Изуродованный полубог

В камере стало так тихо и жутко. Эта гробовая тишина пожирала обоих с головой, вгоняя в стыд и смущение. Было ужасно неловко пятится назад, лишь бы скрыть предательский багровый румянец. Кэлхуна это уже знатно раздражало и он решил заговорить первым: — Что у тебя с руками? Его голос был холоден словно иней, но такой трескучий, как древесина над костром. Он и сам кажется не понимал, как нужно проявлять свои эмоции, хотя, кто понимает? Он повернулся к Зефириону, приподняв его за подбородок, глядел прямо в безжизненные глаза. Он старался отвести взгляд, но когда его взяли, полубог стал отнекиваться, но в этом как всегда не было смысла. — Думал, что так смогу… Мм… Выбраться отсюда. Его последняя фраза звучала горделиво, опять пытается показать себя с лучшей стороны. Ребёнок, что всегда хотел заслужить хоть чьего-то внимания Кэлхун повалил бывшего правителя на пол и впился своими пухлыми губами в уста такого сладкого мальчика. Актив одной рукой завёл руки Зефирки за голову, другой поддерживал за подбородок, сильнее втягивая в их немецкий поцелуй, нижний постанывал в поцелуе. Актив кусал его за нижнюю губу, сплетая и расплетая языки. Они целовались долго и медлительно, но это было прекрасно. Когда воздуха перестало хватать, они отцепились друг от друга, между ними повисла тонкая ниточка слюны, которая после упала на Зефира, Ровоам слизал её. Выглядело странно, но нижний резко вытянул воздух — сводило с ума даже это. Такие тактильные касания были уже верхом возбуждения, он стонал, выгибался, извивался. Кэлхун оставлял отметины на шее, ключицах, кадыке, живого места не было! А младший и не сопротивлялся, его все устраивало, он решил просто отдаться ему и своим влечениям. Отстраняться не хотелось от слова совсем, и тем более отпускать его. Он оставил засосы везде, даже на груди, верхняя одежда была отброшена куда-то назад, белый халат актива уже спал с него сам, а Зефирион лишь принялся снимать всё остальное. Глаза горели похотью, усталостью, желанием и чем-то ещё… После учёный снова кусал его, шепча на ухо кучу разных пошлостей, от которых приходилось закрываться рукой, но, нет, ему нравилось. Нравилось, как Кэлхун шепчет эти грязные словечки ему под ухо, облизывает, кусает… Но мешало Зефириону только смущение и страх, что всё это перерастёт во что-то большее. Увидев напряжённость нижнего, учёный поцеловал его снова, и снова. Это хорошо отвлекало, он начал успокаиваться. Кэлхун надавил ногой на промежность нижнего, в ответ послышался удовлетворённый вой. Вся одежда летела куда подальше и никого не волновало куда она упадёт. Бутылочки со склянкой смазки не было, придётся, значит, делать слюнями всё. Но с Зефирионом было что-то не то… — У тебя РПП? Зефи широко открыл глаза, но после безразлично пожал плечами. После, он почувствовал, что учёный его обнял, утешая. Удивительно, но его объятия показались бывшему владельцу тёплыми. Но к сожалению, это ненадолго. Скоро учёный всем своим существом сольётся с этой дырой, став с ней одним целым. Скоро он лишиться чувств во всех смыслах этого слова, как и любой заключённый в тюрьме времени. У него будет вечность, что бы это сделать. Зефирион считал, что это лишь вопрос времени. -Ты же не хочешь сказать, что моришь себя голодом до сих пор? — Чуть встревоженно спросил Кэлхун, не разжимая объятий. Полубог слабо поднял глаза. Из его горла вышел слабый звук — подобие смешка. Но он был больше горек, чем смеющейся. -Ты вроде… В халате таком беленьком, учёный. Но ещё не осознал одной важной новости: здесь навсегда застыло время, а значит мы не стареем и не в чём не нуждаемся. Да и магией тут не поблещешь, неважно — какой она у тебя силы. -Так значит у тебя ещё до этого была эта проблема? В чём же причина? Зефирион