Sub rosa

— Как ты мог?! — крикнула Моран Маркусу, стоило ему только зайти в пустую раздевалку. От волнения она перешла на английский. — Как ты мог?! Я думала, мы семья, мы друзья. — Блядь, Шинейд. Что ты бредишь? — Маркус недовольно отпихнул ее и пошел к своему шкафчику. — Я брежу? Когда ты собирался нам сказать? — Что сказать? — Что сказать? Флинт, ты — трус. Не можешь мне в лицо это произнести. «Спасибо, Моран, поиграли и хватит». Иди, блядь, к своему Лиону. Ты же так об этом мечтал, — заводилась Моран все сильнее и сильнее. — Все детство, да? Дождался, пока Эдвард умрет. Радовался, небось, что место для тебя освободилось! — Пошла ты нахуй, сука ты тупая! — не выдержал Маркус. — Все ирландцы ебанутые, и ты такая же. Страшная ебанутая баба, у которой ничего нет. Ни семьи, ни детей. Потому что ты никому не нужна. Поэтому ты ко мне лезешь? Пошла нахуй! Пошла нахуй и даже не приближайся ко мне! — О, ну да, зато ты нарасхват, — Моран скривилась, словно от боли. — Побежишь в Лион, не оглядываясь. Давай, беги. Отработал на нас свои навыки, натренировался, а теперь выплюнешь нас и дальше поскачешь. Тебе всегда было на нас плевать! Я хотя бы знаю, что такое верность и честь. А ты? Мудак ты беспринципный. — Да? — Маркус резко повернулся к ней. — Ну, меня хотя бы везде хотят, а ты никому не нужна. Поэтому ты и играешь во Франции, потому что ирландцам ты нахуй не упала. Ты не вписываешься ни в один из их топовых клубов. Верность? Ты откуда таких слов нахваталась? Да просто тебе уходить некуда. — Вы обалдели? — Рюскэ зашел в раздевалку, за ним Басти и Фонтэн. — У нас матч через полчаса. Что за ор? Мы и так Марселю проиграли. Сегодня надо выиграть. Алерионы — сложная команда. — Я с ним играть не буду, — продолжала орать на английском Моран. — Выбирай, кэп, или он, или я. Я с ним на поле не выйду! — Мне на нее похуй, кэп, я играть буду, — парировал Маркус, переходя на французский. — А будет она в команде или нет, мне лично побоку. — Так, заткнулись! — рявкнул Рюскэ. — Играть будете оба. Вы включены в основу. Мы не можем уже менять состав за полчаса до матча без веских причин. Так что если кто-то не хочет играть, Шинейд, то прямо сейчас он ломает руку так, чтобы кость торчала из раны. В таком случае его с игры снимут. А если нет, то свое мнение друг о друге засунули в жопу на время матча. После разберемся. Мы команда. — Надолго ли? — проворчала Моран, все же перейдя на французский, потом резко развернулась и ушла в свою раздевалку. Все молчали. Моран так себя никогда не вела. Маркус, пытаясь подавить злость и раздражение, начал выстраивать стены в голове. Сейчас главное матч, а все остальное потом. Все начали переодеваться. Пришел Рэ. Через десять минут, когда все уже сидели в форме, прибежал Эмильен. Извинился за опоздание и начал судорожно переодеваться. Удивился, что Моран не тусуется с ними. На игру вышли молчаливые и расстроенные. Моран показательно со всеми не разговаривала и вытирала красные глаза. В команде никто никогда не видел, как Моран плакала. Это было странно. Маркус старался не думать об этом. После свистка он вывернул на третий уровень, как обычно, и после распасовки поймал квоффл от Моран. Играли как всегда, никакие скандалы с Моран на игру не влияли. Она так же пасовала, уходила в обманные виражи, Маркус так же ловил, перекидывал Басти. Только никаких ехидных комментариев от Моран, как обычно во время матча, не было. Она молчала и в сторону Маркуса старалась не смотреть. Да и хер с ней. Почему она так взъелась? Маркус не очень понимал. Да, он встретился с лионцами. Они сулили ему горы денег, новый дом, новую метлу. Кучу рекламных контрактов. Капитанскую повязку через полгода в команде. Тибо кивал и говорил, что это отличное предложение. Маркусу обещали выделить