Больно

— Дотторе-сан! Доброе утро! — вежливо кивнув к только-только переодевшемуся в халат мужчине, молодая девушка энергично помахала ладонью. — Доброе утро, Насрин. Как у тебя прошёл вечер? —нежно улыбнувшись и осторожно обхватив кареглазую за талию в лёгких объятиях, красноглазый быстро вытащил из кармана небольшую шоколадку в пастельно-салатовой упаковке и протянул девушке. — Это мне? Вы так щедры, Дотторе-сан! Спасибо! Вечер как вечер, но благодарю за внимание, — чуть смущённо приняв любимую сладость, зоолог задержала взгляд на покоящейся на талии мужской ладони. — Вы... можете, пожалуйста, убрать руку? — Нельзя? — сложив бровки домиком и по-оленьи хлопнув глазами, голубоволосый склонил голову к плечу. — Ох... Прошу прощения, это немного... излишне, — отстранившись, зеленоволосая неловко посмеялась и направилась к лифту. Внимание со стороны старшего немного напрягает, однако дружелюбие и приятная натура мужчины не может не располагать к себе. Переведя взгляд на ладонь, сжимающую мятный шоколад, девушка чуть улыбнулась. — Впрочем, он довольно милый.

***

      Придерживая стеклянную дверь, голубоволосый с улыбкой чуть склонился, а-ля дворецкий. Благодарно улыбнувшись, Коллеи прошла в небольшое уютное кафе и с удивлением отметила немноголюдность. Странно. Вечер будней обычно наполнен уставшими любителями игнорировать кухню, в виду нежелания встречи с повесившейся в холодильнике крысой. — Тебе неловко со мной находиться? — заметив дискомфорт в скованно зажатых плечиках девочки, красноглазый расстроенно приподнял уголки губ. — Простите. Просто я не ожидала Вас здесь встретить, — стараясь не встречаться взглядом с немигающими алыми зрачками, зеленоволосая в который раз сетовала на непутевого братца за внезапных гостей. Спасибо хоть, что предупредил, что после работы пригласит своего почти-что-бойфренда домой... Уже на полпути домой ей резко пришлось сменить место назначения, лишь бы не быть "третьим лишним". Что-что, а наблюдать за феерически неловкими попытками в романтику её всегда разумного брата, было по-испански стыдно. — Спонтанные неожиданности порой очень приятны. К примеру, в нашем случае тебе не придётся платить за ужин, — хитро сцепив пальцы за столом, голубоволосый слабо прищурился. — Нет! Да как я могу? Я сама могу оплатить, — хмуро покачав головой, пурпурные глаза блеснули обиженной категоричностью. Удивленно вскинув светлые брови, Дотторе чуть присвистнул. А в школе пушистая и нежная. Он-то думал, что этот ребёнок чересчур мягок и наивен. Но так даже интересней. — Прости, если задел. Я просто хотел проявить учтивость, — примирительно вскинув руки, алоглазый пожал плечами, с облегчением замечая смягчившийся взгляд. — В любом случае, доктор, это немного странно, не находите? — очертив кистью круг в воздухе, зеленоволосая чуть смущённо оглядела светловолосого. Заметив озадаченно растянувшуюся улыбку на лице напротив, девочка судорожно пыталась подобрать слова. Снова обидеть его не хотелось... — Ну, я ведь школьница, а Вы взрослый. Да и на отца моего не тянете... Вам самому не неловко? — Коллеи, я, по-твоему, выгляжу подозрительно? — скептично выгнув бровь, медик усмехнулся растерянности на юном личике. — Я... не это имела в виду... Мне просто немного... — Некомфортно? — холодно перебив старшеклассницу, Дотторе наскоро поправил пальто и встал с кресла. — Прости, видимо я был слишком настойчив. Мне хотелось, чтобы неловкость между нами исчезла. Я всё-таки один из твоих учителей, — пригладив светло-зелёные волосы на макушке девочки, мужчина устало вздохнул, отведя взгляд. — Тебе со мной неприятно. Мне не стоило давить со своим дружелюбием. Прости. Я пойду. — О-ох, ну, до встречи. Спасибо за понимание, Дотторе-сан, — спокойно выдохнув и неловко улыбнувшись, девочка не заметила дёрнувшийся уголок чужих бледных губ, кривым раздражением исказившихся на отвёрнутом лице. Не оборачиваясь и деланно неспешно направляясь к выходу, без того кровавые глаза налились нетерпением. "По законам жанра тебе нужно было оставаться миленькой и остановить меня. Чёрт бы тебя побрал, мелкая..." — Теперь когда он ушёл, я чувствую себя немного виноватой, — заметив завернувшего за угол врача, пурпурноглазая слегка поникла, но, решив не заморачиваться по пустякам, девочка спокойно сделала заказ.       Резко вдаривший по кирпичной стене бледный кулак в одно мгновение окрасился в бордовый, а съехавшая с ровного ряда костяшка неестественным образом указывала на очевидную ярость обладателя. Спокойствие и рассудительность в розовато-фиолетовых глазах раздражали. Детям следует пренебрегать мозгом и быть предсказуемыми. Поправки в планах до скрежета зубов выводили из себя. Налитые кровавым безумием глаза лишь насмешливо прищурились. — Придётся по-плохому.

