Sub rosa

Эдвард очнулся в своей кровати. Было темно, он с трудом повернулся на бок. Очень хотелось пить. Палочка лежала на тумбочке у кровати. В каком бы состоянии он не был, но куда положил палочку и метлу он помнил прекрасно. Наколдовав свет, он посмотрел на пол. Повсюду валялись пустые бутылки и грязная одежда. Найдя одну недопитую бутылку огневиски, он отпил пару глотков. Стало чуть лучше. Он упал обратно на кровать и попытался сфокусироваться. Комната кружилась. Сердце колотилось, как будто сейчас разорвется. Воздуха не хватало. Он не помнил, какой сегодня день. Уже точно был январь, после проигрыша кубка они праздновали новый год. Это было точно. Мишурой весь дом облепили еще. От Жозефины какие-то открытки и подарки приходили. И от Морта, и от Адриана. Он их точно читал. Сейчас они всплывали в его памяти. Морт точно был тут, но Эдвард его выгнал. Ну и правильно. Морт вечно все веселье портит. Он посмотрел вбок. Рядом спали какие-то полуголые люди. Две девушки и молодой парень. В свете палочки их кожа казалось восковой и какой-то грязной. Простыни были смяты, на них повсюду виднелись засохшие пятна от огневиски, зелья похоти и спермы. Повсюду был пепел от магловских сигарет. Эдвард, осторожно опираясь на кровать, сел, а затем, переждав накатившую дурноту, встал. Пол был усыпан флаконами от зелий, окурками и грязной одеждой. На стене слева были подпалины. Эдвард разозлился. Он взял бутылку с недопитым огневиски и вылил ее на спящих на кровати людей. Затем попытался их разбудить. Никто не вставал. Тогда он швырнул бутылку в стену чуть выше изголовья. Бутылка разбилась, и осколки посыпались на кровать. — Ебаные твари, что вы устроили у меня дома? Тут что, притон? — Эдвард заорал и начал швырять остальные бутылки в стены. — Эдвард, ты очнулся. Слава Мерлину! Ну что ты? — прибежала красивая блондинка, с размазанным макияжем, в тонком шелковом платье на бретельках, надетом на голое тело. — Эдвард, ты что? — Пошла ты на хуй, шлюха! — заорал на нее Эдвард и закашлялся. — Как вы вообще все тут оказались? Пошли все вон! Девушка испуганно села на кресло. Эдвард, не обращая на нее внимания и стараясь не шататься, побрел к ванной. Открыв дверь, он обнаружил, что кто-то варил зелье прямо на полу. Но сейчас за котлом никто не следил, и зелье одиноко кипело на слабом огне. Эдвард пнул котел так, что зелье залило огонь, подошел к зеркалу и посмотрел. Щетина отросла, под болезненно-красными глазами были круги. Кое-как умывшись, Эдвард побродил по квартире, нашел квиддичные штаны, свитер «Лионских Львов» и свою метлу. Одевшись, он нашел пару своих обычных кроссовок из магловского магазина и зашнуровал их. — Милый, ты куда? — неизвестная светловолосая девушка снова увязалась за ним. Она пыталась надеть обувь, чтобы не наступить на стекла. — Я просил тебя свалить домой, шлюха! — Эдвард не мог понять, почему его никто не слушает. — Кто ты вообще такая? Что ты делаешь в моем доме? — Ты сам меня привел, — она испуганно смотрела на Эдварда. — Я Амалия, помнишь? Мы познакомились в баре на Монмартре. Я же говорила тебе, что очень люблю вашу команду. И ты взял меня сюда. И мы тут с тобой… — Я тебя не помню, и иди отсюда нахер… — Эдвард с отвращением посмотрел на девушку. — Всё, все валите нахер отсюда. Я пошел летать. Как вернусь, чтобы никого не было. Ясно? Какой сегодня день? — Восьмое января, — старалась не заплакать девушка. Эдвард задумался. Уже восьмое. Он думал, число третье, что ли. Время летело незаметно. Скоро начнутся сборы для Кубка двенадцати. Они на него точно вышли, пусть и со второго места. Надо успеть прийти в себя до сборов, а то потом колдомедики мозг выебут. Да и Морт тоже будет капать, что надо завязывать. А потом будут