Палочки на изготовку

      ― Хватит так смотреть на него, заметит же! ― Тигнари легонько пихнул Кавеха локтем, но тот так сильно увлекся своими гляделками, что выронил ложку из рук от неожиданности прямо в тарелку с остывающим супом. Капли разлетелись в разные стороны, попав на подбородок Кавеха и на руку Тигнари, из-за чего тот недовольно сморщился, вытирая брызги салфеткой. ― И хватит ворон считать, вытри лицо.       Кавех лишь смахнул каплю со своего лица пальцем и зачерпнул ложку супа, не собираясь отправлять ее в рот, а держал просто для вида, будто он сейчас очень сильно занят.       ― Ты его знаешь? ― спросил Тигнари, пытаясь вернуть друга в их скромную компанию из представителей трех разных факультетов, которая помимо еды была занята еще и карточной игрой. ― Весь день глаз с него не сводишь.       ― Он такой с позапрошлой недели, как только Дурмстранг прибыли в Хогвартс, ― уточнил Сайно, что все это время тихо сидел напротив этих двоих, на другой скамейке, и перебирал в руках карты, раздумывая над дальнейшими действиями.       ― Я знаю, что его зовут Аль-Хайтам, ― наконец, заговорил Кавех, поднося ложку ко рту, чтобы отпить почти холодный бульон с громким хлюпаньем. ― На этом все.       Сайно на секунду отвлекся от карт и обернулся себе за спину, чтобы проверить этого Аль-Хайтама. Как оказалось, тот уже тихо и совершенно бесшумно покинул столовую вместе со своими приятелями. Очевидно, что если бы он продолжил сидеть здесь и почитывать какую-то книжку, то Кавех не заговорил бы еще какое-то время и продолжал провожать взглядом каждое его действие.       ― Если это все, что тебе известно, то почему ты так долго на него таращишься? Понравился? ― Сайно гаденько улыбнулся, предвкушая как много шуток по этому поводу можно будет выдумать, чтобы донимать гриффиндорца.       ― Еще чего! Просто странный он и вся его школа тоже, ходят в этих шубах, будто здесь метели, хотя вообще-то очень тепло, ― заключил Кавех, подпирая рукой подбородок.       На самом деле он немного наврал своим друзьям по поводу того, что имя ― это единственное, что ему было известно об Аль-Хайтаме, по правде говоря, у него было больше времени, чтобы выяснить интересующие его подробности об этом человеке. Турнир трех волшебников начался две недели назад, за это время ребята успели познакомиться и поругаться, так что рассказать было что, но Кавех предпочитал помалкивать до поры до времени.       Все началось в тот день, когда директор Хогвартса начал свою задушевную речь про легендарного Гарри Поттера и «Турнир трех волшебников», который со времен все того же Поттера так и не возвращался в эти стены. Но вот все самое страшное зло оказалось повержено, а у преподавателей появилась гарантия на то, что с учениками не произойдет ничего из ряда вон выходящего, поэтому традицию было принято решение возобновить.       Кавех достиг семнадцати лет и мог принимать в этом участие, поэтому чувствовал особенное волнение и страх за то, что помнит история турнира, но ради гордости родителей-маглов, блондин был не против попытать счастье на собственной шкуре. Сайно из слизерина и Тигнари из пуффендуя были его хорошими друзьями и ровесниками, но они оба решили так не рисковать своим здоровьем, даже если шансы быть выбранными из всей этой огромной школы, как им показалось, достаточно низкие.       До того как друзья из других факультетов упомянули о вероятности стать единственным представителем школы Хогвартс, Кавех об этом даже не особо задумывался, но с той минуты стал больше беспокоиться, что его идея может закончиться грандиозным провалом. На него уже вовсю делали ставки и ему совершенно не хотелось подводить чужие ожидания, поэтому Кавех вопреки всему бросит свое имя в кубок, даже если быть победителем ему не суждено, так хотя бы совесть будет чиста.       