Sub rosa

— Ты по мне скучала? Летиция замерла. Глубоко вздохнув, она обернулась. В дверях теплицы стоял Кассиус. Ей казалось, что она любила его всю жизнь с того момента, как увидела в раннем детстве. Он был таким красивым, всегда был таким красивым. Ему она позволяла все. Если он хотел до нее дотронуться, он дотрагивался, если хотел укусить, то кусал. Вся семья Летиции не любила Кассиуса, но запретить общаться с внуком Чезаре они не могли. Мать всегда ей говорила, что Кассиус ее погубит. Летиция была согласна, пусть губит, если ему это надо. Если бы он сказал ей отрезать руку, она бы отрезала. Он был первым, кого она поцеловала, он был первым, кому она позволила большее. Она мечтала выйти за него замуж и каждый день быть с ним. Но Кассиус ей сразу пояснил, что жениться на ней не может. И не потому, что не хочет, он, безусловно, очень хочет. Но дед не позволит, чтобы внук Чезаре де Медичи был женат на дочке его садовода. Это не комильфо. Но Летицию он, конечно, любит и ценит. Она кивала, соглашалась и бежала к нему по первому его требованию. Они даже не встречались, потому что Кассиус не хотел. Считал постоянные отношения мещанским стереотипом, хотя свадьбы любил и рассказывал, как у него все будет на свадьбе. Это всегда были рассказы только про его свадьбу. Не их. Конечно, у него были другие девушки. Он не то что не скрывал, а иногда специально рассказывал Летиции самые интересные случаи. Летиция старалась смеяться, но она ненавидела всех этих девушек и — временами — Кассиуса. Ей было так обидно и больно, что когда Кассиус однажды предложил ей тоже найти себе парня, она решила обязательно найти. Найти парня было не сложно, но потом она ощущала странное смешанное чувство. Ей было неприятно за себя — не стыдно, а скорее гадко, но в то же время ей стало немного легче. Словно она отомстила Кассиусу, словно ему тоже должно быть больно от этого. Рассказывать ему она побоялась, но собственное знание ее радовало. Кассиус заметил, что она изменилась. Но хотелось ударить его побольнее, хотелось задеть по-настоящему. Тогда она и встретила у одной из дальних теплиц Октавиуса, старательно перерисовывающего листья актинии. Летиция предложила ему помочь с растениями и подробно рассказала про каждое. Ей нравилось, что он ловит каждое ее слово и что он словно случайно смотрит на ее грудь, каждый раз смущенно отводя взгляд. И что он дергается, когда она прикасается к нему. Так что переспать с ним оказалось не сложно. В тот день ни одна история от Кассиуса ее не задела. Она была милая и улыбчивая и, умиротворенно смотря на Кассиуса, думала: «Кстати, я переспала с твоим братом». Хорошо, что в легилименции у Кассиуса был полный провал. После того дня, если Кассиус ее доводил, она просто искала Октавиуса и успокаивалась. А потом подрос Маркус, которого Кассиус на дух не переносил. И стало еще легче. Время шло, сначала неожиданно женился Маркус, а потом предсказуемо и запланировано — Октавиус. Они перестали проводить время во Флоренции. Кассиус тоже пропал, и Летиции следовало бы его забыть навсегда и жить дальше. И она очень старалась, потому что он столько раз делал ей больной. Столько раз не ставил ее ни во что. Нельзя жить с таким человеком, нельзя любить такого человека. Надо его забыть. Но ей не удавалось. Дважды она могла выйти замуж, но помолвки были расторгнуты. Она и ненавидела Кассиуса, и любила, и не могла понять, что с ней происходит. Начинала рыдать, заболевала от мысли, что выйдет замуж за другого. Переставала есть, но при этом проклинала Кассиуса. От нее все отстали. Ее брат был женат и родителей это устраивало. Летиция работала вместе с отцом, уже на равных. Про ее личную жизнь в семье молчали. И она правда старалась забыть Кассиуса. — Ты по мне скучала? Словно не было всех этих лет. Все было как в тумане. По-прежнему такой же красивый. Ушла детская округлость лица. Скулы заострились, линии лица стали четче. С возрастом он становился еще совершеннее. Она хотела бы стоять напротив него и смотреть, смотреть, смотреть. И при этом ей хотелось закричать, чтобы он ушел, чтобы он оставил ее, чтобы он исчез. Потому что так жить невыносимо. — Скучала, — со вздохом ответила девушка. Давно ему не врала и, видимо, разучилась. Кассиус подошел к