Общий сбор

Противный писк становился всё назойливей и винтом вкручивался в уши. Гамора, зарычав, открыла глаза. Первое мгновение она не поняла, что за смердящий дымом металлолом её окружает. Закашлялась, и резкая боль в сломанных рёбрах хлёсткой пощёчиной напомнила ей события последних нескольких часов. Вечный холод тисками сжал её тело. Пускай киборгизированное, но живое. Пока ещё живое, хотя кое-кто очень хотел бы иначе. Ввалившись в люк спасательной капсулы, она долго лежала ничком, жадно глотая переработанный воздух разбитыми губами. Она потеряла счёт времени. Лицо — маска боли, его трогать нельзя, а смотреть — ещё запретней. Но это всё потом, сейчас она жива. Гамора с трудом подняла непослушную руку и зашипела от боли. Вся правая половина лица больше не была Гаморой. Она превратилась во что-то мягкое и очень мокрое, во что-то, чего ей лучше сейчас не знать. «Значит, это не сон», мелькнула мысль в тумане сознания и исчезла. Сильно клонило в сон, несмотря на писк приборной панели и тупую боль, охватившую голову. Болело не так сильно, как должно было быть. Либо шок, либо нервные окончания отмерли от высокого жара. Или пожара? Взрыв сотряс уже и так горящие обломки корабля за бортом капсулы, и маленький кораблик пнуло взрывной волной. Получив пару ударов о стены, она вцепилась в пилотское кресло и набрала автопилот в никуда, лишь бы подальше отсюда. Самое главное сейчас — успеть предупредить о беде. На кнопках вызова крохкие зелёные разводы. Кровь, уже подсохшая. Гамора надеется, что успела позвонить кому бы там ни было, и тут осознание происходящего бьёт молотком по затылку. Застонав, она сжимается в клубочек. Краткое неведение было блаженным, и только сейчас она это понимает. — Небула, ответь. Код 2-дельта-46... — Небула на связи. Танос меня подери, что с твоим лицом? — Неважно! Тебе грозит смертельная опасность. Где ты? — На Забвении конечно. Что с тобой случилось? — Плохо... Это близко. Немедленно объявляй общую тревогу, к вам летит враг. Скорее! — Дракс! Сюда, бегом! Гамора, что за враг? Где Стакар с командой? — Все мертвы. Вернулась наша «золотая девочка», вот что. — Что?! Невозможно, она давно грызёт землю! — Слухи лгут, знаешь ли. Она идёт за нами. Меня уже навестила, как видишь. Готовься. Подняв голову, Гамора внимательно всматривается в показания приборов. Многочисленные огоньки жалуются на поломки, а один — сообщает, что автопилот прибыл в пункт назначения. Забвение. Но за лобовым иллюминатором только округлая расколотая скорлупа и какие-то обломки, ленивой полосой раскатанные вдоль линии горизонта. — Небула! Гамора чувствует, как боль совершенно другого вида стискивает грудину. Незнакомая, бесплотная, но от этого не менее реальная. Может, они не были так близки, но после смерти Таноса они начали двигаться друг другу навстречу. Они ещё могли стать сёстрами по-настоящему. Но теперь она никогда не сможет узнать лучше ту новую Небулу. Скорбь сжалась в один тугой комок с ненавистью к той, кто это сделал. Мысли путались, горизонт перед глазами заваливался вбок. Хотелось немного прилечь, но захоберийка знала, что потом не поднимется. Нужно куда-то двигаться, нужны координаты. Но в голове каша, шок и кровопотеря уже почти вылакали её досуха. Уцепившись за обрывок цифр в памяти, Гамора ввела адрес в строку автопилота, надеясь что мощности межпространственного двигателя спасательной капсулы хватит на дюжину прыжков. Капсула была пятиместная, так что запаса воздуха могло бы хватить и на дорогу с обычным ускорением. Вот только если прыжок не удастся, воздух ей уже не понадобится.