Немногим позже, после грандиозной речи о турнире, в школу пожаловали гости из других учебных заведений, которые всегда принимали участие в этом событии и кого Хогвартс не видел у себя уже достаточно давно. Учителя с трех сторон успели заскучать друг за другом, а ученикам пришлось знакомиться с новым местом, о котором им только рассказывали и они точно не предполагали, что со времен Поттера будут теми семнадцатилетними подростками, которым повезет открыть турнир трех волшебников для магического мира заново.       Кавех сидел, как и положено, среди гриффиндорцев и не мог видеть достаточно хорошо то, какие чувства испытывают Сайно и Тигнари, но он был почти уверен, что оба откровенно засмотрелись, как девушки из Шармбатона грациозно пропорхали над полом в своих голубеньких юбочках и шляпках, как юные леди с аристократическими манерами. Хогвартсу такие леди и не снились, тут все девушки бойкие и не настолько изящные, поэтому впечатляться было чему, никто не мог осудить их за эти взгляды на стройные фигурки.       Пока все пускали слюни на красавиц из школы для девушек, Кавех сам не понял, как очаровался Дурмстрангом, который на контрасте с женской легкой походкой в невысоких туфельках промаршировали в тяжелых ботинках вдоль длинного главного зала, размахивая жезлами. Кавеху они напомнили викингов, такие же холодные и неприступные, хотя и не все они производили такое впечатление, как оказалось в большинстве это было напускное и там много веселых и ярких ребят, но вот Аль-Хайтам точно попал под описание, которое сформировал в своей голове блондин.       Глаза Аль-Хайтама были серьезны и холодны, как минералы в промозглых пещерах, а еще его волосы походили на пепел или серебро полной луны. Кавех невольно выловил его в толпе марширующих парней и позволил себе допустить мысль, что этот парень определенно хорош собой и идеально вписывается в ряды дурмстрангцев. Когда он подумал об этом, то словил на себе взгляд зеленых глаз этого самого парня, будто тот услышал его мысли и хотел убедиться в том, кто из присутствующих ухитрился мысленно произнести что-то подобное в его адрес.       Кавех от этого немного стушевался, отводя взгляд к своей тарелке, будто и не он только что сверлил кого-то взглядом все это время, а спокойно ел обед, к которому пока даже не притронулся.       После этого случая они продолжали сталкиваться друг с другом взглядами в библиотеке, в которую Кавех не так уж часто ходил, а Аль-Хайтам, как оказалось, был почти постоянным гостем, охочим до знаний, которые веками собирал Хогвартс. Кавех же наведывался в библиотеку только по особой нужде или в поисках кого-то из гриффиндора, чтобы сообщить ему или ей какие-то новости касательно уроков или даже квиддича. Сам блондин в это не играл, но имел представление и ходил смотреть на игры своих друзей, за кем он и бегал с новостями, когда кто-то особо ленивый и больно занятой считал свои долгом использовать Кавеха, как сову.       В один из таких дней гриффиндорец нашел в себе силы поговорить с Аль-Хайтамом, так как ему показалось, что спокойному и нелюдимому парню он тоже в каком-то смысле был интересен и у них могут найтись темы для разговора.       Набрав в грудь побольше воздуха, будто перед нырянием в холодное озеро, Кавех поправил заколки на затылке, отодвинул со лба челку и пошел в сторону стола, за которым сидел дурмстрангский ученик, рассматривающий книги с особым вниманием во всегда спокойных глазах.       ― Я присяду? Привет, ― Кавех отодвинул стул напротив и уселся на него, не дождавшись должного разрешения. Хотя какое, спрашивается, разрешение он ждет? Это Аль-Хайтам гость в его школе, а не наоборот. ― Меня зовут Кавех, я с гриффиндора.       Блондин на всякий случай вытер ладонь о штанину и дружелюбно протянул ее навстречу парню с пепельными волосами. Тот с не особой охотой оторвал взгляд от изучаемой книги и взглянул на собеседника. Его губы чуть приоткрылись и он стал выглядеть слегка удивленным, будто не ожидал, что Кавех, с которым они несколько дней невольно перебрасывались взглядами, сам подойдет к нему для разговора.       ― Я вижу, что ты с гриффиндора, мог и не уточнять, ― только и сказал он, намекая на красный с золотым галстук, виднеющийся из-под расстёгнутой мантии. ― Аль-Хайтам.       Выслушав короткий упрек и имя своего собеседника, Кавех почувствовал, как тот легонько коснулся его руки в рукопожатии, но очень быстро убрал ее, возвращая свое внимание к книге.       С такого расстояния у блондина появился шанс получше рассмотреть черты его лица и одежду. Когда эти ребята только приехали в школу, все представители Дурмстранга носили мантии с мехом, как свой парадный костюм, сейчас же на Аль-Хайтаме и других учениках его института можно увидеть серые рубашки, широкие штаны, а на ногах черные ботинки.       Кавех неожиданно для себя отметил, что ему очень нравится, как мужественно выглядит этот парень в свои семнадцать лет. А ведь, если он здесь, то это значит, что Аль-Хайтам не просто гость Хогвартса, он претендент на кубок, как и Кавех, хоть они еще и не бросали бумажки, это не отменяет того факта, что в будущем они могут оказаться представителями своих учебных заведений и быть друг другу соперниками.       С врагами дружить, наверное, не лучшая идея, ведь во время соревнований могут возникнуть муки выбора из-за этой связи, но Кавех не мог сдержать собственное желание наладить с ним общение и продолжать иногда видеться между уроками, поэтому начал усиленно размышлять о том, как вернуть его внимание себе и оторвать от книги.       Не найдя предлога лучше, чем литература, Кавех подпер руками щеки и наклонился чуть вперед, пытаясь привлечь к себе внимание собеседника.       ― Эй, я вижу, что тебе интересна история Хогвартса. Я тоже хочу узнать что-нибудь о Дурмстранге.       Аль-Хайтам молчал достаточно долго, гриффиндорцу показалось, что он просто зачитался книгой и даже не расслышал того, что с ним снова завели разговор, но как оказалось он смотрел в одну точку и что-то усиленно обдумывал.       ― И что?       Кавех на этот вопрос глупо захлопал ресницами, начиная закипать от такой несговорчивости. Гриффиндорец бы понял это, если бы собеседник проявил холодность до начала нормального разговора, но они же представились и пожали руки, теперь они не незнакомцы и не зачем быть таким грубым и настороженным.       ― Что значит «что»? Я хочу обменяться знаниями! Зачем же еще существуют библиотеки, как не ради этого? Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать про мою школу, а ты мне расскажешь про свой институт.       ― Нет, ― отрезал Хайтам, утыкаясь в страницы старенького издания так, будто пытался спрятать в них лицо.       ― Но почему?!       ― Потому что нам запрещено рассказывать о ее местонахождении, а это точно то, что больше всего тебе интересно узнать.       Это было правдой, про Дурмстранг (помимо дурноватой славы) было сформировано достаточно много слухов и предположений. Всем было известно, что парни и их учителя ревностно относятся к своим знаниям и своему учебному заведению, поэтому не имеющие к Дурмстрангу отношения люди имеют в своем распоряжении только догадки, где же находится институт, но никто из них доподлинно не знает этого.       Кавех, конечно же, тоже интересовался этим вопросом, и не то что бы он когда-то собирался посещать Дурмстранг или смотреть на него издалека, но иметь ответ на тайну всегда было очень приятно, особенно, если эту загадку не смог решить никто кроме него.       ― Но ты ведь как-то сам о ней узнал, поступил туда, значит не такой уж и секрет. Вот, хочешь, я тебе расскажу во всех подробностях, как меня взяли в Хогвартс? История уморительная, клянусь, заслушаешься.       Аль-Хайтам тяжело вздохнул и громко захлопнул одну книгу, беря тут же другую, которая все это время тихо лежала рядом и ждала своего часа. На секунду он все-таки удостоил гриффиндорца чести поймать его взгляд на себе, но только для того, чтобы холодно отчеканить:       ― Мне не интересно.       