лапой, учитель сердито ушел в начало помещения и стал что-то говорить о серебряном веке в поэзии, а Летиция вновь получила возможность уставиться равнодушно в окно, отбросив тетрадь на пустующую половину стола. За стеклом разыгралась истинно майская гроза, не знающая о том, что на календаре собирается уже в долгий путь, длиною в целый год, запоздалый теплый ноябрь. Крупные дождевые капли скатывались по окну слезами, будто бы даже сама природа тосковала о той утрате, что настигла в погоне жизни не умеющее прятаться от нее семейство Дримлап. Все утро Нарцисса лила бесполезные слезы, Миррор угрюмо сидел в углу, а сама Летти мрачно размышляла о том, что Софтер опять оставила и бросила все и умчалась спасать чей-то мир, но не свой. Еще тогда, в самом, как теперь казалось, начале, было понятно, что Равенна не привыкла с кем-то считаться, что путники по жизни для нее — не что-то большее, чем бессмысленная обуза. Но у нее же была возможность от всего отказаться, и Дримлап-младшая поняла бы ее, оставила бы в покое. Софтер казалась ей загадочной, сильной и смелой, решительной настолько, чтобы не сдаться и дать отпор. Собака думала, что Ра честная, что не только сдержит свое слово, но и выполнит, что пообещала. Она не лгала: Летти такими темпами действительно осталось недолго, особенно теперь, когда Софтер избавилась от своего физического тела за счет других, запутала следы и отвела от себя угрозу в сторону наивных и беззащитных, которые ну никак не постоят за себя, а главное не укажут на нее, или просто не успеют указать в силу собственной слабости.       Задумавшись, Летти не заметила, как карандаш, который она сжимала все это время в лапе крепче и крепче, просто переломился напополам с громким древесным щелчком. Дримлап-младшая стиснула зубы до боли в челюстях, пытаясь не позволить себе выместить тупую безысходную ярость на чем-нибудь… или на ком-нибудь еще. Все, весь мир вокруг этой Софтер, которая оказалась пустышкой и предала всех при первом же поводе! Это просто несправедливо! Просто нечестно! Все так красиво началось в один прекрасный день именно из-за нее, а сейчас это все должны решать другие?! Она просто так убила себя, когда поняла, что другого способа избавиться от всего, с чем она не справится сама целиком, не представится! Воистину «главная надежда всего мира»! Да стоит ли после этого звать ее полноценной фурри, этого ли она заслуживает?! Теперь Дримлап-старшая будет разбираться, выяснять, оправдываться, в квартире семейства поселятся надолго всевозможные службы, и все только для того, чтобы их, этих добреньких и глупеньких помощничков, ни в чем не обвинили. Софтер не была бы собой, если бы погибла по-настоящему, будучи постоянной и вполне легально к тому же живой жительницей в мире Смерти, из раза в раз возвращающейся то в свой земляной Поселок, то обратно в Реальность, и разумеется, у изворотливой волчицы не один, не два и даже не пять резервных планов. Она едва ли может умереть биологически, все это уже поняли. И вот ради такой неуязвимо-неубиваемой фурри, которая вернется и после эпилога чьей-то истории с трагичным концом, и вновь станет спокойно жить под новым именем, другие должны рисковать своей шкурой? Просто смешно! Сколько ей там лет, она говорила? На сколько временных отрезков была разделена ее жизнь до мира Смерти, сколько раз она может вернуться? Что она представляет собой? Она вообще есть в том понятии, в котором должна бы? Кто еще эта ее Наставница? Почему в этом мире на такое количество вопросов приходится всегда так мало ответов?       Дримлап уронила голову на стол, когда учитель опять закричал на нее. Сколько же можно?.. Вроде как, он сказал что-то вроде: «Дримлап, право, что с Вами сегодня происходит?!»? Или что-то по типу: « Выйдите вон из класса! Вернетесь, когда приведете себя в порядок»? — Что бы ни было сказано, оно и к лучшему. По крайней мере, этого тяжелого и бессмысленного ожидания конца урока, какое назойливо занимало все существо собаки, она сможет избежать без нарушения правил. Даже не заботясь о том, чтобы убедиться в том, что слова додуманы ей корректно, Летиция отбросила от себя сломанный карандаш, отодвинулась от стола и уже встала, когда у потолка неожиданно раздался какой-то электрический треск, и в классе внезапно погас свет. Тут же остальные ученики переполошились, кто-то, давясь от смеха, выкрикнул меткое: «а вы́ верите в призраков?», и за партами началось всеобщее веселье. За окном хлестал дождь, будто бы произошла ошибка, будто с утра по радио не обещали наступление долгожданной снежной зимы, и оттого помещение окрашивалось в пасмурный сумрак, подобный позднему вечеру, но никак не разгару светового дня. Ошалелые ученики неистовствовали, и очень скоро даже учитель, который сначала еще пытался успокоить все вышеупомянутое мракобесие, сдался и отошел к подоконнику, с недовольством вполголоса обвиняя во всем жуткую погоду, ветер и обрыв проводов на улице.       «Так мне еще уходить? Или уже не стоит?» — отвлеченно подумала, Летти; ситуация вопреки всем ожиданиям ее забавляла.       