ней, обнял, поцеловал в щеку и начал рассказывать: — Я тоже так скучал без Флоренции. Летиция старалась не шевелиться, а прижавшись к нему ощущать его тепло, его запах. Все мгновенно всплыло в памяти. Шрамы на руках, большой шрам, проходящий через весь живот. «Привет от Марка», как шутливо говорил Кассиус. Она любила просто дотрагиваться до его тела, когда он лежал рядом с ней обнаженный и рассказывал о каких-то своих зельях, о встречах, приемах. Подбородок, шея, ямка между ключицами, через центр груди, живот, шрам на животе, все ниже, ниже. Как она могла жить без этого... А Кассиус продолжал рассказывать: — Я просидел в этих лесах слишком долго. Я думаю, я искупил все свои грехи. Я даже пару статей написал, ты в курсе? Летиция молча кивнула. Не пару, а двадцать семь статей по древним ядам Вьетнама. Она собрала все журналы, где печатали хоть что-то о нем. Больше всего она боялась найти статью о его свадьбе. — Сам от себя в шоке. Сегодня пойду в Дуомо, а то меня прям корежит без него. Пойдешь со мной? — Летиция снова кивнула. Она пошла бы с ним хоть куда, хоть в преисподнюю, хоть на помолвку к брату. — Ну и отлично — Кассиус поцеловал ее в щеку и погладил по волосам. — Давай тогда часа через три за тобой зайду. Пока планирую хотя бы час отмокать в ванне. Шесть лет в джунглях, ты подумай, шесть лет... * * * — Может я не полностью флорентиец, но я флорентиец, — Кассиус открыл глаза и посмотрел на площадь. — Я скучаю без Флоренции. Приезжаешь сюда, смотришь на все это и внутри такое умиротворение. Ты понимаешь, о чем я? — Понимаю, — соврала Летиция. — Но я не часто хожу сюда. Слишком много дел в теплицах. — Знаешь, куда нам надо сходить? — Кассиус схватил ее за руку и не объясняя потащил за собой. — Пошли. Идея просто отличная. Они бежали вдоль скрытой от глаз части via Roma. Летиция краем глаза замечала силуэты, пробивающиеся сквозь магическую завесу. Маглы. Их здесь слишком много. Они завернули в проулок, прошли через арку, направо, еще раз направо, налево. Летиция уже не понимала, куда они идут, но Кассиус знал эту дорогу: тянул ее за собой уверенно. Выскочив из-за очередного поворота, они оказались на площади, полной маглов. Летиция в ужасе застыла. Маглы были чудовищами. Отец рассказывал, что они только с первого взгляда похожи на волшебников, но на самом деле у них даже кожа другая. Запах другой. Маглы уничтожили все прекрасное в этом мире. Они сжигали волшебников, разрушали дворцы. Маглы приносили только зло и беды. Поэтому общаться с ними было строжайше запрещено. Летиция за свою жизнь не видела ни одного магла, а сейчас стояла на площади, где их было больше сотни. А Кассиус, не замечая, тянул ее за собой. Она застыла. — Что? — Кассиус недовольно повернулся. — Маглы вокруг, — почти беззвучно прошептала Летиция. — О Мерлин, и что? Ой, если тебе будет легче, то давай так, — он достал палочку и наложил на них заклятие незаметности, — маглы — они тупые и ограниченные. У них мозг как у свиней, не больше. Они нас и так бы не заметили. Просто это самый короткий путь. Срезаем немного. Летиция по-прежнему шла в ужасе. Она боялась поднимать голову и смотреть по сторонам. Маглы. Маглы вокруг. Маглы сжигали волшебников на кострах, маглы пытали их, мечтали украсть магию. Если дотронешься до магла, то потеряешь часть волшебных сил, так всегда говорил отец. А они идут прямо по магловской улице. Оказавшись перед каким-то зданием, они остановились. — Где мы? Что это? — испуганно шептала девушка. — Ты смеешься? — Кассиус удивленно смотрел на нее. — Это Уффици. — Нам нельзя туда, — Летиция в страхе закрыла рукой рот. — Уффици отдали маглам. Редактировать— Милая, поверь мне, — Кассиус вздохнул, — никто в здравом уме полностью дворец маглам не отдаст. А уж мои предки были настолько хитрыми, что тебе и не снилось. Пошли, — он затянул ее во двор и повел мимо высоких колонн и статуй, стоящих в нишах. — Давай, буду тебе рассказывать, раз ты тут раньше не была. Вот Святой Антоний. Как в эту славную компанию мог затесаться святой? Думаю, не такой уж он и святой. Насчет него у меня всегда были сомнения. Это Америго Веспуччи. Знаешь такого? Любитель поплавать. Он не очень интересный, забудь про него. Так, вот это, видишь, Галилей, — Кассиус остановился