Свидание в Варанавате

— Это слишком высокая цена! — в один голос закричали Дурьодхана, Юдхиштхира и Арджуна. — На самом деле нет. Мы сбросим плотную оболочку, оборвём связь с тонкими телами и вместе отправимся к источнику. Заодно спрошу у батюшки, зачем он придумал ограниченные миры. Тесные, как чечевичные стручки… Чем они лучше старых, не имеющих границ? — размышлял вслух Бхишма. — Я могу ответить, любезный друг. Так уж вышло, что главная ценность заключена в маленьком кусочке сознания, образованном слиянием Атмы и жизненной силы. Вырастить такой кусочек возможно только в «чечевичном стручке», как ты правильно выразился, — заговорил Шакуни, ласково касаясь руки Девавраты. — Да? — удивился Бхишма, во все глаза глядя на гандхараджа. — И откуда ты знаешь? — Прошлой ночью, когда ты видел брата, в мой сон явился твой батюшка, — признался Шакуни. — Он открыл тайну, зачем наваял всё это добро. Я у него спросил. Мне было любопытно. Все замерли, прислушиваясь к Шакуни, а он продолжал: — Безграничное существо, например, такое, как ты, способно бесконечно распространяться по горизонтальным слоям Парабрахмана, охватывая лишь те части его, где уже проявилась жизнь, но такому, казалось бы, могучему существу недоступна бездонная глубь небытия. Требовалось создать крохотное существо, способное не просто скользить по поверхностным слоям, а проникать в глубь, затрагивая самые основы бесконечности, вызывая к жизни то, что пока не существует. Твой батюшка называл это «ловлей жемчужин». Он решил вырастить «ловцов», которые должны были нырять в пустоту, заставляя ничто оживать и превращаться в неизведанное. Даже не в миры, а в то, что нельзя представить. В то, чего даже твой Отец не познал! Он создавал нечто крошечное, но притом куда более ценное, чем он сам. Почти невозможная задача, но он с энтузиазмом взялся за неё. Несколько тысяч вселенных погибли, прежде чем ему удалось создать одну устойчивую, где будут рождаться будущие «ловцы». Только он не учёл, что разбитые души из предыдущих миров не исчезли, упав в пустоту, а превратились в опасных хищников. Обманом проникнув в новый мир, они приложили все силы к тому, чтобы никто не познал счастливого финала. Точнее, чтобы финала не было, а бесценные души, способные проникать в Парабрахман глубже Первотворца, никогда не родились. — Но когда-то нынешние хищники являлись живыми, любящими! — невольно воскликнул Карна. — Такими, как мы. Шакуни кивнул. — Да, но погляди, во что они превратились! Им кинули вниз спасительный канат — наш мир. Им стоило всего лишь начать воплощаться здесь и снова обрести утраченную целостность. Однако они предпочли поработить и мучить других, ломая на части чужие души. — Подтверждаю, — подала голос Тень. — То, о чём говорит мамашри, правда. Когда в прошлой жизни моя душа стала цельной, я видел то же самое. — Куда же подевалась любовь Патриархов, если они прежде были любящими? — тихо спросила Кунти. — Вывернулась наизнанку, — ответил Шакуни. — Стала уродливее смерти. И теперь, к сожалению, нам доступно только отбросить сострадание и вычистить мёртвую шелуху из всех Лок, чтобы живые могли продолжать жить. Иного выхода нет. Ведь от сотрудничества они категорически отказались. Тень адхармы уже поведала об этом. — Мамашри, ну как так?! — возмутился двойник. — Для меня вы — дядюшка. А я для вас — адхарма? — Порождение бхутовой магии и нездорового вожделения бывшего брамина, — повторил Шакуни ранее сказанное Бхишмой. Двойник вздохнул и развёл руками. — Печально. А я был уверен, что тоже юврадж. — Запасной, — утешил его Дурьодхана, похлопав по плечу. — Если я принакроюсь брёвнами, по меткому выражению брата Накулы, ты займёшь моё место. Но не раньше! — и он погрозил двойнику пальцем. — Итак, родные, — снова заговорил Бхишма, оглядывая всех собравшихся. — Давайте попрощаемся, а потом мы с гандхараджем сделаем то, что от нас требуется… Он не успел договорить. Опочивальню озарило яркое свечение. Посреди комнаты возник