По воле Госпожи Удачи

Первое, о чём он подумал было: «Умино Ирука – женщина!» Странная мысль, не правда ли? А что ему было думать, когда чунин, которому он сдавал отчёты под крики и причитания об опоздании, поцеловал его? Ещё и обложив печатями Минато-сенсея. Кстати, откуда он…а знает про них? Он никак не ожидал того, что вместо твёрдой груди чунина, который прижался к нему всем телом, почувствует мягкость двух конкретных…кхм… полушарий и внезапно поймёт ошибочность своего убеждения в половой принадлежности данного шиноби. Ну ладно. Умино скорее не поцеловала его, а прижалась губами к маске, после чего долго плевалась и кашляла. Маску, наверное, всё же стоило сменить после недельной миссии в Суне… В общем, Какаши никак не ожидал, что обычная попойка, на которую его затащил Генма будет… такой. Улюлюканье Митараши Анко на стороне намекало на то, что всё действо произошло по вине ученицы Змеиного Саннина. А расплывшиеся лица Генмы и Райдо говорили о том, что до самого Какаши, женщина демонстрировала своё мастерство в нехитром действии именно на них. Н-да. Стыдоба какая. Он ещё и после того как освободился чуть ли не уполз от этого зрелища. Не выдержал напора. Но это было интересное открытие. Он ведь действительно думал, что Умино Ирука, неизменно принимающий практически все его отчёты, мужчина. А потом она возьми прижмись к нему своей грудью и всё. Разрушились многолетние устои и привычки. Мозг взорвался, челюсть отвисла, глаза закатились. Какаши попал. Ирука-сенсей, как в последствии её стали называть из-за работы с пре-генинами, была женщиной не самой красивой, но харизматичной. Не раз и не два она одним словом ставила зарвавшегося Генму на место и не боялась спорить с Анко, выпускавшей своих змей. Знакомство с ней стоило того, чтобы прослыть неудачником в поцелуях. Первые дни Какаши дулся, но потом узнал причину слухов и решил, что это не так плохо, как кажется. Незнакомые женщины перестали к нему лезть, например. Правда, слёзный Гай вызывал желание то ли самому сбежать, то ли заставить бежать Зелёного Зверя Конохи куда-то в сторону страны Ветра. Умино Ирука вызывала у него неподдельный интерес. Хотя бы тем, что она была учителем Академии с самым высоким процентом отчисленных учеников. И не с бухты-барахты, а с разрешения самого Сандайме. Да и отношения с Сандайме у самого молодого учителя пре-генинов были странными. По крайней мере, казались таковыми, пока он не увидел, как Сарутоби Хирузен сидел и пил чай с Умино, при этом упоминая Асуму. Что-то (а точнее, приказ Третьего) ему подсказывало, что о его наблюдении говорить кому-то постороннему не стоит. Позже он также наблюдал как Ирука-сенсей вела в офис Хокаге Узумаки Наруто попутно делая ему выговор за розыгрыши, но было это как-то мягко, как будто тётушка ругает племянника за разбитый горшок. Она вообще была одной из немногих, кто относился к сыну Минато-сенсея с душевной теплотой, не обращая никакого внимания на то, что кроется внутри мальчика. Какаши смотрел. Много смотрел. Эта женщина была… занятной. Она частенько ходила выпивать с их компанией, но чаще следила за порядком. Она старалась много не пить и доводила перепивших домой, а ещё отбирала у разбушевавшихся пьяниц оружие и облепливала их связывающими печатями. По оговоркам Изумо и Котетсу потом стало ясно, что Ирука-сенсей не просто так ушла с активной службы. Карьера учителя Академии была более безопасной и продуманной. Какаши щурился, когда сама Ирука-сенсей шутила на эту тему и перескакивала на другую. Что-то здесь было не чисто. Она неизменно продолжала называть его «Хатаке». Сколько бы раз он ни просил перейти на «Какаши», она стояла на своём. Ему казалось, что он в чём-то провинился. Хотя, может, так оно и есть? С чего бы ей тогда красной учительской ручкой расписывать его отчёты и клеить милые наклейки, а потом смотреть на него убийственным взглядом, но с милой раздражённой улыбкой? Наклейки, кстати, очень милые, а эксклюзивные так вообще с щенятами! Жаль, Ирука-сенсей быстро разгадала его уловку получить больше редких наклеек и повернула всё наоборот. Давала их только за хорошо написанные и вовремя сданные отчёты. Однако, он их всё равно отдавал с опозданием. Просто из вредности. Лицо женщины всегда приобретало такой очаровательный оттенок раздражения, а слова так и сочились ядом… Точно подруга Митараши Анко. Одно омрачало. Его сняли с ротации АНБУ и пытались всучить команду неучей-генинов. А когда он пожаловался на это, то неожиданно столкнулся с раздражённой пьяной реакцией учительницы: - Это для тебя они неучи, гений. Кто их, блять, должен научить всему? Академия тоже имеет свои пределы. Конечно они не будут соответствовать твоим ожиданиям! Если бы ты перестал жалеть себя и прятать голову в заднице, то понял бы это сам, - её глаза были холодными. – Но легче же лелеять свои мечты о несбыточном! Нашёлся тут, страдалец. Из АНБУ выгнали, детей учить дали. Ай-ай-ай, какой бедненький Хатаке, пожалейте его, дайте покоптиться в своей ненависти к самому себе! Тьфу, тряпка! Пьяную, что необычно, вдрызг Ируку увели Изумо с Котетсу, а Генма смотря им вслед, пожевал сенбон и промычал: - Знаешь, а она в чём-то права. Ты и правда закопался дальше некуда. Пора выбираться из этого дерьма… Какаши следующие недели проводил на заданиях, но никак не мог забыть слова женщины. А она, кажется, совсем не помнила того разговора. Зато он наконец-то понял, почему она так настойчиво отказывалась называть его по имени. Не заслужил. Сначала он злился. Да кто эта Ирука такая, чтобы его осуждать?! Что она о нём знает? Она никогда не переживала той боли и потрясений, что и он! Она ничего… Гораздо позже он узнал, как серьёзно ошибался. Она тоже переживала свою трагедию. Вскоре обида забылась. На что обижаться, если она не помнила своих слов? Он продолжал ходить на миссии, пить с коллегами, препираться с Хокаге насчёт назначенных генинов и наблюдать за Умино. С удивлением он обнаружил, что она препиралась с Советом Старейшин из-за каждого исключённого ученика, Наруто Узумаки и последнего Учихи. Старики были крайне недовольны, что учительница была в любой момент готова исключить Учиху Саске за неповиновение её воле. - О какой службе на благо деревни может идти речь, если он мои задания не хочет выполнять! - Он Учиха! Последний, я напоминаю. Ты обязана делать всё, чтобы он стал шиноби Конохи! - У меня ещё двадцать учеников в классе, я не буду ему в ноги падать и задницу целовать, лишь бы он Академию закончил. Не будет выполнять задания – сами учите, он вам, а не мне нужен. От Сенджу тоже один член клана остался и где она? В общем, ругалась она со стариками знатно. А те плевались в её сторону ещё хуже. - Отродье Кири… - Во мне может и течёт их кровь, но я, на минуточку, родилась и выросла в Конохе. Выплыла и её родословная. Если бы не этот разговор, то он бы и не подумал, что она не родом из Страны Огня. И судя по всему её за это не любили… Что за бред? Старейшины готовы глотку перегрызть, напоминая, что она никто в деревне, что, в отличие от Кири, здесь она не клановая. А Хокаге лишь молча дымит трубкой, прячет взгляд в тени шляпы и сжимает руки в кулаки. Что-то здесь явно не так… Самой Умино всё было по боку. Она скалила зубы, тыкала в устав шиноби и законы деревни. Из-за шрама, пересекающего переносицу, ухмылки и позы готовой к атаке, она казалась опасной. Это возбуждало. Это было невероятное осознание, случившееся с ним незадолго до выпуска из Академии сына Минато-сенсея. Он хотел Умино Ируку. Он хотел, чтобы она назвала его по имени. Чтобы перестала смотреть с оттенком холода. Чтобы улыбнулась ему. Чтобы восприняла его всерьёз. Чтобы она… За эти мысли он дал себе мысленную пощёчину. Вернулся Асума и друзья решили устроить вечеринку. А потом… Он только успел увернуться от летящего Сарутоби, когда понял, что произошло. Ирука стояла в воинственной позе со всё ещё вздёрнутой рукой. Она и была той, кто отправил Асуму в полёт. - Это… жена застала мужа за изменой? – крутя в зубах сенбон, спросил Генма. Асума встал, отряхнул одежду, провёл рукой по челюсти и неожиданно сказал: - Всё так же сильна… Сестрёнка, ты уверена, что детей учишь, а не на тренировки АНБУ ходишь? Стоп. Что? Сестра? Неужели все те слухи, которые ходили вокруг неё из-за чаёвничества с Хокаге, правда? - Дети нынче опаснее АНБУ, дорогой брат, - шлёпнула женщина Асуму, протянувшему к ней руки. – Не смей меня обнимать, сам решил сначала выпить, а не со мной увидеться. - Сестра? Брат? Что? Отобразили общие чувства Генма и Аоба. Все остальные закивали на их выкрики. - Вы не знали? – искренне удивился Асума. – Я разве не говорил? Отец практически удочерил её, пока Совет Старейшин не запретил ему это делать. Опа. А вот, кажется, и причина почему эти старикашки так ненавидят Умино. Если она чуть не стала приёмной дочерью Сандайме, значит она имеет какое-то влияние на него, а это ой как не нравится Старейшинам. Не удивительно, что они так плюются в её сторону и при каждом удобном случае напоминают о её происхождении. - Так Ирука-сенсей… - начал заговорщическим тоном Генма. - Не продолжай, иначе твой следующий отчёт будет проверен как домашняя работа моих студентов. Тон Ируки был угрожающим, не терпящим возражений. Хотя в глазах играло веселье. Он что-то вспомнил и решил вмешаться: - Маа-маа, Ирука-сенсей, а где мои наклейки? Она перевела на него устало-раздражённый взгляд и с милой улыбкой спросила: - Хатаке-сан, - он не смог сдержать вздрагивания на звук своей фамилии. – А вы вовремя сдали последний отчёт? Всё ли там чётко и ровно написано? Подробно? - Маа, знаете я потерял его… - Напишите заново. - Прямо сейчас? Ручки нет. - Можете своей кровью, главное, чтобы было читабельно и по образцу. - Бумаги тоже нет. - Но на вас всё ещё есть светлая одежда и бинты. - Маа… - Это они так флиртуют или я чего-то не понимаю? – выразился Асума, приподняв брови. В тоне его читалось веселье. - Ты многое пропустил, твоя сестрёнка та ещё оторва. Она его даже уже целовала, - сдал её Генма. - Ага, а ещё тебя и Райдо, и Анко, и ещё кого-то, но я не помню имени, - невозмутимо ответила Ирука. - И Третий знает? – притворно схватившись за сердце спросил Асума. - Ну я не знаю, спроси его сам, - прогудела Ирука. Что-то подсказывало, что это препирательство было личным. Хотя не секрет, что младший сын Сандайме в пух и прах разругался со своим отцом, после чего ушёл служить в стражу Даймё вместе с монахами.

