Меланхолия Дрейка Харриса (The Melancholy of Drake Harris).

Воздух наполнился запахом страха и крови, когда Робин сжал бейсбольную биту. Оружие было тяжелым в его руке, но ему было все равно. Его больше ничего не заботило, кроме выброса адреналина и власти, которую он имел над людьми в ресторане. “Робин, что ты делаешь? Останови это безумие!” — отчаянный голос Дои эхом отозвался в хаосе. Но Робин не слушал. Он только сильнее размахивал битой, и треск костей заполнил комнату, когда его жертвы падали на землю. Его глаза лихорадочно горели, и даже когда люди съеживались и молили о пощаде, он чувствовал только ярость. Чистую, всепоглощающую ярость. “Мне надоело быть хорошим парнем, — прорычал Робин хриплым голосом. — Я устал от того, что меня не замечают, бросают в тени. Теперь мир познает мою силу. Все будут бояться меня, и у меня наконец-то будет такая сила, которую я заслуживаю.” Сердце Дои упало, когда он увидел, как внутренние демоны его друга выходят наружу. Он знал, что Робин всегда боролся с чувством забытости и неважности, но он никогда не думал, что это приведет к чему-то подобному. “Робин, пожалуйста! Опомнись! Это не ты!” Но Робин только огрызнулся на него: “Закрой свой рот, Дои! Ты всегда был слабым, над тобой все смеялись. Ты не понимаешь, каково это, когда тебя игнорируют и недооценивают. Но не волнуйся, я позабочусь о том, чтобы ты получил такое же отношение, что и ко мне.” В животе у Дои скрутило при виде перекошенного лица Робина, и он знал, что должен вытащить своего друга из этого безумия. “Робин, пожалуйста, — умолял он дрожащим голосом. — Все это просто кошмар. Так что просыпайся, Робин Грин!!!” Но прежде чем он успел сказать что-то еще, Робин бросился к нему, яростно размахивая битой. Дои попытался отступить, но было слишком поздно. Бита впилась ему в череп с тошнотворным стуком, отчего он рухнул на землю. Глаза Робина сверкнули маниакальным ликованием, когда он стоял над неподвижным телом Дои. С биты капала кровь, смешиваясь с лужами, уже покрывающими пол. Крики оставшихся посетителей стихли в ужасающей тишине, и Робин упивался силой, которой он теперь обладал. Он всегда был забытым, тем, на кого никто не обращал внимания. Но теперь, как единственный выживший в ресторане, он знал, что получит заслуженное внимание. Он станет легендой, хозяином своей судьбы. Мир будет бояться его, а он будет наслаждаться этим до последнего выдоха. Безумный смех Робина наполнил когда-то уютный ресторан, когда он приблизился к неподвижному телу Дрейка. Кровь капала с биты на уже испачканный пол. Грудь Робина вздымалась от возбуждения, когда он упивался силой, которой теперь обладал. Мир узнает его имя, и все будут бояться его. “Ты сделал это со мной, Дрейк! — Робин закричал на неподвижное тело. — Ты никогда не слушал меня, никогда не заботился обо мне! Ты оставил меня одного, чтобы встретиться с моими демонами, и теперь пришло время мне отплатить тебе.” На лице Дрейка теперь было постоянное выражение безнадежности и поражения, а искаженные слова Робина эхом разносились по теперь притихшей комнате. Робин снова поднял биту, словно наслаждаясь силой, которую она ему давала. “Это твоя ошибка! — он продолжал кричать на Дрейка. — Все это! Ты тот, кто толкнул меня слишком далеко! Ты тот, кто заставил меня сделать это!” Слабый голос Дрейка прервал жуткую тишину, воцарившуюся в ресторане: “И что ты хочешь, чтобы я тебе прямо сейчас сделал? Начал никчемным и бессмысленным тоном молить о пощаде, или что?” Выражение лица Робина, и без того перекошенное, еще больше исказилось от ярости. “Заткнись, Дрейк! Закрой свою пасть! — закричал он, размахивая битой, и сделал шаг ближе к бездвижному телу своего друга. — Ты должен был быть моим другом! Ты должен был поддержать меня, но