Дхармарадж. Все, кроме Шакуни и Дурьодханы, вскочили с мест и сложили руки в намастэ, приветствуя его. — Отец, почему вы здесь? — рискнул спросить Юдхиштхира, удивлённый визитом Ямы не меньше остальных. — Я бы попросил не торопиться с уничтожением тех, кого вы только что с презрением назвали «мёртвой шелухой», — заговорил с невозмутимым видом Дхармарадж. — Мы с братом Шани обрели Атму. Смею надеяться, в ближайшее время прочие дэвы пожелают последовать нашему примеру! — А если нет? — враждебно спросил Дурьодхана. — Да и как мы можем проверить, обладаете ли вы Атмой, уважаемый Дхармарадж, или это очередная уловка Триады? — У него есть Атма, — промолвил Бхишма, не отводя взгляда от Ямы. — Он не лжёт. — Как вы это сделали?! — Юдхиштхира поражённо смотрел на Дхармараджа. Яма покраснел. — С помощью эликсира. Думаю, все присутствующие поймут, если я признаюсь, что мы с братом Шани на протяжении многих манвантар желали… — Нет-нет, — слабым голосом пролепетала Кунти, бледнея. — Прошу, не продолжайте, Ямарадж! Я едва отошла после признания сыновей, я не выдержу ещё. — В общем, всё закончилось снова тантрой? — весело уточнила Тень, обращаясь к Яме. — Да, — не стал кривить душой Дхармарадж. — Юдхиштхира очень помог нам, позаимствовав эликсир, — Яма указал на сына, который уже и не знал, куда глаза девать от смущения. — Но жизненную силу где вы взяли? — Тень решила выяснить всё до конца. — Без неё же никак! — После каждой смерти я разделяю душу на части, но никто не проверяет, все ли фрагменты я отправил в новое воплощение или что-то… отложил. А я кое-что однажды оставил и поделился с Шани. Только вот близость мы себе позволить не могли, чтобы жизненная сила пробудилась и притянула к нам новую Атму. Вишнудэв мог бы прервать нас, если бы до него донеслись отголоски наших попыток. Чтобы этого избежать, я создал Тени — свою и брата. Всё случилось через посредство Теней. Благодаря частицам жизненной силы, которые мы с Шани ранее вобрали в себя, к каждому из нас притянулась Атма. Соединение Атмы и жизненной силы возродило нас. — Выходит, у вас вчера тоже был день рождения? — просиял двойник ювраджа. — Можно сказать, так, — на щеках Дхармараджа обозначились маленькие ямочки — намёк на улыбку. Потом он снова посерьёзел и посмотрел на Бхишму. — Мы с Шани собрали дэвов и говорили с ним. Все согласились, что нужно прекращать эти нескончаемые циклы. Дэвы раньше не верили, что возможно переродиться, но теперь, увидев меня и Шани, готовы пытаться вернуть себе истинную жизнь. — А что сказала Триада? — заинтересовался Шакуни. — С ними я ещё не говорил. Гандхарадж поцокал языком. — Триада может одним щелчком пальцев порушить все планы. Прежде чем Вишнудэв выкинет что-то непредсказуемое, необходимо покончить с Патриархами. — Вам с Дьяусом придётся покинуть навсегда мир форм, если вы так поступите, — напомнил Яма, глядя на Шакуни. — То, ради чего вы страдали, ограничивая себя, не будет достигнуто! Вы вернётесь в состояние бесконечной волны, но потеряете возможность познать скрытое в глубине Парабрахмана. — Мы готовы, — быстро ответил царь Гандхара. — Я поговорю с Триадой, — взмолился Яма. — Дайте мне немного времени! Если вам не понравится их ответ, вы поступите, как считаете нужным. — Я бы не соглашался, — Шакуни многозначительно посмотрел на Бхишму. — Мы потеряем время, кроме того, дадим Триаде немалый шанс переиграть нас. Гангея долго думал, но неожиданно для всех пообещал: — Дхармарадж, у вас есть один день и одна ночь. Если вы не вернётесь обратно за этот период, или вернётесь, но ответ Триады нас не удовлетворит, больше мы не станем ждать. Яма исчез. Сияние пропало. — Зря ты ему поверил, — Шакуни казался опечаленным. — Триада никогда не откажется от того, что у них есть. Пойти в воплощение и пытаться обрести душу? Это не для них. Ты дал им оружие против нас. — Но если бы не дал, то почувствовал бы себя неправым. Кто знает, кем бы стали мы сами, если бы наш мир разбился на части? — Нас