Sub rosa

— Зачем мне встречаться с твоей мамой? — шипела Урсула. — Мерлин! — закатил глаза Кассиус и завел ее внутрь их лондонского дома. — Затем, что она милая женщина, потерявшая мужа, и организация нашей свадьбы — единственное, что ее радует. Пошли. — Не хочу я за тебя замуж выходить, — ворчала Урсула. — Уже свадьбу сколько раз переносили. Это знак, что жениться нам не следует. Касс, уже сто раз надо было все отменять к чертям. Что ты такой душный-то? Тем более папа твой умер, наша помолвка разорвана. Мы с тобой ничем не связаны. — Папа умер, поэтому я теперь за него. Я помолвку не разрывал. И поверь, сам с собой я договориться прекрасно могу. Мы поженимся, мой милый котик. Это воля моего покойного папы, так что не спорь. И, милая, не верь в знаки, — закатив глаза сказал Кассиус. Они поднимались по главной лестнице. — Ты не понимаешь их истинное значение и интерпретируешь так, как тебе хочется. — Ну, конечно, — огрызнулась Урсула. — Да, вспомни, был такой Лаокоон. Помнишь? — Кассиус повернулся к Урсуле, и она, помедлив, кивнула. — Он убеждал защитников Трои не ввозить в город деревянного коня, потому что это очень странная тема. Но из моря выползли три змея и задушили его и его сыновей. И все троянцы решили, что это знак. Типа Лаокоон был неправ и коня ввезти в город надо. И чем все закончилось? А змей послала Афина, которая поддерживала ахейцев, и ей этот жрец весь план портил. — Аналогия очень так себе, — не согласилась девушка. — Ты понимаешь, что у меня работа? Я занятой человек и дергать меня так среди дня — это капец как неудобно. Тем более по вопросам твоей дебильной свадьбы, которую ты сам себе придумал и сам в нее поверил. Я тут только потому, что не хочу расстраивать тетю Беатрис. — Тебя повысили все-таки? — издеваясь, спросил Кассиус. — Пока нет, — стараясь не злиться, ответила Урсула. — Но скоро. — Сказки больше слушай, — хмыкнул Кассиус. — Не повысят тебя. Можешь не ждать. Ты там уже пять лет работаешь и ничего. Не видать тебе отдельной теплицы. Всем на тебя плевать. Не понимаю, почему ты не плюешь на них в ответ. Прокляни их всех, сожги их теплицы. Поступи так, как следует, как должно. А ты позволяешь всем ноги о себя вытирать, а еще носишь нашу фамилию. И твой парень тоже козел, который тебя не ценит. Даже не хочет на тебе жениться. — Как будто ты на своих девушках сразу бежишь жениться, — недовольно ответила Урсула. — Я рад, что ты сама вспомнила это сравнение. — ехидно улыбнулся Кассиус — Не бегу и не планирую. Только я к ним отношусь как к шлюхам. К хорошим, к плохим, к элитным, к дешевым и так далее. И некоторых я даже уважаю за честность. Но жениться на девке, которая передо мной ноги по щелчку пальца раздвигает, я не буду. Я себя тоже очень ценю и уважаю. Папа всегда говорил, что трахать можно кого угодно, а вот жениться — только на особенных. И твой Ноэль относится к тебе не как к особенной. — А ты не думал, что это я не хочу — задохнулась от возмущения Урсула, — что это я против свадьбы. — Да плевать, хочешь ты или нет, — Кассиус снисходительно посмотрел на нее — Главное, что он не хочет. Он тобой пользуется, а ты принимаешь это как должное. Ты не ценишь себя. Лучше поболтай с моей мамой, как быть хорошей женой. Или с Элеонор. А то она сидит тут и грустит. — Элеонор тут? — удивилась Урсула и даже отвлеклась от ругани с Кассиусом. Она думала, что Элеонор живет в своем домике в Уэльсе. — Да, — недовольно заметил Кассиус. — Марк их сюда перетащил. Опасается за их безопасность. — Их могут убить? — не поняла Урсула. — За какую, блин, безопасность? — Нет, гораздо