ты этого не сделал! Ты никогда не слушал меня!” Лицо Дрейка оставалось неподвижным, но его голос был слабым, когда он снова заговорил: “Я слушал тебя, Робин. Я всегда пытался быть рядом с тобой, поддержать тебя. Но ты мне не давал этого сделать. Ты всегда закрывался от меня.” Хватка Робина на бите усилилась, когда он подошел еще ближе к Дрейку. “Ты ничего не понимаешь, — выразил он чуть ли не режущим уши голосом. — Ты всегда был любимым многими, тем, о ком все заботились. А я что? Никто никогда не заботился обо мне.” Глаза Дрейка по-прежнему были устремлены в потолок, но его голос становился все громче, когда он пытался образумить своего друга: “Робин, пожалуйста. Это не тот путь. Не нужно этого делать. Пойдем лучше за помощью.” “И что, черт возьми, ты можешь мне предложить, а?! — спросил Робин в явной ярости. — Ответьте мне! О какой помощи ты говоришь!? Тем более, кто на это поведется, а?! Кому какое дело до Робина Грина и его проблем? Никому! Вообще никому! А таким образом, я заставлю их обратить на меня внимание. Я заставлю их бояться меня.” Но, словно издеваясь над потерявшим свой рассудок Робином, Дрейк ответил всего одним словом: “Нет.” Глаза Дрейка сверкнули болью и сожалением, когда он произнес это слово. Рот Робина скривился в усмешке, когда он сжал свою бейсбольную биту. “Нет? В смысле «нет», ты о чем?” — спросил он, его глаза были дикими от ярости. Дрейк оставался спокойным, даже когда кровь струилась по его лицу. “Я могу дать тебе лекарство от твоего безумия. Оно находится в моем собственном сердце, — сказал он низким и ровным голосом. — Если тебе оно нужно, то вскрой мою грудную клетку, и ты его получишь.” Глаза Робина сузились, и он издал сумасшедший смешок: “То есть, ты хочешь, чтобы я убил тебя, да?” И когда Дрейк собирался ещё что-то сказать, Робин расхохотался, как будто некто, только что сбежавший из психлечебницы: “Ну ладно! Если это то, что нужно, чтобы ты понял, чтобы мир увидел мою силу, я сделаю это! Я вырву твое сердце и приму это твое лекарство. Это то, что ты заслужил, оставив меня наедине со всей моей болью и страхами!!!” Мысли Дрейка метались, наблюдая, как Робин поднимает биту, готовясь нанести смертельный удар. Он не мог поверить, что это происходит, что его лучший друг так быстро сошел с ума. А когда бита мчалась к нему, Дрейк закрыл глаза и стал просить лучшей жизни. Что это был за мир, где людям приходилось прибегать к насилию, чтобы защитить себя? Почему было так много боли и страданий? И почему казалось, что я и мои друзья никогда не сможем передохнуть от всего этого? Мысленно Дрейк умолял о лучшей жизни, свободной от отчаяния, смерти, безумия и пыток, которые наполняли его мир. Он молча молился о побеге, шансе начать что-то новое. “Это все, чего я хочу,” — прошептал он про себя, когда мир вокруг него стал черным.

Но ответа так и не поступило.

Вместо этого была только тишина… которая была прервана хрустом костей и тошнотворным хлюпанием крови. Это был Робин Грин, который с маниакальной ухмылкой поднял биту над головой и опустил ее с жестокой силой. Звук бейсбольной биты, слияющейся с головой Дрейка, был последним, что можно было услышать в ресторане, пока безумие Робина полностью поглощало его самого. Хватка Робина на бите была скользкой от крови, когда он стоял над безжизненным телом Дрейка. С ухмылкой он протянул руку и вскрыл его грудную клетку, его плоть легко порвалась под пальцами Робина. Кровь и запекшаяся кровь брызнули на пол, когда он потянулся внутрь, его руки были скользкими от крови, когда он сжал их вокруг слабо бьющегося сердца. Но когда он уже собирался вкусить еще теплый орган, его внимание привлек звук. Это были Лесли и Мэнни, пришедшие в этот ресторан и испустившие пронзительный крик, полный ужаса.