всех уже многократно рвали на куски, любезный друг, — с горечью напомнил Шакуни. — Меня, твоих внуков… Но мы всё ещё не уподобились Патриархам. — У нас остаётся жизненная сила. А они после катастрофы лишились даже её. — Ладно, дед! — утешил Бхишму Дурьодхана. — Не сожалей. Ты принял решение, и отступать нельзя. Если Триада что-то выкинет, будем бороться. — Вся жизнь — борьба, — съязвил Шакуни. — Сколько себя помню, постоянно приходилось воевать. А теперь у нас появился отличный шанс самоубиться, поскольку меня, как обычно, никто не слушает, — и он направился к выходу из комнаты. Похлопав Дурьодхану по плечу, Бхишма последовал за Шакуни. *** — Я до сих пор не могу поверить, что Накула мог так низко пасть! Духшасана — грешник, это ясно. Но Накула? Своим поведением он унизил махарани Кунти, оскорбил память махараджа Панду, можно сказать, плюнул в лицо Ашвинам и Триаде! Ещё и Великий Бхишма удивил. Приказал мне не лезть не в своё дело! Как это возможно? Что же такое происходит? — разорялся Видура, в то время как Кришна, почти не слушая излияний первого министра, разглядывал свои ухоженные руки и думал о том, как досадно, что Арджуне удалось ускользнуть из его объятий. Начиналось всё великолепно, но приёмный сын Адиратхи, вездесущий Карна, явился в покои так не вовремя! Но ничего, за те несколько мгновений, пока Арджуна принимал его за апсару, Кришна успел возобновить почти прерванную связь душ, которую он укреплял долгими манвантарами. Никуда добыча не денется. Придёт. А если не явится, то он сам зайдёт на огонёк, да так, что Арджуна от его визита уже не отвертится. — Что нам делать? — извечным вопросом закончил свою пламенную речь Видура. — Я полагаю, — медленно заговорил Кришна, — в данном случае трудность необходимо решать не напрямую. Идя напролом, мы ничего не добьёмся. Эти юноши вздумали заниматься адхармой? Пусть. Мы отойдём в сторону и понаблюдаем. Великий Бхишма прав. Нет нужды вмешиваться. — Но нельзя смотреть равнодушно на такое! Надо прекратить! — не мог успокоиться Видура. — Скорее, обратить себе в пользу, — услышал первый советник немало удививший его ответ. *** Карна никогда не рискнул бы просить у Кунти разрешения переночевать в покоях у Арджуны, если бы не взволновавшее его недавнее происшествие. — Васудэва что-то задумал. Ваш сын не в безопасности, — втолковывал он той, которую всё ещё никак не мог решиться назвать матушкой. — Но и ты мой сын, — Кунти ласково потрепала Карну по щеке. — И ты не в безопасности. В чём разница? — В отсутствии печати Кришны в моей душе. По крайней мере, я на это надеюсь. — А мне более всего невыносима мысль о том, что мои сыновья не желают искать счастья с благочестивыми дэви, а выбрали… иной путь. Такой, от которого моя душа разрывается! И я не могу благословить вас и оставить вместе на одном ложе, зная горькую правду. Никак не могу! — Как можно любить кого-то против воли, махарани? — взмолился Карна. — Принуждение ломает. Не поступайте подобно дэвам. Они как раз и желают, чтобы наши души всегда оставались разбитыми и поломанными. Вы ведь слышали, что сегодня рассказал Великий Бхишма? Вы сами присутствовали при этом. Вы не верите даже ему? — Мне тяжело представить Нараяну чудовищем, — страдальчески прошептала Кунти, теребя браслеты на руке. — Я с детства поклонялась Вишнудэву. Как мне поверить в то, что он может желать кому-то зла? — Махарани, — простонал Карна. — Вся эта давняя история тем и страшна, что виноватых нет, но смертельно страдают все. Есть ли вина Творца в том, что неустойчивые миры распались? Да, это была страшная ошибка, но вряд ли намеренная. Есть ли вина разбитых душ в том, что они утратили свою суть, превратились в чудовищ и затаили гнев на тех, кто был создан после них? Увы, махарани. Будь мы менее удачливыми, могли бы повторить их судьбу. Когда Дьяус пришёл в этот мир, следом за ним под оболочку миров проникли Патриархи. Вновь рождённая Триада оказалась под их негативным воздействием. Наши дэвы