молча закрыл глаза и отстранившись, отвернулся. Гордость не позволяла ему зарыться в волосы мужчины и разрыдаться. Он уже давно потерял веру во что либо. Замёрз, превратился в холодный кусок льда. Но сегодня полубог впервые почувствовал себя живым. Будто этот мёртвый мир, нагоняющий только тоску, вдруг залился всеми цветами радуги. И вот, от воспоминаний оковы тоски и безнадёжности вновь завладели им. И кажется, он вновь обречён здесь на вечные страдания. Зефирион тихо всхлипнул. Из его глаза совершенно независимо от хозяина потекла горячая слеза. А Кэлхун? А перед Кэлхуном только что раскрыли свою душу. Да, без слов и изречений, но это не было необходимостью. Учёный наконец смог разглядеть чёткие выражения отчаяния и загнаности. Закрытый подросток, которого не учили правильно жить — были ли у него вообще родители? Кто он вообще? Однако, сейчас было не то самое время для вопросов и Кэлхун это понимал. Он осторожно взял Зефириона за подбородок и повернул его к себе. Два взгляда встретились — они были одинакового цвета в связи с особенностью тюрьмы времени. Но подростку тогда показалось, что он никогда в своей жизни не видел настолько глубокого взгляда. Ведь глаза у мужчины были какими-то другими, какими-то особенными. Казалось, это могло продлиться вечно, но всё же первым к действиям перешёл Кэлхун. Он впился в губы Зефириона нежным поцелуем. Даже без языка. Им этого сейчас было не нужно. Мужчина отстранился и стал ощупывать худощавое тельце. С какой-то стороны подросток понимал, что делал он это не только ради ласки, однако ему было приятно. Кэлхун посмотрел на свои три пальца, а затем на подростка. В голову его залезла совсем другая идея. Он подпозл к Зефириону вплотную, отчего стояк слегка потёрся об его узенькую дырочку. От такого ложного знака, подросток вскрикнул и стал вырываться. Мужчина не понял в чём дело и взглянул на перепуганного полубога. В глазах метал страх и очень сильная нервозность. Тело вздрагивало, но к сожалению не от удовольствия. -Зефирион, не беспокойся. — Прошептал Кэлхун. — Я буду нежен. Такому голосу, увы, хотелось верить. Такой успокаивающий, примирительный… Зефирион опасался, но доверился и кивнул. Слегка улыбнувшись, мужчина опустился вниз и сев на колени, раздвинул его ноги. Кажись, всё возбуждение просто ушло. Но он был намерен его вернуть! Подросток боязливо сжал их, но Кэлхун вовремя успел встать между ними. Он закинул ноги себе на плечи и приблизив лицо к паховой зоне, стал расцеловывать головку члена. Зефирион вздрогнул от новых ощущений. Мурашки прошлись по коже, пробегая приятным табуном. Член всё же соизволил подняться и именно тогда Кэлхун резко взял наполовину. Подросток вскрикнул от большой дозы возбуждения. Мужчина же, решив не томить, начал двигать головой в бешеном ритме, заглатывая во всю длину. -К-Кэлхун! — Вскрикнул Зефирион. — Слишком! Слишком… Сказать что-то было трудно. Когда он был на пределе, Кэлхун неожиданно отстранился. Его слегка возмутило то, что за всё это время он не смог выбить из парня малейший стон. Неужели его прелюдии совсем не заводят? И тогда мужчина решил, что обязан узнать о его слабых местах. И начать он решил с того, что для него сейчас было ближе всего — а именно к анусу. Аккуратно перевернув Зефириона на живот, Кэлхун стал расцеловывать ягодицы. Затем, он нанёс поцелуй в копчик и опустившись ещё ниже вошёл языком в нутро. Сверху послышался громкий стон. Что ж, у его партнёра был весьма странный кинк, но осуждать тут было нечего. Ну, а раз Зефирке всё нравится, можно и поиграть. Кэлхун стал быстро водить язык туда-сюда, отчего из уст подростка вырывались всё новые стоны. Не выдержав, он кончил себе на живот. -Зефирион! — Слегка разочарованно пробубнил мужчина. — Я надеялся, что мы кончим вместе! От