Бровь Кавеха нервно задергалась, как и уголок его губ с левой стороны лица. Он искренне пытался сдержать свой буйный характер, но любому терпению рано или поздно приходит конец, а блондин никогда не славился буддийским спокойствием.       Хайтам, любовно разгладил сгиб страниц и принялся за чтение, чуть кивнув головой в сторону блондина.       ― Уйди, пожалуйста, ты мешаешь мне читать и загораживаешь настольную лампу.       С чувством шлепнув ладонью по поверхности стола, блондин подскочил на ноги и направил все свое недоумение в сторону гостя, позволяя своему голосу становиться громче необходимого.       ― Да, блин, почему?!       Крик искреннего негодования раздался почти на всю библиотеку и гриффиндорца отругали за нарушения покоя святыни, но, к счастью, не только его ждала такая позорная участь, Аль-Хайтаму тоже досталось за то, что начал спорить с Кавехом и зарубил на корню всякие шансы, что тот успокоится и помолчит хотя бы минуту.       Так прошла их первая ссора и, увы, не последняя, но именно этот инцидент положил начало их дальнейшему общению.       Тогда они безмолвно расстались в дверях библиотеки, откуда под руки выдворили обоих. Кавех сердито пошагал в сторону гостиной гриффиндора, продолжая глухо осыпать этого парня проклятиями, в то время как дурмстранец направился в сторону своей временной комнаты, изредка оглядываясь вслед блондину, чья летящая черная мантия уже мельтешила в конце коридора.       Несколькими днями позже парни пересеклись в коридоре, но сделали вид, что не знают друг друга, пусть это и было достаточно по-детски, но помогало избегать лишней неловкости из-за попыток снова поругаться или помириться.       Гриффиндорец надул губы и поспешил на занятия в другое крыло школы, куда приходилось топать добрых десять минут из-за вечно меняющих направления лестниц. На одной из таких лестниц его поймал Тигнари, обвивая его локоть своей рукой, чтобы привлечь к себе внимание друга.       ― Кавех, почему у тебя опять такое сердитое выражение лица?       ― Опять? А когда еще, по-твоему, у меня было такое лицо?       ― Ну, например, тогда, когда ты видишь толпу дурмстрангцев. У гриффиндора с ними конфликты или лично у тебя что-то случилось?       ― Нет, у гриффиндора все в порядке.       ― Понятно, значит, ты сам уже с кем-то разругался. И это наверняка какая-то ерунда не стоящая твоих нервов, Кавех.       Кавех недовольно зыркнул на друга, выдергивая свою руку, чтобы сменить направление на лестницу, которая вот-вот придет в движение.       ― Отстань, я спешу на урок.       Тигнари притормозил его за рукав мантии, небрежно закатанный до локтя вместе с белой рубашкой.       ― Ладно, это не так уж и важно, но ты не забыл, что на днях нужно будет кинуть имя в кубок? ― парень с ровным черным каре чуть наклонил голову в вопросительной манере. ― Подумай об этом на досуге получше, это куда важнее, чем мелкие ссоры, так что если ты не уверен, что хочешь участвовать, то не заставляй себя, хорошо?       Тигнари не стал дожидаться какого-либо ответа и поспешил по своим делам, оставляя Кавеха наедине со своими размышлениями по этому поводу. Турнир вот-вот должен начаться и бросание имени в огонь ― это только начало, но от этого начала зависит буквально все.       Для себя он уже давно определился с тем, что хочет делать со своей жизнью, ему не было слишком уж страшно быть избранным, но теперь пришлось обеспокоиться вопросом, что будет, если от Дурмстранга действительно будет избран его новый знакомый.       День бросания имен в кубок огня настал гораздо раньше, чем Кавех предполагал, поэтому не на шутку переволновался с самого утра, завязывая галстук одеревеневшими пальцами, будто кто-то заклятие наложил, хотя он знал, что это не так.       