Месть

Следующим утром Феликс нашёл Мишу около умывальника. Мальчик холодной водой ополаскивал лицо. На щеке виднелся синяк. — Твоя мать опять на тебя руку подняла? — спросил Феликс. — Она разозлилась на меня за вчерашнее. — сказал Миша. — Мне надо поговорить с ней. — сказал Феликс. — Где она находится? — В доме. — ответил Миша.— О чём вы хотите с ней поговорить? — Насчёт рукоприкладства. — сказал Феликс. — Детей бить нельзя. В крайнем случае их можно отшлёпать, но не избивать же до синяков. — Она вас не послушает. — сказал Миша— Вчера она вас обозвала педерастом и сказала, чтобы вы не смели ко мне подходить, а то она нажалуется на вас императору. — Не бойся, — Феликс положил руку на плечо Миши. — Если она слов не поймёт, то придётся её вразумить розгами. — Вы её побьёте? — Миша похлопал ресницами. — Может не надо? — Я сам разберусь. — ответил Юсупов.— Говоришь, она дома? — Она ещё спит, наверное. — Миша пожал плечами. — Не будите, она злая спросонья. — У нас с ней много общего. — Феликс улыбнулся. — Я тоже не люблю, когда меня будят с утра. Феликс стоял уже несколько минут над храпящей женщиной. У него было дикое желание положить ей что-нибудь в рот. — С добрым утром. — Феликс нагнулся над её лицом. Женщина открыла глаза и вскрикнула от неожиданности. Юсупов от испуга отпрянул. — Что вы делаете в моём доме? — спросила Злата. — Поговорить пришёл. — Феликс уселся на стул. — Насчёт вашего сына. — Господи, да отставьте вы нас в покое, что вы за извращенец-то?! — женщина села на кровати. — Я желаю Мише добра. — сказал Феликс. — Мне хочется помочь ему. — Заводите своих детей и помогайте им, а не за чужими бегайте! — Злата взяла со спинки кровати полотенце и вскочила на ноги. Она сжала полотенце в руках. — К Мишеньке моему больше не подходите, я пожалуюсь на вас великому князю или куда хуже, императору. — Я не понимаю, почему вы так негативно на меня реагируете. — Юсупов встал со стула. — Я же к нему с благими намерениями. — Конечно, все педерасты к детям с благими намерениями идут! — Злата замахнулась полотенцем и огрела Феликса по плечу. — Я сказала, ещё раз увижу и добьюсь того, что вас посадят! — Я просто хотел, чтобы вы перестали бить Мишу. — Феликс защищался руками. — Детей бить нельзя. — А может я сама разберусь, что мне делать?! — женщина, шлёпая Феликса полотенцем, выгнала за порог дома. — Вот почему, когда ты с добром относишься к людям, они этого не ценят. — Феликс сел напротив письменного стола, за котором работал Дмитрий. Юсупов потёр плечо. — Кому ты там ещё собрался помогать? — спросил Романов. — Я пытался поговорить с матерью Миши, она меня слушать не стала, в добавок ещё полотенцем отхумутала! — сказал Феликс.— Почему она не может понять, что бить детей нельзя? — Тебе не кажется, что ты лезешь не в своё дело? — Дмитрий поднял бровь.— Они сами разберутся. Миша не бедный мальчик, у которого нет родителей. У него есть какая-никакая мать. Ты сам нарываешься. Это к добру не приведёт. — Может ты и прав, не нужно никому помогать. — Феликс побрёл к кровати. — Как говорится «Не делай добра, не получишь зла.» Феликс лёг на живот и уткнулся носом в подушку. Дмитрий встал изо стола и подошёл к кровати. — Опять мы в депрессию впали? — Романов погладил Юсупова по плечу.— Ну что ты привязался к этому мальчику? Ты так ребёнка, что ли хочешь? Что ты этим всем добиваешься? — Я просто хотел чем-нибудь занять себя. — ответил Феликс.— Мне скучно… — А получать полотенцем по лицу — весело? — Дмитрий томно вздохнул. — А что мне предлагаешь? — спросил Феликс. — Оставь людей в покое. — ответил Романов. — Ладно, я сейчас доделаю работу, позже займусь тобой. — Дмитрий поцеловал Феликса в шею. До того момента как Дмитрий закончил княжеские дела, Феликс сладко сопел в обнимку с подушкой. Романов решил прогуляться. Сидеть шесть часов за столом в душном кабинете — не очень хорошая деятельность для больного астмой. Стоило Дмитрию выйти за порог дворца, как на него налетела женщина. — Дмитрий Павлович! Романов от испуга схватился за сердце. — Господи, вы меня тут специально подкарауливали?! — Простите, Ваше Императорское Высочество, просто сил моих больше нет! Я уже не знаю, что делать. — Злата приложила пухлую ладонь к груди. — К сожалению я никак не могу повлиять на Феликса. — вздохнул Дмитрий. — Но не бойтесь, он ничего ни вам, ни вашему сыну не сделает! — Почему вы не можете на него повлиять?! — Злата застыла с открытым ртом. — Вы же великий князь! Вы должны… — Злата, у вас работы нет? — Романов закатил глаза. — Займитесь делом. Второго «скучающего бездельника» я на себе не потяну. — Как у Феликса дела? — спросил Миша. Он сел рядом с Дмитрием на лавочку.