отдельного тренера, только для него. Ну, и намекали на полную конфиденциальность его семьи, если Маркус захочет. Стоит только подписать бумаги. Кстати, охрану тоже могли выделить, если он хочет. Они вообще были готовы выполнить любое его желание. Маркус сказал, что ему надо взять паузу и подумать. Денег у него и так было много, дом его и так устраивал, а лишних людей в виде охраны он рядом видеть не хотел. Чем больше рекламы, тем больше публичность. А нафиг это надо? Он, конечно, не Эдвард, который был категорически против любой рекламы, кроме перчаток. Но все равно быть в центре внимания, если это не связано с игрой, Маркус не любил. Тусовки, реклама, журнальные статьи и развороты... Нафиг это все. Понятно, что это все надо для фанатов, но это же обязаловка, а не плюсы. А вот личный тренер — это круто. Особенно с учетом, как играют лионские охотники. Все-таки хотелось побольше свободы. Теру всегда требовал от охотников играть с учетом ловца. Это ограничивало. Лионцы пару раз без ловца выходили и все равно выигрывали. Круто же. Да и капитанская повязка — это тоже было важно. Надоело уже слушать правильного Рюскэ. А тут есть шанс самому рулить командой. С другой стороны, и кубок, и все остальное он и тут может взять. Команда уже сыграна. Короче, есть о чем подумать. Но решение он пока не принял, и разговор этот был приватный и строго конфиденциальный, и какого хера Моран на него набросилась — было вообще не ясно. Маркус забросил квоффл, и стадион взревел. Он ушел на большой вираж, поднырнув под лотарингским загонщиком, поймал квоффл и пасанул его Басти. Алерионы вязкие, но в этом же их и проблема. Если они не смогли погасить скорость охотников, то сами они уже не успевали. Поэтому игралось сегодня отлично. Басти забил гол и, пролетая мимо Маркуса, поднял вверх большой палец. Маркус подмигнул ему, и Басти рассмеялся. Моран покраснела от злости, но промолчала. Остальные в команде ничего не замечали. Фонтэн сегодня стоял неплохо и пропустил всего 15 квоффлов. Именно из-за вязкости Алерионов не хватило скорости, чтобы забить больше. Поэтому, когда Эмильен поймал снитч, счет был 420 — 150. Для Алерионов это было очень плохо. Тем лучше. Меньше шансов на их победу в кубке. Спустившись на землю, Марк пожал руки соперникам, потом, перекидываясь шутками с Эмильеном, они дошли до мастеров по метлам и зашли в раздевалку. Моран не было. — Куда эта кура ирландская делась? — засмеялся Эмильен и немедленно стащил мантию и свитер. — Может, в душе меня поджидает? — Да они с Марком повздорили перед матчем, — уклончиво ответил Рюскэ, поскольку крики на английском он не до конца разобрал. — Так что сидит у себя, дуется. Марки, что случилось? — Ничего, — спокойно ответил Маркус. — Не ебет ее никто, вот и бесится. — За языком следи, — строго заметил Рюскэ. — Или что? — Маркус с вызовом посмотрел на капитана и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Все, я в душ. — Что у них случилось-то? — не понял Эмильен. — Даже Марки сегодня особенно в мудацком настроении. Это из-за отца или из-за брата, или из Эдварда? Что с ним? — Лионцы хотят его купить, — Рюскэ напряженно смотрел в сторону душевой. — И что? Он согласен? — Эмильен даже замер. — Иди к нему и спроси, — не выдержал Рюскэ. — Может, тебе он ответит. Моран, видимо, не ответил. — Или ответил… — тихо заметил Басти. — Теру его не отдаст, — встрял Фонтэн. — Он же золото, хоть и с отвратным характером. На нем вся тройка охотников держится. Басти, прости, но без него вы посыпетесь. Рюскэ посмотрел по сторонам, словно убеждаясь, что в раздевалке никого нет, а затем тихо сказал: — Теру спрашивать не будут. Лион предлагает за него пятьсот тысяч золотых экю. Все замерли, обдумывая сказанное. — Ты хотел сказать пятьдесят тысяч золотых экю? — наконец