хуже, — Кассиус выразительно посмотрел на девушку. — К ним могут заявиться мракоборцы. А мы категорически не приемлем общение с мракоборцами. Это не комильфо. — Когда я за тебя выйду, мне нельзя будет общаться с мракоборцами? — как вкопанная встала Урсула. — О, все-таки ты начала склоняться к мысли, что наш брак неизбежен, — захохотал Кассиус. — Я бы на твоем месте и сейчас с ними не общался. Они убили твоего отца. — Ну... — Урсула замялась, истории про отца всегда сбивали ее с толку. — Нет, про свадьбу я к слову сказала. Свадьбы, само собой, не будет. Просто с чего бы нам не общаться с мракоборцами? Ну, они же, вроде, за хороших. Нет? — Нет, — парировал Кассиус. — Они за ограниченных. И если ты не в ккурс, за что они убили твоего отца, то я отвечу тебе: ни за что. Он просто шел на работу. Он не пытал людей, не применял темную магию. Он просто был Кассиусом Флинтом. В их кругах иметь такую фамилию — преступление. Они нас ненавидят. И как ты думаешь, что стало бы с Элеонор и детьми, останься они дома?.. Этот мир только и ждет нашей смерти. — Темная магия всегда была вне закона, — попыталась ответить ему девушка. — Так что, возможно, претензии к мракоборцам не совсем обоснованы. Я темной магией никогда не занималась и вообще эту область не изучала. Но я знаю, что там все очень строго. — Темная магия вне закона? — Кассиус разозлился. — А ты в курсе, что эта страна была основана темными магами? Они прочли свои заклятия и освободили эту землю от короля Гарольда и приспешников. Визенгамот был основан темными магами. Гринготс был основан темными магами. И до чего мы докатились? Боимся заикнуться про темную магию. На полном серьезе рассматриваем вопрос о вхождении грязнокровок в Визенгамот. Мы идем не по тому пути. Если Рим был основан детьми Марса, то наша страна была основана темными магами. Может, хватит уже прятаться и напяливать на себя маски. Может, стоит встать перед зеркалом и признаться себе, кто мы на самом деле. Визенгамот — это собрание трусов и лицемеров! — Но темная магия предполагает убийства, — возразила ему Урсула. — Извини, конечно, но это так. Я не тупая, как ты считаешь, и такие вещи я знаю. А убийство — это преступление. — Все в этом мире предполагает убийства и насилие, — Кассиус не впечатлился ее доводом. — Если у нас есть сила, почему бы ее не использовать? Мы можем убивать маглов, но они ведь не люди. Так что, какая разница? — Маглорожденные с тобой бы не согласились, — Урсула отступать не планировала. — Маглорожденные вообще не достойны жизни, — прошептал ей Кассиус. — Они выродки, и место их в клетке. Я не понимаю, почему меня называют извращенцем люди, которые ложатся в постель с маглами? — А ты извращенец? — Урсуле надоело с ним спорить. — Ох, милая, — Кассиус сразу повеселел. — Это все очень субъективные категории. Некоторые девушки падают в обморок от вида члена. Но вообще нет, я нормальный. Это мир слишком ханжеский и пуританский. — Я жила там, — внезапно указал Урсула. — На втором этаже. Я вспомнила. Там была моя комната и комнаты родителей. А сейчас там что? — Там комнаты Маркуса, Октавиуса и Корри, — Кассиус посмотрел на удивленную девушку и пояснил. — Да, у нас есть комната Корри. Мы все его очень любим. Это друг Маркуса. И знаешь, он действительно неплох. Я познакомлю тебя с ним как-нибудь. В комнате Октавиуса, кстати, сейчас живет Элеонор. Можешь после зайти. — Мы сейчас к твоей маме идем за чем-то важным? — напряглась Урсула. — Угу, — кивнул Кассиус. — Выбор цветов на столы. Очень важный выбор, если что — они задают тон всему. — Ты в этом