***

Питер не знал, который час. Он только что разлепил глаза и хотел закрыть их обратно. Всё было паршиво, в голове тоже было паршиво. Поминая деда, он слишком увлёкся, и теперь уж не мог с точностью назвать не то что время суток, а день недели. Внезапно оказалось, что он не знает, что теперь делать дальше. За год он не завёл на Земле друзей, не нашёл работу. Просто давал себе пока пожить, как само пойдёт. А теперь, после смерти деда оставшись один, он и понятия не имел, как жить дальше на этой внезапно чужой планете. Кряхтя от утренней расплаты за вчерашнее, Питер доставил себя до туалета. Сонно протирая глаза, он услышал странный свистящий звук. Громкость стремительно нарастала и приближалась. Он не успел подумать, что это такое, как что-то взорвалось, дом вздрогнул и он, запутавшись в трусах, слетел с унитаза. «Пхля, смерть-то какая позорная!», мелькнуло в голове Пита, когда он спешно подскочил, оделся и побежал в сторону странного звука. Вместо кухни он увидел груду поломанного дерева, кирпичей и... космическую спасательную капсулу с медленно дотлевающей обшивкой. Люк был приоткрыт, но это было всё, на что хватило сил одинокому пассажиру. Из кресла пилота, удерживаемая от падения одним ремнём безопасности, бессознательно свисала... — Гамора?!

***

— Ну же, проклятый кусок металлолома! Давай! Квилл нервно постукивал по руке коммуникатором, упрямо выдававшем отсутствие сигнала. Перезванивая раз за разом по последнему входящему четырёхдневной давности, он в сотый раз клял себя, что не принял тот звонок Небулы. Затем напряг память и набрал уже «Боуи», пытаясь получить ответ от Ракеты. Тоже глухо. Попробовал поменять пару цифр, на случай, если неправильно запомнил номер, и попал на рассерженную, как фурия, аскаварьянку, гневную тираду которой он поспешил прервать кнопкой отбоя. Значит, сам коммуникатор работал. — Да что же там у вас стряслось, ребята, — простонал Питер, остро ощущая свою вину и ненужность. Гамора лежала рядом в его постели. По такому поводу он даже простыни поменял, хотя теперь они выглядели даже хуже старых. Сажа, грязь, кровь — чего только не было на его гостье. Квилл остановил кровь и как мог перевязал и обработал раны. В том числе, несмотря на похолодевшие от ужаса пальцы, обширный ожог на лице. Питер с облегчением выдохнул, что глаз цел, а ниже, где кожа просто свернулась от жара и практически отсутствовала, старался просто не смотреть. Он, конечно, слышал про феноменальную регенерацию киборгов, но на всякий пожарный вынес из комнаты зеркало. Больше всего его беспокоило количество крови в челноке. Сколько должно быть крови в человеке, он помнил смутно, но ему сказалось, что как раз столько, сколько на полу и обивке, плюс-минус. Заявиться в поликлинику и спросить донора с Захоберии он не мог, так что Квиллу оставалось ждать, раскусывать ноготь и раз за разом мучить коммуникатор. За окном уже смеркалось, когда Гамора заворочалась, точно включилась, и уставилась на Питера немигающим взглядом. — Квин? Ты что здесь делаешь? Ничуть не смущённый холодным приёмом, Питер с широкой улыбкой начал: — Вообще-то Квилл. Это мой дом, на минуточку. Тоже счастлив тебя видеть. Здорово, что заглянула на чай. — О нет, — простонала Гамора, мучительно пытаясь вспомнить, каким звёздным ветром её сюда занесло. — Почему из всей галактики я попадаю именно в твой дом! — Тебя привела сама судьба, не иначе. — Скорее, последствия кровопотери, — сухо отрезала Гамора и резко села в кровати. — Воу, полегче! Не гони так, полежи пока. Воительница проигнорировала его квохтанье, спустила ноги на пол и брезгливо сорвала повязку со щеки, вытерев мазь с