нарушил тишину Эмильен. — Я стою сорок пять тысяч золотых экю. А я ловец сборной Франции и обладатель кубка Франции. — Нет, я все верно сказал, — Рюскэ внимательно посмотрел на Эмильена. — Вся наша команда без него стоит, ну, триста тысяч золотых экю. Это вся команда. Лионцы готовы заплатить за него одного пятьсот тысяч. Как ты думаешь, что ответит руководство? И будут ли спрашивать мнение Теру? — Таких цен на игроков не бывает, — Рэ покачал головой. — Это нереально. — Они уже подписали контракт с Картаном и заплатили за него триста тысяч отступных, — Рюскэ выразительно посмотрел на Рэ. — И Лимож согласился продать его в середине сезона. — Да ладно?! — Эмильен не мог поверить. — Откуда у них столько денег? — Ты не представляешь, сколько они зарабатывали на брэнде Пети-Моле, — усмехнулся Рюскэ. — Эдвард был мудаком и в рекламах особо не участвовал, но с его именем и с его третьим номером они продавали все. Они могли подобрать говно гипогрифа, обвязать его голубой ленточкой с номером три — и его бы купили. Эдвард творил жуткую херню, его постоянно отродьем Сатаны величали. Но это только подогревало продажи. И он был феноменальным охотником. Кто это отрицает, тот просто идиот. Из-за его смерти они, конечно, в жопе. Им срочно нужны новые охотники. Такие же, как Моле и Пети. Чтобы продолжить и играть так же, и зашибать такие же бабки. Потому что иначе им придется перекраивать всю команду, начиная с юниорки. Это долго, и денег они потеряют гораздо больше. — Нет таких, как Моле — возразил Фонтэн. — Этот красавец, — Рюскэ указал на душевую, — обошел его на вираже. И я видел Марки в тот момент. Это не был рывок из последних сил. Он потенциально заиграет лучше Эдварда. А уж если это увидел я, то лионские рекрутеры это давно заметили. — И когда он уйдет? — нервозно спросил Басти. — Они оформят сделку летом, после чемпионата. Пети уйдет, он несколько раз говорил об этом. Сейчас вместо Эдварда они поставили Картана. Марка поставят вместо Гийома. Осенью. Как-то так. — Блин, а я уже привык к нашему английскому черту, — грустно проговорил Эмильен. — Я не хочу, чтобы он уходил. — Никто не хочет, — вздохнул Рюскэ. — Но лионцы его перекупят. Он же всегда мечтал там играть и быть Эдвардом. Так что вы можете наблюдать, как человек исполняет свои мечты. Такое не всем дано увидеть. — Мы для него были лишь очередной ступенькой, — устало вздохнул Рэ. — Он нас перерос, — согласился Рюскэ. — Больно мне это признавать, но мы его не удержим. Нам нечем его держать. — Мы же команда, мы друзья, — Эмильен повесил голову. — Это что, ничего не значит? — Эмильен, — Рюскэ похлопал своего ловца по плечу. — Есть вещи, которые важнее команды. Цинично звучит. Я всегда говорю, что команда важнее всего, но он выберет себя, а не нас. Винить его за это не могу. Он уйдет, а мы останемся. Надо это принять. Не веди себя, как Моран. Марк нам ничего не должен. Мы должны поблагодарить его за игру с нами и отпустить. А потом, когда он станет легендой, будем писать мемуары, как мы с ним вместе играли. Шинейд ведет себя так, как будто он бросает лично ее. Но она не его жена и не его дочь. И ты не его сын и не его брат. Тем более у него и так в семье все не гладко. Отец умер, брат в тюрьме. Если ты Марка любишь, не выноси ему мозг. — Мне будет грустно остаться без него, — обиженным детским голосом сказал Эмильен. — Тому, кто остается, всегда грустно, — вздохнул Рюскэ. — У него впереди будущее, а у нас останется только прошлое с ним. Но такова жизнь. Все замолчали. Фонтэн вернулся к себе и продолжил раздеваться. Эмильен, наоборот, понурив голову, сидел рядом со своим шкафчиком. Маркус вышел из душа: — Вы в душ вообще собираетесь? — Да мы про свое тут болтали, — ответил Рюскэ. — Дела французской сборной, знаешь