***

— Ты хочешь по-плохому, я не понял? — угрожающе сжатое в руках полотенце шло вразрез с миловидно растянутыми в улыбке губами. Они уже дошли до квартиры учёного, однако внезапная вежливость со стороны блондина раздражала первого. — Я же просто хочу помочь с сервировкой- — Сядь кому сказал! — рыкнув и швырнув тому в лицо полотенцем, успешно дезориентировавшим янтарноглазого, Тигнари надавил на чужие плечи и насильно усадил гостя за стол. — Слушай, вежливость вежливостью, но я не позволю гостю убираться в моём доме, уяснил? — заметив, что беловолосый не особо пытается снять с головы полотенце, видимо смирившись, зеленоволосый сдержал улыбку и медленно приподнял край. — Теперь можно поцеловать невесту, да? — Из нас не может получиться невесты, а вот женихи вполне себе, — расслабленно фыркнув на закатанные глаза, перелившиеся в более карий оттенок, Сайно почувствовал притянувшую его за ворот ладонь и короткое "просто помолчи", после чего приятное тепло на губах заставило слабо улыбнуться. — Чего улыбаешься? Лучше рот открой, — счастливый азарт в слабом прищуре выдавал брюнета с головой, впрочем, не то чтобы он скрывал свои чувства.       Притянув учёного за талию к себе на колени, белобрысый возобновил поцелуй и осторожно скользнул ладонями выше к лопаткам. Томно выдохнув прямо в суховатые губы напротив, Тигнари зарылся пальцами в мягкие белоснежные локоны на затылке, чуть оттягивая, и на пробу провёл языком по нижней губе. Обоюдная небольшая шалость продолжалась ещё пару минут, после чего тяжело дышащие парни примкнули друг к другу лбами в попытке восстановить дыхание. — У тебя губы покраснели, — легонько проведя пальцем по смазанной его же слюной губе блондина, Тигнари не без садистского удовольствия поймал чуть осуждающий взгляд двух янтарей. — Напомнить, кто мне их искусал? — услышав тихое хихиканье прямо в губы, Сайно не сдерживая улыбки медленно поглаживал чужую спину. — Чай или кофе? — вставая с уже полюбившихся бёдер охранника, брюнет быстренько чмокнул того в нос и скользнул к чайнику. — Чай. М-м, твой ход, кстати, — поправив водолазку, блондин подмял одну ногу под себя и выжидающе смотрел на параллельно заливающего в питчер молоко учёного. — А?... А-а-а! Ты об игре, — медленно моргнув в попытках понять сказанное, брюнет встрепенулся от осознания и уже задумался о своём ходе. Очаровательная заминка заставила Сайно прикусить щёки изнутри, лишь бы не прыснуть со смеху. — Как-то раз я очень сильно смутил профессора во времена учёбы в Академии, заявив прямо на лекции о его ошибке. М-м-м... Я предпочитаю горький кофе, нежели сладкий. И последнее — как-то раз я напился так сильно, что моей сестрёнке пришлось на своём горбу тащить меня до квартиры. — Это даже не смешно, ты серьёзно? — скептично выгнув бровь и заметив лишь пожатые плечи, Сайно хмуро перевёл взгляд на пол. Выбор прост. Факт с наименьшим описанием, конечно. — Ты любишь сладкий кофе. — Ха! Попался, — резко щёлкнув того по носу, Тигнари победно упёр кулаки в бока и хитро растянул губы в улыбке. — Так и знал, что попадёшься. Меньше описания, так сразу ложь? Наивняк! — Да ты просто мастер игр разума, — потерев нос, блондин закатил глаза и прикинул в голове варианты. Он вполне себе похож на человека, знающего свое дело. Но был ли он таким же в студенческие годы? Впрочем, на пьяницу он похож ещё меньше. — Ложь про сестру и алкоголь? — Бинго, — вернувшись к заварке кофе, биолог продолжил, — когда я ещё учился на втором курсе в Академии, на лекции о новом методе искусственной селекции профессор допустил ошибку в кое-каких процессах. Попросту перепутал, но из-за этого вся лекция могла сойти за дезинформацию. Никто ничего не заметил, может даже не слушали, но я не хотел, чтобы те, кто реально вникал, были сбиты с толку. — И ты указал лектору на ошибку? — уперев руку в подбородок, янтарноглазый вдохнул приятный запах свежемолотых зёрен. — Это было так страшно. Я не хотел показаться выскочкой, но не мог проигнорировать сошедший с правильного курса материал, — хмуро качнув головой и залив кипятком листовой цейлонский чай, темноволосый полез в настенные полки за кружками. — А лектор что ответил? Не разозлился? — А вот нет, кстати! Хороший дед оказался. Он поблагодарил за замечание и тогда, и после лекции. Даже позвал к себе на стажировку, — мягко улыбнувшись приятным воспоминаниям, брюнет дополнил, — за рекомендацию для моей нынешней работы ему спасибо. Сразу после окончания учёбы я был завербован в этот центр, так что мне не пришлось страдать с трудоустройством. — Вот так случайность, — удивлённо промычал Сайно. — Хотя ты этого заслуживал. Своим умом и стараниями ты добился успеха. Ты просто удивительный, Тигнари. — Думаешь? — смущённо улыбнувшись, брюнет протянул забавную кружку с надписью "I hate mondays" и сел напротив. — Итак, за два раунда у меня уже 2. Твоя очередь, и если я угадаю, то победа за мной, — пожав плечами и втянув носом аромат кофе, зелено-кареглазый довольно оскалился, играно прикидывая в голове желание после победы. Он точно знал, чего хотел. — А ты уверен в своей победе, — засыпав пару ложек сахара под осуждающе изогнутую тёмную бровь а-ля "а жопа не слипнется?", светловолосый уже придумал как ошарашить учёного. — Итак, в моем доме крысы, я никогда ни с кем не встречался и я крашенный блондин, — уже после первого факта древесные глаза повылазили с орбит, а сам обладатель от нескрываемого шока ошпарил язык. Не без удовольствия слушая болезненное шипение и короткие выдохи с высунутым языком, Сайно с победной улыбкой размешивал сахар ложкой. — Итак, надо выбрать самый абсурдный факт. Я правда без понятия, — приложив пальцы к виску и задумчиво зажмурившись, брюнет попытался логически оправдать каждый факт и параллельно игнорировать насмешливое "ну-ну, удачи".       