и указал на скульптуру. — Между прочим, когда он открыл спутники Юпитера, он назвал их звездами Козимо. Знал потому что, за чей счет живет. Но ученые не хотели их так записывать, типа их же четыре. У каждой должно быть свое имя. И он назвал их в честь братьев — Лоренцо, Карло, Франческо и Козимо. Но из-за сраного Мариуса их переназвали в честь возлюбленных Юпитера. Помню, рассказал это в Хогвартсе, так профессор Синистра чуть в обморок не грохнулась. «Ох, не стоит про это упоминать. Семейство Медичи очень злое и вообще…». Сука старая. Хотел бросить после пятого, но Октавиус заставлял заниматься. «Тебе же интересна астрономия». Мне профессор Синистра неинтересна. Но на астрономию я с тех пор и забил, и те же созвездия знаю плохо, — они пошли дальше. — О, вот и Данте. Он описал просто жизнь моей семьи в первой части «Божественной комедии». А потом две части выдумал. Такой фантазер. Так, это Петрарка. «Хочешь, чтобы хвалили твои сочинения? Умри!». Да, да. Все предсказуемо и уныло. От него я не в восторге. Это Бокаччо. Вот он классный, очень мне нравится. Помню, курсе на пятом я прогулял полных два дня, пока читал «Декамерон». Снейп лютовал после. Но это все пустое. О, сам Лоренцо. Мой великий предок. Ну, его-то ты знаешь прекрасно. Стоим ли мы хотя бы его мизинца? Хотя бы ногтя?.. Там Никколо Макиавелли. Не читала? Почитай обязательно. Вот что надо в школе преподавать, а не эту чушь про маглов. Вон там Паоло Масканьи. Ох, хорош был черт, ох хорош. Мой английский дед о нем с уважением отзывался, я помню. Медицина — тоже в своем роде искусство. Хотя в этом я как раз и не искусен. Не искусен в искусстве. Забавно звучит. А вот и дедушка. Они остановились перед статуей мужчины в традиционном флорентийском наряде. Он стоял на плите с надписью: «Cosimo Pater Patriate». Кассиус неглубоко поклонился, а потом, улыбнувшись, взял Летицию за руку и прошел сквозь стену справа от статуи. Они оказались в просторном светлом коридоре. Покрытые патиной стены сверкали. На мраморном полу повторялся узор из пяти оранжевых шаров и одного синего, образующих круг. На стенах висели картины. Люди на картинах в основном спали, кто-то разговаривал. Полный мужчина храпел. Девушка в бордовом платье расчесывала длинные волосы. — Но как?... — пораженно оглядывалась Летиция. Коридор был пуст. — Я же тебе говорю, — захохотал Кассиус. — Я знаю, куда идти. — А маглы не пройдут сюда? — Летиция обняла себя, словно пытаясь согреться. После шумной улицы тишина сбивала. — Только члены моей семьи могут сюда попасть. Ты бы без меня не вошла. Маглы… — Кассиус фыркнул. — О чем ты говоришь? Они не видят дальше своего носа. — И все знают? — Летиция украдкой продолжала осматриваться. — Тебе это в семье рассказали? — Милая, меня сюда мама водила, — Кассиус улыбался явно, радуясь такому волнению Летиции. — В детстве еще. — Беатриче ходит к маглам? — Летиция от удивления даже пришла в себя. — А мастер Козимо в курсе? — Во-первых, маглов тут нет и не было, — Кассиус обвел рукой помещение. — Во-вторых, конечно в курсе. Он сам сюда ходит, когда грустит о былом величии. Сюда ходит вся моя семья. Кроме дяди Луки, конечно. Он ненавидит маглов и мечтает их сжечь. Дядя Козимо называет его консерватором, но мне кажется, он радикал. И не убивает маглов только потому, что это незаконно. Как только запрет снимут, дядя Лука будет в первых рядах. — Все картины обычные, — Летиция оглядывалась. — Да, а в магловской части магловские картины. Или те, где волшебство заморозили. А тут все нормально. Хотя они уже старые, но тут много хороших полотен: Джотто, Боттичелли, Леонардо, конечно. Все, кто жил в семье. Смотри, — он подвел Летицию к огромной картине, на которой обнаженный бородатый мужчина с неестественной серой кожей проглатывал младенцев. На Летицию накатило отвращения. Захотелось уйти, хотя бы отвернуться. Но Кассиус, стоящий позади, обнял ее положил свою голову ей на плечо и зашептал: — Кронос, поедающий собственных детей. Он боялся, что дети превзойдут его и свергнут, как он когда-то сверг своего отца. Поэтому он пожирал их. Считал, что лучше им быть в его желудке, чем получить его власть. Но у него ничего не вышло. Хотел бы я сказать, что его дети стали мудрее, но тогда бы Зевс не выдал