— Я смотрю ему не хило от моей мамы влетело. Романов помасировал виски. У него болела голова от всего этого шума. — Феликс много о вас рассказывал. — Миша пытался вывести великого князя на разговор. — Он говорит, что счастлив с вами и какой вы добрый, хороший человек. На это Дмитрий улыбнулся. — Ты тот самый Миша, из-за которого Феликс на ушах стоит? — великий князь погладил крестьянского мальчика по кудрявой голове. — А эта женщина, которая на меня напала из-за двери, твоя мамаша, верно? — Она не всегда такая. — сказал Миша.— Бывают дни, когда она добрая. Обычно это бывает по праздникам… Хотя, какие могут быть праздники у крестьян? — Уже вечер? — Феликс зевнул. Покачиваясь из стороны в сторону, он подошёл к лавочке, на которой сидели Дмитрий и Миша. — Тебя, Митя, пока дождёшься, в спячку впадёшь! — Юсупов потёр глаза. — Привет, Мишка. Что ты тут делаешь? Почему не с остальными в поле пашешь? — Я не хочу с мамой пересекаться. — сказал Миша. — Она меня ждёт в поле, будет контролировать, как я выполняю за неё работу. — А у самой, что, руки отсохли? — Дмитрий усмехнулся. — Ты уж извини, Мишаня, но мне кажется, что твоя мать уже совсем от рук отбилась. — И сама от рук отбилась и мне руку отбила! — сказал Феликс. — Где это видано, чтобы на князя руку поднимали?! — Согласен, — сказал Романов. — Я единственный, кто может поднимать руку на Феликса. — Мне кажется Злату Прокофьевну нужно немного в чувства привести, — Юсупов скрестил руки на груди. — Я, конечно, против насилия, но её поведение как по мне, выходит за рамки. — Вы её побьёте? — спросил Миша. Феликс посмотрел на Дмитрия, чтобы получить разрешение на принятое решение. — Ну вот что ты на меня смотришь? — устало произнёс Дмитрий. — Ты и сам без меня знаешь, что делать. Не прошло и дня, как ты снова что-то без моего ведома вытворил. Зачем я вообще тут нужен? — Митя, не включай режим маленького мальчика, бегающего от ответственности! — Феликс закатил глаза и пальцами показал кавычки. — «Ти и сям безь миня зняешь, тьто делять, а я туть никаму не нузен!» — передразнил он. — Заканчивай этот детский сад, это раз! — Романов встал с лавочки и подошёл вплотную к Юсупову. Он поднял указательный палец. — Повинуюсь, Ваше Императорское Высочество, — Феликс в шутливой форме сделал поклон. — А во-вторых, что? — Если не прикратишь поясничать, я тебя накажу! — сказал Дмитрий. — Накажи. — Феликс улыбнулся. — Ты меня так давно не наказывал. — Я не знаю, как с тобой разговаривать. — Романов томно вздохнул. — Ты выводишь меня из себя! — Я бы по-другому сказал. — Феликс пошло улыбнулся. — Ты выводишь себя из меня! — Отправляйся в покои и не выходи оттуда до тех пор пока я не приду! — Дмитрий повысил голос. — И готовься к серьёзному разговору! — Я не понимаю, что ты так завёлся? — Юсупов закатил глаза. — Я всего лишь сделал тебе замечание, указывая на явную причину, а ты уже напыжился как индюк! Дмитрий перевёл дыхание и замахнулся на Феликса. — Пошёл вон! — Ну, ладно. — Юсупов пожал плечами.— Мишка, иди домой, поздно уже. В это время уже остальные с поля возвращаются. — Я не хочу, — Миша встал с лавочки.— Там меня ждёт злая мама. Я её боюсь. — Я её тоже боюсь. — Феликс развёл руками. — А ещё я тоже не хочу возвращаться домой, потому, что меня будет ждать сердитый муж, который, скорее всего, мне вставит по самое «не хочу». Верно, Митя? А нет, не так… Верно, Дмитрий Павлович? Романов закатил глаза и сжал руку в кулак. — Феликс…— он прошипел всквозь зубы. — Зачем ты раздеваешься, Фель? — Дмитрий с невозмутимым лицом смотрел как длинные, по истине аристократические пальцы, расстёгивали рубашку. — Ты же сам хотел меня наказать, забыл? — Феликс облизнул нижнюю губу и подмигнул. — Ну так накажите меня, да по всей строгости, мой император! Юсупов снял рубашку и приблизился к Дмитрию. Он потянулся к ширинке Романова. — Я и вправду хотел с тобой поговорить. — Дмитрий накрыл ладонью запястье Феликса. — Да к чему эти разговоры? — Юсупов закатил глаза. Его пальцы трепетно скользили по пиджаку Романова, ищя пуговицы. — Феликс… — Дмитрий схватил Феликса за запястье. — Выслушай… Пожалуйста. Юсупов не повиновался. Он поцеловал Романова, обвив свободной рукой плечо. Дмитрий ответил на поцелуй. Он крепче сжал запястье Феликса, оставив на бледной коже синяк. Юсупов простонал в поцелуй. Давненько он не ощущал мягкость и теплоту губ любимого человека. Феликс уже не помнил подробности страстной любви, он тяжело дышал, лежа на груди Дмитрия.