Признание на больничной койке

      — Да не, фигня какая-то.       — Думаешь?       Сапнап валяется у него на кровати, балуясь йо-йо. Джордж сидит около него, греясь под одеялом.       — Ну ты только представь: Дрим кому-то нагадил в тапки, хотя ты знаешь какой он неконфликтный, а потом этот кто-то обиделся и решил сначала выследить Дрима, а потом и убить ночью? Я больше поверю в то, что по дороге домой шёл какой-то алкаш, а потом увидев Дрима с длинными волосами, решил « проучить » его за гейство, и случайно прибил.       — Во-первых: они могли нанять кого-то, к примеру знакомого попросить. Во-вторых: Дрим мстительный, а также взрывается трёхэтажным матом когда на него начинают гнать. Недавно ты сам это видел, когда мы ссорились.       Сапнап вздыхает, откладывая игрушку. — Джордж, прости за наши пранки. Мы просто считали, что это весело, да и не думали, что ты воспринимаешь это настолько серьёзно.       Джордж вздыхает. Ему всё ещё стыдно за своё поведение тогда, но злоба на Дрима и Сапнапа не даёт ему произнести извинения. Он не хочет прощать этих двоих, даже если и должен.       — Я подумаю. Дрим тоже должен извиниться. — Сапнап в ответ хихикает, поднимаясь с кровати.       — Пошли покушаем что ли?

***

      Первое, что увидел парень, когда проснулся — белый потолок, выстроенный не слишком большими квадратами. Вокруг были настолько белые стены, что рябило в глазах. В руку был вколот шприц, который он совсем не чувствовал, и на самом деле, даже не хотел. Проморгавшись, Дрим понимает, что не ощущает собственного тела. Будто бы ему ампутировали все конечности и осталась лишь голова. Он мог видеть только свою руку, ибо остальное тело было скрыто одеялом. Что поизошло? Почему он здесь?       В комнате светло, наверное, сейчас день. Неужели он наконец-то решился убить себя, но его попытка не увенчалась успехом? Голова ощущается тяжелее гири, а мир вокруг моментами плывёт. Он смотрит на свою левую руку, покрытую старыми шрамами. Но ведь... он не видит новых. Неужели он решил начать колечить и левую? Его помутнённое сознание меркнет, прежде чем вконец опуститься в очередной сон.       В следующий раз он просыпается точно таким же утром. Яркий солнечный свет бьёт ему в глаза, и будто бы назло, в тот момент, когда он разлипает веки, лучи скрываются за тучкой. Погода становится пасмурной, и потихоньку начинает лить мелкий дождик.       Дрим хмурится, а потом пытается пошевелить пальцами, что у него выходит через раз. Его состояние слишком уставшее; такое чувство, будто он не спал несколько дней, запивая уставшее состояние энергетиками и заучивая параграфы и определения, чтобы сдать экзамен. Стоп, а какое сегодня число?       Но он же в больнице. Значит, справка всё же будет.       Воспоминания проблёскивают в его голове, и Дрим понимает, что с ним произошло. Он помнит всё эмоциями, которые он чувствовал тогда: страх, истерика, как руки анемели, как жар распустился на боку. Но Дрим всё-таки выжил. Джордж успел.       Его глаза становятся влажными. Он безмерно благодарен тогдашнему приходу Джорджа. Счастлив, что друг смог спасти его. Он обязан ему жизнью, теперь Дрим чувствует, что должен брюнету. Долг сворачивает ошейником шею, но ради Джорджа он бы даже свернул горы, не то, чтобы долг вернуть ценной в жизнь.       От беспокойных мыслей о Джордже его отвлекает он сам. Затёкшие конечности наконец отмерли, анемия ушла, а неприятный зуд в области живота остался. Дрим замер. А вдруг врачи не так его прооперировали и прямо сейчас у него не то, чтобы неправильно зашита рана, а половину его органов отдали на чёрный рынок? Что он будет делать, если у него не будет своих печени и почки?       Если его прооперировали, то это наверняка стоило не малую денюжку. А денюжек у Дрима нет. Неужели Джордж заплатил за его госпитализацию? Или он в бесплатной больнице…       Его мозг становится ватным, прежде чем Дрим понимает: в мыслительных нагрузках, на данный момент, это его предел. Странно, что он хочет вырубиться опять, хотя раньше мог с лёгкостью не спать сутки, засыпая только под вторые и запивая горе от учёбы энергетиками, а иногда и пивом. Это было единственное его оправдание перед матерью, чтобы покупать их. Про пиво он решил молчать. Интересно, как сейчас мама? Она волнуется?       Дрим непроизвольно закрывает глаза, и он понимает, что опускается в дрёму. Но даёт себе возможность отдохнуть, ведь всё-таки, не всегда она появляется. Особенно, когда у него выпускной класс, а он любитель откладывать всё на последний момент.