пальцев об простыни. — Кто здесь кроме тебя? Видел кого-то или что-то необычное? Того, чего здесь не должно быть? — Вообще-то шаттла вместо моей кухни тут явно быть не должно, но тебя я — так и быть! — прощу, если расскажешь, что случилось. Гамора поднялась на ноги, медленно подошла к окну, отдёрнула занавеску и осторожно выглянула на улицу. — Тебя это в любом случае не касается, ты самоустранился. — Что? Нет! — А как называется то, что ты забился в свою дыру, плюнул на всех и не отвечал на звонки? Это я ещё мягко выразилась. «Откуда она может знать?.. О, Небула, вот сплетница!», досадливо подумал Питер, но не без надежды выдохнул: — Так ты мне звонила? Гамора встретилась глазами со своим отражением в оконном стекле и вздрогнула. Спешно начесала полголовы на правую сторону. Затем презрительно фыркнула, ёмко уместив в одном звуке всё своё отношение к хозяину дома. Квилл чем-то забряцал сзади, и когда наёмница обернулась, то чуть не получила ложкой в глаз. — На, поешь супчик. За папу ты есть точно не станешь, давай хоть ложечку за Небулу. Гамора рыкнула и треснула по руке. — Ай! Да что ты как зверушка, — обиженно воскликнул Питер, прижимая к себе мгновенно онемевшую кисть. — Руки распускаешь! Не хочешь, мори себя голодом. Только одними косыми взглядами сыта не будешь. Нехотя признав его правоту, Гамора взяла тёплую миску с супом и опустилась на кровать. На вкус варево напоминало сначала подгоревшие, а потом размоченные до безвкусия корни яра. Причём ещё и незрелые. — А где твой дед? Уже отравил его своим хлёбовом? — вставила шпильку Гамора. — Он умер. Четыре дня назад. — О, прости. Повисло неловкое молчание. Гамора докончила суп прямо из миски и снова в ложке на миг увидела обезображенное лицо. Боль была уже не такой острой, но несмотря на её ускоренное заживление и карбоноволокна в костях, раны на киборгах заживали бесследно далеко не всегда. — Небула тоже мертва, — тихо уронила Гамора — Не может быть! Она мне звонила вот только недавно. Наёмница прожгла его таким тяжёлым взглядом, что Квилл подавился воздухом. — Как я и говорила, тебя это не касается. Дай мне коммуникатор, я пошлю сигнал и меня заберут. — Опустошители? — кисло спросил Питер, передавая ей прибор. — Их больше нет. — Вот блин... Квилл уронил голову в руки. Едва не ляпнул «а я и не знал». Он не только не знал, но даже и не хотел знать. — Я позвоню Ракете. — Ракете? Я не смог ему дозвониться. Гамора побледнела и судорожно проверила. И ещё раз. И ещё. Только статические помехи, как будто этого номера никогда и не существовало. — Нет, — помертвевшим голосом выдохнула Гамора. — И они тоже. Это всё из-за меня. Уронив коммуникатор на пол, наёмница соскользнула на подушки и замерла. — Что «из-за меня»? Что именно? Гамора? Голос Квилла задрожал. Он потряс её за плечо, но та никак не отреагировала. — Ты хочешь сказать, что... Голос Питера сорвался, в горле встал ком. Даже мысль о том, что его друзей больше не существует, была невероятна. Но ведь Небула тоже ещё совсем недавно была жива! Ноги внезапно стали ватными, и Питер сполз на пол рядом с кроватью. — Ты ведь знаешь, что у Таноса были не только две дочери, — очень тихо проговорила Гамора. — Небула была нелюбимой, и что бы она ни делала, не могла вызвать отцовского одобрения. Он стравливал нас, приводя меня в пример. Но и я тоже не была его фавориткой. Его эталоном, его гордостью и правой рукой всегда была Мортия. В своей жестокости она порой превосходила даже Таноса. У того был план убить ровно половину мира, Мортии же было плевать, кого уничтожать. Она была старшая и ненавидела нас обеих. Издевалась над нами на потеху Таноса. Ломала