стали не такими, какими должны быть. Всё искажено и работает неправильно! В нас самих тоже есть эта неправильность. Великий Бхишма хочет изменить такое положение вещей, а до той поры Арджуна побудет под моей защитой. Последнее, о чём я сейчас могу думать — это плотская близость! Моя главная цель — не допустить, чтобы Кришна безвозвратно исказил душу Арджуны. Я не вынесу, если Арджуна примкнёт к дэвам. Это будет смерть для меня, махарани. И для всех, я думаю. — Назови меня матушкой, Васушена, — неожиданно безо всякой связи с тем, что было сказано, попросила царица, протягивая руку Карне. — Я никогда не слышала этого от тебя и боюсь, что не услышу до последнего вздоха. Я совершила грех, бросив тебя в воды Ямуны… Никогда мне не отмолить то, что я сотворила! Простишь ли ты меня? — Разрешите мне охранять вашего сына Арджуну сегодня ночью, матушка, — настойчиво попросил Карна. Беззвучно зарыдав, Кунти несколько раз утвердительно качнула головой, а потом, поцеловав Карну в лоб, покинула комнату. *** Арджуну разбудил сладкий шёпот. — Ты всегда будешь моим. Похолодев от ужаса, он быстро повернулся к тому, кто обнимал его сзади, прижавшись обнажённой грудью к его спине. На него смотрели влажные, бархатные глаза Кришны, полные благости. — Нет!!! — Арджуна хотел соскочить с ложа, но крепкие руки не позволили ему даже толком трепыхнуться. — Уйди! — возмутился сын Индры. — Ты сам пригласил меня, а теперь прогоняешь? — в нежном голосе прорезались нотки упрёка. — Я не звал. Кришна перекатился на живот, придавив Арджуну к ложу своим телом и глядя на него сверху вниз. — Зря ты отрицаешь собственные желания. Кто мог бы доставить тебе хоть четверть того наслаждения, на которое способен я? Тебя сбили с толку, Партха, — изящные пальцы невесомо пробежали по лбу, скулам, подбородку Арджуны. — Ты ведь помнишь всё из прошлых циклов. Я не трогал твою душу. Я никого не позволял подселять к тебе. Ты владел всеми знаниями Триады… — Просто исчезни из моей комнаты! — с вызовом повторил Арджуна. — Что бы тебе ни наговорили про меня, но истина заключается в том, что нет никого другого в мироздании. Вся жизнь и смерть приходит от меня и туда же уходит! Парабрахман — это я, Арджуна. Отвергнуть мою любовь — значит, отвергнуть всё. Ты ведь не глупец. Как можно отвергать целое, если ты — часть, принадлежащая ему? Целое желает дать тебе наслаждение. Прекрати сопротивляться! Пальцы Кришны, поблуждав по шее и груди Арджуны, уткнулись в ямку под рёбрами. Там, где сердце. Сын Индры содрогнулся, ощущая, как внутрь него вдруг потекло неземное блаженство. Амрита, сладчайший сок! Невыразимое ликование наполняло его существо. Он сам превращался в бога. Бесконечного, всесильного! — Вот так, моя умница, — нежно шептал Кришна, внимательно наблюдая за выражением лица Арджуны. — ты же не хочешь лишиться этого снова по собственной глупости? Просто скажи, что ты — мой. Этого будет достаточно. Жернова Махакала никогда не размелют твою душу, пока ты верен мне. Пока моя печать хранит тебя. — Кар…на, — из последних сил выдавил Арджуна. — Помоги! Он успел увидеть, как исказилось красивое лицо того, кто мнил себя божеством. Рот Кришны широко распахнулся в беззвучном, полузадушенном крике. Всё исчезло, ухнуло в черноту, рассыпаясь звёздчатыми искрами. Арджуна с хрипом вдохнул воздух, подскакивая на ложе, дрожа всем телом и цепляясь за Карну, который глядел на него, будто на восставшего из мёртвых. — Всё закончилось, не волнуйся! — увещевал его сын Сурьи, сам перепуганный до смерти. — Ты проснулся, значит, всё хорошо. Липкий пот стекал по лицу, груди и спине Арджуны. Его колотило, будто в лихорадке. — Что случилось? — спрашивал он. Карна порывисто обнял любимого. — Я думал, он заберёт твою душу! — Ты видел его? — спросил Арджуна, успокаиваясь от ощущения близости и тепла рук любимого. — Нет, но ты разговаривал с ним во сне, а пробудиться никак не мог. Стал таким холодным! Я испугался. Тряс тебя, а ты не просыпался, только