разбираешься? — снова нахмурилась Урсула. — Ну, конечно я в этом разбираюсь. Я в цветах разбираюсь получше многих, — Кассиус закатил глаза. — В отличие от моих братьев. — Ну, вот раз ты разбираешься, то и иди сам, — внезапно махнула ему Урсула и направилась к правому крылу. — Я разбираюсь в растениях, а букеты, икебаны — это все мимо. Так что доверяю свой выбор тебе. Развлекись там. А я пока с Элеонор поболтаю. — Так нечестно! — обиженно заныл Кассиус, поняв, что его обвели вокруг пальца. — И в этом доме много темной магии. Не боишься? — Касси, — обернулась Урсула. — Я в этом доме родилась. В отличие от тебя, кстати. Чего мне тут бояться? Это мой дом! Все. С тебя букеты. Бегом! * * * — Урсула! — Элеонор крепко сжала ее в объятиях. — Мерлин, как я рада. — С тобой все хорошо? — Урсула напряженно смотрела на осунувшуюся Элеонор. — Нет, со мной все нехорошо, — Элеонор села в кресло и начала развязывать и завязывать пояс. — Марк не разрешает выходить мне отсюда, из этого дома. Если я хочу на улицу, то могу погулять в саду. Я тут заперта. И мне кажется, что они убьют меня. — Тебе кажется, — попыталась успокоить ее Урсула. — Они ж адекватные. — На самом деле нет, — Элеонор быстро покачала головой. — На самом деле Кассиус несколько раз говорил, что меня проще убить. Типа я много знаю. Они боятся не за меня, они боятся меня. Того, что я могу рассказать. Я жива только потому, что они не знают, как объяснить мою смерть Октавиусу, когда его отпустят. Они уверены, что его отпустят. — А ты не уверена? — Урсула села в кресло напротив. — Ты думаешь, что он виноват? — Я уже ничего не знаю, — Элеонор покачала головой. — Я раньше думала, что он на убийство не способен, но сейчас сижу тут и думаю: «А если способен?». Я толком ведь его и не знала. Что он за человек? С кем я жила все эти годы? От кого я родила сыновей? — А где, кстати, мальчики? — Урсула оглядела пустую комнату. — На уроках, с учителем, в другом крыле, — Элеонор махнула рукой. — Они его дети. Такие же, как он. Нет в них ничего от меня. Это ужасно, но я поняла, что боюсь своих детей. Я смотрю на них и понимаю, что они вырастут и станут такими, как он. В лучшем случае. Или как Марк, или как Кассиус. Они не будут такими, как я. Я просто их родила и на этом все. Я уже вижу эту мимику, манеру речи, походку. Это все не мое. — Ты просто сейчас в стрессе, — вздохнула Урсула. — Ты себя накручиваешь. Не стали бы они тебя убивать. Что ты вообще придумала. — Я не придумала, — почти крикнула Элеонор. — Я это слышала. Они обсуждали, убивать меня или нет. Марк запретил, сказал, что Октавиус будет недоволен. А потом они влили в меня сыворотку правды. Откуда она у них? Это подотчетное зелье. Оно может быть только в Министерстве. Я когда начинаю задумываться, что тут на самом деле происходит... я в ужас впадаю. Куда я попала? Я когда за него замуж выходила, я думала, что у них нормальная семья. Что вот эти все страшилки, это все сказки и выдумки. А это все правда. Это все было на самом деле. И мне отсюда не сбежать. Дом на меня давит. Я тут задыхаюсь. Стены магией пропитаны. Темной магией. А я не такая и мне тут тяжело. Урсула покивала, задумавшись, как успокоить Элеонор. Во все эти сказки про ужасных темных магов она не верила ни на секунду. А вот в артистических способностях Кассиуса не сомневалась. Запугал Элеонор и доволен, змей ядовитый. Потом решила уточнить: — А слушай, эта девушка, которую Октавиус убил. Якобы. Она его секретарша? Та самая? — Угу, — быстро кивнула Элеонор. — Та самая. Лучше бы он мне с ней просто изменял. Я помню, твоя мама