детские косточки просто потому, что ей нравился этот звук. Отец всегда посылал её на самые сложные и тайные задания. Незадолго до того, как Ронан заполучил камень Бесконечности, Танос отослал Мортию на секретное задание в другую галактику. Не знаю, в чём оно заключалось, но слухам о её смерти я поверила. Оказалось, зря. Она вернулась. И теперь, узнав, что её боготворимый отец мёртв, а недостойные сёстры способствовали его убийству, она хочет нам отомстить за предательство. — Расскажешь, как всё случилось? — Хочешь кровавых подробностей? — горько усмехнулась Гамора. — Нечего рассказывать. Эта гадина прилетела на своём манерном белом кораблике. Вскрыла корабль Опустошителей, как консервную банку. Попала в двигательный отсек, никто даже ничего понять не успел. Я была чуть ближе к эпицентру взрыва, как видишь. Успела схватить реактивный ранец и добраться до спасательной капсулы. Я всего не помню, наверно, отключилась. Когда очнулась, её уже не было. Это всегда был её любимый стиль — быстрая и зрелищная кровавая расправа. Небулу я предупредила, но было уже поздно. Я видела Забвение, от него осталось выеденное яйцо. — Дракс, — прошептал Питер. — Прости за то, что я навлекла смерть на твоих друзей. Здесь я тоже оставаться не могу. Завтра я уйду. Это моя война, и только моя. — Нет, в одиночку ты не справишься! Это верная смерть, Гамора. — А кого мне взять с собой? Уж не вышедшего ли на пенсию Звёздного Лорда? Глаза Гаморы были до краёв полны горечью и Питер подумал, что сейчас она тоже переживает потерю своей семьи. Да, у этой Гаморы семьёй был Стакар и его головорезы, но её скорбь от этого была не менее настоящей. Повинуясь порыву, он ободряюще сжал её руку, уже готовый получить по шее. Но она, кажется, даже этого не заметила. Перед её взором тянулась незримая вереница призраков.

***

Звук раскалывающегося пополам неба послышался почти на рассвете. Квилл дремал в кресле в той же комнате. Испуганно подскочив, он ринулся к окну и налетел на уже затаившуюся в тенях Гамору с оружием наготове. — Отбой, это свои! — восторженно завопил Питер, увидев заходившего на посадку «Боуи». Выскочив из дома, он подбежал к едва опустившемуся трапу. — Ребята, вы живы! Вот он, здоровяк Грут, воинственный Ракета, и Дракс — хромающий, подкопчённый, но живой. — А где остальные? — тихо спросил Питер. — Что? — переспросила Файла, только что подошедшая с Блерпом на руках. Больше никто ничего не ответил. — Вообще-то мы прилетели, чтобы сообщить, что Гамора погибла, — сухо процедил Ракета. — Если тебе это вдруг ещё интересно. Дракс почему-то решил, что да. — Нее, Гамора не погибла! — возразил Квилл, но его слова потонули в восторженном вопле Дракса. — Гамора! Разрушитель заключил её в свои мясистые объятия. Все Стражи поспешно сгрудились вокруг Гаморы и загалдели. — Дракс, ты здесь! Но как? — ахнула наёмница. — Что с Небулой? — Она жива, Адам видел, как её забрали на большой белый корабль. — Адам спас Дракса! И помог эвакуировать жителей Забвения, — воскликнула Файла, размахивая флегматичным Блерпом. — Он был очень крут, но его сильно ранили. — Да, парнишку разнесло просто в мясо, — кивнул Ракета. — Не зная, что он может, подумал бы — кирдык сразу. Предлагал ему остаться, но он вроде как к мамочке собирался. Ах-ха-ха, шнурочки наверное развязались! — Прекрати, — сурово оборвал его Дракс. — Он хороший сын. И отличный воин. — Я есть Грут! — Да, точно. Краглин с Космо остались на Забвении. Чтоб мой хвост облысел, если там ещё есть что восстанавливать. Но эта парочка упёртая. — Ракета, чёрт возьми, почему не отвечали? Я думала, вы все погибли. — Передатчик накрылся, обломками