***

Через несколько дней он смотрел на свою команду генинов. Вот подстава-то… Сын Минато-сенсея и последний Учиха плюс гражданская девочка-медик. На больное надавить хотят, что ли? И ведь не слить их. Уже пригрозили, что такое не прокатит. Что, впрочем, не мешало навести немного страху. Да и проверку прошли… Наруто удивил знанием фуиндзюцу. После мальчик, стесняясь, всё же признал, что его наставляла на этом поприще сама Ирука-сенсей. - Она крутая, даттебайо! Столько всяких печатей знает. Ирука-сенсей лучшая в Конохе! Умино явно была возведена у него в некий идеал шиноби. Когда он упомянул об этом самой женщине, она отмахнулась: - Наруто будет уважать любого, кто к нему отнесётся серьёзно. Саске же был… проблемой. Он, конечно, вызывал некую ностальгию о самом себе, но больше всего он раздражал сильнее Наруто. Если тот был просто крикливым подростком, ищущим внимания, то Учиха считал своё непомерное эго выше всего сущего. Ирука предупреждала его о проблемах с Учихой, а он не верил. Вот и вздыхает теперь с болью, смотря как тяжело втягивается черноволосый в командную работу. Неужели и он сам был таким плохим? Быть не может! Сакура была обычной. Отдалённо девочка-медик напоминала ему Рин и он не знал, что с ней делать. Он не знал, что делать со всеми тремя, поэтому просто бросал их на низкоранговые миссии, чтобы они привыкли к распределению работы в команде. Но он просчитался. Наруто не мог долго терпеть, остальные с ним согласились. Какаши уже слышал, как на него польётся весь яд из уст Ируки за такое своеволие. Кто ж знал, что они сбежавшего ниндзя Кири встретят? В общем, миссия ранга С стала рангом А. Но все живы же? Кажется, он ошибся, когда заметил начавшую оседать Ируку-сенсея. Быстро подставив ей стул, Какаши продолжил отчёт Хокаге, но краем глаза поглядывал на нервную женщину. Он совершенно не умеет успокаивать людей. Надо же было ляпнуть Ируке, когда они вышли от Третьего: - Наклейка? – неловко. А она возьми и развернись к нему лицом, сквозь зубы процедив: - Ха-та-ке. Какаши не ожидал того, что в следующую секунду его за шиворот притащат в какой-то кабинет, по виду похоже на архив, и припрут к стенке, предварительно налепив всяких печатей против посторонних и прослушки. А она… талантлива в этом. Был бы жив Минато-сенсей, то наверняка взял бы Умино в ученицы. - Я очень сильно надеюсь, что ты научишь своих генинов не только хождению по деревьям и воде, - нетерпеливым тоном произнесла она. - Они учатся командной работе, - легко ответил он. - Иди в жопу со своей командной работой. У нас скоро экзамены на чунина. А ваши генины ни одной тренировки не провели в отличие от других команд, - ругалась Ирука. - Маа, сенсей, мне кажется, что вы лезете не туда, - прищурился Какаши. Как она смеет его в чём-то обвинять? Она больше не их учитель, так с чего это она решила, что имеет право… - Я лезу как раз туда, - жёстко процедила. - Я учила этих детей гораздо дольше, чем вы и знаю их лучше. Они не готовы к экзаменам. Ваша троица даже хуже других двух. Но я прекрасно знаю, что мне не дадут права голоса в этом вопросе. Совету нужно, чтобы Коноха показала своих новичков. Особенно, когда это касается клановых, - она глубоко вдохнула и продолжила: - Под вашим руководством находится последний Учиха, которому чуть ли не задницу целуют, чтобы его додзюцу работало на благо деревни, - выплюнула. – Через пару лет они начнут намекать о разведении маленьких Учих. Но сейчас им нужно показать, что Коноха всё ещё сильнейшая деревня на своей территории. - Ирука-сенсей, ваши слова… могут вызвать неприятные последствия. Вы уверены в том, что говорите? Он не мог не согласиться с тем, что она сказала, но ещё больше её слова вызывали беспокойство. Она говорила так уверенно, словно совсем не сомневалась в своих словах. Словно ничего не боялась и никто не был ей указом. Словно ей было плевать. Впрочем, она права. Кто как не она знает этих детей? Кто лучше всего понимает их потенциал и чего они уже добились? Девятка новичков не готовы. И он это прекрасно понимал. Как и то, что его собственные генины ещё более не готовы, чем другие команды. Их совместная работа ужасна, их собственные достижения малы. Наруто, Саске и Сакура не готовы соревноваться с кем-то на уровне чунинов. И в то же время, кто даст им время на подготовку? Кому из них давали времени на подготовку? - Совет Старейшин может меня ненавидеть, но я всё ещё одна из тех, кто допущен к информации S-ранга. Кто-то должен был принимать ваши письменные отчёты, Гончая-сан, - хмыкнув сказала она. – Они уже подписали бумаги о выдвинутых командах. Слоты закрыты. Три команды этого года, одна на год старше, две под прикрытием с генинами из корпуса. Клановые дети знают, какая ответственность на них налагается, единственная бесклановая, которая теоретически могла бы отказаться от экзаменов, в твоей команде, но её легко заменить. - Вы думаете, что они не справятся, - сказал он. Не спрашивая, утверждая. - У них может быть сила и удача, но у них нет опыта. Все команды из других деревень, будут иметь больше опыта и знаний, чем наша «девятка», те генины будут больше чунинами или даже джонинами по сравнению с нашими. Поэтому, блять, да, - рыкнула. - Я хочу верить, что все они справятся, но не могу. Они не гении, как ты, они не видели войны и росли в мирное время. Даже Саске, переживший резню своего клана и являющийся лучшим в своём выпуске, по многим параметрам отстаёт от генинов других деревень, - Ирука отпустила его воротник и отошла на пару шагов. – Я хочу, чтобы эти дети хотя бы выжили там. А это для седьмой команды под вопросом. Пока ты ведёшь себя как мудак, не учишь, но при этом не отпускаешь их, эти дети могут пострадать из-за недостатка тренировок и знаний, которых ты мог бы им дать. Последнее хоть и было правдиво, но обидно. Кто же так сразу о таком говорит вообще? - Что будет, если я откажусь их учить? Что, если я их брошу? – наклонил голову Какаши. Конечно, это были лишь риторические вопросы. У него и в мыслях не было действительно подвергнуть его милых генинов такой опасности. Но когда она подняла на него свои глаза, - слишком тёмные, слишком больные, слишком мёртвые – он вздрогнул. Шрам на её носу казался ещё глубже, темнее и уродливее. Она была похожа на привидение. - Представь себе ситуацию, - тихо начала Ирука. – Команда семь распадается. Наруто и Саске наверняка подберут другие учителя. Тот же Джирайя, например, обещает приехать примерно во время подготовки к третьему этапу, так что он может взять джинчурики к себе, как Мастер Печати. Саске будет рад себе взять любой другой джонин, потому что престижно иметь при себе последнего Учиху. Научится ли он при этом пользоваться Шаринганом? Возможно. Метод проб и ошибок никому не повредил, ты тому доказательство. А Сакура? Бесклановая куноичи с красивой внешностью и желанием выслужиться перед Отечеством, но при этом отказник джонина-сенсея… Даже несмотря на свой талант в медицине и возможном продвижении в карьере медика… - она смотрела прямо на него, не позволяя никому из них отвести глаза. – Советники всегда ищут «свежую кровь» в Корпус Соблазнения. Женщина дрожала. Сильнее всего дрожали её руки. На внутренней стороне её ладоней точно остались отметины от ногтей – так сильно она сжимала кулаки. И дрожь началась, когда она начала говорить про розоволосую куноичи. Какаши не просто так был гением. В голове быстро защёлкали шестерёнки, и картинка сложилась. Ирука-сенсей была непосредственно связана с Корпусом Соблазнения. - Ты… - хрипло, не своим голосом произнёс он. - Я, - просто ответила она. – Сакура этого не заслуживает. Саске не заслуживает быть «предметом роскоши». Наруто не заслуживает скакать от одного человека, знавшего его родителей к другому, - она и это знает? Он устал удивляться. – Реши уже, или ты Какаши-сенсей, или ты бывший АНБУ, ниндзя-копировщик Хатаке Какаши. Она сбежала, а ему казалось, что в него воткнули кунай. Привычно, но каждый раз больно. В этот раз он перегнул палку со своей сволочной стороной. Слишком много дразнил, не до конца понимая, чем это может обернуться. Какой же он мудак, Ками-сама… Что же он наделал? Чёрт! Так облажаться… Она имела полное право его не любить. И даже презирать. Клановый, гений, ученик Четвёртого, капитан АНБУ. Он был тем, кого уважали, просто услышав его имя. А она? Учительница Академии ниндзя, любимица Сандайме и его названная дочь, но по сути – никто. Бесклановая сирота со странными «знакомствами». Учитывая новый открывшийся факт, Умино Ирука была той, кому не посчастливилось пройти через Корпус Соблазнения и уйти из него, не раскрывая этого факта. Пока он сам не довёл её до этого раскрытия. Если бы он только не вёл себя как придурок и заботился о детях, за которых она переживала всем сердцем… Какаши знает, что значит попасть в Корпус Соблазнения. Какой-то придурок-джонин отказался от девочки-подростка, а она не клановая и хочет быть шиноби, так им и дают служить. Служить на той работе, за которую брезгуют браться другие. Раздвигать ноги на миссиях выше гордости ниндзя, а если уж задание напрямую с этим связано, то это работа для проститутки, а не шиноби. Аристократы те ещё извращенцы, среди них много кто заказывал миссии для того чтобы переспать с хвалёными ниндзя, до авторитетных им не добраться, вот и берут тех, кого дали. Точнее, скинули. Девушки из Корпуса презираются в их маленьком обществе шиноби Конохи. Какой из тебя ниндзя, если задания, которые ты выполняешь или низкоранговые или «ночные»? Какаши помнит отца Гая, который всю жизнь подвергался насмешкам из-за того, что так и не смог подняться выше ранга генина. И всё же это был самый бесстрашный и сильный человек, которого он только знал. Он помнит, как его собственный отец, бывало, сразу после миссий шёл на кладбище. Один раз он проследил за ним и увидел странную похоронную церемонию, где участвовали одни девушки и всего пару сторонних мужчин, в том числе и его отец. Яркость цветов и серые лица, когда прах нескольких утопленных в этих цветах девушек хоронили в братской могиле на окраине кладбища остались в его памяти навсегда. Тогда, будучи маленьким, он ещё не знал, что происходило на самом деле; только спустя долгое время, когда он уже был в АНБУ, Какаши узнал об особенностях Корпуса Соблазнения и их тайные знаки. Если Ирука прошла через это… Блять. Блять! БЛЯТЬ! Не только это! Он же изучал кланы Кири. Он помнит про их родословные. Она же Умино. Умино, чья родословная напрямую была связана с «чистотой» тела. Это был клан, способный общаться с морскими обитателями. Но если «чистота» до половозрелого возраста не соблюдается, то они теряли эту способность. Как Какаши это пропустил? Он же сам видел, как Ирука-сенсей использует «эхо-локацию», чтобы найти своих прогуливающих учеников. Это же прямое доказательство её родословной. Пассивная сенсорика. Она не может использовать свою родословную как полагается. Она прошла через Корпус в подростковом возрасте и навсегда потеряла возможность связываться с водной живностью. Как Совет это допустил? Как Хокаге это допустил?! Разве они не должны были… Неужели они сознательно принизили её кровь? Неужели они так сильно ненавидят её просто за то, кем она родилась? Просто потому что её отец из Кири? Или есть что-то ещё?... Чёрт возьми! Он так облажался…