тогда это сказала, а я еще ее не поняла. Я теперь все осознала. Лучше измена, чем это. — Слушай, ну, я даже не знаю, что сказать. Сложная ситуация, — задумалась Урсула. — Мне кажется, ты должна для себя решить, веришь ли ты, что он это совершал, или нет? — Да плевать, во что я верю! — Элеонор недоуменно посмотрела на Урсулу. — Он в целом ужасный человек. Он изменяет жене, возможно, убил девушку. И для его братьев и матери это вообще не проблема. Это досадное недоразумение. Типа, Октавиус пролил на рубашку вино и убил свою секретаршу. Одного порядка вещи. Это страшно. У них в семье есть множество запрещенных зелий и артефактов. Его братья отморозки. И он такой же, только вежливый и обходительный. — Знаешь, — не согласилась Урсула, — про моего отца так же говорили. И моя мама от него в ужасе, до сих пор говорить про него отказывается. Хотя, по мне, она преувеличивает. Я ничего плохого про него не помню. Строгий был, конечно, жесткий. Это да. А его чуть ли не чудовищем считают. Но посмотри на меня, я же нормальная. На папу вообще не похожа. Может, и Октавиус нормальный. Что ты его по другим судишь? Его семья — это не он. А если он невиновен, а ты его не поддерживаешь? Я думаю, это неправильно. — Почему я должна поддерживать? — Элеонор в ужасе посмотрела на Урсулу — Он мне кто? — Он твой муж… — Урсула растерялась. — Вы же семья. Вон Касс придурок такой, но он же мой кузен. Конечно, я буду его поддерживать. С ним даже весело, поэтому я соглашаюсь с ним потусоваться. С ним уж точно веселее, чем с Ноэлем. Хотя я не согласна с Кассом по половине вопросов. — Ты меня не поймешь, — Элеонор покачала головой. — Ты из этой семьи, ты такая же, как они. Я тут чужая, пойманная в клетку. И мне никак не сбежать. Не хочу этого брака, я ничего из этого не хочу. Я не хочу быть в этой ситуации. — Я не такая же, — Урсула несогласно покачала головой. — Блин, ну, я даже не знаю, как тебе помочь. Если б я знала, я бы помогла. — Да как тут поможешь! — Элеонор устало пожала плечами. — Спасибо, что хоть приходишь и разговариваешь. А то Беатрис сейчас злая, как мантикора, с Марком особо не поговоришь, но он и заходит редко. Эсм вообще не заходит. Сижу тут одна. Иногда дети приходят поболтать. Но я вижу, что им неинтересно. Я умру в этом доме. — У меня есть идея, — вдруг просияла Урсула и полезла в сумку. — Смотри, — она передала Элеонор верёвку с бусинками. — Это незарегистрированный портал. Моя мама постоянно впадает в панику и где-то его раздобыла. Она хочет, чтобы я сбежала от этой семьи. Я-то сбегать не хочу. Тем более от какой, от этой? Это моя семья. Вот это, — Урсула обвела комнату рукой. — Моя комната... До того, как она стала комнатой Октавиуса. И меня тут никто никогда не тронет. Мама этого не понимает. Я с ней ругаюсь много последнее время. Портал односторонний и одноразовый и он точно до конца года. Тебе нужно просто завязать узел и портал сработает. Переместишься куда-то в Южную Америку, в экспедицию какую-то. Там типа в курсе, но я не знаю. — Ты отдаешь его мне? — дрожащим голосом прошептала Элеонор. — Это ведь такая ценность. — Ценность у него весьма сомнительная, — пожала плечами Урсула. — Я его все равно использовать не планировала. Ну в плане — зачем? Мне может все-таки дадут свою теплицу. Да и от кого мне бежать? От дурачка Кассиуса? Смешно. Но, если тебе будет проще иметь вариант сбежать, то пусть он лежит у тебя. В принципе, ты ведь можешь его и не использовать. Подожди, пока Октавиуса отпустят, и там решишь, как быть. — Спасибо! — Элеонор заплакала. — Спасибо тебе большое! Я даже не