Пламя да будет к тебе милосердно

Погода была отвратительнее всего, что могло когда-либо придумать божественное провидение. Сподвижники Сатаны никогда не дремали, вот и Доминик тоже не чувствовал усталость. Порой он начинал забывать, что его тело, созданное по образу и подобию, в действительности и есть лишь образ и подобие, ничего больше. Но вот душа, бессмертная душа, о которой он так заботился с младых лет… Это дело совсем иное. И когда она окажется в руках у Всевышнего, то земные дела восславят его, как и учили старшие, как верил он сам. Но далеко не о славе думал Доминик, следуя повсюду за падре, к которому его приставили в качестве верного помощника. Порою его помыслы резко отличались от того, что успела прочно вложить в него вера. Он искренне верил в учения Святой Церкви, желал, чтобы не было среди людей разуверовавшихся и решивших пойти по стопам Сатаны. Молитесь — и будете спасены. Соблюдайте заповеди, которые дарованы вам свыше — и ваши души обретут истинное бессмертие. Доминику было совсем немного лет, когда его отца не стало, а мать, не справившись одна с оравой детей, раздала их по приютам до монастырям. Юноша не знал, где сейчас его братья и сестры, не горел особенным желанием найти их. Его жизнь была посвящена величайшему делу — избавлению деревень и городов от колдовского отродья. И пускай пока он был только младшим служителем, для тех, кто хорошо знал его Доминик был фигурой весьма жесткой и перспективной. Во всем, что касалось дела, он всегда проявлял себя с лучшей стороны, да и Падре отзывался о нем исключительно положительно. Было еще кое-что, что подмечали те, кто работал с ним. Уж больно хладнокровно — считали они — Доминик наблюдает за казнью прелестных приспешниц Дьявола. Немало среди них было и впрямь красавиц, но…должно быть, на то воля Бога, раз он даровал своему рабу такую силу воли и слова? Ничего необычного в том, что виновных девиц отправляли на костер, для Доминика и правда не было. Он слышал, как многие из них просили пощады, да только не запоминал он их голосов. Их никто и не должен был слышать. Будь воля Доминика, он бы им в первую очередь язык отрезал. Итак, погода. Погода стала виновницей сегодняшней внезапной остановки в каком-то захудалом городке. Проехать бы им мимо, да невозможно — лошади увязнут в грязи, а повозка, в которой перевозили преступника, не может оставаться без присмотра. Мало ли, что эти ведьмаки придумают — была у Доминика мысль, что дьявольские силы одному из своих последователей могут и помочь. Раньше у них это не получалось, однако…шанс, все же, был. — В этом городе что, нет нормальной темницы? — возмутился Флоренцио, младший послушник. Он часто позволял себе несвоевременные высказывания, но сейчас группа инквизиторов из пяти человек с ним охотно согласилась. — Да куда он денется-то… — махнул рукой Патрик. Он провел рукой по чуть мокрым светлым волосам. — Там такой дождь, что сам Дьявол… — Вот именно! — прервал его Жозеф, сидевший на стуле в углу маленькой комнаты. — Сам дьявол послал нам эту погоду, лишь бы помешать довезти того ведьмака до города. Помяните мое слово!.. — Доминик, а ты что думаешь? Доминик не сразу понял, что обращаться к нему. Его взгляд был направлен через тонкое окно в сторону повозки, что стояла на улице и принимала на себя весь удар непогоды. Должно быть, очень неприятно находиться сейчас там, под открытым небом и чувствовать, что доживаешь свои последние часы в этом мире… Никому не пожелаешь такой судьбы. И никому не пожелаешь встать на путь колдовства. Но, должно быть, ю колдун будет рад отправиться к тому, кому верой и правдой служил все годы своего грешного существования. — Что там такое? — старший наставник, услыхавший шум, наконец, соизволил присоединиться к беседе юнцов и быстрыми шагами подошел к окну, возле которого стоял Доминик. Он шмыгнул носом, глядя сквозь дождь. — Наблюдаешь? Как бы не сбежал. Видел я, как на него девицы некоторые смотрели — приворожил, зуб даю. Того и гляди, проберутся да вызволят, негодницы. — Как это? — удивился Жозеф. — Заперто же. — Поверь мне, мой мальчик, колдовство и не на такое способно, — отозвался наставник. — О чем ты задумался, Доминик? — Да, молчишь весь вечер, как подменили, — поддакнули товарищи. Доминику, конечно, льстило, что переменам в его настроении уделяют столь много внимания. И об истинных причинах он, разумеется, никому не скажет. Некоторое время он молчал, а затем, когда спутникам уже стало невмоготу терпеть тишину и все они столпились у окна, он сказал: — Я знаю, где можно запереть преступника. — И где же? — наставник удивленно покосился на него. — При въезде в город я обратил внимание на старую келью. Хозяйка этого дома, милостиво нас приютившая, сообщила, что монах, живший в ней, давно уже почил, так и не обретя достойного послушника. Думаю, мы могли бы расположиться там. — Мы? Теперь на Доминика таращились уже несколько пар глаз. — Я подумал, что неплохо бы выбить из него некоторые сведения, — отозвался молодой человек, вздыхая и отходя от окна. — Впрочем, решать вам, наставник. Он в любом случае не выразил должного раскаяния в содеянном. — Кажется, он послал нас к дьяволу, — хмыкнул Жозеф и стоящие рядом парни рассмеялись. — Тихо, — грозно зыркнул на них наставник Григориан. Юноши умолкли и устремили глаза в пол. Наставник перевел взгляд на Доминика. — Ты уверен, что справишься? Разумеется, мы возьмем крепкую цепь и дадим тебе оружие на случай непредвиденных обстоятельств… — Сила Господа велика, наставник, — произнес Доминик, едва заметно улыбаясь. — Вы ведь уже доверяли мне подобные дела, помните? Наставник без колебаний кивнул. На счету у Доминика были уже славные свершения во имя Церкви. Этот юноша был очень перспективным и вполне мог дорасти до старшего в Инквизиции. Григориан возлагал на него очень большие надежды. Немного поразмыслив, он положил ладонь на плечо своего ученика. — Хорошо же, — произнес он, направляясь к двери. — Отправляйся и выбей из этого еретика всю правду. Эй, вы! Помогите ему с преступником. — Но там же льет как из ведра! — возмутился кто-то из парней. — А ты и не сахар, — рыкнул старший инквизитор и скрылся за дверью, взмахнув походным плащом.