***

      Сапнап не может спать. Не может есть. Не может учиться.       Он пялится в потолок, отыскивая в пластике над ним потаённый смысл, пробегая круги взглядом на потолке и притворяясь мёртвым даже тогда, когда к нему приходит его кот. Животное укладывается на его животе, который наверняка напоминает ему грелку; мурчит, потягивается, и от этой сцены у парня впервые за время йокает сердце. Появляется желание по привычка почесать кота за ушко, но рука не поднимается. Нет сил, хотя он даже не вставал с кровати сегодня. Это состояние у него бывало редко, но сейчас оно затянулось на целый месяц; не то, чтобы несколько дней.       Школа и учителя давят, лучший друг валяется чуть ли не в коме уже неделю, а сам он не может даже заставить себя принимать душ каждый день, не то, чтобы почистить зубы. Сапнапу мерзко от самого себя. Никогда ещё не доходило до такого, и вот оно и случилось. Он не смог поступить туда, куда хотел, и ему пришлось остаться в школе до одинадцатого класса. Ему было тошно от самого себя из-за неоправданных родительских надежд. Он хвастался всем, что сдаст всё без лишней мароки, пройдёт по аттестату туда, куда ему нужно, а потом и начнёт свою крутую и наполненную яркими красками студенческую жизнь.       Он морщит нос и моргает. Потом ещё раз. Может, ему перевернуться на другой бок? Но он просто не может.       Его комната будто стала такой же серой, как и он. Ни чёрные шторы, ни красное кресло у стола не спасают. Становится так тошно от самого себя, такого жалкого и бесполезного. Рисунки на стене над столом больше не вызывают тепла, раскиданные карандаши будто уже и не окажутся в пенале, а портфель, грязный от пыли, наверное, так и останется таковым до самого дня, когда он его выбросит. Белая постель не менялась несколько недель, и парень не может найти в себе силы, чтобы исправить это. Он не делает уроки с начала этой четверти, ведь ему даже на каникулах было плохо. Но не настолько же.       Ник просто устал. Он ничего не хочет, и даже отдохнуть не получается. Он терпит и терпит, но даже его терпению, коим он не отличался от других, постепенно приходит конец.       Его телефон загорается яркой мелодией. Парень закатывает глаза, думая, что это очередной звонок от него, и не двигается, но его когда-то любимая песня не прекращается, надоедает, льётся в уши водопадом, пока Сапнап наконец не психует. Он берёт телефон в руки, смотрит на надпись почти посередине экрана и сразу же отвечает на звонок, меняя своё выражение лица на обеспокоенное, ведь Джордж не звонит просто так.       — Алло?       — Сапнап, Дрим очнулся! Едь в больницу, я уже здесь.       — Жди! — он поднимается, скидывая кота на кровать, чудом не падая с неё, и бежит в коридор, прежде чем вспоминает, что ему нужно вызвать грёбанное такси.       Одинокое уведомление, висящее большим грузом у него во входящих, он так и не проверяет. Игнорирует. И никто не знает, специально ли, или случайно.