знаю, как по-другому выразить. Почему ты сама не хочешь..? — Ты что, с ума сошла? — усмехнулась Урсула. — Ну, куда я свои растения брошу. Тем более я столько уже сделала для повышения, чтобы мне отдали теплицу в мое полное ведение. И все это бросить ради чего? Какой-то невнятной экспедиции, где-то в джунглях. Спасибо, но нет. Мама еще убеждает меня, типа там тоже растения, которыми я занимаюсь. Но смысл моей работы в культивации южноамериканских растений здесь, а не в Южной Америке. Мне туда вообще не надо. — А вдруг тебя убьют? — прошептала Элеонор, крепко сжимая веревку. — Ты не боишься? — Ну, кто меня убьет? — Урсула подошла, и обнял Элеонор. — Придурок Касс? Или придурок Марк? Послушай, ты как моя мама. Та тоже вечно все накручивает. Они обычные придурки и ничего страшного из себя не представляют. Я вспомнила, какими они были в детстве. Это не то, чего стоит бояться. Один в квиддич играет, а второй икебаны составляет. — Ты смелая, — заметила Элеонор после длительного молчания. — Я так не могу. — Ну, может и так, — Урсула снова села в кресло. — Ноэль тоже так всегда говорит, когда я с кем-то ругаюсь. Он более мирный. Знаешь, в следующий раз, если мне не отдадут теплицу, я пошлю их всех к черту и уволюсь. Надоело. Касс предлагает еще и сжечь все к чертям. Я в качестве шутки это маме рассказала, ну типа, если меня не повысят, то я сожгу все там. Она так испугалась. Я маму такой никогда не видела, еле успокоила, что это шутка. — Ты не планируешь выходить за Ноэля? — задумалась Элеонор. — Не планирую, — Урсула посмотрела на потолок. — И я, честно говоря, вообще последнее время частенько задумываюсь, что я делаю с этим придурком? У нас ведь нет будущего, никакого. А если бы мы поженились, хотела бы я себе такого мужа? Нет, не хотела бы. Тогда зачем это все? Касс тоже придурок, конечно, но иногда говорит здравые вещи. «Через пять лет ты будешь старой одинокой тридцатипятилетней теткой, которая никому не нужна». Я его, конечно, послала за такие сравнения, но в целом он прав. Козел он, конечно, но иногда говорит умные вещи. — Это неправда, — Элеонор покачала головой. — Тридцать пять лет — это прекрасный возраст. Это не старость. — Не старость. Только кто на мне женится, если я вдруг захочу? Я тут прикидывала знакомых холостяков и поняла, что они холостяки все не просто так. Они все с прибабахом. А я не хочу за такого замуж. Но с другой стороны, что я нормальному смогу предложить? Касс говорит, что фамилию и кровь. Звучит это бредово. В общем, сложный вопрос. — Ты же вроде говорила, что ты замуж не хочешь? — Да, я знаю, — Урсула вздохнула. — Всю жизнь так считала. И мама меня вроде поддерживала в этом. А тут начала общаться с этими козлами, с Марком в первую очередь, и не все так плохо в семейной жизни. Ну, нет там таких ужасов, как меня пугали. Наоборот, это даже мило. Эсм, конечно, долбанутая немного. Но она за Марка искренне переживает. Она так рыдала, когда он просто с метлы упал. А обо мне так никто не переживает. Короче, какие-то сомнения у меня появились. Может, и я не совсем права? — Вот это брак, — Элеонор обвела руками комнату. — Выглядит он именно так. Красиво и удобно, но это клетка. — У меня только сомнения закрались, — засмеялась Урсула. — Я не сказала, что планирую выходить замуж. Тем более вариантов-то нет. Почти. Слушай, пойдем, посмотрим, чем этот полудурок занимается? Элеонор замотала головой, и Урсула, вздохнув, обняла ее: — Пиши мне письма, как ты тут. Постараюсь заходить в гости. И если кто-то из моих любимых кузенов будет выделываться, пиши сразу. Я с ними поговорю.