Поговорим о будущем?

— Цзинь Лин почувствовал поддержку своего дяди и бросился в атаку ещё яростнее. Вэй Усянь запустил два пальца в свой мешочек-ловушку, готовясь что-то достать из него, как вдруг перед его глазами голубой молнией сверкнул меч. Лань Цижэнь оторвал взгляд от Цинь Су, которая читала книгу, и перевел его на младшего племянника. Тот смотрел на Вэй Усяня, но, почувствовав на себе взгляд, сразу же перевёл глаза на противоположную стену. Мужчина покачал головой, но ничего не сказал, предпочитая отложить разговор. Столкнувшись с оружием Цзинь Лина, в мгновение ока меч высек из него золотые искры, да так что сияние золота померкло. Дело было не в качестве мечей, а в огромной разнице в силе людей, их державших. Вэй Усянь уже с филигранной точностью рассчитал время для своего трюка, но сияние меча сбило его с установленного ритма, и он внезапно споткнулся и неуклюже шлёпнулся на землю, прямо на чью-то белоснежную обувь. Секунду помешкав, он медленно поднял голову. Первым, что увидел Вэй Усянь, было тонкое длинное лезвие меча, полупрозрачное и кристально чистое, словно созданное из льда. — Мы уже поняли, кто это и что случится, — фыркнул Не Хуайсан обмахиваясь веером. — Можно не тянуть? — Ты куда-то спешишь? — кинул на брата взгляд Не Минцзюэ, на что тот нервно покачал головой. — Бедненький, — прошептала Цинь Су, рассматривая Не Хуайсана. — Бедные тут только мы, — хмыкнула Ло Циньян, параллельно улыбаясь Цзинь Цзысюаню, который расстроенно сидел рядом с матерью и кидал задумчивые взгляды на Цзян Яньли. Среди заклинателей этот меч слыл одним из самых известных. Вэй Усянь чувствовал его мощь бесчисленное множество раз, как по одну сторону с ним, так и против него. Рукоять меча была выкована из чистейшего серебра с использованием секретной технологии; лезвие его, чрезвычайно тонкое и почти прозрачное, обдавало своих противников холодным дыханием льда и снега и в то же время могло разрезать сталь, как масло. Меч выглядел лёгким как пушинка, что вот-вот взмоет ввысь, на деле же весил довольно много, и обычному человеку было не под силу сражаться им. Он назывался «Бичэнь». — Брат, — Сичэнь с улыбкой посмотрел на Лань Чжаня, который спокойно пил чай. Лезвие развернулось, отдаляясь от Вэй Усяня, затем он услышал лёгкий «звяк» у себя над головой — меч вернулся в ножны. В ту же секунду раздался отдалённый голос Цзян Чэна: — А я всё думал, кто же это. А это оказался второй молодой господин Лань. — Сейчас что-то будет, — прошептала Вэнь Цин, покручивая в руках ленту, которую она обычно носит на запястье. — Согласен, — кивнул Вэнь Сюй, разглядывая Цзян Чэна и Лань Ваньцзы. — Насколько понимаю, сейчас у них нейтральные отношения. — Прошло тринадцать лет, — напомнил Вэнь Жохань. — Даже самые близкие люди возненавидели друг друга. После его слов члены клана Вэнь одновременно посмотрели на Вэй Усяня, который с нейтральным выражением лица рассматривал столик перед собой, а после на Цзян Чэна, который наполнил чашу чаем и попытался передать брату в руки. Вэй Усянь взял предложенный чай, но так и не отпил его, все продолжая рассматривать стол. Ноги в белоснежной обуви обошли Вэй Усяня и неторопливо сделали три шага вперед. Вэй Усянь поднял голову и встал. Проходя мимо своего неожиданного спасителя, он будто случайно на секунду встретился с ним взглядом. Его окружала атмосфера безмятежного лунного света. Семиструнный гуцинь, что висел за его спиной, был у́же, чем другие цитры; его чёрный корпус высечен из дерева неярких цветов. На голове мужчина носил белую лобную ленту с плывущими облаками. Кожа бледная, лицо благородное и утонченное, будто выточенное из лучшего нефрита; глаза неимоверно светлые, словно созданные из цветного стекла, поэтому взгляд его казался отстранённым от всех сует. Мужчина этот был соткан из снега и льда, выражение его лица всегда оставалось холодным и бесстрастным, не изменившись даже при виде нелепого вида Вэй Усяня. Лань Ванцзы почувствовал, как у него запылали уши. Вэй Ин именно так описывает его? Пересилив себя, он поднял взгляд на юношу в чёрных одеждах. К его большому сожалению, тот никак не отреагировал на написанное