выраженного недовольства Зефирион напрягся. Кажись, земля ушла из-под ног и он вновь очутился в своих хоромах. Но подросток был очень маленьким, к тому же он стоял. А над ним, взирая его презренным взглядом, угрожающе нависал отец. Он уже вновь хотел отчитывать сына за любые мелочи. Подросток весь сжался при виде отца, и сжал руки до побеления костяшек. В глазах сиял настоящий ужас, а тело пробила настоящая дрожь. Но не успел и слова сказать, как Зефирион застонал. Кэлхун присосался губами к дырочке, ни чуть не брезгуя. Подросток в страхе зажмурил глаза, ожидая громких криков и очередных придирок к его «жирному» телу. Но. ничего не случилось. С опаской открыв глаза, Зефирчик заметил, что зал испарился, как и отец. Теперь он снова лежит под учёным, изредка издавая стоны от его действий. Ровоам без стеснений отлизывал нижнему, пока тот издавал возбуждённые звуки наслаждения. Актива это лишь ещё больше заводило и радовало. Он смог помочь такому замкнутому в себе подростку полюбить кого-то, даже возбудить его, но тема с сексом уходила на второй план. Младший извивался, выгибался, умоляя не прекращать это, ему было до чёртиков хорошо, смертный, которого он полюбил за его доброту, искренность и заботу, сейчас просто наслаждался вместе с ним. Каменные стояки были у обоих, и им было необходимо помочь друг другу избавиться от такого приятного, дурманящего, но в тоже время и мучительного чувства. Старший отстранился от сладкого парня облизнувшись, в нём было, на удивление, не так уж и узко. Зефирион посмотрел на своего возлюбленного вновь краснея ещё сильнее. Пассию заводил вид Кэлхуна — растрёпанные волосы, расстёгнутые пуговицы мятой рубашки, повёрнутый налево черный галстук, ещё и его пошлая до омерзения улыбка, а его изумрудные глаза так и пылали похоть. Но какое-то тревожно чувство всё равно его тревожило. Он припал к губам полубога, исследуя его ротовую полость, он улыбался. А Зефирион уже и не хотел отстраняться от него, ему нравился этот процесс, он осознал, что его действительно любят, от этого на душе становилось теплее… Они целовались увлечённо и страстно, в тот момент было ещё лучше. Зефирион считал, что в поцелуях выражалось симпатии больше, чем в грязном сексе. А Кэлхуну было приятно даже находиться рядом с ним, такой он был милый! Учёный стал медленно, осторожно продвигаться, однако на его удивление этого не очень-то сильно требовалось. -Зеф, - обратился к подростку он, - у тебя кто-то был? Самое страшное для Кэлхуна сейчас было узнать, что у его партнёра кто-то есть, а он сейчас безнаказанно его трахает. -Н-нет... - Соврал Зефирион в ответ. Учёный знал, что он лжёт, но не решился тянуть за что-то явно плохое. Вместо этого он стал медленно продвигаться, пока не услышал крик. Крик наслаждения... Похоже, он попал по простате. Кэлхун стал двигаться дальше, выбивая из подростка менее громкие стоны. Постепенно он стал наращивать темп, а стонов становилось всё больше. Мужчина пустил руки на грудную клетку Зефириона, став его ощупывать. Каждая косточка отчётливо чувствовалась, можно было раз за разом пересчитывать все рёбра. Кэлхун вышел из подростка и кончил. Всё же, заполнять его своей спермой не очень хотелось. -У тебя явно кинк на римминг, да? Развратник... - не серьёзно отчитывал его учёный, вставая и одеваясь. -Говорит это тот, кого заводят мои формы. - Усмехнулся в ответ Зефирион, кое-как встав и начав одеваться. Мужчина взглянул на пол и вдруг заметил, что сперма исчезла. - Это нормально. Со временем все жидкости пропадают отсюда. Зефир оделся и облакотившись об стену, съехал вниз. Только учёный хотел к нему подойти, как из него послышалось сопение. Усмехнувшись, Кэлхун невольно почувствовал на себе чей-то взгляд и обернувшись, он увидел Смотрящего...