Фетиду за Пелея, а женился бы на ней сам. И тогда бы троянцы выиграли. Я думаю, это страх всех отцов: создавая детей, ты создаешь тех, кто выкормится твоей плотью и, скинув тебя в пучины Тартара, возвысится. Ты будешь мертв, но твой род будет жив. Ради бессмертия ты должен отдать свою жизнь. Наверное, поэтому у меня нет детей. Я малодушен. Летиция не понимала и половины из того, что Кассиус говорил. Это было привычно. Он часто рассказывал ей какие-то истории из книг, свои размышления, свои фантазии. Она всегда молчала и кивала. Кассиусу этого было достаточно. Она думала, что ему и не нужен собеседник. Нужен только тот, кто будет слушать. Читал он много, но слишком хаотично. Это не было похоже на последовательное изучение предметов Октавиусом. Все, что не было учебником и не несло ощутимую пользу, Октавиусом забраковывалось. Все, что было скучно, забраковывалось Кассиусом. Летиция переживала, когда Кассиус начинал рассказывать про то, что Марк такой тупой, что даже книги в руках не держал. Потому что она тоже не держала. Кроме книг об уходе за растениями. Такие книги одобрялись ее отцом. Остальные книги в ее семье не признавали. Отец не любил все, что связано с искусством. Считал, что этим всем пусть Мастер Чезаре занимается, когда ему скучно. Садоводы должны заниматься растениями, а не картинами, книгами, стихами. Тратя время на искусство, ты отнимаешь его у своей работы. Летиция с отцом соглашалась, хотя и робела перед Кассиусом. Но со временем она поняла, что Кассиусу не важно, понимает ли она его. Ему достаточно было, что она слушала и кивала. И она слушала и кивала. Внезапно Кассиус рывком развернул ее, взял ее ладони в свои и, улыбнувшись, сказал: — Потанцуем? Танцевать Летицию учил Кассиус. Давно, очень давно, когда ей было лет десять. Ему было скучно в то лето. Они закружились по широкому коридору. Люди с картин заинтересованно смотрели на танец. В голове Летиции играл старый флорентийский вальс, под который они танцевали детьми. Они скользили по кругу, выложенному оранжевыми шарами и одним синим. Потомок древнего рода и простая девушка. — Отец хочет, чтобы я женился. Может, стоит жениться на тебе? — прошептал Кассиус. — Ты была бы хорошей женой. Ты бы любила меня. Ты бы делала все, что я прикажу. Мне кажется, что это был бы идеальный брак. Но дед мне не позволит. Скажет, моветон. Что это за брак? Он ведь не понимает тебя, так как я. Не знает тебя. С ним сложно. Знаешь, был бы у меня Феликс, я бы выпил его и пошел к деду просить благословить меня на брак с тобой. И он бы благословил. Но Феликса у меня нет. — У мастера зелий нет Феликса, — пошутила Летиция, пытаясь скрыть свое смущение и волнение, и радость. Пытаясь не упасть в обморок и не разрыдаться от счастья. Пытаясь понять, шутит он или нет. Потому что если он не шутит, то это будет плата ей за все годы, которые он ей испортил. Плата за все. Это было бы справедливо. — Да, звучит смешно, — Кассиус улыбался. — Могу сварить любой яд, а вот с Феликсом полный провал. Пытался сварить трижды, но не выходит. Сложно выполнять все инструкции в течение семи лет. Это под силу разве что Октавиусу. Искал на черном рынке — пустота. Летиция смотрела в его синие глаза и позволяла кружить себя. Кружить, кружить. Она бы танцевала с ним вечно. Она бы любила его вечно. Она бы даже простила все его загулы и проблемы с зельями. Она бы позволяла ему иметь других девушек. Главное быть его женой. А все остальное — это ерунда. И если все дело только в Феликсе, то решить это можно. Очень тяжело, но можно. Она ведь страдала достаточно долго? Когда она родилась, мастер Чезаре в порыве великодушия подарил ее отцу флакон Феликса. Он стоял в комнате отца как самое дорогое сокровище. Отец запрещал к нему прикасаться. Не только потому, что это бесценное зелье. Главное то, что это был подарок от мастера Чезаре. Но если Летиция выйдет замуж за внука Чезаре, пусть даже не самого лучшего внука, пусть даже внука от дочери, внука с другой фамилией... Внука, которого в ее семье на дух не переносят. Но все же он внук Мастера Чезаре. Тогда отец на их свадьбе будет сидеть с ним за одним столом. Тогда он простит Летицию. За такое все прощается. И они будут кружиться в свадебном вальсе, и кружиться, и кружиться...