***

Предупреждённый Ирукой о приближающихся экзаменах на чунина, он взялся за тренировки своей тройки генинов со всей серьёзностью, какой раньше у него не наблюдалось. Какаши не хотел, чтобы его дети пострадали. Он не ожидает, что они пройдут, но хочет, чтобы они выжили. Потому что не было ещё ни одного чунинского экзамена без жертв. Всегда кто-то умирал или необратимо калечился, не важно, как сильно они были подготовлены. Момент неожиданности никто не отменял. Он надеялся, что пресловутая удача будет на стороне детей. Конечно он был новичком на поприще преподавания и не знал за что браться, так что прикусив язык и загнав свою гордость подальше, он осторожно попросил о помощи Асуму. Сарутоби удивлённо хлопал глазами и чуть не уронил сигарету: - Ты… чего так неожиданно? Раньше тебя это как-то не волновало. Какаши почесал затылок и неловко ответил: - Твоя сестрёнка страшна в гневе. Я больше не хочу попадать под её горячую руку. - Ирука? Да ладно. Вот это ты облажался… - хмыкнул сын Хокаге. - Не дави на больное, а… Внутренний стыд стоил того, чтобы увидеть удовлетворённую улыбку Ируки, вытирающую грязную щёку Наруто после обеда в Ичираку, где мальчик рассказывал ей о новых тренировках, которые проводил Какаши. А также того, чтобы его милые генины сами стали более серьёзно относится к карьере шиноби. Может быть, это наконец-то избавило его от того, чтобы сравнивать их с его собственной старой командой. Сакура не была Рин. Розоволосая была гораздо ярче и громче, чем спокойная девочка из его детства. Наруто не был Обито, они были похожи характерами и мечтами, но даже в своей крикливости и эмоциональности отличались довольно сильно, хотя бы тем, что блондин легче привлекал к себе внимание других. А Саске не был им, Учиха был более молчалив и угрюм, гордость в нём превышала здравомыслие, он словно жил ради прошлого, ради мёртвых – и это пугало Какаши. Ну, хотя бы втроём эти дети становились словно одно целое, правда, чаще всего это происходило во время опасностей, а во время тренировок они до сих пор жалуются и ругаются по пустякам, но это же дети. А потом случилось очередное собрание джонинов на чьём попечении есть команды генинов, где Ирука-сенсей откровенно продемонстрировала весь свой актёрский талант, вступив в конфронтацию с Какаши и даже самим Сандайме, по поводу назначения новичков на чунинский экзамен. Он даже поаплодировать захотел. Ну действительно. Какая экспрессия! Какие речевые обороты! Как живо сыграны раздражение и беспокойство! Он хотел поговорить об этом, но когда нашёл женщину, то увидел, как она морщится, просматривая списки команд, заявленные на экзамен. - Маа, Ирука-сенсей, всё хорошо? – он присел на краешек стола, за которым она работала. - Мне это не нравится, - заявила она. Какаши наклонил голову в молчаливом вопросе. Что так сильно волновало её? - Мало того, что к нам придут трое детей Казекаге, один из который джинчурики Однохвостого, так тут новая деревня прислала практически всех своих генинов. Вот это уже не шутки. Ещё один джинчурики? Суна с ума сошла посылать оружие деревни в другую страну? И новая деревня тоже настораживает. - Кто? – потерял всю несерьёзность. - Звук, - показала она документ. – Ничего о них неизвестно. - Совсем? – пробежался глазом по тексту. Никогда о них не слышал. Откуда они могли появиться? - Только основное, - покачала Ирука головой. – И мне не нравится, что к нам придут никому неизвестные шиноби из деревни, про которую ничего не слышно. Все слухи, которые были о тех местах, датируются временем до создания деревни. - Хокаге и Совет допустили такое? – поморщился Какаши. - Они считают, что Коноха сильнейшая из деревень и никто не посмеет на неё напасть во время экзаменов, - женщина закатила глаза, показывая какая это глупость. - Ты считаешь это бредом? - Излишняя осторожность не помешает, - ответила Ирука. – А вот уверенность Совета в непогрешимости своих идеалов… - Всё равно уже всё решено, - выдохнул он. Что они могли с этим поделать? Попросить всех подождать и перепроверить информацию? Или вообще попросить не проводить экзамен, если у них такие «пляски» пошли? Они оба хорошо понимают, что просто так, из-за их догадок и паранойи никто слушать не будет. Никому это не интересно. Гораздо интереснее показать мощь Конохи посредством выставления молодняка. Они просто пешки в большой игре. Ирука молча с ним согласилась и захлопнула папку с документами. Потянулась. Хруст. Он не смог сдержать смешок. Ирука-сенсей, вы что-то засиделись. Женщина замерла, а потом повернулась к нему: - Ни слова, - сказала она предостерегающе. – Старость не радость. - Ты моложе меня, - хмыкнул он. На пару лет, если он не ошибается. - Век ниндзя не долог. Мало кто доживает до тридцати, - потёрла поясницу. Она немного поморщилась. Видимо её спина и правда неприятно ныла. Он не пропустил её усталого вздоха. В этот момент у неё лопается резинка для волос и длинные тёмные пряди выпадают из высокого хвоста. Красиво. Оказывается, её волосы слегка волнистые и довольно густые, что не было заметно в тугом хвосте. Распущенные волосы сразу сделали её образ более женственным и нежным, даже немного хрупким. Он сглотнул от пробежавшей шальной мысли. - Так, всё, я заканчиваю, - простонала она. Какаши рассмеялся в голос. Она действительно сводит его с ума. - Позвольте мне вас проводить, - сказал он. Может, попытать удачу? Судя по округлившимся глазам и сбившемуся дыханию, она поняла, что он имел в виду. - Позволяю, - хрипло ответила она. Он не смог сдержать своей улыбки под маской. Ирука была… великолепной. Он помнил, как она поразила его, когда не так давно её в шутку попросили назвать, что у него прячется под маской. Каждый раз кто-нибудь прикапывался к нему по этому поводу. А она возьми и скажи, что у него родинка под губой и что это было её сексуальной фантазией. Он чуть было прямо там не предложил ей то, что ему обычно предлагают некоторые знакомые и не очень знакомые куноичи, желавшие побывать в постели Копирующего Ниндзя. Остановило его только то, что она уже несколько лет, как сама утверждала, ни с кем не имела постельных отношений, да и отношений, в принципе, никаких кроме дружеских никогда не имела. Когда она призналась, что прошла через Корпус, то он подумал, что его шанс упущен. Потому что после такого мало кто захочет с кем-то вообще завязывать хоть какие-то отношения. Он думал, что ей будет неприятно его внимание. Что она будет думать о нём, как о тех, кто унижает членов Корпуса, но хочет с ними переспать. Он боялся, что она отвергнет его. Но она была другой. Ирука не стеснялась своего прошлого и не навязывала ярлыки. Она была готова попробовать что-то с ним. И она никогда не сможет себе представить какое удовлетворение и гордость он испытал, когда на утро после ночи с ним она сказала: - Н-да, байки были верны. - Ммм. Какие? – сонно спросил он. - Мужчины с родинкой под губой - страстные, - тихо рассмеялась Ирука. Он ухмыльнулся. Только если с ней. Утреннее солнце делало её самой красивой женщиной, какой он только видел. На смуглой коже неожиданно ярко выделялись засосы и укусы, которые он оставил ночью, а блаженная улыбка говорила о том, что она против этого не возражает. Её тело не портили пару неприятных на вид шрамов и россыпь родинок на руках. И даже когда она кряхтела и ворчалась из-за ноющей поясницы, она всё ещё была самой желанной для него женщиной. Неебически шикарной, как однажды грубо выразился про кого-то Генма. Он так сильно её хотел, что даже когда наконец заполучил, желание не исчезло, а только увеличилось. И это заметил не только он. Какаши холодным потом обливался, когда его вызвали в офис Хокаге, где вместе с Сандайме молча курил Асума. Двое мужчин долго смотрели на него нагнетая напряжённость. Он, наверное, на всю жизнь запомнил, как они просто стояли и дымили, смотря на него минут десять, а потом также молча отпустили. Кажется, это была психологическая проверка на устойчивость. Прошёл он или нет – не понятно, но раз ничего не сказали и чинить неприятности не стали… В общем, Ирука рассмеялась, когда он об этом ей рассказал: - Они те ещё параноики, но слишком боятся моего недовольства. Так что сказать они ничего и не могут, я и сама могу тебя пришибить, если что, - мило улыбнулась она. - Верю. Он может и бывший капитан АНБУ, но он в жизнь не угонится за двумя десятками непредсказуемых детей лет от шести до двенадцати. Да и тот полёт Асумы через барную стойку он повторять как-то не хочет. Ну его. Куренай проговорилась, что синяк на спине мужчины месяц не спадал. И вообще, Ирука уже не девочка-подросток, чтобы папа и брат вступались за неё. Через несколько дней начались экзамены на чунина. Он и Ирука оба этапа находились в прокторской, но если первый был разбавлен неким весельем из-за неусидчивости Наруто, то второй приобрёл более серьёзные настроения. Какаши делая вид что читает «Ича-Ича» смотрел на экраны и внутренне морщился. Команда из Суны действительно была слишком кровавой, а команда Звука вызывала подозрения. Ирука застыла и громко сказала: - Асума, позови Хокаге. - В чём дело? – нахмурился Сарутоби и подошёл к сестре. Какаши захлопнул книгу и тоже встал за спиной женщины, заглядывая в экран. Это же… - В команде из Куса Узумаки, об этом не было сказано в предъявленных документах. Он тут же полыхнул своей чакрой и не глядя стал отдавать жесты, находящимся в комнате АНБУ. Асума, хрустя костяшками, пошёл в сторону джонина Кусы. Спустя некоторое время в прокторскую вошёл Сандайме и занял место Какаши за спиной у Ируки. Он внимательно просмотрел отснятые файлы и отдал приказ о дисквалификации команды и перенаправлении красноволосой девочки. Узумаки. Надо же… Кушина так долго искала своих родственников, во все деревни клич кидала и никакого отклика. Ничего. А Куса так бездарно воспользовались особой родословной Узумаки, ещё и нагло заявили её на экзамены в Коноху. Ирука скрипела зубами и морщилась. Он понимал почему. Эта Узумаки всего лишь ребёнок. Ребёнок, которого деревня использовала для своих нужд, но не давала взамен ничего. Даже у Наруто были условия получше, а он джинчурики. Через день Ирука ушла отдыхать, и они получили известие о том, что на экзамен заявился Змеиный Саннин. Он напал на его детей. На Саске и Наруто, а Сакура была вынуждена израсходовать и так маленькие запасы чакры на их лечение и защиту. Ирука чуть за сердце не схватилась, узнав новости, произошедшие в её отсутствие. Ещё и после дополнительного отбора Совет подложил им свинью. Он ученик Йондайме, но это не значит, что он такой же знаток печатей. Ирука признанный Хокаге Мастер Печати, но Советники запретили подтверждать квалификацию, и также не дали самой Ируке проверить печать Орочимару на Саске. Судя по тому как дымил трубкой Третий на Джирайю-саму тоже надежды нет. Он больше знаток про печать Девятихвостого, чем про эксперименты бывшего товарища по команде. Какаши скрипел зубами и хмурился, когда Ирука лишь устало вздохнула, развела руками и попыталась его успокоить. Ему бы такое самообладание… Большее негодование вызывало то, что сама Ирука, казалось, давно смирилась с таким отношением к себе. Словно это было нормально, что с ней обращаются как с недочеловеком, словно она не может делать то, что делает. Это так расстраивало и злило. Улыбка Ируки была немного печальной и натянутой. Она говорила ему, что всё в порядке. Как она может быть в порядке, когда ей не дают заботиться о тех детях, которых она учила и вырастила? С которыми она сидела часами и объясняла то, что не говорили родители. За успехами которых следила и переживала? Ками-сама, она же повторно поссорилась с Главой клана Хьюга после того как его дочь и племянник подрались на отборе, где Хинату практически до смерти избил двоюродный брат. Она вернулась домой в дюпель пьяная после этого, но в белоглазом клане начались какие-то шевеления. Ирука также сказала, что ничего страшного, что он не может тренировать Наруто перед третьим этапом экзамена, нужно лишь найти ему подходящего учителя. Хорошо, что Джирайя наконец-то вернулся в деревню и он смог перехватить его и убедительно попросил присмотреть за блондином, практически всучив мальчика учителю его отца. Сакура же отмахнулась от его неловких извинений и сказала, что раз сама не участвует, то будет помогать в госпитале. Месяц с Саске был напряжённым. Он показал ему Чидори, но его не покидало чувство, что это было неправильным. Учиха вообще вызывал в нём странные чувства. Слишком много злости было в этом мальчике. Злости и ненависти. Это вызывало беспокойство. Теперь он понимал Ируку, которая однажды сказала, что Саске не подходит для программы шиноби. Когда они припозднились на третий этап, Какаши увидел, как Ирука закатила глаза, а потом недовольно посмотрела на него. Ох, он пропустил выступление Наруто. Надо будет потом обязательно расспросить блондина об этом. А потом на них напали и стало не до этого. Уже после того, как он нашёл Наруто с джинчурики Суны, он узнал о том, что Сандайме погиб в бою с Орочимару, а Ирука получила серьёзный удар в спину от пришлого шиноби. Вина начала снова разъедать его. Он же догадывался, он же чуял как всё тут было нечисто. Ирука же намекала ему, почти прямо говорила, что что-то обязательно случится, а он… Знал, но бездействовал. Видеть Ируку сидящую в инвалидном кресле и сжимающую руку внука Сандайме больно. Она была в ряду семьи Хокаге, но так и не была таковой признана. Она молча показывала, что была его дочерью, но не смела произнести этого вслух. Он вызвался отвести её обратно в больницу, пока Асума уводил племянника домой, и на полпути заметил, что под чёрным рукавом траурных одежд на ней надет золотой браслет. Прямо как у… В его голове щёлкнуло: - Я думал, что ты родом из Кири? - Мой отец из Кири, - ответила Ирука. – Мать кочевница. - Кумо? - Технически, - кивнула. - Теперь понятно почему ты не похожа на иностранку, - тихо хмыкнул. - Не виновата, что, будучи метиской, подхожу под описание типичного жителя Страны Огня. Ясно, эта тема её раздражает до усталости. Но теперь ему стали понятны её некоторые особенности. Кочевники были особой группой. На самом деле они не принадлежат ни одной нации, хотя уже долгое время проживают на территории Страны Молнии, а потому также считаются жителями Кумогакуре. Всё это было связано с Войнами Шиноби и опасностью, возникшей из-за них. По сути, кочевники могли пойти куда угодно, но из-за трёх войн они потеряли многих людей (из нескольких десятков племён осталось одно большое) и приняли решение остаться на территории одной страны, которая приняла их условия жизни и не требовала от них отдачи, изредка выходя в соседствующие и дружеские с Молнией страны. Какаши слышал, что когда-то Старейшины хотели переманить их в Коноху и использовать их особое положение для шпионажа, но те сразу же отказались иметь любые дела с шиноби. Кочевники могли быть шиноби, но только по своему желанию и они никогда не пойдут против других кочевников. Их нельзя заставить или подкупить. С ними старались иметь хорошие отношения, потому что они могли подпортить жизнь своим недругам. Когда-то давно, один Даймё небольшой страны попытался украсть девушку из племени кочевников и поплатился за это жизнью, а потом его страну обанкротили непомерные цены на любые товары, так как у кочевников всегда были связи со многими торговцами и ремесленниками. Коноху отказ кочевников не пошатнул, потому что во многом у их деревни было выгодное положение и ресурсы, однако осадок остался. Многие иностранные товары поступали «чёрным» путём и с завышенными ценами. Даймё был недоволен таким раскладом дел. Кажется, вот и ответ почему Ируку так ненавидят. Мало того, что в ней кровь Умино из Кири, она ещё и принадлежит к племени кочевников, старой ране Старейшин. Добавляем сюда тёплые отношения с Сарутоби Хирузеном и получаем бомбу. Старые пердуны лелеющие раны из-за собственных ошибок. Они просто мстят той, кто оказался поближе. Отыгрываются. Как же мерзко. - Кто будет следующим Хокаге? – неожиданно спросила Ирука. - Ара-а-а…откуда мне знать? – почесал затылок он. – Разве не ты должна быть в курсе? - Я в курсе лишь того, что Джирайя, как очевидный выбор ни за что не возьмётся за эту должность. Он завёз коляску в палату и пересадил женщину на больничную кровать. - Он что-нибудь придумает, - сказал Какаши и исчез в шуншине.

***

Кажется, Ирука никогда не перестанет его дразнить из-за того, что он угодил на соседскую с ней койку из-за того, что встретился с Итачи и проиграл ему. Копирующий ниндзя, блин, называется. Будущая Госпожа Пятая вторила чувствам Умино и смотрела на него с чувством жалостливой насмешки. Да и Наруто с Сакурой были не лучше. - А это Ирука-сенсей, - представил учительницу Наруто. Саннин тут же схватила карточку Ируки, которая лежала на тумбочке рядом с цветами. - Так-с, посмотрим, - прочитав что-то, она подняла на младшую женщину нахмуренный взгляд. – Не завидую, тяжело тебе пришлось. Я вернусь к тебе, когда осмотрю ученика Гая. Мне не нравится твоя карточка. Какаши застыл и нахмурился. Ирука отвернулась. Он подозревал, что с её здоровьем не всё гладко, но настолько, чтобы вызывать беспокойство у самого известного медика страны… Что-то ему подсказывало, это было связано не только со старыми профессиональными травмами. Он хотел узнать подробности, но его выгнали, ещё и печать против прослушки поставили. Незадача. Он спросил её о чём они разговаривали, но Ирука отмахнулась и сказала, что он потом как-нибудь узнает. Какаши вздохнул и посмотрел на баночки лекарств на тумбочке у её кровати. Он волновался. Волноваться стоило и за то, что его ощущения по поводу Саске оправдались. Учиха дезертировал. Какой холодный ужас он испытал, когда получил об этом сообщение – не описать. Он не успел. Совсем немного. Какаши нашёл Наруто с дырой в груди, он не дышал и сердце не билось. Только ощущение его чакры говорило о том, что мальчик в его руках ещё не был полностью мёртв. Он практически влетел в госпиталь, прося спасти его ученика и смог наконец-то вдохнуть воздух лишь тогда, когда объявили, что опасность миновала. Он хотел сбежать. Он хотел уйти из этого места, но на выходе его поймала Ирука. Она переместила их шуншином в свою квартиру. - Ненавижу шуншин, - сдавленным голосом сказала она. – Ты опять собираешься избегать Наруто? - Я… - не мог найти слов. - Опоздал и винишь себя? – сказала за него Ирука. - Ирука, - тихо, с болью проговорил он. - Какаши, - тем же тоном произнесла она. – Я тоже их учитель. Я тоже не пришла. - Ты уже давно не служишь. А я не заметил, что… - он отвернулся. - Саске легко поддаётся искушению, - сказала женщина. – Ему нельзя было становиться шиноби. Он не проявлял к этому интереса до резни. А после он стал слишком одержим силой и все его жалели. - Ты его не жалела. Никогда. Она всегда требовала от Саске то же, что и от других, не давая никаких поблажек. Он знает, он наблюдал за этим. - Не жалела. Но я так и не смогла привить ему ответственность за деревню. Это моя ошибка и вина как учителя. Нет! - Ты не виновата, - отрицал он. Как такое может быть? - Если я не виновата, то в чём виновен ты? В том, что дал ему знания, которые он хотел? В том, что оставался рядом? В том, что терпел его высокомерие? – спрашивала она. - Я не пошёл с Наруто за Саске. - Тебя не было в деревне, когда он сбежал. - Может, если бы я лучше следил за Саске… - винил себя он. - Какаши, - остановила его Ирука. – Где уверенность в том, что даже под твоим пристальным вниманием он бы не соблазнился эфемерным предложением силы? Где уверенность, что метка, которую поставил ему Орочимару не подталкивала его к нужному решению? - Тогда я виноват, что не смог запечатать правильно и не дал тебе или Джирайе посмотреть на неё, - продолжил гнуть туда же. - Тогда вини Совет, что они запретили делать это, уверенные в том, что Четвёртый дал тебе достаточно знаний в области фуиндзюцу. Не ты, а они не сомневались в том, что метка на Саске, абсолютно такая же, как у Анко, которую они запечатали, - говорила она. - Ирука, я… Он не мог. Не мог перестать думать об этом. Если бы он только… - Не беги, мать твою. Перестань винить себя во всех бедах. Не один ты есть на этом свете, - устало она. – А теперь снимай форму и иди в душ, воняешь. И не думай, что я не заметила твоих ран. Он послушался. Она всё же была частично права. Он слишком часто бежал от своих чувств. Бежал и прятался, скрывал всё внутри и варил себя в горечи вины за несделанное. Он не имел права больше бежать. Он не мог больше прятаться в АНБУ и забыться в работе. Он больше не был одинок. Как он вообще посмел подумать о том, чтобы снова сделать это? Плевать на Саске, у него всё ещё оставались Сакура и Наруто, его милые ученики. Его всё ещё ждала Ирука, готовая терпеть его закидоны. У него были друзья, которые волновались за него. Какаши вздохнул и схватил кинутое в него полотенце. Ирука права, он воняет. Если Наруто очнётся, то сразу же выскажется об этом…