ли. Подзависли. Сейчас пойдем. На Моран не реагируй. Ее отпустит через недельку, только не усугубляй. — Скажи ей, чтобы она не усугубляла, — огрызнулся Маркус, одеваясь. — Все, я домой. Завтра увидимся. Все помахали ему руками, а затем по очереди пошли в душевую. Настроение было минорное. Себастиан, который все еще сидел в форме, вдруг вышел из раздевалки и пошел за Маркусом: — Марк! Марк! — Блядь, Басти, — остановился посреди коридора недовольный Маркус. — Ну что? — Я после школы играл в нашей местной команде, — начал, запинаясь, Басти. — Ты ее не знаешь, она во второй лиге, и там все очень грустно. А потом меня заметил рекрутер парижан. Он был на нашей тренировке. И предложил контракт в их юниорку. Я, конечно, подписал. И меня дома до сих пор все ненавидят и называют предателем. Типа, я их бросил и променял на парижан. И им всем плевать, что у нас с мамой не очень много денег. То, что мне тут за месяц платят, мы, наверное, раньше на год растягивали. И плевать, что я хороший игрок в квиддич, и я люблю играть, и тут я действительно играю, а там… Ну, как с ними было играть? Это же несерьезно. Мне тут хорошо. Я тут счастлив. Меня тут люди ценят, я с тобой дружу. Я надеюсь. Но дома всем на меня плевать. Они думают только о себе. И я подумал, что и мне на них тогда плевать. — Классная речь, Басти, — посмотрев на часы, ухмыльнулся Марк. — Ты это к чему? — Когда ты перейдешь в Лион, я буду на твоей стороне, — Басти искренне посмотрел на Маркуса. — Я просто знаю, каково это. И если тебя будут все звать предателем, то это не так. И я надеюсь, что мы останемся друзьями. — Басти… — Маркус от такой откровенности даже замешкался. — Да я пока ничего и не подписал. Я еще сам не решил. Я не знаю, откуда эта информация. Кто ее слил. Да, и конечно, мы останемся друзьями, — Маркус пожал ему руку. — Слушай, заходи сегодня в гости. Давай, я тебя подожду. Ко мне припрется Корри, и он научит тебя девок клеить. А то пора уже. Что ты все один-то? Басти смущенно засмеялся, и Маркус засмеялся с ним. Стало не так паршиво на душе. Оно всегда не так паршиво, когда кто-то на твоей стороне, какой бы ты выбор не сделал. * * * — Короче, если я подпишу с ними контракт, то они будут хранить конфиденциальную информацию о тебе, — Маркус почти шепотом сказал Эсми. — Если нет, то хер знает. С учетом того, как быстро до всех дошел слух о том, что я перехожу в Лион, хотя я пока никуда не перехожу, тут все полетит быстрее Нимбуса. Вот такая херня. — Спасибо, — Эсми покачала головой. — Ну, что делишься проблемами. — Я не делюсь проблемами, — нахмурился Маркус. — Просто завтра про тебя может быть написано во всех газетах. Лучше, если ты узнаешь это от меня. — Они не могут тебя этим шантажировать, — напряглась Эсми. — Это незаконно. Ты не находишь? — Ну, смотря с какой стороны посмотреть, — Маркус пожал плечами. — Ты для них сейчас никто и твои данные они могут не хранить. Их якобы случайно кому-нибудь сольют — и это все подхватят. А если я у них буду играть, то это можно все держать в рамках закона. — Ты сам-то хочешь в Лион? — Эсми внимательно следила за Корри, Басти и Кассиусом, сидящими на улице за столом. Они с Маркусом стояли в дверях. — Да я хер знаю… — Маркус снова пожал плечами и дернул головой. — Еще не решил. Я вроде и хочу, а вроде и нет. Я в детстве охереть как хотел. Типа,играть с Эдвардом и все такое. А сейчас что? Быть его заменителем меня не радует. — Станешь вторым Эдвардом, — печально ухмыльнулась Эсми. — А тут я Маркус первый, — он замолчал, а потом, дернув головой влево, продолжил. — Короче, сложная тема. Я пока не решил. Но решу. — Хочешь посоветоваться со мной? — Эсми удивленно взглянула на мужа. — Нет, я сам все решу. Просто мне надо подумать. Эсси, я тебе это рассказал, только чтобы ты газетам