Не было ни сил, ни времени приводить себя в божеский вид, поэтому галстук остался висеть, как петля на его шее, мантию надевать не захотелось, поэтому Кавех решил пойти в главный зал в одной рубашке с закатанными до локтей рукавами и кучей колечек и браслетов на руках. Без всяких побрякушек на руках и без сережек он чувствовал себя практически голым, так что потратил последние свободные минуты на поиски чего-нибудь симпатичного в своей бездонной шкатулке с драгоценностями. Напоследок подвязав волосы резинкой в высокий хвост, он покинул гостиную гриффиндора, направляясь к месту всеобщего сбора, чтобы найти людей, которых он знает, и кто вместе с ними решился представлять школу на турнире.       На месте сбора так же обнаружились Тигнари и Сайно, которым просто было интересно наблюдать за тем, как голубое пламя съедает маленькие записки с именами учеников. Они хотели увидеть тех, кто вышел от их факультетов и поглядеть на Кавеха, само собой, тоже. Блондин уверен, что эти двое не стали бы над ним издеваться, если бы он сейчас внезапно передумал и оставил клочок бумаги лежать смятым в кармане своих штанов, но Кавех уже все решил и от этого решения отступать не собирается. Он слишком гордый и целеустремленный чтобы так просто отказаться от собственных слов.       ― Кавех, ты тоже учавствуешь? ― послышалось откуда-то со стороны, как только вышеназванный вошел в переполненное людьми помещение, где в самом центре стоял знаменитый кубок, а вокруг него проведена возрастная черта, чтобы младшие ученики не подумали влезать в это мероприятие.       Сказавшей это оказалась девушка, которую Кавех смутно помнил, но она определенно входила в бесконечное число его знакомых из Хогвартса, благо галстук давал понять, что она из когтеврана и это уже хоть какой-то, но опознавательный знак.       ― Ага, пожелай мне удачи, ― Кавех доброжелательно улыбнулся ей и помахал перед лицом клочком бумаги, которому будет суждено сгореть в синем пламене древней магии.       ― Буду болеть за тебя, ― дав обещание, она легонько огладила маленькой ладошкой его плечо, тут же подталкивая в спину, чтобы он поспешил к кубку и сделал все, что полагается.       Кто-то еще из гриффиндора, заметив Кавеха, начал подбадривать его и хвалить за смелость, вынуждая вновь немножко переживать обо всем на свете, натягивая на лицо неловкую улыбку.       ― Спасибо-спасибо.       Чувствуя какой-то переполох вокруг персоны Кавеха, ученики немного расступались, пропуская его ближе к кубку, что само собой давало больше возможностей для обзора всего помещения. Кто-то просто толпился по углам, кто-то мялся у возрастной черты, другие же сидели на каменных лавочках и с интересом разглядывали происходящее. Среди сидящих на лавочках Кавех заметил друзей из других факультетов, прилипших друг другу ради обмена сплетнями, а еще он увидел Аль-Хайтама, окруженного толпой каких-то девчонок, которые только охали и ахали за его спиной, не решаясь заговорить и оторвать от чтения.       Будто ощущая взгляд Кавеха на своей коже, парень с изумрудными глазами поднял свой взор от страниц и обратил его в направлении чужой фигуры, направляющейся к кубку.       Гриффиндорцу подумалось, что этот парень на лавочке даже мысли не допускал о том, что кто-то вроде Кавеха может принимать участие в таком мероприятии. Это немного подстегнуло решительность и вынудило, гордо качнув хвостиком, зашагать более уверено, возвращая все свое внимание кубку. Погладив напоследок лист бумаги пальцами, блондин привстал на носочки, чтобы дотянуться до верхушки кубка и придать свое имя огню.       В ту секунду для него будто замерло время, блондин с очарованием смотрел, как клочок бумаги растворяется в огне, не оставляя после себя ни единого кусочка или подобия пепла. Магия во всей красе, она же и вернет чей-то листочек в идеальном состоянии в руки директора, как только придет пора подвести итоги отбора.       