***

Джирайя забрал Наруто с собой в путешествие. Конечно, отдавать собственного ученика было тяжело и грустно, но это было для защиты самого мальчика. Пока есть возможность, он повидает мир. Да и Наруто пообещал писать им письма. Ирука даже немного всплакнула. Жизнь продолжилась. Хотя было обидно, когда и Сакуру у него забрала Цунаде. Он всё ещё тренировался с ней по выходным, но в основном она была занята с Пятой. Ирука смеялась на его ворчание. Она вообще много смеялась, и он был этому рад. Однажды ей надоело мотание по квартирам, и она предложила съехаться: - На этаж выше есть квартира побольше, там для нас двоих места с лихвой хватит, - сказала она. - Даже для твоей библиотеки? – перевёл взгляд на большой стеллаж, забитый книгами. - И для моей библиотеки, и для твоего оружия, - вздохнула она. – Я задолбалась запинаться о свитки у тебя, а ты постоянно бьёшься башкой в ванной у меня. Наши квартиры не рассчитаны на двоих. Он промолчал, что у него есть целый дом на окраине деревни. Она знала, но даже заводить об этом разговор не стала. - Там даже твоим собакам места поваляться хватит, - соблазнительно произнесла она. - Даже Быку? – шёпотом. - Даже Быку, - кивнула она. – Там трёхкомнатная. Они секунд десять молча смотрели друг другу в глаза и кивнули: - Завтра идём к домовладелице. Он не пожалел. Места и правда было много. Собаки сразу заняли себе место в гостиной. Ирука обычно работала или там, почёсывая мягкие животы его призыва или в спальне, а он занял вторую комнату под некий домашний офис, который на самом деле был просто свалкой оружия, книг Джирайи и недописанных отчётов. Ирука наконец-то призналась, почему Цунаде была обеспокоена её медицинской карточкой. Ками-сама, она действительно так сильно нервничала, когда говорила о своём бесплодии… Словно его это волновало. Его не беспокоило то, что она не может иметь детей, его беспокоило то как на ней это отразилось. - Ирука, - мягко притянул к себе, отдышавшись от вызванного смеха. – Я всегда думал, что история Хатаке закончится на мне. Мне плевать, что ты не родишь мне детей. Мне ты нужна. - Я никогда не смогу стоять рядом с тобой наравне, - говорила она. – Мои травмы… Мой организм износился слишком сильно… Ирука жевала губу и отворачивалась. Она принесла ему свою карточку и дала прочитать. Он не смог сдержаться и сильно сжал челюсти по мере чтения. Фактически, Ирука не совершала никаких серьёзных миссий. Она не была джонином и не была в элитных подразделениях типа АНБУ. Но то количество заданий, которые она совершила за свою не столь долгую карьеру ниндзя, почти не уступает ему. Его практически трясло от того, сколько химикатов вводилось в организм женщины из-за «ночных» миссий. Афродизиаки, яды, феромоны, противозачаточные и блокаторы месячных – всё это медленно подтачивало организм Ируки годами. Понятно почему полетели сердечно-сосудистая и нервная системы. Кальций из организма тоже вымывало, а пищеварительная система не справлялась с жирной и тяжёлой пищей. Он хотел рвать на себе волосы. Как она вообще продолжает так жить? Как, чёрт возьми, её довели до такого? Она рассказала, что часто мешала обычные и «ночные» миссии, бывало почти без отдыха, а потом ещё стала подрабатывать в Бюро миссий. Это… слишком большая нагрузка. Даже он был вынужден делать небольшие передышки во времена работы в АНБУ. Она же, как угорелая пыталась успеть везде и не заметила, что в таком темпе прошло почти семь лет. - Я уже после выхода из Корпуса прошла полное медицинское обследование. Ну, знаешь, все же ниндзя старательно избегают медиков, вот и я туда же, - неловко смеялась она. – Я тогда только заявку на получение лицензии учителя подала, а там одно из требований пройти обязательное медицинское освидетельствование… Хирузен… также, как и ты был удивлён моей истории болезни. Удивлён? Да он в ужасе! И зол! Пофиг, что он сам больницы как огня избегает, Ируку он теперь сам, прямо за руку, водить туда будет. А то, что она не может соответствовать ему и стоять рядом… Ну и хорошо, ему же спокойнее, что она никуда не полезет. Лучше пусть сидит в деревне и учит малолеток, изредка выходя с Котетсу и Изумо за пределы, чем шляется непонятно где и как. Конечно, не было у них всё гладко и радужно. Она раздражалась его забывчивости, он не всегда понимал, чего она от него требует. Но первое, что они сделали, чтобы избежать серьёзных конфликтов – это начали разговаривать. Ирука просто однажды усадила его за стол, после того как он проспался после тяжёлой миссии, налила чай и начала говорить. О том, что ей не нравится, что хотела бы изменить, где он был не прав и где, возможно, не была права она. - Понимаешь, Какаши, я тоже человек. Я ошибаюсь, признаю. Ты тоже это делаешь, и я бы не хотела об этом молчать и копить обиды. Бесит меня, что ты пытаешься мне прямо дома сдать отчёт, я же тут не на работе. Раздражает, что ты раскидываешь в ванной вещи, когда там корзина стоит. А тебе не нравится, что я специи на кухне ставлю в другое место и не в том порядке. Давай обсудим это, а не будем молча делать всё по-своему, ладно? Мне жалоб Куренай с Асумой на друг друга хватает. Он поцеловал её не задумываясь. Шикарная же, ну? - И нет, Какаши, я не буду повторять ту сцену из «Ича-Ича»! - Ну, милая… - Я сказала нет! У него случались диссоциации и он отталкивал её. Она всё равно приходила к нему, когда он немного остынет, обнимала и говорила успокаивающие слова. Она будила его от кошмаров и позволяла за себя цепляться. Если он заваливался раненный домой, то залечивала его сама, если травма не была серьёзной или сдавала напрямую Цунаде и Шизуне. Она бывало застревала в старых воспоминаниях и вздрагивала от его прикосновений. Смотрела с ужасом, не понимая кто он и где они находятся. Умоляла не трогать и плакала. Это разбивало ему сердце. Ирука пыталась скрыть, как ей бывало тяжело из-за проблем со здоровьем, но перестала после того, как он застал её блюющую в ванной и страдающей от менструальной боли. Она дрожала, потела и плакала, не могла принять обезболивающие, потому что положенную суточную дозу уже использовала. Он так сильно перепугался, что отнёс её к Цунаде, но та лишь покачала головой и поставила капельницу с витаминами. - Пока я лечу её чакрой ей будет хорошо, но как только перестану, то боль вернётся, - сказала Пятая. - Должно же быть хоть что-то! – зарылся пальцами в волосы Какаши. – Почему нельзя нафиг удалить этот бесполезный орган?! - Мы не можем удалить её матку из-за наследственной мутации, а другие средства не так эффективны. Она живёт с этой болью уже несколько лет, Какаши, лекарства, облегчающие её состояние уже в её пользовании. Давать ей что-то более серьёзное – травить организм. Мы шиноби, Хатаке, а не Боги. Ирука тот болезненный приступ почти не помнила, а он взял ускоренный курс медика, чтобы понимать, что и как нужно делать и принимать в её состоянии. Какаши боялся потерять её. Она тяжело вздохнула, смирилась и стала прямо говорить ему, когда ей больно. Когда он осторожно спросил Асуму, была ли Ирука и раньше такой, то Сарутоби ему мрачно ответил: - Знаешь, как мы познакомились? Я нашёл её в руинах собственного дома, завёрнутую в старое мокрое хаори её отца, бьющуюся в лихорадке. Если бы я опоздал хотя бы на час, то она бы уже была мертва, - мужчина закурил. – Мелкая, тощая как глиста и больная. Ещё и царапина на лице воспалилась так, что переросла в полноценный шрам. Я думал не выживет, а она потом ещё спрашивала, чего это мы с отцом на неё дышать боялись, - фыркнул. – Нам врачи говорили, что она выжила вопреки всему. Потом ещё несколько месяцев долечивалась. Инфекции разные и простуды частым делом были. Лет до шестнадцати каждое лето хлопалась в обморок из-за солнечного удара. - Это всё из-за той лихорадки? – удивился он. - Конечно, - кивнул, - организм хоть и вылечился, но всё равно уже был травмирован. Добавь сюда, что она хоть и родилась здесь, но наследственность приспособлена к другому климату, более влажному и туманному. Она Умино, Какаши, ей наши тёплые зимы, и жаркие лета не комфортны, - выдохнул дым. – Это ты ещё стадию её кожных высыпаний не застал, чесалась как бешенная, а на дворе лето. С задания придёт - пласты кожи прям с кровью снимали. Потом зимой пневмония часто была. Откуда? Не понятно. Причём ходила на задания в страну Снега и ничего - ни кашля, ни чиха, а здесь без шарфа выйдет и неделя в больнице. Она скрывать потом стала, старалась не беспокоить… Её ж родители работали всё время, она дома одна была, привыкла сама разбираться с проблемами. Не знаю в чём дело было, но что её отца, что мать из деревни высылали часто. - Подожди, но её мать же кочевница? – нахмурился он. - Вот в чём дело, друг. Мать-то кочевница, но не регистрировалась таковой. То ли сама не стала, то ли не дали – никто теперь не знает. Вот и работали как пришлые шиноби, мотаясь туда-сюда-обратно. Ни друзей, ни знакомых, так что их дочери потом некуда идти было. Ирука, когда отец привёл к нам домой, вообще не понимала почему и что происходит. Сирота как и многие, а тут над ней Хокаге трясётся. Разрыв шаблона, - развёл руками. – Удочерить не дали, но она внесена в список клана, как почётный член. Но ей столько раз говорили, что она никто… В общем, терпи и сам следи за ней, она других всегда выше себя поставит, так что ей нужен кто-то, кто о ней позаботится. - Ага, буду, - кивнул он. Вот и следил, вовремя напоминая выпить или сменить лекарства. А она смеялась, что он хуже, чем медики – те просто выписывали лечение, а он над душой стоял, пока она это не выполнит. А как тут не стоять над душой, когда она, работая над какой-то экспериментальной печатью для Хокаге, забывала даже поесть? Ему пришлось уговорить Узумаки Карин, спасённую девочку с экзаменов на чунина, отправлять Ируку домой, если та засидится. Женщина дулась, когда её отвлекали от работы, но послушно отправлялась отдыхать. Через полтора года после отъезда Наруто, Сакура прижала его к стенке: - Какаши-сенсей, вы же понимаете, что я могу сделать вас женщиной как минимум тринадцатью способами? - Да? – осторожно прохрипел он. - Так вот, если вы причините Ируке-сенсей боль, то вы испытаете на себе все тринадцать способов, а потом я найду ещё и повторю, - грозно улыбнулась розоволосая и по его спине пробежал холодный пот. – Но вообще, я рада за вас, хотя я всё ещё в обиде, что вы не сказали мне о ваших отношениях. - Ах-хах-ха-ха, прости, - неловко извинился он. Когда он пришёл домой, то узнал, что к Ируке приходили её бывшие ученицы, чтобы спросить про «ночные» миссии. Так вот откуда Сакура узнала… Стоп. - Ты ей рассказала, - сказал он. Она же редко кому говорит, что сама прошла через Корпус. Что такого случилось, что она решила раскрыться? - Мне бы всё равно пришлось, - выдохнула Ирука. – Цунаде хочет доверить ей мою больничную карточку. Я что-то вроде подопытного. Он нахмурился и посмотрел на баночки с лекарствами на полке рядом с чайником. Они были явно новыми. И это были совсем другие лекарства. - Моя матка перестала делать вид, что она жизнеспособна, - отмахнулась она. – Теперь не придётся делать уколы, чтобы предотвратить кровотечение. Ладно. Это может быть не так плохо. Кровотечение вызывало у неё нестерпимую боль. - А ещё? Не может быть, чтобы ограничивалось только этим. - Старческие косточки решили напомнить о себе… Перестань напоминать мне об этом! Мне ещё рано быть такой же седой, как ты, - перевела она тему. - Ты всё ещё была бы прекрасна, будучи седой, - не стал продолжать Какаши. Уже позже, когда женщина была в душе он просмотрел названия лекарств и тяжело вздохнул. Не просто так она ворчала из-за болей в спине и коленях… Поза собаки в постели точно отменяется. Так он ей и сказал в ту же ночь. Она насмешливо приподняла бровь и оседлала его. Позу наездницы стоит пересмотреть…

***

Вернулся Наруто. Вырос мальчик, стал больше походить на отца, но характер чисто материнский. Только вот засранство у него или своё, или от Ируки. Спойлерить – самое гнусное, что можно сделать… Ирука не переставала подкалывать его из-за этого, даже со стула упала, когда услышала о том, что вытворил Наруто. А потом пришло сообщение о том, что Акацуки похитили Казекаге и команда семь была срочно вызвана для этой миссии. Когда они прибыли в Суну, то на него напала какая-то пожилая леди, перепутав с отцом. Это была совсем не шутка, Чиё-сама, правда ведь? Пока они спасали Гаару, Наруто успел перепугать высвобождением хвостов. Сам Казекаге оказался уже мёртв, но старейшина Суны обменяла свою жизнь на его и буквально вытащила его с того света. И он никогда не простит Гаю того, как он его нёс. Котетсу и Изумо разболтали об этом Ируке. Предатели, не над ними же ржали весь вечер… У Какаши были дела, так что детей передали под командование Тензо, которого вытащили из АНБУ и дали имя Ямато. Однако ему совсем не понравилось, что к ним также приставили мальчишку из Корня. Какие были возмущения у Сакуры и Наруто, когда этот Сай сказал что-то не то Ируке… Он и сам потом хотел поговорить с этим… кхм… парнем. В один день Ирука вернулась растерянная и нервная после встречи с Асумой и Куренай, она сказала, что Куренай беременна. Он думал, что именно этот факт вызвал у неё нервозность, но она отмахивалась от этого и говорила: - Я рада за них, но меня не покидает нехорошее предчувствие. Она была права. Асума столкнулся с бессмертным дуэтом Акацуки. Только то, что Ирука разработала ту экспериментальную телепортационную печать спасло ему жизнь. И несмотря на то, что Асума был жив, она всё ещё дрожала и нервничала из-за всей этой ситуации. Плохой сон тоже был в комплекте. Её брат получил несопоставимые с карьерой шиноби травмы и команда десять пошла мстить за своего капитана, прихватив Какаши в качестве поддержки. Отмстить-то отомстили, но он опять угодил в больницу. Так ещё и так сильно, что Ирука первые дни ночевала в его палате. И из больницы не выпускала, пока сама Цунаде не дала отмашку.