Где-то в коридоре раздался пронзительный визг, и хлопнувшая от сквозняка дверь заставила всех притихнуть на секунду-другую. В воцарившейся тишине Летиция успела уловить набирающий силу вой ветра, а потом вдруг за ее спиной раздался такой звук, словно бы что-то довольно тяжелое для вещи хлопнулось не то на пол, не то прямо за предпоследнюю в ряду парту с небольшой высоты. Одновременно с этим в обыкновенных длинных лампах, какими они всегда бывают в школах, вновь вспыхнул свет, начав тут же моргать, будто бы поток энергии был очень слабым и прерывистым. Резко обернувшись, Летти чуть не свалилась со стула: за следующей после ее стола партой сидела не кто иная, как Софтер собственной персоной. Опасливо обшарив кабинет взглядом, волчица быстро спрятала кинжал во внутренний карман, а потом подалась чуть вперед. Теперь Дримлап поняла, что в настоящем Равенне определенно не четырнадцать и даже далеко не двадцать; склонившаяся к ней фурри выглядела так, словно бы ей было не меньше тридцати с хвостиком, хотя это по прежнему была все та же Ра, какую семейство Дримлап вновь обнаружило на пристани.       — Нет времени объяснять, нужно срочно уходить! — прошипела Софтер, и собака прекрасно расслышала ее даже в общем гвалте. — Не шучу, уходить нужно вот прямо сейчас!       Проследив за тем, как учитель, активно жестикулируя в разговоре с самим собой, покинул в следующий миг помещение по собственному желанию, Летти с явным сомнением спросила:       — Ничего не хочешь объяснить? В чем на этот раз дело? Куда ты вдруг так исчезла? Ты мертва.       — У нас нет ни секунды времени, чтобы выяснять чертовы отношения! — угрожающе зарычала волчица. — Я нашла способ вернуться всем вместе и не рисковать быть убитыми! — она рывком поднялась из-за стола, вцепилась когтями в воротник свитера Летиции и выволокла ее в проход между рядами парт. — Делай, что говорю! На выход!       Летти нахмурила брови, понимая, что куда охотнее сейчас вырвет глаза этой Софтер, но все же послушалась, боясь за свою жизнь, и стала осторожно пробираться через гурьбу восьмиклассников, держа курс на дверь. Равенна шла следом за ней, стараясь не поднимать головы и не выделяться из толпы. Выбравшись в коридор, фурри захлопнула дверь, опять схватила Летицию, но уже за запястье, и целеустремленно потащила вперед, сразу же переходя на быстрый размашистый бег. Топот четырех лап гулко отражался от стен притихшего на время урока коридора, и это было, не считая шумного дыхания Ра, единственное, что нарушало странную для школы тишь.       — Ты злишься на меня? — улыбаясь краешком губ, задала риторический-таки вопрос Равенна, ни на секунду не замедляя ход.       — А ты как сама думаешь?! Ты полная идиотка! — крикнула Летти, и ей вроде бы стало чуточку легче терпеть это моральное напряжение, но вместе с тем появилась и некоторая неловкость: она успела позабыть ввиду вспыльчивости, что перед ней уже больше ни разу не та маленькая волчица, сказать которой нечто подобное было более-менее уместно.       Софтер фыркнула вроде как раздраженно, но в то же самое время смеясь.       — Куда мы бежим, можешь объяснить толком? — спросила Летти, когда Ра свернула к лестнице и поволокла ее вниз по ступенькам.       — Я нашла лазейку для тебя и для Миррора, чтобы нас сразу не заметили. Эксперименты заняли… чуть больше времени, чем я ожидала. Уж прости, пришлось задержаться. Где сейчас мое тело?       — …Что? — Дримлап потянула ее на себя и чуть замедлила пересчет ступенек до первого этажа. — Что ты сказала?       — Тело! Мое тело! Мое мертвое тело, черт тебя подери! Я… Мне пришлось убить себя, чтобы вернуться и сейчас разговаривать с тобой, если не заметила! Где то, что от меня осталось с утра?       — У меня… у нас дома… — машинально произнесла Дримлап-младшая, а Софтер тотчас в очередной раз ускорила бег, заставляя собаку хвататься за перила, чтобы не покатиться вниз с внушительной высоты. — А что? Зачем тебе это нужно?       — Черт… это плохо… — пробормотала волчица, а потом уже повысила голос, обращаясь к Летти:       — Это очень плохо. Нам нужно попасть туда как можно скорее. Знаешь короткую дорогу?       — Да хватит меня уже тащить! — вспылила Летиция, вырывая свою лапу из стальной хватки и одним прыжком преодолевая следующие три ступеньки, чтобы продолжить путь в более подходящем для ее не блещущих исключительной худобой лап темпе. — Да, я знаю короткий путь, чтобы оказаться внутри квартиры уже через… семь минут! Зачем тебе это? Если ты считаешь, что после твоего побега я впущу тебя за дверь, как дражайшую подругу и долгожданную гостью, то ты очень сильно ошибаешься! Ты предательница для меня… для всех!       Никакой реакции со стороны Софтер не последовало; волчица просто промолчала, с чем вспыльчивая по своей натуре собака мириться не собиралась.       — Слышишь ты…! — начала она, обернувшись к Ра, но вдруг заметила, что серая фурри приглядывается настороженно к коридору, от которого обеих отделяла только ненадежная дверь со стеклянной вставкой, и соизволила перестать кричать. — Что ты там увидела?       Не отвечая, Равенна крадущейся походкой бесшумно преодолела последние несколько выступов и стала приближаться к двери, затаив дыхание и вытянув вперед лапу. Недолго думая, Летти сама распахнула створку и выглянула в проем. И сразу же из-за угла раздалось шуршание, а в сторону двери по пятнышку вынырнуло что-то черное.       — Что за…? — начала Дримлап, и, к счастью, Ра оказалась быстрее. Молниеносно прыгнув вперед барсом, волчица сделала выпад, навалилась на незадачливую собаку и оттолкнула ее назад. Потеряв равновесие, Летиция завалилась вбок, ударившись о створку плечом, и скрылась надежно в неосвещенном углу; самой же Равенне пришлось сконцентрироваться и приложить немало усилий, чтобы исправить свое положение и направить падение по такое траектории, чтобы распластаться по противоположной стене с кинжалом наготове.       За стеной, мягко ступая на пол пушистыми лапами, прошел кругломордый дракон в плаще, на котором были вышиты всевозможные числа, и в кои-то веки Летиция милосердно прикусила язык, зажмурившись и затаив дыхание, и перестала шевелиться от слова совсем. Сразу же, как только крылатый ящер оказался достаточно далеко, чтобы не заметить беглянок, Равенна метнулась к укрытию Дримлап, вытолкнула ее на свет и погнала вперед.       — Не вздумай останавливаться! Нам нужно срочно попасть к моему телу! Ты видишь, что происходит! — зашипела она за спиной Летти.       — Вижу, но не понимаю! — огрызнулась собака. — Что за чертовщину ты здесь развела?! Кто это был?..       — Познакомься: это и есть Проводник, каких в мире Смерти сотни, если не сотни тысяч! И он ищет не только меня, поздравляю! Он чует, что здесь есть кто-то из тех, у кого мое тело.       — Ни хрена не объяснила, спасибо большое! Теперь все стало еще более идиотским!       — Небеса, за что мне это!.. За мной охотятся, бестолочь! Меня хотят убить! Так как я погибла в вашей квартире, то должны убить и тебя, и всю твою семью заодно! Так положено в том измерении! Как ты думаешь, почему ты была мертва в моем дневнике?!..       Летти замерла на месте, как вкопанная, однако быстро опомнилась и, не дожидаясь мотивирующего пинка, набрала скорость обратно.       — Ты хочешь сказать, что он сейчас найдет нас и погонится за нами?! А потом вломится в нашу квартиру и попытается зарезать маму и Миррора?!       — Как раз именно поэтому мне нужно попасть туда раньше, чем попадет он, доперло?! — передразнила язвительно Софтер. — Веди и не отвлекайся! Я не ставила эксперименты на тебе, так будь же добра, не ставь их на мне и на моем терпении! Я не позволю этой твари уничтожить тебя и твою семью, если ты не будешь тормозить!       — Ты опять спасешь всех остальных, но только не себя! — бросила Летиция больше для того, чтобы последнее слово осталось за ней, однако уже поняла, что неизбежно оттаивает к волчице вновь: все опасения оказались напрасны, а ожидания спустя долгое время все же оправдались, и перед ней вопреки всему та же Равенна, которую она успела изучить и узнать. Она вернулась. Вернулась так быстро, как только смогла. Улыбаясь своим мыслям, Летти просто бежала рядом с Софтер, заранее зная, что все получится. Все у них получится, а иначе и быть не может.       Вбежав в подъезд, Летиция, поскальзываясь на собственных когтях, помчалась сразу вверх по лестнице, достав на бегу ключ. Умышленно отстав на пару шагов, Ра позволила ей без иллюзии преследования подойти к двери и открыть замок, и лишь потом приблизилась сама.       — Мам! Равенна жива! Сюда идет Проводник! Прячьтесь! Скорее! — истошно завопила Летти, пробегая за порог.       — Равенна? — с некоторым отставанием друг от друга, спросили из комнаты два разных голоса, и в коридор тут же вышла Нарцисса, а следом за ней показался и Миррор.       — Мам! — Дримлап-младшая подбежала к полосатой кошке и схватила ее за рукав кофты. — Нас могут убить! Я… Я не знаю, что делать! Нужно что-то…       — Я знаю, — спокойно и решительно произнесла Софтер, выступая на свет. Все присутствующие немедленно замолчали, а на глазах Дримлап-старшей опять выступили слезы. — … Пожалуйста, все потом. Сейчас не время. Где я?.. В смысле, где мое тело? Я спасу всех нас.       — В комнате, — шмыгнув носом, Нарцисса указала лапой куда-то вглубь квартиры, и Ра устремилась сразу туда, подхватив с пола какую-то немерено объемную черную сумку, которую все это время таскала с собой.       Влетев ураганом в гостиную, волчица покрутила головой и быстро обнаружила себя маленькую, лежащую на диване с аккуратно заклеенной раной на животе и с забинтованными лапами.       — Кровь остановили? — спросила Равенна, и все Дримлап согласно закивали все в разном темпе. — Это хорошо… А мне придется убрать все перевязи… Поверьте, я знаю, что делаю, — торопливо добавила фурри раньше, чем кто-то из троих наблюдателей успел возразить. Сделав глубокий вдох, волчица открыла сумку и протянула к марле свободную лапу. — Все готовы? Зрелище будет не из приятных.       После того, как впечатлительна Летиция, не переносившая вид крови, покинула комнату, Равенна тут же же приступила к своим ювелирным манипуляциям. Достав из сумки два черных Провода, которые принадлежали когда-то Лукасу и Алани, Ра резко содрала со всех ран копии поочередно бинты и целые пластины из множества пластырей и одновременно с этим воткнула Провода прямо в свежие разрезы кожи, прямо в саму плоть. Обернув один из мотков вокруг своего Знака, второй фурри протянула к шее копии и, разорвав черную нить примерно посередине, стала плавно вживлять Провод чуть выше ключиц симметрично с двух сторон. Под темной нитью шерсть моментально чернела, обугливаясь, а кожа плавилась, как раскаленный песок, из которого потом наделают стеклянных фигурок; плоть мягко расступалась, произвольно разрастаясь кровавым пятном в разные стороны под натиском безвольного на вид Провода, и Равенна, стиснув зубы, терпеливо погружала нить все глубже и глубже в умирающее мясо, пока Провод не оказался скрыт больше чем наполовину. Софтер перекинула получившуюся «дугу» на другую сторону, приподняв голову копии, и положила себя маленькую обратно на диван. Вытерев склизкие от крови лапы о черную толстовку, Ра прикоснулась к своей щеке и с усилием сжала кожу под шерстью пальцами, выдавливая на поверхность тонкую, почти прозрачную, серебристую иглу. Когда шпиль показался настолько, чтобы возможно было вытащить его, фурри без лишних церемоний выдернула шип и тут же воткнула его копии ровно в то же самое место на щеке, наоборот погружая острие целиком в живую ткань.       — Вот теперь должно получиться, — пробормотала Равенна, когда в прихожей вдруг раздался визг и в комнату примчалась перепуганная до полусмерти Летиция.       — Он здесь! Быстрее! Ну! Давай же! — заголосила Дримлап-младшая, и Софтер ясно ощутила, как тот дракон в плаще прямо сейчас входит в эту квартиру с единственной целью.       Времени на проверку расчетов уже не осталось. В последний раз нажав на иглу, Ра втолкнула ее окончательно в тело копии и замерла. Два роковых мига абсолютного бездействия с затаенным дыханием стоили бы целую жизнь, и сейчас Равенна горячо надеялась только на то, что нигде не просчиталась, что не допустила судьбоносной ошибки. Глядя на бесцветное мертвое выражение помолодевшей за ушедший день маленькой волчицы, она всеми силами желала лишь одного, и в конце концов Небеса смилостивились и прислушались к ее мольбе: на глазах у всех Провода начали стремительно разгораться ярче и ярче, пока не стали совершенно Белыми, а копия вздрогнула и задышала размеренно, как дышат в фазе глубокого сна. Зашипев из коридора, Проводник вспыхнул и исчез, отправляясь обратно в мир, его породивший.       — Получилось… — просипела пересохшими губами бледная — бледнее даже белоснежного полотна — Софтер. — Белый Провод… — а потом упала на пол, перепугав всех из семейства Дримлап, и сразу же забылась тяжелым сном. ***       Равенна уже не испугалась, когда, открыв глаза, обнаружила себя в знакомой комнате без света, но с упрямо загорающейся каждую минуту настольной лампой. Кто бы здесь ни поселился, это все еще была ее комната, которую волчица знала куда лучше любых других фурри. Движимая желанием покончить со всем этим, Софтер одернула толстовку и покрепче сжала в лапе кинжал, отправляясь прямиком в тот угол, где стоял стол с именами и Числами всех, кто когда-либо погиб по той или иной причине. Пора бы прекратить все это. Да, Система задумывалась как хорошая схема смягчения естественного отбора, от которого потомки Четверолапых уже никогда, должно быть, не избавятся, для получения второго шанса для каждого. Только больше это не та первоначальная Программа. Это все уже так давно вышло из строя и превратилось в простейший механизм массового поражения, что больше ни в коем случае нельзя было позволить всему этому продолжаться.       — Я знаю, что ты там. Кто б ты ни был, — процедила сквозь зубы Равенна, неумолимо приближаясь к обладателю голоса, какой сам по себе проник из дневника в Истинную Реальность и совсем перестал слушаться ту единственную, которая его слышала.       — Ты по-прежнему думаешь, что я из дневника, что кому-то подвластен? — спокойно отозвался голос из угла. — Я тебя вижу… А ты изменилась с момента нашей первой встречи… Дошла своим разумом до того, что не все потеряно, решилась открыто угрожать мне? Хорошо, весьма неплохо. Ну и ну, ты учишься быстрее, чем можно было предположить, Сто-Тридцать… какая ты там? Впрочем, неважно. Браво-браво, это успех…       — Не нужно говорить со мной, как с фурренком малым. Выходи, не будь трусом! — оборвала его Равенна, тем временем подбираясь все ближе и ближе к участку тьмы, поселившемуся в помещении без чужого вмешательства. Волчицу больше не пугала ни Летти, висевшая у потолка на Проводах, ни угрожающие надписи на стенах с обещанием скорой расплаты.       — Ни шагу больше! Замри! — истерично заорал голос, когда расстояние от него до волчицы сократилось всего до двух-трех метров. — Неужели ты не понимаешь, что чем раньше ты увидишь меня вживую, тем скорее мне придется убить тебя в этой Истинной Реальности? Или ты думаешь, что одним своим глупым фокусом можешь обхитрить меня так же, как обхитрила Систему с ее Проводниками? Думаешь, что после всего этого дешевого цирка ты опять распоряжаешься своей жизнью сама, как и раньше? Как наивно. Особенно учитывая то, что никто из Проводников мне не служит. Пойми, наконец, я хочу помочь тебе выбраться из всех этих сетей, иначе зачем бы мне подсказывать тебе, что у тебя есть Киллер, что в мире обеих реальностей есть такая животворящая материя, как Белые Провода? Я не злодей, поверь уже в какой-нибудь-то раз!       — «Не злодей»? Как раз благодаря тебе «не-злодею» в реальности меня и Летицию чуть не уничтожил Проводник. В моих расчетах не может быть ошибки: или он учуял тебя, но на своем пути нарвался на меня, или же это ты дал ему наводку на Летти. Ему не нужен ты, не нужна Дримлап и вся ее семья. Прекрати все это. Ты спасаешь свою шкуру тогда, когда ничего не угрожает тебе. Хватит ломать эту комедию.       — Ты пошла не той дорогой, чтобы не допустить ошибок в своих хваленых вычислениях, — уклончиво заметил некто. — Мое дело исправить неточности и вывести тебя из катастрофы.       — Зачем тебе это? Зачем ты опять позвал меня сюда? — Софтер все же опустила кинжал и остановилась, пытаясь взять себя в лапы, чтобы раньше времени не натворить глупостей.       — Все-таки ты умеешь задавать правильные вопросы, — голос чуть изменился, и Ра увидела, как темная фигура в углу по обыкновению поднялась из-за стола. — Ну слушай, раз уж пришла. Ты не должна вести в другой мир Миррора и Летицию. Мне все известно о твоих планах, и… Подожди, не перебивай!.. Не должна вести, потому что это слишком опасно для них. Они не выдержат того Перехода, на который способна ты, и даже Белые Провода не станут преградой их естественной смерти. Твое дело — уберечь себя… себя, понимаешь? Оставь свои силы при себе, чтобы дать отпор, когда придет для того время. Ты не должна растрачивать их все сейчас ради поддержки совершенно бесполезных фигур на шахматной доске. Нужно уметь терять что-то, чтобы обрести что-то более ценное. Забери слова своего обещания назад, пока не стало поздно. Тебе нельзя рисковать собой, особенно теперь, когда на тебя вышли чудовища Системы Предопределения. Как ты думаешь, почему ты одна можешь жить между измерений? Из-за красивого названия «Сильнейшая Аура»? Или почему, по твоим понятиям, мир Программы звался и зовется за глаза «Судьбой»? В чьих лапах ты — игрушка, Равенна?       Волчица промолчала, продолжая со злостью смотреть на одновременно и знакомые, и незнакомые очертания неизвестного фурри.       — Как раз потому ты перемещаешься, что у тебя не было никогда биологического фуррячества, — с усмешкой ответил неизвестный на один из своих же вопросов. — Ты никогда не жила в одном теле, понимаешь? Тебя разной много, у тебя есть несколько частей в твоем привычном мире, и поэтому ты не можешь умереть: невозможно же проживать спокойно старость за много километров отсюда, если умрешь в молодости или в зрелости, верно? Обратно по той же аналогии: умрешь в старости — не сможешь жить в фуррячестве. Получается полнейший абсурд, да? Но это так. Просто и логично, да? Ты никогда не была маленьким волчонком, никогда не будешь пожилой волчицей в таком понимании, в каком были и будут твои милейшие друзья. Их некому будет вытащить из смерти, когда ты уведешь их за собой. У них нет двух не подозревающих о существовании друг друга копий, которые живут как отдельные несвязанные организмы с тайной происхождения, но на самом деле тянут тебя из Пропасти к солнцу. Ты вообще едва ли живой в привычном понимании организм: ты не живешь — переходишь из одной стадии зрелости в другую, ничего не теряя и не обретая при этом. Поэтому тебя невозможно убить, поэтому ты видишь оба мира и в несовместимой с жизнью ситуации просто перемещаешься между ними до разрешения обстоятельств. Тебе под силу остановить в одиночку существование всего, что только ни есть в представлении действительности, уничтожить целый мир по собственному желанию. Типичная «избранная», что с тебя взять. Ты до того всем своим видом клише, что о тебе и нечего говорить. Ты слишком опасна для всех остальных… Но, заметь, только до того момента, пока Проводники не убьют тебя, как маленького незнакомого фурренка… незнакомого тебе, разумеется… и тебя, как пожилую волчицу — или не волчицу, я не знаю, кем ты там являешься в другом теле — то есть, подводя итог всему вышеописанному, ты не умрешь, пока не уничтожат всех связанных с тобой и не придут по лично твою душу. Здесь они не могут слышать нас, поэтому я и говорю тебе все это. Я опять без злого умысла открываю тебе глаза на то, как устроен твой собственный мир, который ты создала, но не стала называть и исследовать зазря. Берегись, Равенна, ты слишком многого не знаешь о переплетении разных миров, результатом которого стала ты, о своих союзниках и друзьях, которые помогают тебе до поры, так сказать, до времени… и обо мне. Берегись… В один прекрасный день все может случиться, и вот тогда уже никто не найдет и не спасет тебя. Как видишь, убить тебя — единственную надежду тех несчастных фурри, которые на собственное горе подвернулись под горячую лапу — одновременно и невозможно, и очень легко. Никто ведь не исключает вероятности естественной смерти организма твоего клона вследствие несчастного случая, болезни или по любой другой причине — все может быть. Если не хочешь быть фурренком, научись мыслить реалистично и здраво. Как бы тебе ни хотелось отказаться от своей участи, ты — действительно необычная фурри, Равенна. И ты должна сделать все, чтобы никто о тебе не узнал, иначе остальному миру, где живешь ты в трех экземплярах, твоя мать, твоя «команда» и твои эти Миррор, Летиция и Нарцисса, грозит большая беда. В конце концов, все они просто погибнут, и все. Возьмем твою Летицию, которую ты выбрала себе в друзья. Зачем ты тащишь ее в параллельный мир? Ее Аура едва ли перешагнет Среднюю, едва ли получит намек на Сильную когда-нибудь, и сейчас тебе не удастся применить ее куда-либо. Ты же постоянно берешь на себя слишком много, хочешь в один час решить Судьбу всего измерения, подсознательно пытаешься закрыть собой прогал в строю, взять на себя всю ответственность лидера, будучи эмоционально и психически нестабильной. Ты же задаешься ненужными вопросами о своем предназначении, когда оно у тебя одно — чисто техническое — о предопределении и о звездах… В тебе достаточно энергии, чтобы сейчас же запустить второе ядро планеты, что мы вскоре такими