Как только имя поглотил огонь, какие-то люди сзади стали одобрительно свистеть и хлопать ему, поддерживая и празднуя то, что теперь Кавех входит в число тех людей, кого кубок может выбрать в качестве представителя своей горячо любимой школы. Эта энергия и всеобщий настрой не мог не подействовать на Кавеха, поэтому он почувствовал долгожданное расслабление и не смог сдержать желание искренне улыбнуться, направляя взгляд в сторону Сайно и Тигнари, которые оторвались от обмена нелепыми фактами о чьей-то личной жизни и сейчас поддерживали его со всей искренностью.       Из-за того, что самые близкие люди сидели рядом с Аль-Хайтамом, Кавех невольно мазнул по нему взглядом, с удивлением подмечая, что тот не отключился от мира смертных из-за лежащей на коленях книжки, а внимательно наблюдал за его, Кавеха, триумфальным моментом.       У гриффиндорца не было выбора, так как Сайно уже почти кричал на весь зал, чтобы он немедленно подошел к ним и дал потрепать по волосам, как ребенка, которым гордятся родители. Совершенно не хотелось портить и так не самую изящную прическу, а тем более приближаться к Хайтаму, но объяснять что-то друзьям, пока тот совсем рядом не хотелось еще больше.       ― Наш сын уже такой взрослый, ― Сайно театрально смахнул с нижних ресниц невидимую слезинку, прижимая к себе Тигнари за плечо, будто это его любимая супруга. Пуффендуец в свою очередь сделал вид, что высмаркивается в галстук, не в силах сдержать эмоций.       Кавеху захотелось посмеяться над ними, потому что он выше, чем его, так называемые, родители, но решил сдержаться, пока Аль-Хайтам сидит в паре метрах от них и может подслушивать разговоры, причем не специально.       ― Умолкните, хватит меня позорить.       ― Мы выражаем свою любовь вообще-то!       Пока Кавех придумывал, что ответить на это, Хайтам отложил книгу на край лавочки, оставляя ее под присмотром какого-то знакомого парня и кучи верещащих девчонок из Хогвартса и Шармбатона, которые на удивление быстро нашли общий язык и объект для сталкеринга. Замешкавшись на секунду, чтобы вытащить что-то из кармана, Аль-Хайтам направился к кубку. Не сложно было догадаться, что это его имя на записке.       Кавех немного удивился, что парень до сих пор этого не сделал и оставался сидеть в толпе галдящих и толкающихся людей, которые мешали сосредоточиться на тексте, пусть даже и с наушниками на макушке. На месте Хайтама Кавех бы пришел сюда одним из первых или, наоборот, из последних, сделал дело и ушел дожидаться времени объявления результатов где-нибудь, где нет прилипчивых девчонок и бестолковых парней, которые заменяют собой цирковую труппу. Тем не менее, факт оставался фактом, парень бросил свое имя без лишних сомнений и сразу же вернулся обратно, чтобы подобрать книгу.       Теперь остается только ждать, когда время для всех желающих закончится и к ним присоединятся директора трех школ, чтобы торжественно объявить результаты. Кавех не имеет понятия, насколько хороший из Хайтама волшебник, но он определенно точно не хотел бы вставать на пути у этого холодного взгляда.       За оставшееся свободное время Кавех успел только поболтать с кем-то возле окна и отойти ненадолго в туалет, как кто-то схватил его в коридоре и потянул за руку в главный зал, потому что пришла пора увидеть тех, чье имя будет увековечено в истории.       Когда гриффиндорца насильно вернули в место сбора, Тигнари подбежал к нему навстречу и потянул за руку ближе к собравшимся в центре директорам, там, где они с Сайно заняли лучшие места для троих.       Увидев как Тигнари ведет пропажу, Сайно не сдержался и задал волнующий его вопрос прямо блондину в ухо.       ― Где тебя черти носили? Сейчас начнется.       ― Я просто…       Не успев сказать и слова, ему пришлось замолкнуть, потому что директор Хогвартса уже начал свою вступительную речь, разрезая воздух громким и гордым голосом, показывая его искреннюю радость за то, что на его долю выпало проводить турнир в этом году, спустя стольких лет ожидания и перемен.       