***

      Мягкая кровать, отдающая боль в пояснице, тёплое ощущение на коже. Неужели это солнечные лучи? В лёгкой дрёме парень лежит несколько минут. Слишком лениво открывать глаза, хочется поспать ещё, но не получается. Окно открыто, слышится щебет птиц. Может, Джордж решил проветрить в комнате? Получается, что сейчас час дня, не меньше.       Но Дриму плевать на время, ему хочется понежиться ещё. Лёгкая тишина прерывается открывающейся дверью, и Дрим пытается вспомнить, была ли в их комнате дверь… Или погодите, он уже давно не жил с Джорджем в одной комнате, ведь с тех пор его отец не уезжает на такие длинные командировки. Какое сегодня число?       Чужие голоса доносятся недалеко от его кровати, но он не может разобрать их шёпот. Это продолжается некоторое время, за которое Дрим даже решил заснуть опять, но наконец-то посторонние удаляются, закрывая дверь. Несколько секунд ничего не происходит, а потом начинают доноситься чужие размеренные шаги. Будто бы их обладатель колеблется, решается на что-то. Словно он оттягивал этот момент очень долго, и сейчас всё-таки решился…       Шаги останавливаются, и в это мгновение Дрим открывает глаза. Он видит удивлённого Джорджа. Слишком усталого, и не спящего ночь Джорджа. Тот смотрит на него, как на невиданное раннее седьмое чудо света.       Подросток молча садится рядом, пока на его лицо падают блики со стороны окна. Одна сторона его лица погружена в тень, но его глаза выглядят не менее выразительными. Парень протягивает к нему руку, будто в замедленном действии, и Дрим считает секунды до того, как небесная кара достигнет его — его ударят по лицу, или ещё чего похуже. Но ничего страшного не происходит. Нежное, холодное нечто дотрагивается до его щеки; Джордж гладит его, и Дрим щурится от удовольствия, подстилаясь под ласки. Он бы тоже хотел проявить нежность в ответ, обнять парня, поцеловать его в шею, или нос, но сдвинуться он сейчас не может.       — Я люблю тебя... — тихо произносит Дрим, и рука коченеет перед ним; отдаляется. Он в растерянности поднимает взгляд, понимая, что сейчас сказал это вслух.       Джордж не смотрит на его лицо, предпочитая упереться взглядом в пол. Сердце Дрима делает молчаливый кувырок. Он не моргая, в страхе глядит на Джорджа, стараясь заппчатлеть каждое его движение; и парень встаёт. Уходит.       Закрытие двери эхом отзывается в его сознании.       Он всё испортил? Солнце уходит за облака, в палате наступает полумрак. Одиночество плывёт в воздухе, пока не наступает закат, а свет луны, будто ледянной скол, имеющий возможность пронзить сердце Дрима в любой момент, не исчезает за тёмными тучами. Наступает темнота.       Дрим не может сомкнуть глаз ещё несколько часов, пока ливень за окном постепенно вводит его помутнившееся сознание в тревожный сон. Его солнце ушло, оставив парня царапать голые стены и выть от тоски.       Он не может заснуть. Страх ночи окутывает его цепями. Дриму страшно.