Вполне может быть, что Сайно альбинос, либо же какой-то семейный ген на отсутствие меланина в волосах. Волосы на его руках ведь тоже бесцветные... Глаза необычно алые, в теории, должны быть голубыми, хотя алый цвет глаз характерен альбиносам-животным, да и кожа смуглая... Что там дальше? Крысы в доме? Может потому, что он редко бывает дома? Судя по чистоте в его сторожевой каморке, он чистоплотный. Навряд ли в своём доме приветствует бардак. Тогда... первое? Он вполне похож на человека с нулевым опытом в отношениях, так что это точно отпадает. Крысы или волосы? — Да блин! Ладно, погоди, — быстро утопав в прихожую, оставив удивлённо вскинувшего брови блондина одного, Тигнари, радостно выкрикнув "нашёл!", прибежал обратно. — Монетка? Серьёзно? — наблюдая как отчаянно поджавший губы учёный кладет монетку на большой палец, Сайно лишь подвинул кофе ближе к себе, чтобы тот случайно не смахнул кружку. — Не издевайся. Я в отчаянии, — приложив руку к глазам и устало выдохнув своим метаниям "волосы или крысы", Тигнари подкинул монетку, мысленно отмечая каждой стороне по названию. — Мора, волосы. Ты правда по природе седой? — огладив резной символ моры пальцем, Тигнари с энтузиастом плюхнулся на стул и упёр голову в ладони. — ... — невыразительное лицо и спокойный взгляд ни черта не говорили о правильности выбранного учёным факта, что сильно злило и действовало на иссякающее терпение, по природе имеющее низкую отметку. — Ну, не томи! — ...Эх ты, — тяжело вздохнул блондин и темноволосый уже было поник, как тот продолжил, — загадывай свое желание, чёрт пушистый. — Я угадал?! — резко хлопнув по столу, зелено-кареглазый пролил чуток кофе из своей кружки, впрочем, ни чуточки не расстроившись радостно вскинул руки. — Погоди, так ты такой грязнуля выходит?! — сморщив нос и хмуро глянув на собеседника, поймал лишь нечитаемый взгляд. — Ты чего себе надумал? Домашние крысы у меня, — взяв тряпку с раковины и протянув её уже было возмутившемуся брюнету, сторож приподнял обе кружки. — Не буду я вытирать, не ворчи. — А-а! Я и не подумал, что они как питомцы, — протерев стол и основание кружек, зеленоволосый задумчиво помычал, — расскажешь поподробней до оглашения моего желания? — Белые волосы это отцовская черта. С его стороны у всех волосы белоснежные, — наблюдая за понимающе кивнувшим учёным, тот продолжил, — смысла в отношениях я не видел, ибо был занят, да и популярен не особо был. — Ты-то? Что девушки, что парни слепые, раз твоё лицо не разглядели, — протянув руку и осторожно заправив светлую чёлку за ухо, брюнет склонил голову. — Такую красоту я бы сразу захотел присвоить. — А сейчас не хочешь? — прикрыв глаза от приятного поглаживания щеки, светловолосый мысленно вдарил себе по лицу за несдержанность. — Хочу. Очень даже, — сжав чужие щёки пальцами и быстро приблизившись к чужому лицу, брюнет перешёл на шёпот, — не хочу слишком напирать, вот и всё. — ...       Заалевшие бледные щёки сдавали с поличным стыдливое смущение от собственного донжуанского поведения. Разжав пальцы, брюнет отстранился и спрятал горящие щёки за отросшей светлой чёлкой и прозрачной кружкой в стиле хайтек. Услышав мягкий тихий смех напротив, биолог неловко глянул исподлобья на чужое лицо. — Ты уже придумал желание? — расслабленная улыбка и мягкий прищур переливающихся цветом крепкого чая глаз смотрели без грубой насмешки, лишь тепло, ровно, очарованно. — Кхм, ага, — залпом допив подостывший кофе, Тигнари придвинулся ближе. — Я хочу сделать тебе массаж. — ..? — слетевшие расслабленность и улыбка сменились небольшой напряженностью и непониманием. Ожидая пояснений, светловолосый свёл брови к переносице. — Я хочу сделать тебе массаж. Я очень хочу глянуть на татуировку на твоей спине, да и как я тебя не трону, твои мышцы налиты сталью. У тебя точно скоро будут проблемы со здоровьем, если не будешь снимать скованность, — неловкое покашливание сменилось уже серьёзным беспокойством по поводу его здоровья, что заставило Сайно немного расслабиться, да вот только одна навязчивая мысль не давала покоя. "Шрамы." — Отказаться можно? — неловко склонив голову и высвобождая чёлку, белобрысый внимательно наблюдал за поникшими плечами учёного. От его расстроенного вида становилось как-то... неприятно. — Я не стану заставлять, но мне правда хотелось бы сделать тебе массаж, — постукивая ногтём по пустой кружке, учёный слабо улыбнулся и отвёл взгляд. — Правда не хочешь? — ...Ладно, — сорвалось с губ раньше, чем тот успел осмыслить.       Ему стоило просто отказаться, Тигнари бы не обиделся из-за подобной глупости. Он мог бы просто попросить сменить желание.       Мог бы.       Но почему-то не смог.       Почему-то, мысль, что Тигнари опечалится сковали тело. К горлу непонятным ворохом чувств подступил ком. И в попытках от него избавиться язык сработал раньше мозга.       Ладно.       Ну и ладно.

***

— Ты начинаешь действовать мне на нервы. — Я к-клянусь, что не вру!       Разжав пальцы и толкнув задержанного в грудь, голубоглазая раздражённо цыкнула. Допрос проходил просто ужасно. И дело не в том, что попался крепкий орешек, наоборот, раскололся от одного лишь гневного взгляда... Просто... — Я правда ничего о нём не знаю! Что мог, рассказал!       Он ни черта не знает о дилере. — Он всегда передает таблетки через посредников в масках!       Этот хитрый наркоторговец гениален и дотошен в скрытии своей личности. — В какой-то момент мы просто не могли остановиться от приёма лекарства, а в какую бы аптеку не зашли, нас гнали, говорили, что такого препарата не существует!       Известно, лишь то, что этот некто сам производит неизвестный наркотик, а число обезумевших растёт в геометрической прогрессии. — Но только ты начинаешь в кровь растирать руки, появляется человек в маске. Он словно спаситель! Продаёт нам таблетки почти что за бесценок!       Пострадавшие в мясо расцарапывают свои руки, иногда доходило до грубой ампутации подручными средствами. — Ну посмотрите же! Что это за чешуя на моих руках?! Это ведь улика!       Вот только этот зуд видят только сами больные. Они страдают от мнимой сыпи, плода отравленного наркотиком сознания. Никто им не верит. И от этого они сходят с ума. — Я ответил на ваши вопросы! Теперь дайте мне его!       А называется эта дрянь... — Дайте мне элеазар!!! — Что-то рука не перестаёт чесаться, — сильнее расчёсывая предплечье, Коллеи болезненно прошипела. — Ой. Чёрт, до крови расцарапала...