***

Джирайя-сама отправился на миссию в Амэ и практически погиб там, пока Пятая не вытащила его с помощью печати, а потом двое суток удерживала его всеми силами в этом мире. Ирука всё чаще находилась с Цунаде, чтобы поддержать старшую женщину. А когда Наруто сообщили новости о его наставнике, то вызвалась поговорить с ним. Он стоял в тени за деревом и слушал, как женщина говорила о Джирайе и подбадривала Наруто, а потом попросила извиниться перед Цунаде. У каждого человека свои способы преодоления трагедии. То, что Пятая фактически цеплялась за труп старого товарища – не самое страшное дело. То, что Наруто был зол на то, что она вообще отправила его на ту миссию – не ошибочное чувство. Как сказала позже Ирука: - Просто так сложились обстоятельства. Не всегда получается сделать так, как нам хочется. Вот и выходит то, что выходит. Она была пьяна когда это говорила. Глаза остекленевшие, поза напряжённая, губы плотно сжаты. После миссии Джирайи она была сильно обеспокоена. Та короткая вспышка смеха, когда он затупил и вслух сам читал строки из романа Саннина для расшифровки кода, была исключением. Наруто отправился на тренировки в призывной мир жаб, а Ирука совсем потеряла сон. Она словно что-то ждала. Что-то ужасное. Она вскакивала среди ночи и ходила по квартире, пытаясь не будить его, но он всё равно не спал. Он не спрашивал её, она не говорила. Она стала больше молчать. А потом он понял её тревогу. Она догадалась, что миссия Джирайи может вызвать переполох у врага и он наконец-то обернётся против них. Пейн напал на Коноху, разрушая и убивая всё на своём пути. Ему пришлось сосредоточиться во всём этом хаосе, чтобы отыскать всполохи чакры Ируки. А когда нашёл, то столкнулся лицом к лицу с одним из тел недруга. Он пытался дать ей возможность бежать, но Пейн предугадал это и отрезал все пути. Они даже оказались в ловушке, пока их не выручили Чоуза с Чоджи. Но всё было тщетно. Его сердце остановилось в тот же миг, когда Ирука прыгнула, чтобы оттолкнуть своего бывшего ученика от атаки врага. - ИРУКА! – кричал он. Внутри что-то оборвалось. Она лежала без движения, мёртвая. Её больше не было. Его женщина, его жизнь, его любовь была мертва. Он так ей ни разу и не сказал прямо о своих чувствах. Так зачем? Зачем всё это? Зачем продолжать бороться и жить? Ведь больше не для кого. Ируки с её звонким смехом, мягкой улыбкой, острым языком, лёгким ворчанием и самыми тёплыми объятиями больше не было. Не было той, кто забрал его сердце и душу. Пейн снова нацелился на Акимичи и Какаши повторил подвиг своей возлюбленной, использовав Камуи перенаправил атаку на себя, тем самым принимая весь урон и умирая. Где-то на вершине Башни Хокаге Цунаде Сенджу кричит и разбивает бетонную плиту, после того Кацуя передала ей сообщение, что Какаши Хатаке и Умино Ирука мертвы. Тела любовников лежали рядом друг с другом. Такие молодые и уже бездыханные. Её дорогая подруга и несносный шиноби, который должен был стать её преемником перед Наруто. Когда прибыл Наруто, то будучи в Режиме Мудреца сразу просканировал местность и понял, как много людей умерло, в том числе и оба его сенсея. Это привело его в ярость. Какаши встретил на той стороне отца, сидящего у костра. Он устало выдохнул и присел рядом с ним. Сакумо попросил его рассказать свою историю. Он рассказал. Про Обито, Рин и Минато-сенсея, Кушину, про их смерть. Про то как он пытался забыться в АНБУ и его вытянули Гай с ребятами. Про Наруто, Саске и Сакуру. Про то, как он встретил Ируку и влюбился в неё. - Кочевница? Надо же, я и не думал, что в Конохе был кто-то из племени, - удивился его отец. - Кочевница, хотя и не распространяется об этом, - кивнул он. – Она мне явно Госпожой Удачей послана была. Его отец улыбался, но заметив хмурость сына понял: - Она тоже мертва. - Ирука раньше меня под атаку попала, я ничего сделать не успел. Снова. Он снова ничего не успел. Он снова опоздал. Может быть, если бы он был немного порасторопнее, то она была бы ещё жива. - Ты её ещё увидишь, - сказал отец. И словно услышав его, Какаши засветился зелёным и его что-то потянула наружу. - Твоё время ещё не пришло, - улыбнулся Сакумо. – Если её тоже, то спроси у Нара про свадебные традиции кочевников. А я наконец-то пойду к твоей матери. Когда он очнулся, то тут же бросился к телу Ируки. Рядом также находились отец и сын Акимичи. Вокруг восставали умершие, а Ирука всё нет. У него тряслись руки. Ну же. Ну же. Давай. Любовь. Пара. Пожалуйста, очнись! Ирука медленно открывает глаза. И он наконец может вдохнуть воздух. Она жива! Женщина устало улыбнулась и выдохнула: - Это Наруто, да? Первым делом она как всегда подумала не о себе. Хотя она права. Такое чудо мог совершить только их самый непредсказуемый шиноби. - Только он мог такое провернуть, - хрипло ответил он. - Иди, ты ему понадобишься, обо мне позаботится Акимичи-сан и Кацую-сама, - посмотрела на слизняка женщина. Он колебался. Он не хотел оставлять её, даже на хорошо знакомых и проверенных людей. Он не хотел отпускать свою пару из поля зрения. Но прекрасно понимал, что Наруто, о котором беспокоилась Ирука, он тоже может понадобиться и она будет недовольна, если он предпочтёт остаться с ней, вместо того, чтобы убедиться, что с подростком всё в порядке. Она та ещё курица-наседка. Так что он неуверенно кивнул и передал Ируку в надёжные руки Чоузы, который обещал увести её в госпиталь. Наруто он поймал в лесу. Блондин нуждался в отдыхе и сне. Какаши на спине вынес своего ученика навстречу ликующей толпе, восхваляющей своего героя. Он уже слышал, как в стороне скрипит зубами Ирука и плюётся в сторону тех, кто ещё вчера презирал Наруто, а сегодня готовы ноги ему целовать. Цунаде была в коме. И никто не знал, когда она очнётся. Приближался Саммит Пяти Каге. Ирука сидела возле костра у резиденции Хатаке. Его отчий дом был разрушен лишь частично, не было электроэнергии и нарушено водоснабжение, но были две пыльные комнаты и крыша над головой. Это было лучше, чем ютиться в маленькой палатке с пятью джонинами и чунинами. Никогда бы не подумал, что дальнее расположение резиденции будет удачей. Но смотря на то, как она приходит усталая в этот дом после целого дня разбора завалов и обучения малышей, а потом наслаждается тишиной, Какаши понял, что надо будет договориться с Тензо насчёт восстановления родового дома. Ируке явно спокойнее вдали от суеты и людей. Может быть, наконец-то исчезнут болезненные воспоминания детства, если она найдёт здесь дом. - Над чем задумалась? – присел рядом с ней. - Данзо, - выдохнула она. Он нахмурился. Старейшина Шимура давно вызывал у неё противоречивые эмоции, да и у него, если честно, тоже. Было с этим человеком что-то не так. - Цунаде не очнётся до Саммита, а он слишком влиятелен, чтобы кто-то кроме него занял должность временного Хокаге, но… - Он будет настаивать на том, чтобы быть полноценным, - продолжил за неё, обхватывая её за плечи и притягивая ближе. - Я боюсь этого, - тихо призналась она. – Если он станет Хокаге, то Коноха превратится в военную диктатуру и всё полетит к чертям. О, её грязный язык. Обычно он любил, когда она использовала его, но сейчас это вызывало беспокойство. Потому что он понимал на что она намекает. Нельзя, чтобы в руки властолюбивого старика попала целая деревня. На каждом собрании ниндзя Шимура говорил о возвеличивании Конохи, намекая на то, что лучше всего это получается в войнах, а они слишком засиделись в «перемирии». Чёрт его побери, он готов положить жизни тысяч людей ради устрашения. И для чего? Что это даст Конохе, кроме горя и боли? Что может принести военная диктатура, кроме нового кладбища и тысяч сломанных судеб? - Будем надеяться, что всё обойдётся. Шимура Данзо отправился на Саммит Каге вместо Цунаде, как новый лидер деревни, объявляя Учиху Саске вне закона. Наруто был зол. Ему показалось, что Ирука даже не заметила такого демарша со стороны блондина, пока его не вернули в деревню. Зато как она повеселела, когда узнала о смерти Старейшины… А потом его вызвали Хомура и Утатане и объявили новым Хокаге. Только: - Мы настоятельно просим, чтобы вы расстались с Умино Ирукой и не портили репутацию Главы деревни. - С какой стати? – щёлкнул челюстью он. - Её прошлое не соответствует стандартам деревни. Иностранка-соблазнительница не должна быть замечена с Хокаге, - сказала Старейшина Кохару. - Нет, - ответил Какаши. - Нет? – спросил Хомура. - Нет. Я не расстанусь с Умино Ирукой или вы ищете нового претендента на роль Шестого Хокаге, - сказал он. – В конце концов, разве не вы сами сделали её прошлое не подходящим для стандартов деревни? И молча ушёл, хлопнув дверью. Как они смеют! Как они вообще могут такое предлагать! Это они виноваты в том, как сильно пострадала Ирука! Это из-за них она испытывает боль! Его трясло. Он хотел рвать и метать. Собственными руками придушить этих стариков, возомнивших о себе невесть что. Он хотел отомстить. Окропить кровью врагов родовой клинок. Растерзать их тела и принести в подарок своей паре. Он был в ярости. Но когда он дошёл до дома и услышал, как она мягко ворчит на заигравшихся собак, оставшихся для пригляда за ней, вся злость испарилась. Осталась беспомощность. Он не мог исправить их прошлое и не мог предать их настоящее. Ирука не достойна того, чтобы прослыть причиной смерти старейшин. Он подошёл к ней и крепко обнял, вдыхая её запах. Мокрая земля, трава, полевые цветы, лёгкая нотка чего-то палёного, а также химический запах её лекарств. Глубокий вдох. Выдох. - Что случилось, Каши? – мягко спросила она. Карие глаза смотрели на него с лёгким беспокойством и теплотой. Она обхватила его голову руками, стянула протектор, поцеловала в лоб. Он стянул с себя маску и впился в её губы. Лишь спустя некоторое время неторопливых поцелуев и тихого голоса женщины, он успокоился и рассказал о произошедшем. Он плевался и шипел, а она лишь грустно улыбалась. Он не мог поверить, что она ещё и оправдывает их. - Ирука, ты родилась в деревне, ты гражданка Конохи и страны Огня, ты работала и продолжаешь работать на благо своей Родины, - жарко говорил Какаши. – Они не имеют права принижать тебя за твоё происхождение и деятельность. - Каши, - ласково погладила его по руке женщина. – Я знаю. Я слышала, что Пятая Мизукаге довольно трепетно относится к выжившим членам кланов во времена «Кровавого Тумана». Если Старейшины вновь будут напирать насчёт меня, мы всегда можем напомнить об этом. Да и Райкаге совсем недавно принимал у себя главу кочевого племени… Лукавая улыбка Ируки всегда создавала в его груди то щемящее чувство любви и восторга… - Я слышала, что вы с Гаем устроили очередное соревнование… Она и про это узнала. Конечно же. Слава Госпоже Удаче, что Цунаде всё-таки очнулась и ему не пришлось примерять шляпу Хокаге. Ирука, правда, сказала, что это всё равно случится. Он не верит. Ну, почти. Приближалась война и он вспомнил отцовские слова. Хатаке любили один раз и на всю жизнь. Кочевники преданы своим семьям до смерти. Он должен был окончательно сделать Ируку своей. Конечно, они могли обойтись росписью в документах, а свадьбу устроить после (если он переживёт эту войну), но он знал, как сильно Ирука чтит традиции по линии матери. Она бы хотела выйти замуж как кочевница. Она не говорила этого, но то, какое вдохновенное лицо она приобретала, когда рассказывала истории матери и подробности некоторых порядков кочевников, говорило само за себя. Он подошёл к Шикаку и в лоб спросил про традиции кочевников. Мужчина хмыкнул и растянул губы в улыбке: - А я уж думал не спросишь. Вам с Ирукой-сенсей давно пора. Какаши не будет спрашивать откуда он знает про них, как не будет спрашивать про то откуда он знает, что Ирука следует традициям кочевников, при том что это уж точно нигде не афишировалось. Нара вручает ему старую книгу из архива больше похожую на чей-то дневник и как бы мимоходом добавляет: - Моя двоюродная тётка была кочевницей. Теперь понятно откуда у оленеводов познания об их свадьбах… Ох… а это действительно интересно. Он понимает, почему Ирука очарована традициями предков. То, что проводят кочевники, более романтичное, душевное и интимное, чем то, что происходит на других свадьбах. Традиции свадьбы в стране Огня предполагают пышное празднество и море гостей, а у кочевников ограничиваются родителями невесты или её представителями и молодожёнами, хотя в некоторых случаях даже невесты не требуется…

«Мужчина, изъявивший желание жениться на дочери племени кочевников, должен просить у родителей невесты (или её представителей) передать её в свои руки, под свою защиту, под свою ответственность. Жених обязан любить, защищать и почитать свою невесту. Он должен одеть её в свои цвета, дать своё имя. Он обещает уважать её традиции. Муж должен следовать за женой и не подвергать сомнению её действия и слова. И перед лицом Госпожи Удачи мужчина клянётся, что никогда не бросит свою женщину и будет её супругом до самой смерти.