и даже не поднял взгляд в ответ. — Ванцзы, не смотри, — мягко сказал Лань Сичэнь, пытаясь не привлекать внимание сидящего рядом дяди. Вокруг все перешептывались, обсуждая, как Вэй Усянь учтиво думает о Благородном Нефрите. Всё же этот негодник знает толк в лести. Ни единой пылинки, ни следа несовершенства не нашлось в его облике. С головы до пят он был безукоризнен. И все же, в голове Вэй Усяня большими буквами ярко вспыхнули два слова. Траурные одежды! В Зале повисла тишина, а после послышались смешки, полноценный смех и осуждающий шепот. — Как так можно?! — Стыд-то какой! — «Траурные одежды», кто вообще может так говорить?! — Ну и ну, — со смехом произнес Цинь Гуаншань, а после замолчал, когда жена с упрёком посмотрела на него. — Он ведь вслух этого не сказал, — начал защищать брата Цзян Чэн. — Мысли каждого человека интимны и очень секретны! — Никто не осуждает ученика Цзян, — успокоил Вэнь Жохань, не обращая внимания на протесты окружающих. — Мысли каждого человека должны оставаться при нём. — А-Ин ни разу не сказал ничего плохого об ордене Гусу Лань, — мягко напомнил Цзян Фэнмянь, но, увидев скептические взгляды подростков, немного замялся. — Не в каком-то ужасно оскорбительном смысле. — Ничего страшного, — наконец-то сказал Цижэнь, тяжко вздыхая и потирая переносицу. — Давайте продолжим чтение. Сичэнь с удивлением посмотрел на своего дядю, но тот лишь покачал головой. Траурные одежды, не иначе. Все заклинатели наперебой расхвалили одеяния Ордена Гусу Лань как одни из самых изысканных, а самого Лань Ванцзи — как одного из самых невыразимо прекрасных людей, кои рождаются раз в сто лет. Но ничто не могло стереть с его лица печальное выражение, словно он скорбел по давно умершей любви. -О-о, — протянула Не Хуайсан, растягивая улыбку на лице. Молодые девы мечтательно вздохнули, а после захихикали под взглядами мальчишек, которые не поняли смысла вздохов. Ло Цинъян, Цинь Су и Яньли со вздохом переглянулись. Вэнь Цин, не желая хоть как-то реагировать, спокойно отпила чай. Вэй Усянь наконец поднял взгляд и посмотрел на Лань Ванцзы, который сразу же посмотрел в ответ. — На наших глазах зарождаешься что-то большое, — хмыкнула Вэнь Цин переводя взгляд с Вэй Усяня на Лань Ванцзы и обратно. -Чушь, — фыркнул Вэнь Сюй. — Даже если в книге что-то будет, не факт, что это что-то будет в жизни. — Ты чего такой злой? — фыркнула девушка, а после наклонилась ближе к брату. — Неужто понравился этот ученик? — Не говори глупостей, — прошипел тот, отталкивая сестру подальше. — Он же ребёнок. Услышав как шёпот становиться всё громче, а смешки веселее, взрослые начали шикать на своих подопечных. Вэй Усянь же начал чувствовать нарастающую головную боль, поэтому медленно прикрыл глаза. Юй Киу, заметив, что племяннику становится некомфортно, со злостью захлопнула веер. — Прекратите! Давайте лучше продолжим чтение, — холодно осадила она всех и посмотрела на Цинь Су. Заметив состояние воспитанника, Юй Цзыюань забрала у него чай, который ни разу не был отпит, и вложила в руки стакан с водой. Тот сразу же опустошился. Цинь Су неловко продолжила читать книгу. По воле неумолимой судьбы пути врагов рано или поздно пересекаются, и если счастье не повторяется, то беда никогда не приходит одна… Лань Ванцзи стоял неподвижно и молчал, устремив взгляд на Цзян Чэна. Цзян Чэн тоже считался исключительно красивым, но, находясь рядом с Лань Ванцзи, явно проигрывал, его красота казалась теперь блеклой и несдержанной. Цзян Чэн поднял одну бровь и произнёс: — Ханьгуан-цзюнь, а ты действительно «всегда там, где творится хаос». Значит, у тебя нашлась минутка и для столь глухого места? Все с удивлением посмотрели на Цзян Чэна, который немного поёжился от пристальных взглядов. Господа более низкого ранга начали обсуждать прочитанное между собой. — Что значит «всегда там, где творится хаос»? Неужто молодой господин Лань творит бесчинства? — Думай что говоришь! — Совсем сошёл с ума! — Но согласитесь! Реплика уж очень странная! — Он просто помогает людям в беде! вот что значит эта фраза! — Прекратите эти разговоры! Шепоты резко стихли, когда Вэнь Жохань с грохотом поставил стакан с