игры сборной. Надо узнать у Морта, какое там расписание. Он точно в курсе, ему Гийом уже все рассказал, чтобы график тренировок подстроить. Еще же у Элизы двенадцатого день рождения. Надо будет поздравить. С Марком пересекаться не хотелось, но поздравить все-таки надо. Он снова посмотрел на девушку и спросил: — Сколько мы тут пьем? Мы что, с нового года тут бухали или мы еще где-то были? Где мы были? — Я не знаю, — она покачала головой. — Я тут дня три, наверное. Но тут уже была вечеринка, когда ты меня привел. Вы вроде новый год отмечаете. — Ну, тогда мы закончили отмечать, — злобно заметил Эдвард. Раз привел, значит, из квартиры он выходил. Интересно, что он еще делал. — Всё, пошли все вон. Выгони их всех. — Эдвард, — девушка колебалась. — Не надо. Ты же не в себе. Не надо тебе сейчас летать. Останься. — Ты ебнулась, что ли? — Эдвард истерично заорал. — Я — Эдвард Моле! Я — легенда квиддича. Я был рожден на метле. Я могу летать в любом состоянии, в любую погоду. Пошла нахуй отсюда. И ты, и все эти твари. Все пошли к черту. Он вылез на карниз, оседлал метлу и взмыл вверх. Было холодно. Несмотря на свитер, Эдвард мгновенно продрог. Я лучший игрок в квиддич в этом мире! Я могу летать в любом состоянии. Сколько раз я выходил на матчи пьяный или после зелий? И я играл лучше всех. А они все пытаются меня впихнуть в свои рамки! И Мартин, и Морт, и сраный Боэмунд! Выиграл кубок, надо же. «Эдвард, перестань пить, Эдвард, перестань пить!». Пошел ты на хуй Боэмунд! Эдвард вывернул из-за облаков и полетел ровно. Думают, что смогут без меня. А вот и нет. А вот и хуй им. Вся команда держится на мне! Все крутится только вокруг меня. Я главная звезда Лионских львов, я главная звезда сборной. Кого они могут взять вместо меня? Картан не тянет. Пети не тянет. Никого нет во Франции, кто был бы лучше меня. Это знают все! Он поднялся выше и пролетел над своим кварталом, уходя к центру. Несмотря на ночь, снизу виднелись праздношатающиеся маглы. Эдвард усмехнулся и ускорился. Эти маглы вообще ни в чем не разбираются. И Мартин нихера ни в чем не разбирается. Я сам, может, не буду с ними контракт подписывать. «Мы посмотрим, будем ли мы продлевать с тобой контракт». Пошли они все нахер. Что-то я не помню имени Мартина в гимне фанатов Лионских Львов. А мне там посвящено два куплета! «Лионские львы» — это я! Это я! Эдвард накренил метлу вбок и, немного снизившись, покружился над перекрестком улиц. Марки думает, какой он крутой, он вообще не крутой. «Марки играет, как ты». Вообще не близко. Он вообще не как я. Ему до меня еще летать и летать. И то, что он меня на вираже обошел, ничего не значит. Он — это не я. Он хуже меня! Он хуже! Повернув метлу вправо, Эдвард полетел вдоль широкого пустынного проспекта. Надо же, как маглы построили. Снесли все старое и построили новое. Этот козел трахает мою дочь. Да и сама виновата. Раз выбрала его, пусть с ним и спит. Сама виновата. Они все сами виноваты. Эдвард сделал два виража и снова взмыл вверх, стараясь разогнать метлу так быстро, как сейчас требовала его злость. Я Эдвард Моле, великий и ужасный! Я главная звезда французской сборной. Никто не может меня превзойти. Никто! Я могу сделать любой трюк. Финт Вронского? Легко! Эдвард повернул метлу вертикально вниз и уже перед землей вывернул ее вверх. Маглов в этом месте вроде не было. О, спорим, Марки так не может. Спорим, Гийом зассыт так лететь. Все зассут. Только я так могу. Что они вообще знают? Что они вообще умеют? Учатся играть в квиддич. В квиддич нельзя научиться играть, это может быть только в крови. Птицы же не учатся летать, они просто это умеют. Я могу делать малый крен на вираже. Я родился, уже умея его делать. Это вообще не сложное умение. Он