***

      Приглушённый свет персиково-закатного оттенка, исходящий от прикроватной лампы погрузил комнату в атмосферу таинственно интимную. Осторожно стянув с беловолосого тёмную водолазку, задержавшись на узком вороте, чуть потемневшие древесные глаза с жадностью рассматривали оголённый торс. Натренированное мускулистое тело чуть содрогнулось от невесомых касаний пальцев, медленно очерчивающих каждый изгиб нагого торса. — Ложись на живот, — чуть надавив на чужое плечо, взгляд сам зацепился за кругловатый шрам, прямо посередине под плечевой костью. Пулевое ранение. Успев наскоро остановить торопливо поворачивающегося парня, Тигнари огладил давно зажившую светлую кожицу пальцами и оставил лёгкий поцелуй. Заметив нахмуренные в нечитаемом смятении брови, брюнет поймал чужой взгляд и молча вопрошал высказаться. — Тебе разве не мерзко? — еле слышный холодный голос резанул по ушам. Хотя... неверная оценка. Поправим, не холодный. Напуганный. — Шрам? А должен? — самозабвенно оставив короткий поцелуй на острой скуле, явно выражающей стиснутую в напряжении челюсть, учёный прижался щекой к щеке. — Разве ты получил его не за спасение человека от несправедливости вышестоящего? — мягкий шёпот прямо в ухо и ненавязчивые поглаживания плеч немного расслабили белобрысого, впрочем, челюсти тот не разжимал. Словно пёс, побитый, познавший чернь дворовых порядков, с опаской принимающий заботу и попытки приласкать. Отказывался разжимать челюсть, боялся упустить то единственное, что помогало выжить.       Сухость.       Но Тигнари очень терпелив.       И ему очень нравится этот пёс. — Факт остаётся фактом. Шрамов у меня много, — чуть отстранившись, беловолосый упёр ладони в чужие плечи. Бока, спина, ноги и даже руки — шрамы есть шрамы, он ими никогда не гордился, но и не стыдился. Текущие ощущения и эмоции с трудом идентифицировались, поддавались логике. Почему именно перед ним не хотелось их обнажать?       Ох, звучит как ответ.       Было страшно стать мерзким Тигнари. — А у меня полно времени и свободные губы, — настойчиво спуская чужие ладони себе на талию, зеленоволосый склонил голову к плечу. — Начнём? — Это массаж или соблазнение? — не сумев сопротивляться до безобразия чистым в своей заботе зелено-карим глазам, янтарноглазый резко откинулся на спину, вызвав опешившее ойканье сверху. — Одно другому не мешает. Перевернись, — чуть привстав, дав светловолосому спокойно развернуться, биолог несдержанно выдохнул.       Вау.       Шакалья морда пурпурно-чёрного окраса горделиво-величественно повёрнутая в три четверти спускалась изящными лентами вдоль лопаток, словно высекая остриём когтистых лап рисунок на смуглой коже. Мерцающая в полумраке золотистая обводка очерчивала незатейливыми рунами ленты вокруг лап, придавая угрожающей мощи. Словно лишь взмахом одной такой лапищи можно было разрезать валуны размером с слоновье туловище. Но причудливей всего, цепляющей взгляд больше прочего были две детали.       Первое — глаза. Освещённый мягким светом лампы левый глаз горел золотистым величием. Словно сосуд древнего фараона, он вызывал мнимое желание не отводить взгляд, восхвалять, почитать и купаться в солнечном благословении правителя бескрайней пустыни. Второй же глаз, погрязший в темноте рельефной выемки изгиба верхних позвонков, словно переливался от золота к кровавому блеску. Выглядывающий из темноты угрожающий алый подкашивал колени, а желание отвести взгляд кусало за загривок, орало об опасности и... манило пуще прежнего. Угроза словно сменялась подозрительной осторожностью в ответ на заинтересованное разглядывание зеленовато-карих глаз. — Флуоресцентная краска? — Один мой творческий знакомый игрался с цветами, а в итоге получил светящуюся без УФ в темноте краску для татуировок и довольно прибыльный патент, — чуть поведя плечами и выдохнув сквозь зубы, Сайно отметил чрезмерное доверие в сторону брюнета. Подобная выходка собственного тела пугала, но ничего поделать тот не мог.       Или же не хотел. — Без ультрафиолета светится? Мне точно нужен его номер. — Как-нибудь потом.       На том и порешили. А второе... — Тебя била молния? — очертив струящуюся паутину разорвавшихся сосудов, розовато-красным мерцающих на фоне смуглой кожи и тёмно-фиолетового рисунка, Тигнари осторожно, боясь причинить боль, провёл пальцами по основной ветви шрама. — Вернее высоковольтный электрошокер, — неприятный тревожный ком сдавил горло, тяжело сглотнув, беловолосый неосознанно коснулся плеча.       Тяжело.       Было тяжело поверить.       Поверить в то, что кто-то искренне интересуется, гладит, терпит странности и...       Не причиняет боль. — Так близко к голове?! Сайно, чудо, что ты выжил! — дрогнувшие пальцы и прижавшийся к спине взмокший лоб ничем не помогали.       Заботится.       Просто любит.       Минутное молчание прервалось звуком переливающейся в бутыльке жидкости. Массажное масло бойко перетекло в бледные ладони и сразу после — на облюбованную солнцем кожу. Мелкая дрожь и ощутимые даже от лёгких нажатий узлы в мышцах явно твердили о равнодушном отношении владельца к растяжке и отдыху. — Твои мышцы все забиты. Чувствуешь? — сильнее надавив на узел скованной трапециевидной мышцы, Тигнари услышал под собой болезненное шипение. — Больно, да? Думаешь, если не болит, так можно игнорировать? Потом же всплывет и накатит волной, даже вздохнуть от боли не сможешь, — хмуро покачав головой и с усилием растирая напряжённые мускулы, брюнет подлил масла и спустился чуть ниже. Двояко звучит, но во всех смыслах он прав.       Круговые движения большими пальцами вдоль позвонков сменялись на легкие нажатия вдоль направления мышечной ткани. Облегчённый стон сорвался с губ, вызвав постыдную попытку задушить себя подушкой и растянутые в радостной улыбке губы самопровозглашённого массажиста.       