водой на столик. После все потупили взгляд на свои колени. — Совсем манер нет, — покачал головой Вэнь Сюй. — Дева Цинь, продолжайте. Обычно могущественные заклинатели из именитых кланов не тратили время на мелких сошек из числа злобных тварей. Но Лань Ванцзи был исключением. Он никогда не обращал внимания на силу своей добычи и шёл на ночную охоту, даже если создание тьмы не отличалось свирепостью и его убийство никак не могло принести славу заклинателю. Лань Цижэнь с удовольствием слушал и гордо рассматривал племянника, который, казалось, совершенно не интересовался восхищенными взглядами девушек. — Сложно ему будет, — прошептал себе под нос Не Хуайсан. Если где-то нуждались в помощи, он спешил туда. Лань Ванцзи был таким с самых юных лет. «Он всегда там, где творится хаос» — таков был почерк Лань Ванцзи во время странствий и ночной охоты. Прозвище это заключало в себе восхищение его безупречными моральными качествами и стилем. Но сейчас Цзян Чэн произнёс эти слова с долей насмешки, что было весьма и весьма невежливо. Цзян Фэнмянь косо посмотрел на сына, но ничего не сказал, предпочитая послушать, что будет дальше. Нахмурившись, Юй Цзыюань слушала описание сына. Её мальчик уверенный в себе, но никак не невежливый. Она лично прививала сыну почёт к старшим, соученикам и остальным людям вокруг. Не смотря на остальных, Юй Су мягко улыбнулась внуку и потрепала его по волосам. Её мальчик не способен на такое беспричинно. Даже ученикам, что шли вслед за Лань Ванцзи, стало не по себе от них. Лань Цзинъи со свойственной ему прямотой заметил: — Но ведь и глава Ордена Юньмэн Цзян тоже здесь, разве нет? — Что за воспитание! — Ужас какой. — Я лично займусь этим мальчишкой! — уже в который раз сказал Цижэнь, под мягкий взгляд Сичэня. Вэнь Жохань же посмеялся себе под нос, явно веселясь от такой наглости. Интересный мальчишка, жаль что родиться в таком строгом и консервативном Ордене. Цзян Чэн сурово оборвал его: — Цыц! Кто позволил тебе встревать в разговоры старших? Значит вот как воспитывают учеников в Ордене Гусу Лань, что всегда славился своими манерами? Лань Ванцзи, казалось, не хотел принимать в перепалке никакого участия и выразительно посмотрел на Лань Сычжуя. Юноша понял его без слов — то было указание младшим ученикам разговаривать между собой. — Видимо, это любимчик Ханьгуан-цзюня, — с улыбкой сказала Ло Цинъян, под кивки остальных. — Очень милый, — согласилась Яньли. — Интересно, кто его родители? — А может, это его сын? — Цинь Су прикрыла лицо веером и глазами намекнула на Лань Чжаня. Ло Цинъян с широко распахнутыми глазами посмотрела на сидящую рядом подругу. — Да ну нет, — покачала головой девушка через пару секунд. — Не думаю. Цинь Су пожала плечиками и продолжила чтение, прерывая разговоры вокруг. Поэтому он, подавая пример остальным, заговорил с Цзинь Лином: — Молодой господин Цзинь, ночная охота всегда была честным соревнованием среди кланов и орденов. Но усеивание всей горы Дафань сетями, которые мешают другим заклинателям и в которые они ненароком угождают, можно считать прямым нарушением принципа соревновательности, как вы считаете? Цзинь Лин суровым выражением лица ничуть не уступал Цзян Чэну: — Они попадаются в сети по собственной глупости. Что я могу с этим поделать? Я разберусь со всем, когда поймаю добычу. — Теперь тут можно и не думать, кто самый невоспитанный, — прошептала себе под нос госпожа Цзинь, обмахиваясь веером. Лань Ванцзи нахмурился. Цзинь Лин собирался продолжить, но вдруг в ужасе понял, что не может ни раскрыть рта, ни произвести и звука. Заметив, что нижняя и верхняя губы его племянника крепко сжаты, словно склеены, Цзян Чэн переполнился гневом. Некоторые подростки засмеялись, а некоторые скривились, вспоминая учебу в Гусу. Его пренебрежительное отношение к окружающим, что он силился сдерживать, вырвалось, наконец, на волю: — Ты, по фамилии Лань! Что ты себе позволяешь?! Ещё не пришёл твой черед поучать Цзинь Лина! Так что сними заклятие, сейчас же! Заклятие молчания часто использовалось в Ордене Гусу Лань, чтобы дисциплинировать учеников. Вэй Усянь сотни раз страдал от этого, казалось бы, простого трюка. Заклятие