задело. Чинить было некогда, красотуля. При виде, с каким жаром они все обмениваются новостями, Питеру стало горько. Значит, Гамора держала связь не только с сестрой. За тот год, что он питался одинокими иллюзиями, его друзья — а имел ли он право так их теперь называть? — сблизились с Гаморой. Сейчас же в пылу общения никто не вспомнил про него, не посмотрел в его сторону, ни слова не сказал. Стоя на обочине в полном одиночестве, он почувствовал себя призраком. Которым он сам себя сделал, полностью добровольно. Нельзя жить двумя жизнями, говорил он себе. Питер выбрал свою жизнь. Отчего же теперь он удивляется, что за целый год радиомолчания он стал более далёким для них, чем те, кто каждый день был рядом и сражался бок о бок? Только сейчас он понял, как же сильно по ним всем соскучился. И как же было глупо выпадать из одной жизни, чтобы пустить корни в другой. В груди защемило от желания оказаться рядом с ними в этой куче-мале. — Ребят, я так соскучился. — Почему ж тогда не ответил на вызов? — нахмурился Дракс. — Мы всех собирали на бой с этой стервой. — У меня дед умер. Как раз в этот день, — тихо признался Питер. И оттого, что он сказал это сейчас вслух перед всеми, слова словно приобрели свою окончательную бесповоротность. — Что ж ты сразу не сказал! — пробасил Дракс, заключая того в тиски объятий.— Когда мой отец отошёл на тот свет, мы оплакивали его всей деревней. Тебе надо было нас позвать! — Ага, каждый день по деду, когда мы звонили, — буркнул Ракета себе под нос, качая головой на простодушного Дракса. — Ну, что теперь будем делать? — спросил Квилл, расправляя помятые плечи. Гамора, фыркнув, обернулась. — Мы будем спасать Небулу. А ты можешь делать всё, что тебе заблагорассудится. От резкого движения начёсанные волосы слетели со щеки, и утреннее солнце беспощадно высветило весь объём повреждений. — Ох, мать! Эк тебя разворотило, — брякнул что первое на язык пришло Ракета. — Я есть Грут. — Спасибо, Грут. Я знаю, где лежат медпакеты, — ледяным тоном процедила Гамора.— Хоть один из вас нормальный. Наёмница фурией пролетела мимо Ракеты, «нечаянно» пихнув того в пыль. — Ну так что, мою каюту там ещё не заняли? — с наигранным задором бросил Квилл. — Тогда я кое-что возьму и в путь. — Заняли, — хищно рыкнул Ракета, отряхиваясь от пыли. — Я там складирую самый грязный, вонючий и бесполезный хлам. Твоя каюта разницы не заметила. — Я есть Грут! — Что? Ты меня ещё учить будешь? Где он год шаландался, туда пусть и идёт! Аж опустившись на все четыре, енот побежал в сторону корабля. — И ждать я тебя не буду, взлетаем немедленно! Питер тяжело вздохнул. — Иди за вещами, мы подождём, — примирительно пробасил Дракс. — Спасибо, Дракс! Ты настоящий мужик, — выдохнул Питер, хлопая Разрушителя по плечу. — Добро пожаловать в команду, — заявила Файла, с улыбкой поднимая Блерпа, чтобы тот обмусолил слюнявым языком его лицо. Собирая свои немногочисленные пожитки, Питер с горечью подумал, что его возвращению рады только девчонка и неведомая кракозябра. Ну, может ещё Дракс. Хотя его настроение податливо и управляемо. Но три всегда лучше двух! Если, конечно, считать кракозябру. Застёгивая сумку, Питер тяжело вздохнул. За вычетом Дракса и лизуна вообще как-то выходило не айс. — Фигня, Ракета горячий, но отходчивый. Ну психанул, остынет же. Вот тогда и поговорим нормально, — бормотал Питер под нос, спешно переодеваясь. Одёрнув на себе бордовую кожанку, Квилл покрутился у пыльного, заросшего паутиной зеркала. Как будто никуда и не уходил. Приняв позу в стиле Кевина Бейкона, он шутливо погрозил отражению пальцем. — Трепещи, галактика. Звёздный Лорд снова в деле!