стонал. Тогда я просто улёгся к тебе на грудь и обнял. Это всё, что я смог придумать. И это сработало. — Кровавая роса, — прошептал дрожащий Арджуна. — Он пытался дать мне её снова, но я распознал обман. Что ещё он сделает? — расширенные от пережитого ужаса глаза Арджуны устремились на Карну. — Просто не думай, — Радхея гладил его по растрёпанным, спутавшимся волосам. — Ты победил. Ты выбрался из иллюзии. — У меня в душе его печать. Он признался. А ещё сказал, что Парабрахман — он и есть, а потому глупо пытаться избегать его. — Это всего лишь ещё одна попытка воздействовать на тебя. Чистой воды ложь, — успокаивал Карна. — Я больше так не выдержу. Это хуже смерти. Он пытается проникнуть в мой разум! Интересно, поговорил ли Дхармарадж с Вишнудэвом? И чем завершилась та беседа? — Мы скоро это узнаем, — продолжал его обнимать Карна. — Ямарадж просил дать ему один день и одну ночь. Сегодня к вечеру он придёт и всё расскажет. — А что… случилось с небом? — неожиданно вымолвил Арджуна, указывая куда-то вперёд. Карна перевёл взгляд за окно и обомлел. Предрассветное небо действительно выглядело не таким, как обычно. Вместо тонкой нежно-розовой полосы, означавшей приближение колесницы Сурьядэва, от горизонта вверх, всё выше и выше, разливалось зловещее медно-красное марево, которое прорезали молнии, но грома было не слышно. Птицы умолкли. Воздух застыл, превращаясь в густой отвратительный кисель. Дышать становилось всё тяжелее. — Нехорошо, — пробормотал Карна, и какая-то часть его души содрогнулась, забив тревогу. — Это совсем нехорошо! Идём к деду. Мигом забыв все свои трудности, Арджуна за считанные мгновения натянул шаровары и потянул Карну за собой. Выбежав во двор, они встретили там многочисленных слуг, шедших на кухню готовить пищу, но застрявших на полпути. Все сбились в кучу и как один указывали пальцами вверх. Великий Бхишма тоже был на ногах и сам спешил к Карне и Арджуне в сопровождении Дурьодханы и Шакуни. — Что происходит? — едва завидев Бхишму, кинулся к нему с вопросами Арджуна. — Похоже на завершение цикла. Так называемый «переворот небес», — пояснил вместо него Шакуни. — Это происходит по окончанию каждой Кали Юги. Люди подобное именуют «прибытием Калки». — Такому не время происходить! — запаниковал Карна. — Не время. А я, между прочим, предупреждал, что не стоило Дхармараджу отправляться к Триаде! — застонал Шакуни. — Всё сами испортили… Загнанный в угол зверь нападает. Ну да что теперь сокрушаться? До завершения процесса осталось три ахоратра. — Выходит, спустя три дня и три ночи всем конец? — хладнокровно уточнил Дурьодхана. — Раньше. Ещё до захода солнца сегодня все будут перемолоты. И души, и тела заодно. А дальше из уже перемолотого будут готовить удобрение для новой Юги. — Вот же… А до сваямвары шесть ахоратра! Значит, я так и не женюсь?! — возмутился Дурьодхана, всё ещё не веря в наступление трагического финала. — Я думаю, несмотря ни на что, шансы обрести счастье у тебя есть, — Шакуни приблизился к Великому Бхишме и приобнял его за пояс, пользуясь тем, что внимание слуг направлено исключительно в небеса. — Ждать нечего. Очевидно, что Яма не смог договориться с Триадой, и Патриархи повели себя как разъярённый, умирающий зверь. Всё будет превращено в пепел. Так чего ждать? Ты не нарушаешь слова, спасая мир от очередного бессмысленного оборота. — Да, — кивнул Бхишма, соглашаясь с Шакуни. — Не нарушаю. Тогда смотри мне в глаза. И ни о чём не сожалей. — Будто я сожалел когда-то! — буркнул Шакуни, приникая к груди Дьяуса. — Во, во! Что за ерунда лезет?! — воскликнул кто-то из слуг, не отрываясь от созерцания устрашающего неба. — Не смотри, — зашептал вполголоса Бхишма. — Ты это видел. — Да, — ответил Шакуни тоже одними губами. — Вероятно, да… — Чёрное! С крыльями! — вторил другой голос первому. — Что это? Бхишма закрыл глаза, мысленно прощаясь с миром, зная, что никогда больше не вернётся в тесную обитель. Здесь было много несправедливости. Не получилось