Коли жених не происходит из племени, то ему нужно принести невесте свадебную одежду и ожерелье, из материала и драгоценностей олицетворяющие сущность своего рода (семьи или клана). Уважая традиции своей возлюбленной, он должен принести золотые браслеты на руки и серебряные на ноги для своей женщины, а родителям (представителям) шёлковые платки красного и белого цветов. После того, как новоиспечённую жену родители (или представители) оденут в одежду от мужа, её должны привести в дом мужа так, чтобы она ни разу не коснулась земли с момента выхода из отчего дома до дома супруга. С этого момента брак считается свершённым перед лицом Госпожи Удачи и только ей ведомо, что произойдёт дальше».

Он нахмурился. Что значит свадебная одежда и ожерелье из материала и драгоценностей олицетворяющие сущность своего рода? Этот вопрос он и задал Шикаку, на что тот весело хмыкнул: - А это значит, что тебе пора вспомнить о своих волчьих корнях, Хатаке Какаши, - сказал он. – Олицетворение твоего клана – волк. - И что, я должен костюм волка ей принести? – скептически приподнял бровь Какаши. - Я бы посмотрел, как бы отреагировала на такое Ирука-сенсей, но боюсь, что это будет слишком сильным оскорблением, - дёрнул уголком губ. – Когда мой дядя привёл тётю в клан, то она была облачена в шкуру оленя. - Так значит мне нужно достать шкуру волка? - Не просто достать, - серьёзно посмотрел. – Тебе нужно самому убить волка, освежевать и снять с него шкуру. Причём это должен быть волк, принадлежащий твоему клану. Ты вводишь Умино Ируку в свой клан, а не в дикий лес. Он застыл. Волки Хатаке – призывные животные. Последний, кто владел этим призывом был его отец. Конечно, иногда они появляются в реальном мире, проведывая его по старой памяти из-за обещания отцу. Но будут ли они так великодушны, когда он убьёт одного ради Ируки? - Заглядывая наперёд скажу, что драгоценности тоже должны быть из волка. Когти, зубы, кости и прочее, - продолжил Шикаку. – В общем, ты понял. А теперь проваливай из моего архива! Его нагло выпнули из архива Нара и оставили в растерянных чувствах. И что ему делать? Ответ оказался как никогда прост. Утром следующего дня, стоило только Ируке уйти на работу, их дом посетили волки его отца. Он молча обнялся со старой волчицей по имени Фуюми, вырастившей его вместо матери, а потом, поддавшись её напору, рассказал о своей проблеме. - Нашёл тут о чём париться, - фыркнула волчица. – Если бы ты принял наследство, то давно бы получил то, что тебе надо. - Юми, ты понимаешь, что говоришь? Мне нужно убить одного из вас! – возмутился он. - Большое дело! – отмахнулась Фуюми. – Многие из нас были бы рады умереть от руки Хатаке. - Ма! – выдал старое прозвище. - Щенок! – продолжила волчица. – Ты – Хатаке. Пара для тебя важнее всего. А мы всего лишь призывные животные, даровавшие твоему клану наш контракт и преданно ему следовавшие. Нет большей радости для меня и моих собратьев чем то, что ты нашёл свою пару и мы можем помочь её заполучить… Ты взял контракт своей матери, и мы приняли это, но стая всегда следовала за тобой. Ты – Альфа волков Хатаке, как бы не отрицал этого! Прими своё наследие! Какаши морщился, жевал губу и чувствовал себя не в своей тарелке. Ему было тревожно и неудобно. Волки вырастили его, когда рядом не было ни отца, ни уж тем более матери. Его первая семья, первая стая, состояла только из волков и Сакумо. Щенки Фуюми были его братьями и сёстрами, а её волчья пара вторым отцом. - Широками потерял свою пару несколько лет назад, - неожиданно сказала волчица. – Лучше ты убьёшь его, чем он умрёт от горя. Он дрогнул. Нет большей трагедии для волков, чем потерять свою пару. В одиночестве они сходят с ума, болеют от тоски и умирают. Его собственный отец держался только потому что ему нужно было растить Какаши, но под давлением окружающих окончательно сдался. Он сам последовал за Ирукой сразу же, как только она была поражена врагом, спасая ученика. Он втянул воздух носом и выдохнул. Распрямился и серьёзно посмотрел в волчьи глаза своей матери. А потом он кивнул. В ту же ночь, когда Ирука заснула, он посмотрел на её спокойное лицо, провёл пальцами по загорелой щеке, поцеловал в лоб и выпрыгнул в окно спальни. Не останавливаясь он вбежал глубже в лес. Лес принадлежащий Хатаке. Когда его клан присоединился к Конохе, то выторговали себе территорию на отшибе деревни рядом с лесом, который никто тогда не успел занять. С другой стороны деревни располагались леса Нара и Сенджу, а этим лесом владели только Хатаке. Никто больше не захотел селить свой клан рядом с лесом, откуда периодически выходили дикие волки и медведи. В глубине его уже ждали. Фуюми, её сыновья Така и Мика и большой, но измождённый и бесконечно уставший Широками. Волк смотрел на него больными, но в то же время радостными глазами. Его серебристая почти до белизны шерсть мягко освещалась луной. - Малыш Какаши, - раздался хриплый голос Широками. – Давно это было… - Да, Широ, давно, - кивнул он. - Не тяни, малыш, лучше сразу, - усмехнулся волк. – Я знаю, что тебе грустно. Какаши подошёл к Широками, доставая кунай и поднося к мощной шее животного. - Прости, Какаши, но только так я могу сослужить тебе хорошую службу. Будь счастлив со своей парой, - сказал последние слова волк. Не дрогнувшей рукой, он всадил в плоть оружие и забрал жизнь одного из членов своей стаи. Ему больно и грустно, но если бы он заколебался, то это бы оскорбило Широками и его жертву. Волк желал воссоединиться со своей парой, но также хотел служить своему Альфе. Какаши просто выбрал меньшее из зол. Широками послужит ему, а он отправит его к своей паре. Все в расчёте. Така и Мика завыли, стоило туше Широками упасть на землю. - Не плачь, щенок. Широками теперь в лучшем мире, - сказала ему Фуюми. Он и не почувствовал, как по щекам начали катиться слёзы. Пока его не захлестнули чувства, он распотрошил тушу, срезал шкуру и вырвал клыки и когти. Фуюми и её сыновья раскопали яму и скинули остатки волка в неё, а потом закопали. Волки отдают себя земле, возвращаются туда откуда они пришли – в круговорот природы. Он держал окровавленными пальцами драгоценную шкуру и трясся, но вскоре взял себя в руки и запечатал её в свиток. После он избавит шерсть от крови и прочих вещей, которые могут подвергнуть разложению то, что должно стать свадебным одеянием для его пары. - Познакомь нас потом со своей парой, Каши! – заявил Така. - Мы должны знать, кто смог околдовать тебя! – рассмеялся Мика. Фуюми лишь фыркнула на своих сыновей и погнала их обратно вон из леса, но сама сказала: - Ты должен привести её в шкуре Широками. Она твоя Хатаке.

***

У Асумы и Куренай родилась дочь. Ирука ударными темпами дошивала детское покрывало взамен того, что было уничтожено при нападении Пейна. Когда утихли волнения вокруг маленькой девочки и новоиспечённых родителей, они и сами собрались их посетить. Именно тогда он решил просить у Асумы Ируку в жёны по традициям кочевников. В конце концов, Сарутоби был единственным кого можно было подставить под описание «представителя невесты». И это стоило счастливых слёз его женщины, когда он сказал первые строки ритуальных фраз. - Как единственного родственника мужского пола женщины, которую я люблю, прошу отдать её в мои руки, под мою ответственность, под мою защиту. Названный брат Ируки на миг был шокирован, но быстро пришёл в себя и гордо сел, смотря на Какаши серьёзным взглядом с оттенком одобрения. - Ты обещаешь чтить её? – начал говорить Асума. - Да, - твёрдо ответил он. - Ты обещаешь защищать её? - Да. - Ты обещаешь любить её? - Да. Даже если он ни разу об этом прямо не сказал. Он любил её. Любил так сильно… - Ты будешь следовать за ней? - Всегда. Куда бы она не пошла. - Ты никогда не подвергнешь сомнению её действия и решения? - Никогда. Ни за что. Он больше не будет сомневаться, когда она что-то скажет ему. Даже если это будет всего лишь предположение, лучше он перепроверит. Даже если она сама предпочтёт смолчать, он будет добиваться её ответа. - Ты наденешь на неё свои цвета? - Да. Она бы выглядела в них великолепно. - Ты дашь ей своё имя, не отвергая настоящего? - Дам. - Ты клянёшься никогда не бросить её и быть её мужем до самой своей смерти? - Клянусь! Если она умрёт, то и он последует за ней. Так было, есть и будет. Волки выбирают пару один раз и на всю жизнь. Асума повернулся к Ируке и взяв её за руки начал спрашивать: - Ты любишь его? - Да. Она призналась в этом тихо, но от всей души. Не колеблясь. - Ты уважаешь его? - Да. - Ты хочешь быть под его защитой? - Очень. Он знает. Она устала. Она хочет спрятаться ото всех за его спиной, и он хочет ей это позволить. Ей больше не нужно притворяться сильной, пока он рядом. - Ты последуешь за ним, если он попросит? - Обязательно. Но он никогда не сделает этого. Она достойна большего. - Ты не будешь сомневаться в его действиях и решениях? - Никогда. Да. Она этого никогда не делала. Она скорее подтолкнёт его к действию или решению, потому что он сам будет колебаться. - Ты наденешь его цвета и возьмёшь его имя? - Да. - Ты привнесёшь в свои традиции его традиции? - Да. - Ты клянёшься быть рядом и оставаться его женой до самой смерти? - Клянусь. Сарутоби повернулся к нему и спросил не принёс ли он… Хорошо, что под маской не видно его ухмылки. Он достал свиток и распечатал то, что от него требовалось. Ирука с восхищением смотрела на шкуру Широками и ожерелье из его клыков. Какаши вытащил подарки семье Сарутоби: белый, красный и розовый шёлковые платки. Он подумал, что нехорошо обделять маленькую Мирай. Асума надел на Ируку браслеты, ожерелье и обернул сестру в шкуру, оставляя на виду лишь лицо. А потом старший мужчина обнял женщину и буквально передал её в руки Какаши со словами: - Я, твой единственный названный брат, отдаю тебя в руки этому мужчине, поклявшегося быть твоим мужем на всю оставшуюся вам вечность. Да будет благосклонна к вам Госпожа Удача. Он подхватил свою жену на руки словно она ничего не весила. Для него и правда было так. Своя ноша не тяжела… Он повернулся на выходе из дома назад и сказал Асуме и плачущей Куренай: - Завтра в офисе у Пятой приходите свидетелями подписать официальные документы. Как бы он не желал быстрее оказаться в ново-отстроенном доме, но применять шуншин не стал, зная, как плохо на него реагирует Ирука. Но он бежал так быстро, как только мог. Казалось, она не замечает ничего вокруг и очнулась лишь тогда, когда он внёс её в дом и уложил в их постель. - Откуда ты узнал? – тихо спросила Ирука. - Я спросил Шикаку-сана про традиции кочевников и оказалось, что кто-то из его клана был женат на кочевнице. И, конечно же, у них сохранились об этом записи, так что я попросил их, - ответил он, тихо рассмеявшись и поцеловал её в висок. - Так вот почему он так странно на меня смотрел… Больше он не дал сказать ей ни слова. Она лежала обнажённая на шкуре волка и только брачные украшения были на ней. Ожерелье из клыков соблазнительно лежало меж загорелых грудей, и он чувствовал, как в его спину и задницу вдавливаются браслеты. Ирука улыбалась и пыталась притянуть его как можно ближе к себе. Пыталась сильнее слиться воедино. Её хриплый от стонов голос, её запах возбуждения, её невероятно счастливые, подёрнутые пеленой похоти глаза… Его женщина. Его пара. Его жена. Он целовал её до исступления, пока не заболели губы. Оставлял на ней укусы и засосы, пока не осталось места где бы он ни был. Доводил до оргазма, пока она не забывала себя. И она отвечала взаимностью. Утром болела шея и жгло спину, а Ирука снова ворчала из-за поясницы и трясущихся ног, но зато с каким придыханием она звала его: - Муж, ну уж на регистрацию брака тебе опаздывать нельзя! Что вы, что вы, личная Госпожа Удача, ваш преданный пёс не посмеет! Анко шипела и хмурилась на Какаши, но видно было как радуется за подругу, когда подписывала документы в качестве свидетеля. Куренай и Асума просто улыбались, хотя в случае последнего это была скорее ухмылка. А вот Гай разрыдался. - Умино? Почему ты оставляешь свою фамилию? – удивилась Пятая просматривая документы перед подписанием. - Потому что не бывает сухопутных дельфинов, - ответила Ирука. - Что?! – громко удивились Куренай и Анко. - Ирука, - начертила на пустом листе иероглиф «Дельфин», - Хатаке, - прочертила иероглиф прямо обозначающий «Поле». – Вы как себе это представляете?! Про «Пугало в море» я вообще молчу… Он рассмеялся, глядя на растерянные лица их свидетелей и Пятой. Она Хатаке, но она Умино. Его жена. Ничего нового. Всё так как должно быть.

