опианариум

задыхаясь на полу, я подключаюсь к своей фазе.   прилив жара, пальцами ты впиваешься в трубку, дыхания нет, по телу бежит дрожь, ты слушаешь гудки – минута, вдох, – ты багровый, рвано дышишь, трубка падает. ты не помнишь, как санитар поднимает тебя, отводит на кровать, тебе колют феназепам (сука). ты лежишь, как безвольная кукла, в темноте, потому что, пока страдал, уже отбой, но для тебя время – ничто, часы – минуты, пока в голове одна едкая мысль. о тебе. ты не можешь заснуть и изъедаешь себя, вокруг лежат люди, но ты их не видишь. ты помнишь, как вы встретились, ты первокурсник, а он уже в магистратуре, столкнулись в коридоре; ты помнишь, как чужие глаза расширились только при взгляде на тебя, его рука потянулась к тебе и губы сказали «Дима»; ты помнишь…   - тоже не спишь? - зовут сзади. ты вздрагиваешь и оборачиваешься, на кровати рядом лежит довольно высокий парень, тоже в татуировках, явно в своих вещах, не то что ты – в вещах, которые нашли в больнице в «потеряшках», парень улыбается, - Ваня, - тянет руку, ты молчишь, не зная, хочешь ли знакомиться, сердце разбито, шрамы совсем свежие, но разум твердит, что стоит найти, с кем поговорить, ведь неизвестно сколько ты тут. ты сглатываешь.   - Мирон, - говоришь ты с нервной улыбкой, а в глазах страх и волнение, к телу неприятно липнет одежда, парень, Ваня, смотрит на тебя по-доброму, словно говорит: «я не кусаюсь», но у тебя по всему телу такое чувство, будто ты умираешь раз за разом, и стыд, будто предаёшь, за время реанимации ты будто разучился говорить, столько спал, плакал, смотрел в окно – но ни слова не произнёс.   - ты чего бодрствуешь? - спрашивает Ваня, и ты выдыхаешь, становится легче, не так страшно, но чувство, будто предаёшь, остаётся, потому что последний, с кем говорил до того, как наглотаться таблеток, был Дима, - ты не подумай, - прерывает твои мысли сосед, - я не доебаться решил, просто интересно, тут все таблеточные наркоманы, вот и спят крепко, а ты вот нет, тебе просто таблеток не дали нормальных или ты без них спишь, как я? - ты морщишься, понимая, что сейчас в очередной раз станешь разочарованием.    - первое, - ты щуришься, не хотя в комнате темно, просто чтобы не смотреть на собеседника, но, открыв глаза, видишь на чужом лице только понимающую улыбку, во взгляде Вани нет ничего плохого, но у тебя в голове одни «прости, извини», тебя так научили за последние два года, тебя загнобили и вывернули нутром наружу, ты чувствуешь смятение.   - ничего, с каждым бывает, думаю, у тебя свои причины, - пожимает плечами Ваня, - тут лежит дед лет восьмидесяти, как пример, так он жрет галоперидол пачками, для успокоения, от галлюцинаций, для сна, его родные не выдержали и сдали сюда. вот это реально треш. я вот упал пьяный на нож, - смеётся, - хорошо хоть не умер, но зато сюда угодил, что не лучше. такие дела. а ты как тут?    - не важно, - ты клонишь голову, чтобы не встречаться глазами с Ваней, потому что неосознанно боишься, что он прочтёт все в них, ты переводишь тему, - так ты тоже был в реанимации? я там месяц или два лежал, не знаю, там часов не было, но ты бы точно не видел, хотя не знаю…   - так в реанимации же много отделений, - Ваня чешет за ухом, ты понимаешь, что он прав, и краснеешь от собственной ошибки, хотя в темноте не видно, ты-то лежал в токсическом, Ване повезло наверно больше, - хотя я тоже лежал примерно месяца два, - говорит Ваня, - все думают, что я самоубийца, даже антидепрессанты прописали, я от них сначала днём постоянно спал, но по сути расстройства у меня нет, а у тебя?   - БАР и ПРЛ, - на такой вопрос ты сто раз отвечал, например, когда просил академический отпуск в университете или когда шёл к новому врачу или когда говорил семье, что не готов общаться, - ладно, Вань, спасибо, что поговорил со мной, ты приятный собеседник, но я наверно лягу, да и ты ложись, мне надо подумать о своём, а тебе отоспаться, подъём все же ранний. спокойной ночи.   - спокойной ночи, - говорит Ваня расстроено и переворачивается спиной к тебе.   ты вздыхаешь и ложишься на спину, смотришь в потолок. в голове Дима, ваше знакомство, его взгляд, его дыхание, ваша поездка в Сестрорецк…