***

В келье было сыро и темно — настолько, что ни один благоразумный человек не стал останавливаться здесь на ночь. Разве что отчаявшиеся беглецы да нищие, не имеющие за душой ни гроша. Преступника-мага заволокли в маленькое помещение первым, найдя несколько металлических петель под светом лампад. Связанного по рукам, его дополнительно лишили движения при помощи тяжелой цепи, защелкнув ту в одну из петель. — Тебе точно помощь не нужна? — осторожно спросил Флоренцио, пока Доминик раскладывал нужные ему вещицы на старом, почти истлевшем столе. — Не беспокойся и отправляйся спать, — отозвался Доминик, доставая несколько позвякивающих предметов, в одном из которых Флоренцио явно узнал грубой формы нож. — Всем нам нужен отдых. — Но… — Ступай, Флоренцио. Если меня убьют, обещаю, ты первым узнаешь, — чуть улыбнувшись, промолвил Доминик. Парень, наконец, послушался и закрыл дверь за собой. Как только он ушел, Доминик щелкнул замком в старой скважине. Монах, живший здесь, предусмотрительно оставил старый ржавый ключ на крюке возле выхода. Доминик располагал инструменты на столе в нужном ему порядке, приготовил чернильницу и пергамент, чтобы делать нужные заметки. В голове скользнула мысль, что в случае, если чернила кончатся, писать можно будет чужой кровью. Отчего-то он верил, что этот маг сумеет рассказать ему очень много всего. Очень много из того, о чем сам Доминик так старается забыть день ото дня. — Ну, здравствуй… — послышался голос из-под мокрого капюшона, налипшего магу на голову. Он чуть поднял голову, измученно улыбаясь. — Ты не узнал меня?