***

- Кстати, всё хотел спросить… - О чём? - Почему в моих клятвах было «Быть мужем до самой своей смерти», а у тебя просто «до смерти»? - Это на случай если ты умрёшь первым. Кочевники серьёзно относятся к клятвам, в отличие от простых людей. Остальные с лёгкостью отвергают свои клятвы и женятся снова, а кочевники если пообещали до своей смерти быть верными, то так и будет. Так что и придумали такую загвоздку, чтоб если что, молодой вдове можно было заново выйти замуж. Мужчины обычно раньше умирают… - Что-то мне кажется тут нечисто… - Ну, ещё кочевницы могут сами убить своих неугодных мужей, если они им разонравились. У кочевников с этим, в плане морали, проблем нет. Моя прабабушка так и сделала с первым мужем, хотя он вроде там какие-то клятвы сам нарушил… Он сглотнул. - Дорогая, я никогда не нарушу своих клятв! - А? Ну ладно…

***

Он отправился на войну, а Ирука последовала за Наруто. Ему было неуютно из-за расставания с женой, но он был счастлив, что она будет в относительной безопасности в тылу. Ну, почти счастлив. Он чуть не испугался, когда узнал, что Наруто появился на поле битвы из-за того, что подумал, что с Ирукой что-то случилось и попросил немедленно связаться с женой. Она в три слова дала ему втык и наказала больше не мучать бедных сенсоров. А потом случился Обито. Ужас, боль, обида, сожаление и ненависть к себе так захлестнула его, что он совсем забыл об остальных. Так сильно, что он забыл даже об Ируке. Конечно, позже раскрылся план Мадары, а впоследствии и Кагуи, но всё же… Он вспомнил только тогда, когда Обито взял ту смертельную атаку на себя: - Разве у тебя не осталось тех, ради кого жить? – спросил Обито и тихо, только для него продолжил: - Тебя же ждёт она? Госпожа Удача… Он остался жив. Его дети остались живы. Его Наруто, Саске и Сакура… Без драмы, правда, не обошлось. Ему кажется, Ирука повторит его жест «рука-лицо», когда увидит Наруто и Саске без руки. Нет, она точно это сделает. Гая пришлось откапывать из ямы, а на его ногу смотреть без слёз было невозможно. И его ученик умер, защищая Наруто… Многих хоронить придётся. Он надеется, что, хотя бы те, кто остался в штабе, успели воспользоваться печатями Ируки… Сама Ирука встречала их у ворот деревни. Он был прав, она закатила глаза, хлопнула себя по лбу и разразилась тирадой, когда увидела отсутствие руки у Наруто. А потом сковала печатями Саске. - Ты знаешь, так надо, - сказала она Учихе. – Сам виноват. - Хм, - ответил ей парень. Чуть затрещину ему не залепила за такой ответ. Учительница всегда учительница?

***

Госпожа Удача, ну за что вы так? Почему снова началась полоса невезения?! Какого чёрта Пятая решила сложить свои полномочия и сделать его Шестым? Она не могла подождать пока Наруто ещё подрастёт? Хотя были и положительные стороны в этом повышении. Он добился того, чтобы заслуги Ируки признали и наконец-то подтвердили её квалификацию, как Мастера Печати, а Пятая так ещё и повысила его жену до особого джонина перед выходом в отставку. Ирука плевалась и ворчала на новый титул, но видно, что ей было приятно от этого признания. Ещё он твёрдо решил вознаградить Альма-матер своей жены за все заслуги перед Родиной. Ирука просматривала вместе с ним файлы погибших на войне шиноби и он заметил, как она откладывала некоторые дрожащими руками, а когда он спросил об этом, то она ответила: - Я знаю их… - тихо и хрипло, почти с болью. – Я знаю их… Её глаза остекленели, она замерла. Он понял. Это были файлы членов Корпуса Соблазнения. Он читал их и не мог поверить. Некоторые из них были ранга генина и всё равно были отправлены на войну. Как пушечное мясо. Несмотря на то, что было строго запрещено отправлять кого-то ниже ранга чунина. Чёртовы Старейшины! Он также знал, что их бросали и заставляли делать самую грязную и тяжёлую работу. Знал, что некоторые шиноби точно воспользовались своим вышестоящим положением и… Он сжал зубы. Какаши обнял Ируку и вывел из кабинета. Краем глаза он заметил дёрнувшихся было Генму и Райдо, но покачал головой. Не сейчас. Он оставил с женой своих призывных собак, а сам продолжил перебирать файлы и откладывать нужные. Неделю он спорил с Советом Старейшин и некоторыми членами Совета Кланов, но потом его поддержало большинство в Совете Джонинов, что вынудило остальных согласиться с его инициативой. Война была беспощадна и многие помнили, как молодые девушки из Корпуса оставались защищать отступление для основных сил. Помнили, как они, не жалея себя, рисковали, доставляя сообщения и снабжение. Помнили, кто собирал трупы и раненных. В Совете Джонинов много молодняка, воспитанного Ирукой. Они помнили, как она мельком рассказывала о Корпусе, запинаясь и застывая, но беспристрастно говоря о их роли в деревне и трех прошлых войнах. Ирука воспитала прекрасных детей. Поколение, не озлобленное на людей и жизнь, не выросшее на войне, но прошедшее её с достоинством. Его жена плакала, когда он сказал, что хочет посетить Корпус. И она отвела его туда. Вместе с ним пошли Яманака Иноичи и Нара Шикаку, которые выжили в той атаке на штаб, и его охранники. Никогда бы не подумал, что это место будет так близко и в тоже время так хорошо спрятано. Ирука ненадолго остановилась перед входом и будто бы выпрямилась. В один момент она из простой учительницы стала словно аристократкой, ожидающей приёма у Даймё. Он понял почему она себя так повела, когда им навстречу вышла статная пожилая женщина, весь вид которой намекал о том, что она намного выше их. Словно она была тем самым Даймё, к которому они пришли на приём. Мадам не доверяла им и он понимал почему. Понимал, но не собирался с этим мириться. Он ждал бы столько сколько потребуется. Потому что считал правильным быть справедливым и наградить тех, кто этого достоин. Он не ожидал, что упомянут его деда и отца и был шокирован, но был достаточно удовлетворён тем, что Мадам согласилась прийти на Совет, чтобы он смог доказать - его слова не пустой звук. Дождь из цветов вызывал ухмылку и лёгкий смех. Ирука в венке была просто великолепна, словно Богиня Весны спустилась повидаться с простыми смертными. Но потом она рассказала почему цветы так крепко связаны с Корпусом. Цветы – это просто растения. Но для тех, кто был в Корпусе Соблазнения – это их жизнь. Его жена сама не так давно снова ходила «топить в цветах» погибших на войне. Ирука - тонко чувствующий человек, сопереживающий и любящий. Как бы она не отрицала, но скорбная складка меж бровей у неё появляется слишком часто. Дома он спросил о Мадам и о том, как она может быть знакома с его отцом и дедом. Лучше бы он этого не делал… Вот кто бессмертен – Мадам! Куда там Бессмертному дуэту Акацуки… Ирука улыбалась, слушая как наследница Яманака и Сакура рассказывали ей о приходе Мадам на Совет. Он наконец-то познакомил свою жену с призывной стаей волков. - Волк он… но ведёт себя иногда как псина проклятая, - жаловалась Ирука Фуюми. - Да, понимаю… Не знаю в кого он такой, - кивала ей в ответ волчица. А потом они обе посмотрели на него обречённым взглядом и тяжело вздохнули. - Безнадёжное пугало! – сказали они. Ему оставалось лишь растерянно хлопать глазами и чесать затылок, неловко смеясь. Спустя год пришло приглашение в Кумогакуре. В его приглашении чётко значилось «+1». Ирука взглянув на это поджала губы и пробормотала: - Это, кажется, для меня. - Уверена? Я не хочу, чтобы ты шла туда, куда не хочешь… Она отмахнулась: - Наверняка это Киллер Би проговорился. Он вспомнил, как она говорила о том, что джинчурики Восьмихвостого сразу же понял о её корнях в племени. - Ну, может хоть узнаю, что это за племя такое… Запара будет, правда, представляться, - закатила глаза и плюхнулась напротив него. - Хм-м-м, почему? – оторвался от документов. - Там официально надо, я же не была с рождения им представлена, - подпёрла подбородок рукой. – Перед главой раскланяться, а потом полностью себя назвать. Из каких семей и кланов, кому принадлежу, откуда они родом… У меня это длинный список. - Да? – заинтересовался он. - Какаши, я сейчас по сути в трёх кланах состою, - посмотрела она убитым взглядом на него. – Умино с рождения, Сарутоби как почётный член, и Хатаке как матриархат. У кого ещё такое? Кстати, а Хатаке откуда родом, вы же не из Страны Огня? - Из Железа, бывшие самураи, - ответил Какаши. Ирука приподняла брови и развеселилась: - Волки-самураи! Чего в наше время не встретишь… Она была права. В пригласительном под «+1» подразумевали её. Старейшины спорили, когда он объявил, что с собой в Кумо возьмёт Ируку, но это было правильным решением. Он понял это, когда увидел на подходе к чужой деревне, что у входа рядом с Четвёртым Райкаге и его братом стоял мужчина в цветных одеждах. Он был также темноволос как Ирука, но более кудрявый и с сединой, в длинные пряди были заплетены бусы и перья. Его кожа была тёмной, смуглее, чем у Ируки, но по-другому, чем у тех же граждан Кумо и Страны Молний. Его чакра распространялась мягко, но предостерегающе. Удивительно такое встретить у не-шиноби. Чакра Ируки полыхнула, узнавая родича. Она на миг застыла, но потом продолжила идти, а когда они раскланялись с Райкаге и братом, молча спросила его разрешения на приветствие с другим мужчиной, на что он кивнул в согласии. Жена подошла к мужчине, глубоко поклонилась, прикасаясь правой ладонью его ног, а потом прижимая её ко лбу. Приветствуя главу кочевого племени Ирука сказала: - Приветствую главу кочевого племени, коему я принадлежу по матери и с разрешения отца… что родного, что названного. Да, его жену растили два отца. Этого у неё не отнять, что бы там кто не говорил, ворчал и доказывал. Мужчина в ответ ей улыбнулся, обнял за плечи и ответил: - Моё имя Рю, моя мать видела дракона во сне, когда узнала, что ждёт меня. По воле Госпожи Удачи я и племя, которое я веду принадлежим Кумо и стране Молний. Как твоё имя дитя и кому ты принадлежишь? Вау, это настолько официально должно быть? Понятно почему она так убивалась насчёт представлений… Процессия Конохи начала шептаться, но на них немедленно шикнули Генма с Райдо, а он полыхнул в предостережении своей чакрой, молча говоря стоять и наблюдать. Ишь чего, разбушевались. Заткнитесь и слушайте, важные люди говорят. - Моё имя Ирука, мне сказали, что при рождении мой крик был похож на крик дельфина, - об этом он не слышал. Обязательно потом её расспросит. - По родному отцу я принадлежу клану Умино – одному из утерянных кланов Кири из Страны Воды. По названному отцу я почётный член клана Сарутоби из Конохи и Страны Огня. По воле и разрешению названного брата, по полной передаче в руки выбранного мной мужчины… по мужу, - кто-то громко всхлипнул в шоке, а внутри него разлилось удовлетворение и на лице под маской заиграла улыбка. – Я принадлежу и являюсь матриархом клана Хатаке из Конохи и Страны Огня, родом из Страны Железа, - нет, он совсем не жалеет диких взглядов, вперившихся в его спину. - Мой дом Коноха, моя Родина страна Огня. Киллер Би разыгрывал какую-то пантомиму перед своим братом, но он решил это пропустить и продолжил смотреть на свою жену рядом с главой кочевников. - Рад слышать, что, находясь вдали от предков и родной крови, дочь племени знает, помнит и чтит традиции, которые никогда не видела, - закончил ритуальную фразу глава. – Господин Шестой Хокаге, позволите ли вы мне ненадолго забрать вашу спутницу и вернуть её в целости и сохранности? – обратился к нему этот Рю. Зачем ему Ирука? С какой стати? Вдох. Выдох. Хорошо, что жена вдолбила в его голову этикет кочевников. Не стоит набрасываться так сразу. - Будучи супругом дочери вашего племени я не буду возражать, если она того желает, но хотел бы знать для чего вы её забираете? – в традиционном тоне почти процедил, а не сказал Какаши. Ему кажется или в глазах старшего мужчины читалось веселье? - Я бы хотел познакомить её с племенем и узнать поближе. Ведь эта женщина дочь моей единственной сестры и принцесса племени. Ого. Вот это поворот. Судя по диким глазам жены и попытки сдержать стремительно отвисающую челюсть, она тоже об этом не знала. Ну, что ж. Пусть сходит, посмотрит в чём дело, потом расскажет. Генма и Аоба сзади пытались привлечь его внимание, но он сделал вид, что не заметил. Дипломаты и старейшина Утатане приходили в себя после выяснения новых обстоятельств Ируки. Его жена растерянно обернулась на него, но послушно пошла за своим… дядей? Ох, мать. Принцесса. Ирука принцесса племени кочевников! Хорошо, что он женился на ней по их традициям, а то её могли бы сейчас забрать насовсем… Он думал об этом весь день, пока проводилась встреча с Райкаге. Беда… Ирука вернулась вечером, когда он с охранниками вернулись после встречи в отель и сели играть в карты. - Ну всё, тогда конец. Раз Ирука-сенсей так говорит, значит Райдо проиграл, - сказал Генма, после того как Ирука сдала проигрыш Райдо. – Слушай, а я не знал, что ты оказывается у нас принцесса. Ты хоть бы намекнула. - Я сама об этом до сегодняшнего дня не знала, - ответила жена. – Мать если и упоминала об этом, то слишком давно и я не помню. - Хм-м-м, - протянул Генма, перекатывая сенбон во рту. – А когда вы собирались нам сообщить, что женаты, тихушники? И вообще, когда свадьба была? Чего не позвали? - Когда-нибудь. Перед войной. Мы по традициям кочевников, а там никого кроме родственников, - чопорно ответила женщина сразу на все вопросы. - Маа-маа, успокойтесь, - влез в разговор он. - Тебя это тоже касается! - громко возмутились Генма, Райдо и Аоба. Перед сном она рассказала, как её приняли в племени и чем она там занималась. Её глаза блестели, она захлёбывалась словами, с лица не сходила улыбка. - Слышишь, Каши, я Волчья жена, - смеялась она. – Теперь тебе надо соответствовать! - Да-да, дорогая, - мягко ответил он. Её дядя вовремя подсуетился. Несмотря на старую вражду со Старейшинами, Рю-сан выбил своему племени и их караванам путь в страну Огня и Коноху, в обмен на более лёгкий доступ к их услугам и товарам, которые раньше поставлялись «чёрным» путём. Когда они довольные вернулись обратно в Коноху, то на них тут же набросился Наруто, что-то неразборчиво крича, но потом они встретили Цунаде и поняли безумие блондина. Джирайя-сама очнулся. Саннину предстояла долгая реабилитация под присмотром Цунаде, и, несмотря на то, что он вряд ли когда-нибудь снова встанет на ноги, это была хорошая новость. Хотя он был бы более чем рад избежать извращённых намёков Джирайи-самы, узнавшим о его браке с Ирукой. Потом Наруто объявил, что женится на Хинате и наступила вакханалия со всеми шиноби, желавшими посетить свадьбу Героя Пяти Наций… Он поздно заметил, что Ирука пропустила свои приёмы у Цунаде из-за занятости в Бюро и Академии, где она стала заместителем директора. Только когда он сам стал замечать, что она стала опаздывать и много спать, понял, что здесь что-то не так. Точнее он заметил это когда вернувшись домой обнаружил Ируку, спящую на его вещах. А потом это повторилось, и он настоятельно попросил её сходить к бывшей Хокаге. Он не думал, что с ней происходило что-то плохое, но лучше перебдеть, чем не. В тот день, когда она ходила в больницу он вернулся домой пораньше и увидел жену, смотрящую в стол невидящим взглядом. Это его беспокоило, и он спросил: - Дорогая, Цунаде нашла у тебя что-то серьёзное? Нет. Этого не может быть. От неё не пахнет тем затхлым запахом боли. От неё пахнет… Радостью? Почему она пахнет счастьем? Она подняла на него ошалевший счастливый взгляд и деревянными губами произнесла: - Я уже почти четыре месяца как беременная. Со мной и ребёнком всё хорошо. Он застыл. А потом подлетел к жене, крепко обнимая. Госпожа Удача… Ками-сама… Ирука… Ему было плевать будут ли у него дети. Он был счастлив прожить всю оставшуюся жизнь рядом с Ирукой, но он не мог не чувствовать горечи от печали жены. Она хотела детей, хотела продолжить свой род, хотела подарить ему наследника. Она скрывала от него свою боль, но он не мог не чувствовать, что её улыбка не касалась её глаз. Но они уже смирились с этим. И вот произошло чудо. Чудо, которое они даже не заметили. Пусть неожиданное и нежданное, но желанное и ценное. - Так вот почему ты выворачивала мой шкаф, делая гнездо, чтобы поспать… - не мог не подразнить жену Какаши, спустя, казалось, вечность, счастливой тишины. - Грёбанные Хатаке и ваши волчьи повадки! – ударила его по груди Ирука. Но она так счастливо улыбалась. Сильнее, чем когда он вернулся с войны. Легче, чем, когда её приняли в племя. Он знал, что она была бы рада спрятаться и никому не показывать своё чудо, но свадьба Наруто была всего через месяц. Так что она спрятала свои соблазнительные изгибы под обманчиво просторным платьем с моном их клана и пошла женить ученика. Свадьба вышла хорошая. Он даже посмеялся. Когда Наруто на полном серьёзе спросил о том, когда же он и Ирука поженятся. Ни он, ни Ирука тактично не стали уточнять с друг другом ли. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Наруто узнал об их браке и сильно возмущался лишь тогда, когда до родов Ируки оставалось пару часов. Ирука так сильно смеялась над бывшим учеником, что у неё отошли воды. Это было в конце жаркого даже по меркам Конохи лета. Она родила ему сына и назвала его Такуми, отвергая все его предложения. Он, впрочем, и не настаивал. - Какаши, - позвала хрипло его жена. - Да? Женщина прижимала сына к груди и смотрела на маленькую головку. - У него кудри, бросающие вызов гравитации, - совершенно серьёзно произнесла она, подняв на Какаши глаза. Он опустил взгляд с её уставшего лица на Такуми и… Точно. Серебристые кудри. Кожа темнее чем у него, но бледнее Ируки и серебристые кудри. Как причудливо бывает соединяются гены. Упс. Он сказал это вслух. - Не самое удачное сочетание, - ответила Ирука. – Хотя не спорю, будет красавчиком. Кто бы сомневался…