Смекнув, что нижняя часть спины в мало-мальски приемлемом состоянии, биолог чуть склонился к шее. Медленно проведя ладонью вдоль шейных позвонков, с удовольствием отмечая лёгкую дрожь под собой, брюнет пальцами пощипывал каждую сторону. Томные вздохи и тихие мычания подначивали зелено-кареглазого продолжать разминать шею. Зубки зачесались навязчивым желанием сомкнуться на тёмном загривке.       Торопливо проведя в последний раз по всей спине ладонями, придирчиво нащупывая смягчившиеся от массажа мышечные узлы, Тигнари легонько кивнул и чуть похлопал по плечу лежащего.       Смекнув что к чему, тот быстренько поправил полотенце под собой и перевернулся, чуть неловко прикрывая руками грудь. — Можешь убрать руки, я уже всё видел, — усмехнувшись и устроившись на чужих бёдрах, тёмноволосый проехался задницей выше и не без удовольствия услышал резко втянутый носом воздух и звук клацнувших зубов. — Не ёрзай, — шикнул блондин и хмуро вручил тому в руки бутылёк с маслом. Невинно пожав плечами, учёный вылил немного масла себе на ладони и резко шлепнул ими о напрягшуюся грудь. — Тигнари, какого чёрта?! — ощутив попавшую прямо на щёку каплю масла, янтарноглазый зажмурил глаза. — Упс, сейчас вытру, — загнув краешек широкого полотенца и мазнув им по смуглой щеке, учёный довольно выпрямился и опустил маслянистые ладони тому на плечи. Проведя дорожку пожиманий напряжённых мышц, брюнет уже медленней прокручивал большим пальцем по зажатым сплетениям мышечной тканей. — О Архонт, — блаженно опрокинув голову, тем самым обнажая шею, Сайно неосознанно приковывал древесный взгляд к натянувшимся грудино-ключичным мышцам. Хоть сейчас наклоняйся и кусай.       Но Тигнари свою роль не нарушает, с силой прожимает пальцами путь от плеча к груди. Сжав грудные мышцы, машинально напрягшиеся от внезапного контакта, брюнет затаил дыхание, вслушиваясь в сбившееся с ритма упорно контролируемое дыхание под собой. На пробу с нажимом сведя пальцы под грудью, скользнув между четвертым и пятым ребрами, учёный мысленно поблагодарил себя в студенческие годы за дополнительную лекцию по анатомии. Кто ж знал, что подобное пригодится в шаловливой попытке довести партнёра до... а пока и самому не ясно чего.       До возбуждения? Оно и так тягучим маревом уже растеклось по комнате. Все чувства словно накалились в навязчивом желании всё видеть, слышать, ощущать.       До расслабления? Бесспорно, Тигнари изначально хотел размять затёкшие мышцы дорогого человека, чтобы помочь отдохнуть, расслабиться. Вот только всё слишком стремительно перевернулось на триста шестьдесят и приобрело интимный, трепетно-жаждущий характер.       До откровенностей? Тигнари хотелось бы, чтобы у этого немногословного парня развязался язык. Даже стоны удовольствия сдерживает, ну что за дитё? В них нет ничего постыдного, да и осуждения получить не от кого. Здесь лишь он и Тигнари. По крайней мере, Тигнари хочется думать, что он уже стал для Сайно достаточно близким.       Мысли в голове путались, а ответ так и не находился. Достаточно наигравшись размяв грудные мышцы, биолог подлил масла, растёр в руках и лёгкими пощипываниями прошёлся по торсу. — Пф-ф, — сдержанный смешок утонул меж плотно сомкнутых сухих губ, стыдливо прятавших любую возможную громкую реакцию на приятные прикосновения. Убийственное сочетание расслабляющего массажа и нежных рук возлюбленного губительно влияли на выдрессированное самообладание и выдержку. Стыдоба... — Прелесть. Тебе щекотно? — сев поудобней меж ног, брюнет скептично выгнул бровь на отрицательное мотание светлой шевелюры и мстительно невесомо скользнул по бокам. Резко напрягшийся в немом смехе пресс сдавал своего хозяина с потрохами. — Прошу, переста-аха-хань! — уже пожалев, что раскрыл рот, Сайно в отместку ущипнул того за бедро и отвернулся к подушке. — Пха-хах, ты чего? Смейся сколько хочешь, мы тут расслабляемся вообще-то, — нависнув над явно смутившимся блондином, Тигнари вытер ладонь о поленце и осторожно отодвинул чужую отросшую чёлку от лица, пытаясь выловить медовый взгляд. — Посмотри на меня, Сайно, — склонившись ближе, касаясь носами, учёный счастливо прищурился и легонько чмокнул того в уголок губ. — Это стыдно, — хмуро пробурчав, сторож встретился взглядами с плещущей любовью зеленью и уже сам потянулся навстречу, касаясь губами. — Думаешь? А я безумно счастлив, — с охотой отвечая на поцелуй, без напора, просто поочерёдно сминая губы друг друга, парни не спеша отстранились. Прильнув к поглаживающей щёку смуглой руке, Тигнари мазнул губами по грубоватой ладони и приоткрыл глаза. — Я нашёл ещё одно сравнение твоим глазам. — Если скажешь, что они как чай, то учти, я отыграюсь, — старательно сдерживая улыбку, обладатель тех самых чайных глаз закатил их и поймал чужой тихий смех губами. — В экстрасенсы затесался? — озорной блеск в глазах был заразен, как и смех. Деля дыхание на двоих, они так же разделяли и расслабленный смех, нежным потоком отражающийся по стенам комнаты.       Так и происходит, в одно мгновение желание и похоть затопляют с головой, а уже в другое вы делите один смех и невысказанную радость от совместного времяпровождения. Что поделать, в присутствии того самого человека даже задумываться и логически соблюдать приличия кажется бессмысленным.       Просто так получается, и всё на этом. — Тигнари. — М-м? — Ты не против? — скользнув свободной рукой под футболку брюнета, осторожно, поглаживая косточки таза большими пальцами, пока не позволяя себе большего, Сайно вопрошающе склонил голову.       В ответ лишь хитрый прищур древесных глаз и долгожданно притянувшие за щёки ладони.       Всё просто, и никаких слов.