Пока речь продолжалась, Кавех почувствовал, как Тигнари мягко сжал его вспотевшую ладонь в своих нежных руках, безмолвно поддерживая вне зависимости от того, какими окажутся результаты. Пуффендуец полагал, что единственным поводом для беспокойств был Хогвартс, но он и не подозревал, что помимо этого Кавеху приходится думать еще и о судьбе Дурмстранга, даже не зная, стоит ли умолять судьбу послать на турнир кого угодно вместо Аль-Хайтама или наоборот помолиться за его успех.       У Кавеха нет точного ответа на вопрос, почему его так сильно закоротило на этом человеке, ведь он почти ничего о нем не знает, кроме того, что из него лишнего не вытянешь, но на удивление в спорах за словом в карман не полезет и прибьёт к стене аргументами. Он точно был начитанным и очень умным для своих лет, даже чрезмерно, будто знал программу на пару ступеней вперед, но этот факт шел ему явно не в минус. А еще дурмстранец оказался ну просто непростительно симпатичным, это почти преступление, потому что все девчонки готовы на руках у него повиснуть, обделяя своим вниманием всех остальных бедолаг. Не то что бы Кавеху вообще нужно было женское внимание, ему хватало того, что было, но…       Что ж, как оказалось, у Кавеха нашлось очень много причин, чтобы замечать этого человека в толпе учеников и задерживаться на нем взглядом, сканируя рубиновыми глазами высокий силуэт от головы до пят, будто пытаясь запомнить и зарисовать.       Стоило только допустить такую мысль, как его думы были прерваны характерным звуком из кубка, выплевывающего первую бумажку в руки директора Хогвартса, который уже готов был зачитать чье-то имя на весь зал.       Первым прозвучало имя какой-то девушки из Шармбатона, которую лично Кавех даже никогда не видел, поэтому не испытывал никаких конкретных эмоций от ее успеха, но вежливо хлопал вместе со всей школой.       Девушку тут же заключили в кольцо объятий ее подруги, поэтому ее было плохо видно, но Кавех и не сильно интересовался, у него еще будет время на это, а пока началась самая волнующая часть, заставляющая нервно сжать руку Тигнари, пока тот предупредительно не шикнул на него.       ― Итак, Дурмстранг…       Голос директора заставил всех снизить громкость голосов и позволить кубку выбросить новый клочок бумаги в идеальном состоянии. Тот спикировал над потолком, описал красивую дугу в воздухе и оказался зажат мужской рукой, разворачивающей бумагу чернилами в свою сторону.       Выдержав небольшую паузу, чтобы прочитать имя про себя директор озвучил его вслух. Представителем от Дурмстранга оказался Аль-Хайтам. Гул голосов в зале возобновился, только теперь вместо нежного женского щебетания в честь представительницы своей школы, зал наполнился басом мужских сильных голосов, поддерживающих своего друга и сверстника.       Кто-то пытался пожать Хайтаму руку, а кто-то с силой стучал его по спине, своеобразно выражая свое уважение и почтение. Кажется, все были довольны этим выбором и принимали мнение кубка на счет того, кто является наиболее достойным.       Кавех нервно озирался по сторонам, не зная, куда деть себя от переживания, ему уже не помогала ничья рука и нежные слова на ухо, пульс застучал где-то в ушной раковине и уже не слышал ничего кроме этого.       ― Возьми себя в руки, сейчас объявят Хогвартс! ― Сайно встряхнул гриффиндорца за плечо, заставляя вернуть свое внимание к новой бумажке, которая уже была зажата директорскими узловатыми пальцами.       Из-за большой ответственности Кавех очень много времени потратил на то, чтобы написать свое имя особенно красиво, четко и аккуратно, а так же тщательно подбирал бумагу, которую не стыдно было бы отправить на съедение легендарному кубку.       Просто глядя со своего места на выплюнутый огнем клочок бумаги Кавех может сказать, что там написано не его имя, а дальнейшие слова директора этот факт подтвердили. Зал снова захлестнула всеобщая радость, люди принялись хлопать и обнимать избранного кандидата на кубок, Кавеху оставалось лишь улыбнуться и присоединиться к этому празднику.