***

Когда их сыну исполнилось три с половиной месяца, то в Коноху пожаловало племя кочевников. Пришлось встречать. Но это стоило того, чтобы увидеть, как в шоке падают челюсти Асумы и учеников Ируки, пока к жене подходили женщины племени и приветствовали, трогая её руки и ноги: - Принцесса! Мужчины же на почтительном расстоянии кланялись женщине и приносили поздравления с рождением наследника. Основная масса народа прошла и к ним подошли двое оставшихся, перед которыми племя расступилось. Рю ухмылялся, и он понял, что это были его сын и дочь. Незнакомые девушка и мужчина чуть младше их по очереди в глубоком поклоне прикоснулись к их ногам правой рукой и представились: - Моё имя Тору, я прокладываю новые пути племени, - сказал мужчина похожий на Рю как две капли воды, только моложе. - Моё имя Касуми, я скрываю племя от опасности, - игриво проговорила девушка. Ирука рассмеялась на такое представление. По сути, они были её двоюродными братом и сестрой, такими же принцем и принцессой как Ирука, но она была выше их в иерархии племени, так как уже была замужем и за человеком, имеющим высокий статус. Ещё роль играет то, что её мать была принцессой до неё и этот титул по наследству перешёл жене, а у Тору и Касуми был жив отец и до его смерти они считаются лишь номинальным принцем и претенденткой на роль принцессы. Как Какаши это выучил можно только удивляться. Может быть всё дело в том, что Ирука это рассказывала так словно детям лекции читала, вдалбливая в непутёвые головы нужные знания. - Я Умино Ирука, матриарх Хатаке, - ответила она. – А это мой муж – Хатаке Какаши, Шестой Хокаге. Почему ему кажется, что она представила его с некой издёвкой? А ещё она явно сдерживала ржач, смотря на выпученные глаза Ино и Сакуры, а также строящего невообразимые рожи Наруто. Уж какие скукоженные лица были у Старейшин… М-м-м-м… Определённо того стоило. Правда Ируке пришлось отбиваться от энтузиазма учеников Академии, резко прознавших про высокое положение их замдиректора. Как ей пришлось бежать от Конохамару и его друзей шепталась вся деревня. Рю устроил целое представление на окраине деревни в честь рождения их сына. Получился некий фестиваль. - Так всегда? – спросил он жену, пока они собирались на празднование. - Для детей племени – да. Но для тех, кто родился вне – это редкость, - ответила она. – В обычном случае мальчики принадлежат кланам и семьям их родителям вне племени, девочки частично принадлежат племени с разрешения обоих родителей. - Но тогда почему…? - Потому что ты дал согласие, чтобы наш сын был связан с племенем, помнишь? Такуми всегда будут ждать в племени не как гостя, а как семью, - улыбнулась она. – Тем более, что он внучатый племянник Главы. Рю отжигает от чистого восторга, своих внуков-то пока нет. Точно. Было что-то такое. На всякий случай он перестраховался и попросил, чтобы если с ними что-то случится Такуми был под защитой племени, а не оставался сиротой. Он не допустит, чтобы их ребёнок жил как они, у него должна быть семья. Праздник выдался прекрасный. Яркий, громкий, весёлый. Много красок и диковинных вещей. Вся деревня, казалось, пришла поглазеть на странное действо. Удивительно, но Такуми не испугали ни громкость, ни яркость окружающего мира. Он спокойно лежал в руках матери, иногда кочуя по рукам двоюродных дядюшки и тётушки, разглядывал своими светло-карими глазами весёлого дедушку, сжимал странные игрушки своими маленькими пальчиками и совал их в рот, обслюнявливая всё что мог. Конец был более тихим и приглушённым. Мужчины племени разожгли большой костёр, все уселись вокруг и принялись распевать песни на непонятном наречии. Ирука сидела рядом с Какаши и качала Такуми в такт мелодии. Она не знала о чём поют, она не учила язык племени кочевников. Но потом к ним подошёл Рю и кивнул ей. С удивлением Какаши обнаружил, что его жена практически впихивает их сына ему в руки, говоря: - Так надо, подержи его. Он редко держал Такуми. Он был таким маленьким и хрупким… Он всё время думал, что их мальчик такой невинный и брать его кровавыми руками… Он крепко обнял сына, боясь выронить драгоценную ношу и взглянул на Ируку. Она сняла обувь, идя босой по уже холодной земле, подошла к Мадам. Он не знал, что эта женщина тоже пришла… Ирука поцеловала руки Мадам и надела протянутый венок на голову. А потом она вышла в центр, где её ясно освещало пламя костра и заговорила: - Я Умино Ирука. Я родилась быть дельфином в море, но вынуждена жить на суше. Я дочь племени, но выросла вне его. Я воспитана в традициях двух кланов и по воле судьбы стала принадлежать ещё одному. Я вышла замуж за Хатаке Какаши, я родила ему сына. Я прошу Госпожу Удачу принять Хатаке Такуми. Я молю быть благосклонным к его судьбе и выбранному пути. Да будет так! - Да прибудет с тобой Госпожа Удача! – воскликнули кочевники. И в этот же момент Ирука прыгнула через костёр. Без разбега. Он чуть с ума не сошёл и не сорвался к ней. Куда?! Не рискуй, обожжёшься же! Не он один был обеспокоен. Другие гости тоже были в неистовстве и кричали, волнуясь за его жену. Но потом она вышла с другой стороны костра. Без венка, но целая и невредимая. Её браслеты сверкали в свете пламени, из ворота платья выпало ожерелье, а сама Ирука ярко улыбалась. - Принцесса! Волчья жена! Госпожа Удача приняла тебя и твой дар! Кричали ей кочевники. Она подошла к Какаши и молча взяла сына из его рук, не давая ему и слова сказать о своём возмущении её действиями. Практически проплыв до Рю она на одном дыхании проговорила: - Его зовут Такуми, я видела сон, где он чумазый возится в клумбе с цветами у нашего дома. Он строил ограду и вставлял резных птичек. Он родился вопреки всем обстоятельствам, препятствующим этому. Он волчий сын, но теперь его приняла Госпожа Удача. Примешь ли ты его в своё племя? Его сердце замерло. Вот как должно быть. Вот как когда-то должны были принять Ируку. Теперь это происходит с его сыном. У него будет защита, которой не было ни у Какаши, ни у Ируки. Она протянула своему дяде ребёнка и тот принял его. Сын проснулся, но не заплакал. - Я принимаю Такуми, сына принцессы племени. Он волчий сын, он принадлежит своему отцу, Хатаке Какаши. С разрешения отца и по воле Госпожи Удачи этот волчий сын будет принадлежать нашему племени кочевников. Куда бы он ни пошёл, кем бы он ни стал, Хатаке Такуми – кочевник! Кочевники разразились радостными воплями. А Ирука выдохнула с облегчением. Она ненавидит всю эту официальность и традиционность, но следует этому. Всё же есть что-то в этом… В невообразимо кудрявые волосы сына вплели несколько мелких бусинок, таких какие он видел у всех мужчин племени, а в волосы Ируки вставили орлиные перья, чему она была очень удивлена и не скрывала этого, но Рю лишь ухмыльнулся и поцеловал её в лоб, отправив обратно с сыном к Какаши. Уже дома, когда он выразил всё своё возмущение по поводу её прыжка в костёр и получив ответ, что так надо и так заведено (это ни капли не успокоило), он спросил почему она так удивлена перьям в своих волосах. - Ты видел хоть у одного кочевника кроме Рю перья? – спросила она, укладывая сына. Он задумался и помотал в отрицании головой. Бусы были, а перья он что-то не припомнит. - Перья могут носить только главная семья племени. И обычно это мужчины! – всплеснула она руками. – Когда у них рождается сын! Только в редком случае женщине в волосы вплетаются перья и уж тем более не орлиные. - Почему? - Потому что это признак наследования, - подняла на него беспомощный взгляд. – По сути, Рю объявил меня матерью возможного наследника племени. - Что?! Он аж осел. Ну тебе и выкидончики… - Что ж, пожинай плоды своей беспечности, Какаши. Наш сын не только наследник Хатаке, но и принц кочевников, - похлопала она его по плечу. – Удачи с осознанием! Ебать не встать. Этот Рю тот ещё шутник и гад! Хотя титул сына ни к чему его не обязывал. Просто занимал определённое место в иерархии племени и предоставлял дополнительную защиту. Через три года ему неожиданно написала Мизукаге. Насчёт дел клана Умино. А так как Ирука была его женой и передала ему дела своего отчего клана, он стал заниматься этим по умолчанию. Кто ж знал, что из-за того, что жена была единственным шиноби этого практически вымершего клана, к нему будут обращаться как к консорту Главы Клана. Ирука долго ржала, когда поняла, что своими действиями и решениями сняла с себя большую часть ответственности, а потом дала ему отмашку съездить и посмотреть, что там за дела у Мизукаге случились. Вернулся он из поездки в Кири с ребёнком. Девочкой. Которой от силы было полгода. - То есть, Теруми-сан просто вручила тебе ребёнка? Ирука застыла и удивлённо хлопала глазами. Такуми же безразлично попивал из чашки молоко, рассматривая неожиданную маленькую… гостью? - Судя по всему, её родители те самые гражданские Умино, которые были убиты бандитами, - почесал затылок Какаши. – Мизукаге может и приняла бы её, если бы у неё не было активного наследия Умино, с которым никто не знает, как обращаться. А ты как бы Глава клана Умино… - И Мизукаге решила свалить на нас всю ответственность и обучение, несмотря на то, что у меня нет наследия Умино… - Ирука посмотрела в потолок и спустя долгое молчание сказала: - Ладно, значит у нас будет дочь. Как её зовут? - Саки, как «мыс», - ответил он. - Добро пожаловать в дом Хатаке, Умино Саки! – подхватила она девочку и расцеловала её щеки, смеша ребёнка. - Хорошая работа, пап, - сказал его сын. Вау, оказывается так легко заиметь ребёнка… Подумал он… Через неделю к ним заявился Тору с другой девочкой на руках: - Старейшина сказала отдать Йоко вам, - протянул ребёнка Ируке. – Мы не знаем, кто её родители, они были из отделившихся от племени кочевников. Ирука долго смотрела на кузена, потом на девочку, а потом воскликнула: - Так вот, что она имела в виду под: «Госпожа Удача даст вам полный дом»! Н-да. То ни одного ребёнка, то сразу трое. Не думал он, что к сорока годам станет многодетным отцом. Хотя, он не против. Девочки спелись будто близнецы. Возраст у них был одинаковый и из-за отсутствия документов у Йоко, Ирука просто вписала ту же дату рождения, что и у Саки. Такуми любил присматривать за своими сёстрами, даже не ставя под сомнение родство. Их девочки и всё. - Дядя Асума тоже мне не родной, и что? Детская непосредственность ставит иногда в тупик. Но опять же, дети намного проницательнее взрослых. Им плевать на их заморочки и волнения. У них нет было или не было, есть только здесь и сейчас. Тем более, что они не делали различий между родным ребёнком и приёмными. Однажды их семилетний сын спросил Ируку, пока Какаши играл с дочками одним летним вечером: - Мам, а почему ты вышла замуж за отца? Ирука посмотрела на мужа, потного и чумазого, побеждённого двумя маленькими девочками и просившего пощадить его, и ответила: - У него родинка под губой, я не смогла удержаться!