не удивлялась. Я решу все сам, не парься. Марк задумчиво покачал головой, а потом крикнул по французски: — Касс, отстань от Басти. Я тебя вообще в гости не ждал. Припираешься без приглашения. Басти, не слушай этого козла, что бы он тебе ни говорил. — Этого козла? — возмутился Кассиус. — Я твой старший брат вообще-то и глава семьи. Вот эта молодежь, — Кассиус указал пальцем на Маркуса и Эсми, — не уважает старших. Куда катится мир? Басти, поверь, я, и только я, могу научить тебя жизни в этом жестоком мире. — Не надо его учить жизни, — психанул Маркус. — Научи его телок клеить и хватит. — Ох, Марки, Марки, — Кассиус обеспокоенно покачал головой. — Чтобы научиться клеить телок надо понимать эту жизнь. То, что ты умудрился познакомиться со своей женой, для меня самая большая загадка вселенной. Корри, как он смог? Это ведь твоих рук дело. — Я к этому непричастен, — засмеялся Корри. — Он это сделал полностью самостоятельно. Я к тому моменту уже школу закончил, работал в банке и жил в Париже. — Это настолько странно, — не унимался Кассиус, — что я бы скорее поверил в использование Феликса, чем в то, что Марки смог сам с Эсм познакомиться, завстречаться и в итоге пожениться. — Ох, Касси, не переживай, — ехидно улыбнулась Эсми. — Никакого Феликса там не было и в помине. Просто когда мне сказали, что он играет как Эдвард, я влюбилась в него заочно. Хотя, может, кто-то подлил нам Феликс, и мы выпили его, сами того не зная... — Милая, — Кассиус закатил глаза, — невозможно выпить Феликс и не понять этого. Истории из желтой прессы. А у тебя комплекс Электры, поэтому ты на него и запала. Но мне даже нравится. Знаешь, девчонки без заморочек скучные. Так, Басти, у меня есть одна классная знакомая, она полувейла и умеет абсолютно все. В постели, я имею ввиду. — Ты его с проституткой хочешь познакомить? — Корри саркастично закатил глаза. — Отлично, Кассиус, просто прекрасно. Я ему пытаюсь рассказать, как правильно клеить девчонок, а ты под него проститутку подкладываешь. По-твоему, это решение? — Я это… нормально у меня все в постели… ну, я умею… — попытался возразить Басти. — Ничего ты, мое солнце, в постели не умеешь, и девок ты никогда не трахал, — Кассиус погладил Басти по волосам, а затем повернулся к Корри. — Во-первых, с очень дорогой проституткой, а во-вторых, ты серьезно хочешь этого сладкого пирожка с девушками знакомить? Он женится на первой, кому сможет вставить. Я когда первый раз переспал с девушкой, у меня такой взрыв чувств, эмоций и всего был, что я был согласен на ней жениться. Хоть прям сейчас. Хорошо, какая-то часть здравого рассудка в виде моего любимого дяди Луки, возобладала и подсказала, что жениться на дочери садовника плохая идея. Ее никто не одобрит. А потом меня в этом плане подотпустило. Вот он сначала месяцок потрахается с вейлой, поймет, как у него там все работает, а потом будешь знакомить его с приличными бабами. Он же игрок в квиддич, богатый и перспективный. Знаешь, сколько корыстных баб на него слетится! Мы должны уберечь его, защитить от них. Басти, не женись на этих коварных и меркантильных девках. — А на ком мне жениться? — неловко спросил покрасневший Басти. — На школьной подружке, — Корри похлопал его по плечу. — Самый лучший вариант. — Нет, они меня все ненавидят, — Басти помотал головой. — После того, как я в Париж играть уехал. — И плюнь тогда на них, — неожиданно вмешался Кассиус. — Если они не ценят тебя таким, какой ты есть, то пусть идут к черту. Это не ты должен подстраиваться под мир, а мир должен подстраиваться под тебя! — Девиз твоей жизни, — усмехнулась Эсми. Маркус фыркнул и покачал головой. — Да, девиз моей жизни. Ты бы тоже попробовала, это очень бодрит. И если он держит тебя в доме насильно, мигни мне два раза, и я тебя спасу. А то