было нетрудным для изучения, но, тем не менее, только члены клана Лань владели секретом его снятия. Если виновный пытался заговорить через силу, то либо его губы рвались до крови, либо горло сипло на пару дней. Единственным выходом оставалось молчать и хорошенько обдумывать своё неправильное поведение, пока не истечёт время заклятия. Лань Сычжуй произнёс: — Глава Ордена Цзян, нет причин гневаться. Если молодой господин Цзинь не будет противиться, заклятие спадёт само через тридцать минут. — Я думаю, что всё же молодой господин Лань поступил неправильно, применяя заклинание своего Ордена к совершено постороннему мальчику, — высказала своё мнение Юй Цзыюань, при этом сидя с совершенно спокойным лицом. — Конечно, мы не будем говорить об этом долго, ведь этого ещё не было, но пусть все знают, что это неправильно. Все молча слушали её, даже Вэй Усянь повернул к ней голову. Когда же она закончила небольшую тираду, он снова вернул взгляд на стол. Лишь тем, кто сидел рядом было видно, что его взгляд стал более осмысленным, а ладони с силой сжали подол одежд. Не успел Цзян Чэн открыть рот, как из леса к нему выбежал мужчина в фиолетовых одеждах Ордена Юньмэн Цзян с криками «Глава Ордена!», но, увидев Лань Ванцзи, тут же осёкся. Цзян Чэн сардонически произнёс: — Говори уже. Опять одной дурной вестью больше? Мужчина вполголоса продолжил: — Недавно по лесу вихрем пронесся голубой меч и уничтожил Сети божественного плетения, что вы установили. Цзян Чэн бросил на Лань Ванцзи резкий взгляд, и открытая неприязнь перекосила его лицо: — Сколько сетей уничтожили? Мужчина еле слышно ответил: — Все… Больше четырёх сотен! Некоторые схватились за сердце, а некоторые всё же смогли сдержать эмоции, но их выдавало бледное лицо. Столько денег впустую! Цзян Чэн закипел от ярости. Он никак не ожидал, что поездка в эту глушь окажется столь неудачной. На самом деле он прибыл сюда, чтобы помочь своему племяннику. Цзинь Лину в этом году исполнялось пятнадцать — возраст, в котором юноше пора заявить о себе и начать соревноваться с учениками из других кланов. Цзян Чэн очень серьёзно отнёсся к выбору места для ночной охоты и в итоге остановился на горе Дафань. Кроме того, он повсюду установил сети и запугал заклинателей из других кланов, намекнув им на последствия вражды лично с ним, так что все они были вынуждены отступить. Цзян Чэн сделал все для того, чтобы Цзинь Лин обошёл остальных в этой охоте, что было несложно при полном отсутствии конкурентов. — Ты будешь очень милым дядей, — с улыбкой прошептала Яньли брату, на что тот лишь пожал плечами. Цзян Чэна был недоволен собой в будущем. Что с ним случилось? Как можно так вести себя с окружающими! Его всегда учили быть более спокойным и подходить к склокам с холодный умом, но в книге он совершенно другой. Похож на матушку, вот только ему это совсем не нравилось. Парень перевёл взгляд на Вэй Усяня, надеясь почувствовать поддержку от него, но тот даже не обратил внимания на своего брата. Хотя четыреста Сетей божественного плетения стоили колоссальных денег, для Ордена Юньмэн Цзян эта сумма ничего не значила. Цзян Фэнмянь, несмотря на недовольство в сторону книжного сына, с гордостью отметил, что Цзян Чэн возвысил Орден Цзян выше, чем смог он. — Ты отлично справишься, я уверен, — прошептал мужчина себе под нос, разглядывая сына. Юй Цзыюань немного улыбнулась, наблюдая за мужем. Именно этого она хотела от Фэнмяня все эти годы. Но, если потерять сети было сущим пустяком, то потерять лицо — совсем наоборот. Цзян Чэн почувствовал, что из-за действий Лань Ванцзи его сердце охватила вредоносная Ци, порожденная гневом, и что он вот-вот переполнится ею. Он прищурил глаза и как бы невзначай начал поглаживать кольцо на указательном пальце правой руки. То был опасный признак. Все знали, что это было не просто кольцо, а магическое оружие устрашающей мощи, и когда глава клана Цзян касался кольца, он готовился убивать. -Конец главы, — сказала Цинь Су, откладывая книгу на колени. -Могу ли я прочитать следующую главу? — спросила Яньли и Вэнь Жохань пожал плечами. Цинь Су поднесла девушке книгу и с поклоном удалилась на своё место.