собрать мир по принципу гармонии с первой попытки, но всё ещё можно поправить. «Лукавый бхут, пославший мне настоящую любовь на незапланированном сломе Юг… Помоги!» Земля содрогнулась и пошла трещинами. Ужасное зловоние вырвалось изнутри вместе с первыми всплесками смертоносного огня, скрытого под слоями почвы. Но тут же, одновременно с появлением чёрной колесницы мёртвого света и уничтожением земли, поверху прокатился чистейший вибрирующий звук. Все замерли. Звук пронёсся снова, то затихая, то нарастая, будто накатывающая на берег океанская волна. Звучание проникло от Вайкунтхи до Паталы, а Мритью Лока и вовсе содрогалась ему в такт. — Что это?! Что?! — люди выбегали из домов, полуголые, простоволосые, ничего не понимающие. Они впервые слышали истинный АУМ. Тот самый, который невозможно спеть или сыграть, который невозможно сымитировать, как ни старайся. От вибрирующего звука, пронизавшего всё вокруг, небеса постепенно возвращали свой прекрасный цвет, лишь слегка окрашенный розовым. Мир, начавший было распадаться на части, мгновенно исцелился. Угрожающий чёрный шар, обрамлённый двумя крыльями, пропал с небес, а вместо него на цветы, деревья, крыши домов полился такой привычный животворящий свет Сурьядэва. И, казалось, он был даже ярче обычного. Кровавые раны, вспухшие на теле матери Притхви, затянулись. Свежий воздух ворвался в лёгкие. Запели молчавшие до сих пор птицы, благодарно приветствуя утро. — Я чувствую, что всё ещё здесь. И не утратил тело, — пробормотал Шакуни, отходя от Великого Бхишмы и поднимая на него глаза, такие же синие, как вновь возвращённое небо. — Почему мы не ушли из Мритью Локи? Ты же пытался развоплотить нас обоих! Деваврата смотрел куда-то вверх и озадаченно молчал. Поглядев в ту же точку, Шакуни увидел своего ухмыляющегося двойника, судя по всему, невидимого ни для кого более, кроме него и Бхишмы. — Я обеспечил резонанс всех волн, что и помогло вам не развоплотиться. Теперь проваливаю, чтобы не смущать, — весело сообщил «бхут» и махнул рукой в сторону мчащихся в их сторону Духшасаны, Ашваттхамы, Юдхиштхиры, Накулы, Сахадэвы и Тени. — Скажите им спасибо! А ещё Карне и Арджуне. Энергия их душ поддержала вас. Я просто перенаправил силу к вам, но благодарить нужно их всех. — Это уже ни в какие ворота не лезет! — возмутился Бхишма. — Ты не дал нам потерять тела? А я был готов вернуться к Отцу! — Ты изрядно поспешил, — скалил зубы брат. — Опять насмехаешься? — Нисколько. Если б ты всерьёз не настроился на уход, то ничего бы не достиг, — радостно сообщил брат. — Эффект был бы так себе, потому я не стал тебя успокаивать и сообщать заранее, что развоплощение тебя и гандхараджа благополучно минует. Батюшка сказал, ты пока ещё нужен в Мритью Локе, Дьяус. Другие ещё не настолько сильны, чтобы взять на себя главную роль по перестройке мироздания. А вам с гандхараджем предстоит гармонизировать то, что без вашего вмешательства развалится. Считайте, что Патриархам конец. Вы их распылили. Но к такому положению вещей здешний мир не привык. Ваша задача — перестроить всё по принципу гармонии, не обрушив нынешние Локи в пустоту, иначе то грандиозное, что вы сегодня успешно провернули, будет зря. Удачи! — и он пропал, не оставив после себя даже облачка. — Дед, что это было? — запыхавшийся Юдхиштхира подбежал вплотную к Великому Бхишме, игнорируя испуганные вскрики слуг, наконец, отвлёкшихся от созерцания неба и заметивших рядом с собой двух одинаковых ювраджей. — Триада пыталась уничтожить нас. Завершить цикл до того, как он подошёл к своему естественному окончанию, — пояснил Деваврата. — Но вы помогли нам это остановить, — добавил Шакуни, обводя благодарным взглядом всех, кого Бхишма теперь ласково называл «адхармиками». — Мы? — недоумевал Юдхиштхира. — Когда? — приоткрыл рот Накула. — Мы ничего не делали! — добавил Сахадэва. — Неважно, — усмехнулся Шакуни. — Самое лучшее вмешательство — это когда кажется, будто его и не было. И вам подобное удалось.