этот деспот закрыл тебя под замком и прячет от всех. Эсми наигранно улыбнулась, не мигая, и повернувшись к Маркусу, спросила, перейдя на английский: — А может, Касс прав. Почему я всегда должна скрываться? — Ну, — Маркус не ожидал такого вопроса. — Ты же сама хотела. То есть, я думал, ты сама так хочешь. — Эдвард говорил, что это безопасно, — задумалась Эсми. — Это его было решение, а не мое. И честно говоря, я не понимаю, от кого он меня больше берег — от моей семьи или от других людей. Я просто привыкла к этому и живу так по инерции. А может, реально послушать Касса. Это решит многое. — Ну, и что ты хочешь? — напрягся Маркус. — Не знаю. Что я хочу? Я точно не хочу, чтобы моя безопасность была для тебя причиной выбора клуба. Выбирай по другим основаниям. Не хочу прятаться. Устала. Наверное, так. Всю жизнь прячусь. Я детям даже не могу рассказать, кто я на самом деле. Берегу их. Поймала себя на этой мысли. А может, не стоит? И если уж про меня узнает мир, то я хочу сама все рассказать. — Ну, я могу спросить у Тибо насчет интервью, — неуверенно начал Маркус. — Нет! — неожиданно резко ответила Эсми. — Тибо де Гиз играет прежде всего за себя. Не за меня и не за тебя. И он хочет, чтобы ты перешел в Лион. Потому что он получит процент от сделки. Для него мое интервью — это плохая затея. — Я обязан договариваться об интервью только с Тибо, — Маркус покачал головой. — Таковы условия контракта. — Ну так, а я не обязана, — Эсм выразительно посмотрела на Маркуса. — Я буду договариваться, не ты. — Тебя Касс покусал, что ли? — Маркус удивленно смотрел на жену. — Ладно. Если тебе так надо, то я спрошу у Рюскэ. У него были контакты нормальных журналистов. Но, блядь, Эсм, это не провернуть назад. Если все узнают, то им память не стереть. Ты подумай. — Подумаю. И ты подумай. К тебе тоже журналисты побегут: «Женат на дочке Эдварда», «Знал ли ты его?» и блаблабла, — закатила глаза Эсми. — Я-то справлюсь, — усмехнулся Маркус. — Для меня это не проблема...Вот объясни мне, что ты у нас забыл? — снова по-французски обратился к Кассиусу Маркус. — Мы, блядь, все уже решили. Ты делаешь то, что должен сделать. Мистер Нотт делает то, что он должен делать. Все, блядь, закончено. Я буду играть в квиддич, а ты будешь заниматься своей херней. Но ты все время тусишь у меня дома! Кассиус сначала задумался и перевёл взгляд с Маркуса на Эсми, а потом и вовсе отвернулся, улыбнулся и ответил: — Мне скучно одному. Хочу с вами. Мы семья. Меня выгонять нельзя, потому что это и мой дом тоже. — Только половина, — Эсми внимательно посмотрела на Кассиуса. — Касси, только половина. — Кстати, — вдруг Касс посмотрел на Басти. — А где ты живешь, чудо мое? — В деревне, с мамой, — Басти прикусил губу. — Ну, там, на границе с Фландрией. — Нет, так не пойдет, — Кассиус покачал головой. — Тебе сколько лет уже? А ты все с мамой живешь! Значит, первым делом покупаешь квартиру в Париже и съезжаешь туда. — Я думаю, мама будет не в восторге, — напрягся Басти. — Вот тут я полностью соглашусь с Кассиусом, — поддержал Корри. — Мама поскучает и найдет чем заняться. Будешь к ней по субботам в гости ходить. Куда ты девчонок водить планируешь? А тут квартира в Париже. Красота. — Я никогда не покупал квартиру — замялся Басти, — я не умею. — Агента спроси, он найдет, — равнодушно заметил Марк. — Но вообще идея годная. Я ж тебе говорил, Корри умный в этом плане. — Я тоже умный в этом плане, — наигранно обиделся Кассиус. — Не, Касс, — Маркус покачал головой. — В плане отношений я бы лучше послушал Корри. К тебе бы я обратился, если хотел бы послушать всякую дичь про оргии или какие-нибудь извращения. Тут признаю. Ты в этом большой спец. Кассиус встал и поклонился. Эсми не выдержала и засмеялась, за ней Корри и Басти. Маркус ухмыльнулся.