***

      Расплывающееся перед глазами режуще-светлое помещение и острая боль в затылке — первые всполыхания органов чувств после отключки. А. Дополнение. Металлический мерзкий запах. Кровь? — О-ох, как голова болит, — машинально дотронувшись до затылка, зеленоволосая с ужасом нащупала густую, чуть покрытую коркой жидкость и почувствовала усиливающуюся боль при прикосновении. Её вырубили? — Проснулась? — искажённый многочисленными настройками и эффектами незнакомый голос звучал приподнято и весело. Периодически мигающий свет и плохо фокуссирующееся зрение ни черта не помогали разглядеть похитителя. Паника стремительно подступала к горлу. Коллеи ничего не понимала. — К-кто Вы? — приняв сидячее положение девочка с комом в горле разглядела пугающую деталь окружения. Она. Была. На кровати. — Ч-что происходит?! — Ну-ну, незачем кричать, Коллеи. Мы просто поиграем, — мужчина в причудливом сером костюме-тройке поправил ярко-розовую бабочку и оскалился. С забавой наблюдая за скопившимися в пурпурных глазках хрустальными слезами, похититель драматично склонил голову к плечу. Странная бело-серая маска, открывающая нижнюю четверть лица, словно насмехалась. Лица толком не разглядеть, но выглядывающие в прорезях оскал и кроваво-алый взгляд пугали, заставляли чувствовать себя животинкой в период охоты. — Вы знаете моё имя? — в попытках взглядом выискать возможный путь к спасению, пришло внезапное осознание.       Она не связанна. — Опачки! Дошло наконец? Долго же ты приходила в себя. Ты можешь спокойно уйти, — взмахнув руками в направляющем жесте, мужчина насмешливо указал на дверь в конце длинной комнаты. Настороженно проследив взглядом за издевательски раскрытой нараспашку дверью, Коллеи медленно поднялась с кровати и не спускала глаз с похитителя.       Проблема заключалась лишь в том, что он стоял прямо посреди комнаты. Он точно издевается. Помимо кровати в комнате находились металлические столы, похожие на те, которые стоят в лабораториях. Он ведь не собирается разобрать её на органы? Верно?       Судорожно покачав головой, отгоняя ещё более нагнетающие мысли, зеленоволосая хмуро оглядывала похитителя, попутно продвигаясь вдоль стены к двери. — Вы точно позволяете мне уйти? — практически дойдя до середины стены, девочка замедлилась и быстро бросила взгляд на дверь. Метров восемь, может десять. Ширина комнаты в районе десяти метров. В теории, пройти бы ещё пару метров вдоль стены, не сводя взгляд с этого поехавшего, и можно рвануть к двери и бежать...       Было бы всё так просто.       Только-только поравнявшись с мужчиной, не успела Коллеи сделать и шага дальше, как он резко настиг её и хлопнул ладонями по стене, нависая над зажмурившейся в страхе малышкой. — Осталось две попытки. Не разочаруй, — садисткий прищур и болезненно сжавшая щёки ладонь заставили дыхание замереть, а кровь вагнерским молотом застучать в висках.       Страшно.       Как же страшно.       Сжав пальцы в пушистых зелёных волосах, мужчина с силой толкнул девочку к кровати. Не успев даже вскрикнуть, та приложилась головой о ножку. — Больно, — слёзы бесконечным потоком застилали обзор, а пульсация от висков вдарила по затылку. Ощутив горячую жидкость, стекающую по шее, пурпурные глаза заполошно заметались по комнате. "Как сбежать? Он такой быстрый. Даже глазом моргнуть не успела, как он в одну секунду преодолел аж пять метров. Что мне делать? Тигнари, умоляю, помоги мне!!!"       В жизни часто происходят вещи, с которыми мы не можем справиться. По очевидной и простой причине.       Неожиданность.       Коллеи никогда бы не подумала, что её кто-нибудь когда-нибудь похитит. Что кто-то будет измываться над ней, получая омерзительный кайф от каждой пролитой слезы, капли крови, надежды на спасение.       Точно так же, Тигнари никогда бы не подумал, что самый счастливый момент в его жизни через несколько часов окрасится в устрашающий, беспокойно отчаянный и мучительно сожалеющий мрак.       Но пока нам остается лишь проживать каждый свой момент.       Зарываясь пальцами в бесконечно мягкие белоснежные локоны и опаляя чужие губы томными вздохами, тёмноволосый обхватывал ногами торс возлюбленного. Счастливо оглаживая смуглые щёки, трепетная нежность плескалась на дне янтарных глаз напротив. Очередной поцелуй, стоящий тысячи слов, оборвался лишь необходимостью оголиться. Чтобы быть ближе, теснее, плотнее.       Быстро дойдя до середины комнаты, сопливо шмыгая носом, девочка закусывала дрожащую губу и смотрела. Не сводила взгляда. Ровно до половины комнаты. Он не тронет, пока не ступишь на вторую половину комнаты. Но что дальше? Куда дальше? Сдвинув один из металлических столов, прикрываясь им от ненавистного ублюдка, Коллеи на пробу толкнула его, загораживая себя и рванула к двери.       Восемь.       Семь.       Металлический скрежет ножек об пол и задавленная гадкая усмешка за спиной. Молю, Архонты, задержите его. Всего ничего добежать осталось.       Шесть метров.       Пя-       Сжавшая до онемения цепкая хватка, очередной уничижительный комментарий и гогот наслаждения — то, что почувствовала Коллеи за мгновение до очередного удара об пол. И снова она возле кровати. Снова. Алая жидкость тоненьким ручейком капает на пол.       Спасите.       Стянув с друг друга одежду, два разгоряченных тела льнули ближе. Кожа к коже. Хочется трогать, сминать, сжимать, гладить, любить, целовать. Сомкнув челюсть прямо на смуглом плече, Тигнари не без удовольствия услышал скрипнувшие в напряжении зубы и стиснувшие в похотливом жесте пальцы на бледных бедрах. Лизнув по укусу язычком, брюнет не успел и вздохнуть, как рваный стон сорвался с губ. Чёртов шакал провёл рукой по полувставшему члену и сжал у основания. — Можем до конца, я готовился, — хитрая пелена, покрывшая древесный окрас глаз и развязавшийся от поднявшегося градуса возбуждения язык только распаляли. У них и это тоже, как говорится, одни желания и одни мысли, одни чувства...       ..на двоих.       Больно.       Как мучительно. Голова болит, рука ноет, фантомно предрекая будущие гематомы... если удастся прожить хотя бы полдня.       