темпами и сделаем, но столько здравого смысла, что любой фурренок, оказавшийся на твоем месте, еще ни разу бы не погиб на этот момент глобального отсчета. О чем ты думаешь? Куда ты все время бежишь? Ты не одна на этом свете, чтобы ты продолжала так бросаться вниз головой во все, что ни приглянется. Ты же живешь не для себя, а для кого-то, да? Ты не о себе боишься. Вот будь добра, сделай так, чтобы ожидания тех, о ком ты пытаешься заботиться, оправдались. Смотри на мир таким, какой он есть, Равенна. Ты теряешь нить реальности. Ты ходить слишком близко к краю. Я помогу тебе во многом еще, многое тебя ждет впереди. Только я не вытащу тебя из той пропасти, в которую ты пытаешься прыгнуть. Твои клоны тоже не сумеют. Эта слишком великая сила в тебе, непостижимая для живого существа, убьет тебя, сломает. Время будет идти вперед, а ты разобьешься. Я — всего лишь твой скромный безликий помощник. Пожалей меня. Я не лгу тебе. Согласна?       — Я… мне нужно обдумать все, что ты сказал, — после недолгого молчания произнесла волчица, отступая на шаг назад. — Я не буду узнавать, кто ты есть… сегодня. Зачем ты помогаешь мне, я не представляю. Какая тебе от этого выгода — тоже. Вряд ли кто-то может еще делать что-либо без пользы для себя, из чистой искренности. Я тебе не верю. Пусть ты не лжешь. Нет.       — Зачем помогаю? И вот опять, Равенна, ты копаешь слишком глубоко. Ответ на поверхности, подумай. Ты будешь обязана мне, и я смогу без зазрения совести просить тебя о любом одолжении, — просто сказал голос. — Ты не сможешь отказать мне, ведь я спасу тебя от твоих глупостей и выведу к свету, и я сумею воплотить в жизнь свою мечту.       — Захватить мир?       — Обижаешь. Это не имеет значения. Весь мир мне не захватить, я ведь знаю о тебе и твоих способностях. К тому же, имею достаточно здравого смысла, чтобы не перечить тебе потом. Весь мир уже не будет принадлежать мне, раз уж интересуешься. Ты узнаешь и об этом. Я расскажу тебе правду. Но только… только в другой раз, с твоего позволения. Потом. Время придет, и тогда я открою все секреты, которые поселились тут без тебя и твоей матери… — неизвестный фурри прошел к столу, погасил лампу, посмотрев на Ра так пристально, что она отчетливо ощутила на себе прицел внимательных глаз.       Сплошная темнота заволокла Софтер и понесла ее куда-то прочь из этого осознанного сна…

***

      Открыв глаза, Софтер обнаружила себя лежащей на полу рядом с той сумкой, в которой были спрятаны раньше Провода. Потянувшись, волчица отодвинула в сторону вещь и посмотрела на свои лапы, вытянув их вверх. Светлая шерсть на пальцах была буро-алой от запекшейся крови, а кожаные перчатки-митенки стали от той же субстанции ярко-красными. Сняв их с лап и отложив на пол, Равенна поднялась с постеленного прямо на паркет плотного одеяла, не пропускавшего прохладу, и огляделась. В гостиной не было никого, не считая спящей на диване копии, опутанной Белыми Проводами, поэтому первым делом волчица избавилась от грязной обуви, отнеся ее обратно в прихожую, и направилась отмывать лапы от собственной крови, мягко ступая на пол розовато-коричневыми подушечками лап. Пройдя к зеркалу в ванной, Софтер включила холодную воду и запустила под нее лапы, а сама уставилась на свое отражение. Да, теперь это и правда была она — такая она, какой была до перемещения в другой мир. Теперь-то все было правильно: ей снова не меньше двадцати пяти, она снова такая же неопрятная и растрепанная, какой и была. Скосив глаза на световой табло, встроенное в зеркало, волчица сделала вывод, что еще слишком рано для встреч и разговоров. Новый день едва перешагнул за шесть утра. Окровавленная вода уносилась в слив, а Ра постепенно успокаивалась, забывая ту тревогу, какая возникла в голове, когда фурри увидела опять себя четырнадцатилетнюю в комнате.       «Интересно, что бы сделала Летти, окажись она на моем месте? Что бы она предприняла в первую очередь, если бы увидела посреди гостиной черную сумку, а на полу были бы повсюду кровь, грязные следы?» — подумала Равенна, когда ее лапы приобрели нормальный цвет, решив начать делать хоть что-нибудь, чтобы скоротать время до того момента, когда все проснутся.       «Наверное, грохнулась бы в обморок. А потом принялась бы за уборку,» — подсказал внутренний голос, и Ра закусила губы, чтобы не засмеяться и не разбудить всех сразу же.       «Ладно, уборка так уборка,» — заметив в углу швабру, фурри еще раз потянулась, возвращая с хрустом все суставы на законные места, пригодные для активной деятельности, а потом взялась за дело.       