развернулся с метлой, уйдя плавно вниз и вывернув наверх. Да все рекламщики мечтают меня заполучить. Очередь за дверью стоит. Если я соглашусь, то сутками буду сидеть и контракты подписывать. А почему? Потому что я самый лучший, самый лучший охотник Франции. Септимус такой козел, но даже он все пытается меня к себе заманить. Типа классная тема. Тема не классная, но я им всем нужен. И они все это знают. Морти все мозг выносит: «Ох, Эдвард, надо взяться за ум, ох, Эдвард, ты уже не мальчик». Пошел ты нахуй, Морти. Пошел ты нахуй. Ты сам ничего не можешь. Вечный помощник тренера. Вечный неудачник. Эдвард повернул налево и полетел вдоль маленьких извилистых улочек. Припаркованные машины засигналили. Жозефина — курица, которая нарожала детей и дома сидит. Всего двое? Почему не десять? Ноги, наверное, вообще не сводит. Дура, блин. Пытался же из нее сделать человека, но хер там. Встретила Марки и потекла. Бабы все тупые! Эмма тупая дура. Свалила в Гибралтар. Ну и пусть там сдохнет, вообще ее не жалко. Жозефина тупая. Встретила Марки, нарожала детей. Дура! Зато отец так рад. Ах, меня теперь есть внук. Жозефина — дура. Этому черту только и нужен внук. Когда эта мелкая ведьма Адри прокляла, это же так смешно было. Адри, блин, тупень, конечно. Правильный наш мальчик, хороший наш сынок. Надежда всех. Вот, Эдвард, посмотри на Адриана, какой он молодец. Ты-то ублюдок конченый, а Адри наш прелесть. И что сделала наш славный Адри? А? Напомните мне. Трахнул грязнокровную девку. А я так делал? Никогда я так не делал! А ведь это я должен был подобным заниматься. Это же я испорченный и порочный. Но нет. Это наш правильный Адри, наш умничка и гордость семьи. И что сделала это грязнокровная сука, напомните мне! Прокляла вашего славного мальчика и хер вам теперь, а не детки. Хер вам, а не наследники. Ох, мы снимем проклятие, ох, это не проблема. Что? Сняли? Три раза сняли. А Жозефина, курица, все испортила. Снова нарожала. И отец-то, конечно, так рад. И они мне еще претензии предъявляли. Ах, Эдвард, как же так. Что как же так? Как у меня телка залетела? Так у Адри спросите. Вот точно так же, как у него. Только Эмма была чистокровная. Спасибо хоть, Адри всегда молчал. Как же я вас всех ненавижу! Сволочи лицемерные. Ненавижу! Эдвард сделал плавный поворот и поднялся еще выше. Впереди был виден Сите, старое место. Говорят, там до сих пор чувствуется древняя магия. Сена поблескивала в свете луны. Гийом разве умеет стоять на метле? Конечно, нет. «Ах, Гийом, это же так просто. Оттолкнись руками, прыгни на метлу», — Эдвард прыгнул двумя ногами на древко и стал выпрямляться. «Потом выпрямись и держи баланс. Это же так просто, Гийом, почему ты этого не знаешь. Это же так просто! Я-то могу это сделать, потому что я лучший охотник Франции». Эдвард поклонился, но слишком низко, ноги в магловских кроссовках заскользили по древку назад. Баланс сместился. Метла накренилась вниз и, не успев сообразить, что произошло, Эдвард полетел вниз с метлы. Он уже падал так однажды на матче с «Португальскими летунами». Это уже было. Мир опрокинулся и закружился. Но было не страшно, потому что Эдвард всегда выруливал на вираже. А сколько раз он на стадионе падал? Сотни и тысячи. Это не страшно. Надо только поймать метлу и все. Весь стадион уже, наверное, замер от ужаса. Смешные зрители. Он же лучший охотник, конечно, он вырулит. Он попытался схватить метлу, но руки без перчаток замерзли и плохо слушались, да реакция немного запаздывала. Но это ведь ничего не значит. Сейчас он поймает метлу и вырулит в лучшем финте Вронского. И весь стадион будет аплодировать ему стоя. Потому что он великий Эдвард Моле, лучший охотник Франции. Такого больше нет и не будет. Никогда.