Страшно.       Братик, вытащи меня отсюда... Умоляю... Что со мной будет после последней попытки?       Он меня убьёт? Продаст? На органы пустит?       Нет. Точно. Кровать... Архонты, братик... — Мне так страшно, — тихо проскулив, лёжа на полу, Коллеи сжалась в комок. Подрагивающие плечики и громкое всхлипывание лишь раззадоривали мучителя. Громкий, омерзительный смех отпечатался на подкорке сознания неоспоримым жнецом. Вибрирующий, неестественно заниженный, словно через радио.       Устрашающий.       Забавляющийся.       Для него это игра. Её жизнь для него всего лишь игра.       Дрожащие коленки мешали встать ровно. Судорожно осматривая комнату, девочка пыталась найти хоть что-то. Пусто. Мигающий свет лампы на высоком потолке, одинокая кровать, пустая — без подушки или одеяла — одинокие металлические лабораторные столы. Без единого инструмента. И он. Ровно посередине комнаты. В пяти метрах по ширине, в где-то десяти по длине. Улыбается. Нет, скалит омерзительную ухмылку. И наблюдает за её страданиями. — Что п-после последн-ней п-попытки? — между всхлипами и попытками унять слёзы, пурпурные глаза застали лишь безразлично пожатые плечи.       Неизвестность... пугает.       Стол его замедлил. И что? Всё равно догнал, а кроме них больше прятаться не за чем. Ничего другого. А столы тяжёлые. Что же делать? Что мне делать?! А снаружи точно выход? Вдруг там ещё больше таких...       Ох.       И правда.       Осознание давящей тишиной стянувшее узел на глотке плюнуло прямо в лицо. Он не говорил, что спасение за этой дверью. — Ну-ну? Что-то дошло до твоей светленькой головки? Не поделишься умозаключениями? — ехидный тон и немигающий кровавый взгляд приковали к полу, словно цепями. И правда, словно она оленёнок в период охоты. Никто не говорил, что выбравшись из леса, она не наткнется на трассу.       А дальше... лишь ослепляющий свет фар и парализующий первобытный ужас.       Приплыли. — Там за дверью нет выхода? — засохшие соленые ручейки на щеках и омытые кровью лоб и шея — убойная комбинация. Убойная в своем успешном удовлетворении потех грёбанных психопатов. — Бинго! Ты проницательней, чем другие детки! Похвально, Коллеи-чан! — оглушающие хлопки разносились набатом по практически пустой комнате. Садистский гогот, кровавый прищур и приглушённые от белоснежных перчаток хлопки медленно сводят с ума. Сжав ногтями саднящее предплечье, Коллеи карябнула по всей длине, оставляя отчаянные розоватые полосы на пыльной коже. — Что мне делать? Как сбежать? — угасающая надежда и постепенно усиливающееся скорбящее желание увидеть брата комом давили на горло.       Я не хочу умирать...       Не хочу.       Тигнари, где же ты? — Тигнари, ты со мной? — хмуро сведённые брови и замедлившиеся пальцы выскользнули, заставляя брюнета недовольно промычать. — Да... Да, прости. Просто, стимуляция очень... О-ох, не останавливайся... очень возбуждает, — прерываясь на рваные вздохи и буквально плавясь от неожиданной деликатности и нежности со стороны блондина, Тигнари смущённо прятал глаза под локтем и лишь безмолвно стонал от каждого внутрь проникающего пальца.       Молча кивнув и мысленно считая до ста десяти, Сайно безрадостно понимал, что от каждого рваного выдоха и сдержанного стона под собой ощущения накалялись тугим жгутом внизу живота. Выдержка и стойкая уверенность в своей вышколенной невосприимчивости к разным видам раздражителей трещали по швам. С подначками учёного поскорее уже приступить к действию разум лишь мутнел и крошился, однако заметно морщившийся при особенно широких по диаметру движений внутри стенок ануса курносый носик, выглядывающий из-под скрывающей лицо руки, вполне годился за предохранитель.       Не хотелось причинить боль. Хотелось любить нежно, чувственно и мягко — как того заслуживал сам Тигнари. — Потерпи немного, уже почти всё, — оставляя влажные следы от губ на чуть зардевшейся шее, янтарноглазый провёл пальцами свободной руки по бледной ладони. Выглянувший из-за неё помутневший взгляд, полный нестерпимого желания вкупе с благодарностью сознательности партнера, притягивал и подначивал сбросить чужую руку, раскрыть взмокшее личико и бесконечно долго сминать мягкие красноватые губы.       Напоследок раздвинув пальцы пошире, Сайно наскоро стянул с них презерватив и сбросил с кровати, раскатывая новый по изрядно изнывающему органу. Огладив чуть подрагивающие в предвкушении бёдра, раздвигая шире в смущающе-вульгарном жесте, беловолосый медленно толкнулся внутрь под оборвавшийся в чужих губах полу-стон брюнета.       Пан или пропал.       Последняя попытка. Далее либо надругательство над её собственным телом, либо другие, старательно гонимые прочь варианты развития событий. — Опа. Последний рывок? — хрустнув шеей, не без устрашающе забавляющегося оскала, мужчина с любопытством наблюдал за действиями девчонки. Решимости в пурпурных глазах было чертовски мало, впрочем, желания умереть на порядок меньше.       С громким визгом рванув напрямик к похитителю, заинтересованно распахнувшему глаза, Коллеи сделала рывок вправо, в попытке резко обойти мужчину. Тот без энтузиазма преградил той путь, раздосадовано вздыхая от неоригинальности финта, однако, впоследствии ошалело моргнул, будучи затянутым за руку на первую половину комнаты. Удерживая равновесие и застав перед собой кровать, алоглазый резво развернулся, хищно улыбаясь и уже было рванул вслед за школьницей, как та оказалась прямо перед носом. — Не убегаешь? — не заметно под маской выгнув бровь, похититель скрестил руки на груди. — Тебе нельзя заходить на мою территорию, так? Ты держался близко, но не ровно посередине. И двигался только тогда, когда я заходила на твою половину комнаты. Значит, раз уж ты зашёл на мою сторону, ты проиграл, — сведя брови к переносице, зеленоволосая старательно таращилась прямо в прорези для глаз маски.       Страшно, чужой пронизывающий ледяной взгляд словно глядел под микроскопом на ничтожное простейшее.       