Отчего-то теперь, после одной маленькой победы, ей казалось, что часть испытаний уже позади. И хотя она прекрасно понимала, что это ни на миг не может даже приблизиться к понятию правды, спокойствие и умиротворение нового утра не расшатывались; день в кои-то веки казался вполне обычным и реальным, словно бы никогда не существовало других проблем, кроме воспоминаний о школьных днях, среди которых всегда имели место быть и недавно встреченные на улице бывшие недоброжелатели, и травля, которая до сих пор отзывалась различными комплексами, и падение с моста по чужой вине… по вине Бриз и Холидея… Равенна, мысленно напевая что-то, с увлечением стирала с паркета пыльные пятна, а ее мысли гуляли где-то далеко-далеко в небесах у звезд, где жили все несбыточные мечты. Сегодня случился-таки долгожданный перелом событий, который решил, что вера в то, что выжить можно, оказалась сильнее смерти… что даже в тьме есть та темнота, какая не выжигает, а укрывает… что Софтер выбрала правильный путь, что бы там ни говорил странный голос из ее комнаты в «материнском» доме. Отныне, наверное, все будет по-другому: теперь Летиция верит ей и знает, что волчица вновь стала именно той, кем должна была всегда быть. Жаль, что Ра не может уже сейчас рассказать ей больше: объем новой информации просто разрывал ее изнутри. Жаль, что Летти действительно не может знать больше…       Два часа пролетели как один миг, и едва пол успел высохнуть до окончательной чистоты, где-то в конце коридора открылась дверь, и в освещенную часть квартиры вышел заспанный Миррор. Увидев Равенну с шваброй, он сделался очень озадаченным, а потом, очевидно, вспомнил все вчерашние события и приветственно кивнул волчице головой.       — Ты что-то рано, — Ра улыбнулась, проходя мимо, и унесла швабру на место.       — Да я всегда так, — отмахнулся брат Летти. — Сегодня же суббота, верно?       — По-моему, да. Нарцисса еще спит?       — Угу, отсыпается после всего, что случилось. И все-таки, что это было? Настоящий Проводник?       — Боюсь, что да. Нужно как можно скорее предпринять что-то, не то со временем они станут тут частыми гостями.       — Можешь рассказать, что ты вчера сделала, когда он исчез? Мы так ничего и не поняли.       — Так, смотри… Я уже знаю о такой технологии, как «Белый Провод». Придумала ее отчасти сама. Это такая штука… Возникает путем превращений, если нужно спасти кого-то, кто, скажем, должен в скором времени погибнуть. Белые Провода притягиваются к тканям и сохраняют все жизненно необходимые системы организма и не уничтожают первозданную структуру клеток. Знаешь, что такое криокамера? Вот, та же аналогия.       — Получается, что это примерно то же самое, только без холода и специальных громоздких приспособлений? Умно.       — Только вдобавок к тому, что ты перечислил, работает эта материя тогда, когда существует в целости другой мир. Если мы остановим разрастающуюся Систему, то, по идее, все, кто на Белых Проводах, сами «оттают» и вернутся к жизни с сохранением ключевой памяти. Давай не будем допускать никакого «а если», ладно?       — Хорошо. А почему тогда Проводник гнался за тобой и Летти?       — Вот этого я сказать не могу. Скажу только, что он встретил нас случайно. Вероятнее всего, увязался за мной, когда я вернулась, а я не заметила. Приношу искренние извинения за весь бардак, который случился, когда нас всех хотели убить. Впредь я буду внимательнее и не допущу подобных ситуаций, мне уже будет некуда торопиться.       Равенна ожидала, что Миррор, так же, как и Летти недавно, начнет говорить о том, что волчица ставит под угрозу всю его семью, что она виновата во всех бедах, что это вообще полностью ее проблема, не касающаяся больше ничьих жизней… Однако этого не произошло.       — Уж пожалуйста. Понимаю, каково это. Мы верим и надеемся на тебя, — только и сказал пес, а потом развернулся и пошел в другую сторону.       «Наверное, все это действительно правда, и мы начинаем побеждать,» — с трепетом подумала Софтер, входя обратно в гостиную и снимая с с журнального столика свою сумку, которую закинула туда на время мытья полов. — «Это достойно быть запечатлено в моем дневнике на память, раз уж есть свободная минутка…»

***

      Закончив долгую историю о всех своих находках, Равенна замолчала и дала остальным возможность обдумать все услышанное, но не тут-то было: молчать в ответ и уходить в свои размышления никто не собирался. Вопросы посыпались со всех сторон, как капли того дождя, который так и не перестал с пятницы.       — И ты все это рассказала какому-то там Миррору, когда в первую очередь это касалось меня? — начала возмущаться Дримлап-младшая, и очень скоро стало понятно, что от шумихи со стороны собаки практического толка можно не ждать. — Мне, кстати, кажется, или вчера твоя эта копия была раза в два старше?       — Тебе кажется, — Софтер отмахнулась от запрещенного вопроса и вернула свой взгляд на Нарциссу, которая пыталась тщетно привлечь ее внимание, не прибегая к громкому крику.       — Я всего лишь хотела уточнить, не могла бы ты что-нибудь сделать со всем… этим? — с неловкостью спросила полосатая кошка, когда поймала взор алых глаз, и кивнула на тело с Белыми Проводами. — Нет такой возможности… ну… убрать мертвое тело с дивана в моей гостиной? Не сочти за грубость.       — Да, понимаю. Я бы с радостью, но, к сожалению, ничего не могу сделать. Тот, кто впадает в искусственный сон посредством этой материи, перестает быть транспортируемым. Ни в коем случае нельзя прикасаться к спящему, а тем более менять его положение в пространстве. Все это может повлечь за собой необратимые последствия. Я сама стараюсь как можно больше времени проводить в другом мире, чтобы не возвращаться в свою квартиру. У меня там на таких Проводах мать… и Летти, кстати, тоже.       Услышав имя дочери и сопоставив упоминание с полной картинкой реальности, Дримлап-старшая побледнела на глазах.       — Я все исправлю, обещаю. — Быстро добавила Равенна, серьезно глядя в ее блестящие от скрытых слез глаза. — Никто не погибнет, мы все вернем. В моем доме Летиция в полной безопасности, гарантирую и ручаюсь своим именем. Давайте сразу договоримся о том, что не будем скрывать что-либо, касающееся сложившейся ситуации, друг от друга. Я доверяю вам: в любой момент вы можете просто порвать мои Провода, и я умру, но я знаю, что вы этого не сделаете. Я прошу взаимного доверия. Так как мир Смерти функционирует не совсем корректно из-за того, что я сейчас здесь и говорю со всеми вами, то вот вам запасной план: если что-нибудь случится с кем-то из вас, если, не дай Небеса, вас отыщут по какой-то причине Проводники, если кто-то из вас, Летти и Миррор, вдруг погибнет внутри Программы, то оставшиеся рядом с моей незамедлительно уничтожат мои Провода и с их помощь вытащат попавшего в беду. Всем ясно?       — Но… Равенна, ты же сама от этого погибнешь, — возразил Миррор. — Разве это выход?       — Я не принимаю отказ. — Проговорила волчица, решительно сверкнув глазами. — Со мной все будет хорошо. Выкарабкаюсь, говорю именем Сильнейшей Ауры. Рано или поздно вы все равно увидите меня еще раз, не беспокойтесь.       — Это, конечно, чертовски благородно, но просто глупо! — вскричала Летти. — Ты хоть понимаешь, о чем ты сейчас?! Ты нам предлагаешь убить тебя, когда ты столько для наших же жизней делаешь?! Что за глупости такие?! Ну нет, Ра, уж что хочешь делай, а до такого мы не доведем! Мы идем туда все вместе! Всех победим и вместе вернемся сюда насовсем, поняла? Слышишь?! Никто не умрет! Мы выживем все, обязательно спасемся! Мы выберемся все! Без тебя мы никуда не уйдем! Прекращай все это.       — Летти, — Софтер тихо и грустно вздохнула. — Никто из вас не знает и не может знать обо мне всю правду без многоточий, а значит, вы не знаете моих мотивов и не предугадываете, как я возьмусь действовать. Я могу поступить неправильно. Мне не страшно погибнуть. Вы не вернетесь, если пойдете за мной. Решительно нет. Ты сама плохо понимаешь, в какую передрягу пытаешься ввязаться. Ты должна из нее спастись, а не утонуть в ней. У меня совсем другой путь в обоих мирах, и он начнется как раз тогда, когда вы — ты и Миррор — будете дома. Я не могу вернуться, пока не дойду до конца. Во всем виновата я, так что мне и разрешать все аномалии, которые возникли по моей неосторожности. Хочешь ты этого или же нет, я верну вас домой тут же, как запутаю след и отведу от вас смерть. Вы уйдете так скоро, как сможете, и не будете ждать меня. Не смей спорить. Я веду вас и закрываю собой на случай, если кто-то нападет; все стрелы закономерно полетят в меня, и я сама же с ними разберусь. Это не отчаяние и не глупое геройство. Это — мое давнее предназначение, которым наделила меня одноименная Система, смысл моей жизни на данном ее этапе. Если когда-нибудь все вернется в прежнее русло, то я обязательно расскажу вам свою историю от начала и до конца, и тогда вы поймете, почему я должна остаться на пустой кровавой земле посреди космоса, вне одного из существующих измерений. А пока молчи. Ты не знаешь, с кем ты связалась, Летти. Клянусь чем угодно, просто не представляешь. Ты будешь слушать меня, и тогда ты уйдешь домой живой и невредимой. Все это время ты говорила, что ты по-настоящему нужна своей семье, своему миру, и я дам тебе обещанный шанс исполнить загаданное.       Летиция смотрела на нее ровно и безэмоционально, ни один мускул не дрогнул на ее застывшей серьезной мордочке, а в опустевших суровых глазах, в которых вечно светилась внутренняя жизнерадостная улыбка, ни на миг не мелькнуло даже отражение единственной искорки.       — Я все это время хотела сказать тебе, что я тебе верю, — произнесла, как не сама, собака, не шевелясь и будто бы не дыша. — Верю тебе, Равенна. И всегда верила во все, что ты говоришь. Ты спасла мне жизнь. Спасибо тебе. Бесконечное спасибо тебе, Киллер. Ты в одиночку защитила столько жизней, сколько просто невозможно было бы спасти, будь это не ты. Прости меня, что я сомневалась в тебе сначала. Я перестала тогда верить, что ты защищаешь нашу семью, что не сбежала одна, когда нашла способ перемещаться и уходить беспрепятственно. Я допустила по собственной глупости мысль, что ты ищешь укрытия за наш счет. Я ошиблась, во всем так ошиблась. Ты — самая благородная фурри из тех, кого я когда-либо встречала. Ты не просто героиня по-настоящему. Больше. Ты — настоящий преданный друг.       Не выдержав напряженности момента, растроганная Нарцисса залилась слезами, а по ее мордочке разошлась улыбка.       — Ну какие же вы все самоотверженные, бесстрашные и преданные своему делу!.. — всхлипывая, запричитала кошка, обнимая сначала своих фуррят, а потом неожиданно и Равенну тоже.       Не питая особой любви к физическому контакту, в первое мгновение Софтер напряглась, готовясь вывернуться и по своей дурной привычке шарахнуться в сторону, но на этот раз голос из подсознания, который всегда прежде нашептывал об опасности и необходимости бежать ради спасения, вдруг соизволил замолчать и позволить Ра заново открыть для себя одну простую неписанную истину: что бы ни случилось, какие бы времена ни пришли, мама — это всегда мама, всегда самое любящее и святое создание во всей Вселенной, не подвластное корыстным мыслям, черным надеждам, скрытым шипам и желчности.       — Все начинаем с завтрашнего дня, — объявила волчица, когда вновь оказалась на «свободе», ощущая небывалый прилив сил и жизненной энергии. — Сегодня у нас выходной день. Просто выходной день.