***

      — Ник? — Дрим удивлённо смотрит на взъерошенного парня в дверях, улыбающего ему во все тридцать два зуба.       — Приве-е-е-ет! — он накидывается на него с объятиями, выглядя в точь-точь как собака с виляющим сзади хвостом. Дрим чуть ли не роняет свой стакан с водой, обнимая Сапнапа, пока тот прижимает к себе всё сильнее и сильнее. — Я хотел приехать ещё вчера, но дождь всё испортил и мне отказали в такси. Я так рад, что ты в порядке!       — Так вот почему тебя не было. Я слышал, какой был ливень, но не думал, что из-за этого даже такси откажутся тебя вести. — он всё таки ставит стакан на тумбочку у кровати.       — Да, но зато Джордж здесь был! И ему почему-то не отказали… — Ник ребячески хмурится, и издаёт смешок, с каким-то неверием смотря на Дрима. — А ты как себя чувствуешь?       — В порядке… Наверное. — он не смотрит ему в глаза, складывая руки на одеяле, когда друг отодвигается от него, отсаживаясь. Сапнап делает серьёзный вид.       — Наверное? Я, конечно, понимаю, что ты в больничке и всё такое, но ведь сейчас всё хорошо. Ты больше не там, а здесь. Тебя прооперировали, операция прошла успешно, чики-пуки. — юноша хихикает в ответ. Сапнап не знает, стоит ли спрашивать парня про тот самый день, боясь затронуть ещё не зажившкю травму, и поэтому задевает тему аккуратно. Но может, тому сейчас как раз и нужно выговориться? Не навредит ли он ещё больше?       Дрим молчит. Он даже не открывает рта, не поднимает взгляда, а просто замыкается в себе, подобно тихому океану затихая. В чём-то Ник видит его схожесть с Дримом: возможно, в этом отвратительном безжизненном взгляде, что он маскирует под радостью, а может, и в погрязших в болотной тине и усталости конечностях. Когда не можешь выбраться, двигаться, да даже банально дышать.       Парень облизывает губы, — Когда я в темноте, мне кажется… Что я не здесь. — он в нерешительности замолкает.       — Можешь объяснить подробнее? — Сапнап подсаживается ближе, но понимая, что может надавить этим, отсаживается обратно.       Дрим сквозь время продолжает: — Когда, к примеру, закрываю глаза, — он моргает, пока его подбородок плывёт, а стена привлекает внимание всё сильнее, — То опять чувствую боль в боку. Даже когда просил обезболивающие у врачей, то оно не помогало. Боль не проходила. Я будто бы в том переулке.       Сапнап молчит, он правда не знает, что делать. Он не психолог и уж точно не врач-психиатр. Всё, что он может сейчас — так это банально выслушать друга, чтобы облегчить его внутреннюю боль и страдания.       — После той ночи мне начали сниться сны. Но они нехорошие. — Дрим поворачивается к окну, что находилось в другой стороне от Сапнапа, а потом вновь вертит голову вправо, — Я ничего не помню о том, как прошла та ночь. Но мне снятся кошмары, как за мной гонятся, и в конце-концов, догоняют.       Сапнап молчит. Дрим понимает, что вываливать все свои проблемы на друга не очень по дружески, и он корит себя за то, что начал эту тему. Но слова о сне сами сорвались с его губ. Дрим решает не упоминать о новом персонаже его кошмаров, что появился сегодня ночью: о Джордже.       — Дрим. — на Ника наконец обращают внимание испуганные, изумрудные глаза, — Мы справимся. Ты запишешься к психологу, он тебе пропишет там что-нибудь, потом и с больницы выпишешься, всё вернётся на круги своя. Сдашь экзамены, поступишь в хороший колледж, а потом и на работу устроишься. Тебе главное жить дальше и всё.       — Но я разве больной? Мне психолог ни к чему. Или ты меня уже к шизофреникам приписал? — Дрим смотрит угрожающе, и Сапнап закатывает глаза, цыкая.       — Ну что за дедовские взгляды? Тебя чуть не убили, тебе точно нужна психологическая помощь! У тебя там травмы, или как там... Да и детство у тебя точно было не из лучших.       — Я думал, мы тогда раз и навсегда закрыли эту тему. — Дрим рыкает, оставляя после себя тишину. Сапнап в растерянности раскрывает рот, подобно рыбе, не зная что ответить.       — Прости. — он тушуется под пристальным взглядом друга, пока тот наконец расслабляет плечи, остывает. Дрим вздыхает.       — И ты меня тоже. Я не должен был выгонять тебя из дома, особенно когда ты остался у меня на ночёвку… — он виновато поджимает брови, смотря куда угодно, лишь бы не на Сапнапа.       — Э-эй, ну ты чего. Я уже и не обижаюсь. Мне самому тогда лучше было не оскорблять тебя. — ему угукают, грустно приподнимая уголки губ. — Дрим.       — Что?       — А тебе правда нравится Джордж?       Дрим молчит, не зная, что и сказать. Хочется спросить у брюнета, откуда он это знает. Неужели Джордж рассказал? Или он был тогда в здании и всё подслушал? Или же всё выглядит со стороны настолько очевидно....       Парень всё-таки со смущением отвечает:       — Да...       Сапнап удивлённо раскрывает глаза, не веря в положительный ответ. Он хлопает ресницами, восторгаясь.       — Правда?! А я ещё думал, правильно ли понял смысл твоих слов. Не думал, что ты голубой!       — А сам-то? Постоянно сходишься и расходишься с тем парнем. — Дрим издаёт тёплый смешок, но парня это совсем не веселит.       — А вот это было обидно, чел.       — Да? Извини...       Пару минут у них проходят в непривычном молчании, пока Дрим не прерывает её вопросом:       — Он опять пишет? — Сапнап угукает, делая совершенно незаинтерисованный вид, но подросток видит его насквозь. — А ты почему не заблокируешь?       — Не знаю. — Сапнап безэмоционально смотрит в пустоту, что даже пугает.       Дрим поворачивается в левую сторону, смотрит в окно, а потом от скуки берёт стакан с водой. Прижимая его к губам, он делает несколько глотков, с лёгким стуком кладёт его на твёрдую поверхность, поворачиваясь обратно к парню.       — Вы говорили о ваших отношениях?       — После того, как мы начали жить вместе, я понял, что мы слишком разные. И у нас произошёл разговор, после которого я предложил расстаться. Он согласился.       — Я думаю, что это нормально. Вы же не клоны и не роботы, чтобы жить одинаково и сойтись во всех взглядах.       — Да, но ни он, ни я, не шли на диалог. Мы просто постоянно бесились из-за друг-друга, а потом это выливалось в ссоры.       — Ты, я так понимаю, много думал об этом? Так если всё понимаешь, то почему не ответишь ему и не дашь отношениям второй шанс?       Сапнап вздыхает. — Аргх, да почему строить отношения так сложно… Да боюсь я! Вдруг всё пойдёт вновь по одному месту, а потом опять ссоры, игнор, обиды. Не хочу этого.       — Я понимаю, я тоже. — Дрим сочувствующе смотрит, и Нику становится от этого чуточку легче. — А что он хоть пишет?       Сапнап выдыхает, вытаскивает телефон из кармана джинс, открывая переписку, что так старательно избегал всё это время. [ От кого: Карл. ] « — Здравствуй, я думаю, нам нужно поговорить. « — Ник, ответь. « — пожалуйста.       Сапнап хмурится, читая недавние сообщения, после обнаруживая, что Дрим тоже смотрит, и сразу же выключая смартфон.       — Ничего себе ты игнорщик. — Он отсаживается обратно, стараясь не тревожить рану, что так старательно заживает.       — Кто бы говорил. — Сапнап закатывает глаза.       — То есть, он тебе пишет, но ты не отвечаешь. Также ты не блокаешь его, потому что сам хочешь с ним встречаться и вообще уже готов с ним поговорить, но боишься повторения того опыта. Я правильно понимаю? — Дрим будто детектив в этом деле, задумчиво трёт свою несуществующую бороду и смотрит так выжидающе, уже раздумывая над дальнейшими событиями этой драмы.       — Да, а ещё мы постоянно встречаемся по непонятной причине. То я вижу его в ТЦ и прячусь, то он оказывается почему-то именно в тех местах, где я закупаю продукты.       — Вау, да вас как будто тянет к друг-другу! Противоположности притягиваются.       — Ага, очень слащаво. Скорее просто случайность — Ник усмехается, облокачиваясь об свои ладони за спиной.       — Рома-антика, — сначало весело пропевает Дрим, после уже вопросительно добавляя. — И почему же ты её так не любишь?       Между ними образуется тишина, но она уже не такая неловкая, какой была раньше. Было даже приятно. Облака плыли своим темпом, иногда подгоняемые ветром. Где-то слышались звуки больницы, шаги по ту сторону двери, стуки поставленных предметов, движение трейджика на колёсиках, пение прилетевших птиц за окном.       — Зачем ты пошёл к Джорджу тогда? — он поворачивается к нему с серьёзным видом. Даже без контекста понятно, о чём спрашивает Сапнап.       Дрим поджимает губы, наверняка ожидая этого вопроса и готовя на него ответ, но решимость ответить куда-то девается. — После разговора в дискорде нашем, когда ты и я опять поссорились, я долго думал о твоих словах. Ты сказал, что я нерешительный, и что я никогда не вылезу из под маминой юбки. И в итоге я так задумался об этом, что меня начало раздражать, что я просто лежу у себя в комнате на кровати, пытаясь заснуть, когда как мог уже признаться Джорджу в своих чувствах, и возможно, уже быть с ним в отношениях. И я так замотивировался этой мыслью, что встал, никого не предупредив, и вышел из дома. Даже не понял, как уже очутился далеко от своей улицы.       Сапнап ошарашенно поднимает брови, опуская руку себе на бедро. — То есть, это всё из-за меня? Ты вышел из дома в два часа ночи из-за моих слов?       — Ты лишь был спусковым крючком. Думаю, это бы случилось, будь я хоть немного решительнее, как ты и говорил. Ну, сейчас главной причиной является Джордж, а не ты.       — Ты и так очень решителен, Дрим. Не засоряй голову моими дебильными словами, что я говорил на эмоциях. Прости меня за то, что тогда наговорил…       — Да нет, всё в порядке. — парень грустно улыбается, — Ты главное не вини себя в этом.       Сапнап улыбается, соглашаясь. Он знает, что лжёт своему другу в лицо с улыбкой, и ему тошно от себя. Переводит тему, стыдливо отворачиваясь, — Кстати, в ту ночь… Джордж предположил, наверное, с дури, что это могло быть спланированным нападением.       — Типо, на меня наняли убийцу? Как в фильмах, хах? Смешно.       — Да и мы тоже быстро отшутились от этого, точнее я. Джорджу же было скорее не до смеха. Я тогда и вправду не воспринял это всерьёз, но блин, Клэй, как часто в нашем городе бьют кого-то ножом?       — Если в вашем районе такого не происходит, то это не значит, что в других нет. — Дрим как-то грозно складывает руки на груди, но этот жест теряется в тугих раздумьях, поселившихся в голове. — Я мало с кем конфликтовал в другой школе. Да, бывало, что дрался, но без этого меня бы там быстро пришили в изгои. А они там сродни груши для битья.       — У вас там тюрьма была что ли, а не школа? — Сапнап приподнимает ногу на кровать, оставляя тапочек на полу, и опускает подбородок на колено, пока его брови взлетают в изумлении.       Дрим смеётся, — Возможно, кстати, и так. Сейчас вспоминаю и не понимаю, как выживал там вообще. Конечно, как в рассказах о тюрьмах там не убивали никогда, да и не избивали до полусмерти, а просто, ну, припугивали. Ладно, могли максимум руку сломать, и то, тем кто донёс в миллицию, потом бы не поздоровилось. Помню, там было очень напряжённо. Были ещё две группы, которые не очень друг-друга любили, не знаю точно. Я всегда нейтралитет держал и со своими тогдашними друзьями тусил. На самом деле, мы просто объединились, чтобы не стать беспомощными в этом аду. На нас никто и не быковал почти, ох уж эта репутация.       — Ого… Я даже не знаю, что и сказать. — Ник издаёт нервный смешок, запуская руку в свои волосы. В голове вертелось множество мыслей, которые он не мог собрать в один комок.       — Можешь просто слушать. — Дрим улыбнулся ему и Сапнап понял, с каким трудом ему это даётся. — У меня есть несколько предположений, кто может нанять убийцу для меня.       — Стоп, то есть, ты всерьёз воспринял эту теорию?       — А что ещё делать? Вдруг выпишусь, а меня ещё раз прирезать захотят. Так лучше расследовать это дело.       — Ну и найдёшь ты заказчика, что, пальцем у виска ему поводишь? « Но-но, нельзя так! » скажешь? Как будто тебя послушаются, так и сами как поводят кулаком у твоего лба!       Дрим задумался, что начало пугать Сапнапа. Он улыбнулся, — Я в суд подам.       Парень вытаращил глаза, хватаясь руками за голову.       — Ты ебанутый?       Дрим смеётся, и Сапнапу самому хочется врезать этому идиоту, который подумал, что сможет мало того, что выиграть суд, но потом ещё и в живых остаться.       — Нет, ну ты же шутишь? А если проиграешь? То что тогда будет?       — Ну, проиграю и проиграю. — парень всё ещё хихикает, не в силах успокоиться.       — Да тебя убьют, не успеешь ты до суда дойти! Дрим, образумься! — парень размахивает руками, и видя как Дрим дёрнулся от его действия, сразу же опускает их, виновато отсаживаясь.       — Ну а что ты тогда предлагаешь? — он прочищает горло, неловко сжимаясь на кровати, пытаясь сделать вид, что всё нормально.       Сапнап хмурится. А действительно, что можно сделать, кроме как идти в суд?       — Переедь в другой город!       — Ты серьёзно? Мы только сюда приехали, я хорошо обосновался, обзавёлся тобой и Джорджем, так мне теперь из-за каких-то придурков уезжать? Проще порешать с ними вопросики, узнать чё не так, а потом приспокойненько дальше жить.       — Но ты же сам сказал, что за просто так не убивают! Что могло случиться такого, чтобы тебя прям захотели прирезать?       — На самом деле, я не знаю, когда мог бы переступить бывшим одноклассникам дорогу. — Дрим трёт подбородок, поднимая взгляд вверх, будто вспоминая что-то. — А, я же перед тем, как перевестись, парня избил.       — Такое так просто не забывают, Дрим, это уже дурка…       — Да всмысле?! — Дрим хохочет, играюче ударяя друга в плечо, пока тот тоже смеясь, откидывается немного в сторону, содрогаясь на другой части кровати. Но ребята быстро успокаиваются, когда в их дверь стучится медсестра, кричащая о конце их времени для встречи, так как пациенту нужен отдых.       — Ну ладно, я пойду тогда. — с весёлым вздохом Сапнап отряхивает свою одежду скорее ради приличия, нежели от пыли, — Мне нужно и свои дела разгрузить, а ты тут отдыхай. Потом справку в школу смотри не забудь принести!       Они стукаются кулачками и Сапнап улыбаясь, выходит из палаты. Дверь издаёт хлопок и Дрим устало, но с приятной улыбкой на лице, вздыхает. Он правда рад, что с Ником всё разрешилось мирно. Так они ещё и поговорили хорошо, обсудив всё.       — « Кроме Джорджа… — Дрим откидывается на подушку, смотря в ясное небо за окном и тоскуя, что не может прямо сейчас выйти на улицу. — Интересно, на этом наши отношения друзей закончены? Я правда не могу поверить в это. »       Клэй хмурится. Он с печалью смотрит на закрытую дверь, раздумывая, что сейчас может делать брюнет, постоянно витающий в его мыслях.       — « Жаль, что мне всё ещё не отдали мой телефон. »