Минута молчания совершенно резко прервалась раскатистым смехом со стороны мужчины. Согнувшись в попытке унять хохот, ублюдок хлопнул в ладоши. — Надо же! А если бы ступила на другую половину еще разок, осталась бы здесь до конца! — веселье в чужом голосе пробирало до мурашек. Не заразительное, не поднимающее настроение веселье, нет. Вызывающее дискомфорт и ощущение уничижения. Вот такой был смех. — Так значит я могу уйти? — рваный вздох и коснувшаяся губ обнадёженная улыбка лишь засияла ярче после хмыкнувшего в усмешке "да". — Теперь перейдем к насилию, — сжатые на затылке пальцы больно тянули прямиком к кровати. Опешившая внезапно усохшему ростку надежды, девочка остервенело заойкала. — Что?! П-погоди! Ты же сказал, что отпустишь меня домой! — пытаясь отбиваться от чужих запущенных под рубашку рук, Коллеи с ужасом отползала как можно дальше. — Ну что за дитя? Я тебя отпущу, но после хорошенько вдолбленной в голову травмы, — невинная улыбка, выглядывающая из-за маски, омерзительным контрастом игралась с зияющими кровавым блеском глазами. — Нет! Не трогай меня! Отпусти! — слезы застилали обзор, а отвратительные грубые прикосновения к ногам и груди лишь подливали масла в огонь. Втиснутые по горло грубые пальцы в перчатке скользили по языку, не давая ни продохнуть, ни выкрикнуть.       Мерзко.       Стыдно.       Страшно.       Он не пытался прикосновениями распалить, нет, отнюдь. Грубые сжатия пальцев на талии, оставляющие синяки, резкие рывки капроновой ткани и леденящие душу прикосновения... там. — Пусти меня! Не хочу! Умоляю, отстань! — душераздирающий крик и отчаянные попытки сорвать маску с чужого лица лишь привели к постепенно краснеющему следу от ладони на бледной щёчке девочки. — Рыпайся, кричи, зови на помощь! Вот так, да! — кровожадный, полный удовольствия голос резал по ушам. Искренне довольствуясь девичьими криками, мужчина сжал пальцы на хрупкой шее и процедил в самое ухо, — братика ждёшь? Не придёт, увы. Этот ублюдок сейчас сладко спит, пока его драгоценная сестрёнка извивается под взрослым мужиком. Пха-ха!!! Вот анекдот!       Не сумев прохрипеть хоть что-то в ответ, ощущая недостаток кислорода, Коллеи лишь увидела чёрные пятна, застилающие обзор. Так даже лучше. Уж лучше она будет бессознания. — Ну-ну, подъём. Как ты собираешься получать пожизненную травму, если просто отрубишься? — хлёсткий шлепок по пострадавшей щеке вызвал очередную порцию слёз и скулёж. — Прошу, не делай этого. Зачем?! Умоляю, отпусти меня, — с досадой приходя в себя, зеленоволосая ослабевшими руками пыталась хотя бы царапнуть чужую кожу, однако все попытки получить хоть какую-то идентифицирующую улику были пресечены на корню. — Коллеи, ну ты и дурочка. Правда думаешь, что я позволю себя отследить? Не смеши! — крепко сжимая тонкое запястье, мужчина с усмешкой дождался хруста и последующего за ним громкого крика. — После запястий перейду на пальцы. Думаю, и сама понимаешь к чему я? — Н-не буду больше пытаться! Прошу, прекрати! — прижав руки к груди и болезненно зажмурившись, Коллеи судорожно пыталась унять дрожь. Ощупывая кончиками пальцев остро колющую косточку, зеленоволосая в панике осознала. "О, Архонты, он её сломал..."       Внезапная боль внизу живота выбила воздух из лёгких. Не сдержавшись, Коллеи в голос зарыдала. — Нет! Отпусти меня! Вытащи! Больно-больно-больно! — в попытках отпихнуть того в грудь, она лишь раззадорила больной разум.       Ритмичные толчки по самое основание не вызывали ничего кроме страданий и охрипшего от воплей голоса. Он и не пытался заставить Коллеи заткнуться. С несдержанным кайфом, плещущимся на дне кровавых глаз, он лишь ускорял ритм, выбивая с чужих губ полные горечи всхлипы. — Ах, нет ничего лучше девственного запаха рвущихся женских прелестей! — сцепляя руки на побледневшей от страха шее, мужчина остервенело вдыхал чужой ужас, отчаяние и мучение.       Медленные размеренные толчки терялись на фоне скользящих по телу губ, нежными поцелуями спускающимися по бледной коже. Оглаживая смуглую спину, брюнет притягивал ближе, с приятным удивлением открывая для себя неторопливый, полный любви секс. Чуть суховатые губы, безмолвные стоны и горящие пылким обожанием янтари — симфония взаимной привязанности обтекала оба тела и проникала в самое сердце. — Сайно, поцелуй, — скользнув со спины к чужим щекам, требовательно придвигая к себе, Тигнари без особых усилий получил желаемое. Скользнув языком в чужой рот, оглаживая нёбо, тёмноволосый сплёл языки в ненавязчивом танце, прерываясь лишь чтобы гулко простонать в чужое ухо от каждого бьющего в нужное место толчка.       Показать удовольствие. — Ускоримся? — мягкий поцелуй в розоватую щёку и осторожно скользнувшая по шее смуглая ладонь встретили очаровательно просветлевшую мордашку. Чуть обнажившиеся в улыбке клычки хитро сверкнули, подтверждая положительный настрой на добавление небольшой пикантности в их обоюдное наслаждение.       Резкий толчок и булькнувшая внутри алая жидкость рушили воцарившуюся тишину, прерываемую мерзкими фразочками и тихими всхлипами. Повесив голову, подобно тряпичной кукле, Коллеи обречённо глушила любые звуки.       Внутри словно ножом корябали, щёки саднят от слёз и пощечин, всё тело ощущается чужим, а горло болит от криков. Хочется оглушить себя, лишь бы не слышать переменно произносимые этим ублюдком фразы. — Расслабься и получай удовольствие. — Нечего было ходить вечером одной. Идиотка, сама себя беззащитной отставила. — Давай погромче, а то словно труп трахаю. "Умоляю, только не спускай внутрь..." — Ха. Было весело, — вынимая обмякший член, мужчина оттягивает в стороны половые губы и присвистывает. — Превосходное зрелище. Тебе повезло, почти достигла половой зрелости. Будь ты помладше, разорвал бы тебе всё к чертям, малышка. — Ты закончил? — безразлично прошептав, зеленоволосая даже не повернулась к нему и лишь продолжила безвольно валяться, сводя ноги в коленях. — М-м? Ох, нет, дуреха. У меня перекур! Все равно встать не сможешь, а попробуешь — я и второе запястье сломаю, — мило улыбнувшись, красноглазый встал с постели и стянул презерватив, по пути к выходу связывая его.       Это еще не конец...       Сил противиться уже не осталось.       Тигнари, прошу, прийди быстрее...

***

— Коллеи? Коллеи, ты где?