Atomic Reactions

      — А разве так можно?       — Можно.       — А это вообще нормально?       — Нормально...       — А если осудят?       — Да похуй!       Ты прикрываешь рот ладонью и тихонько хихикаешь. Слышать мат от Сеченова непривычно, особенно когда он выражается по своей воле, а не по твоей настырной просьбе (хотя это даже не просьба, это настоящее вымогательство!). Матюкается и даже не краснеет! Хотя если бы и покраснел, то этого было не видно на и так разгорячëнном после спиртного лице.       Что именно происходило ты толком не помнишь. То ли корпоратив, то ли какой-то званый вечер. Но одна вещь осозналась полностью – можно помереть со смертельной скуки. Нечаева нет, он в больнице с переломом ноги (как он умудрился её сломать и как смог в одном месте получить 4 вида переломов теперь является главной пищей для размышлений всего предприятия). С Ларисой или Виктором тоже не получилось поговорить, они тупо не пришли. Ну а чего с них, с влюблённых, взять, сейчас наверняка засели себе в квартире и сидят, обжимаются. Остался только упырь Штокхаузен, но его ты трогать не решаешься. Только ты, Дмитрий Сергеевич и небольшой круг доверенных лиц знали, что скрывается за картавым акцентом и вечными спотыканиями об воздух. Дай волю – выкосит весь зал, осушит каждого человека досуха. Однако немец не дурак, сидит тихо, чтобы его самого не трогали. Вот ты и не трогаешь.       А вот Дмитрий... А с Дмитрием история интересная.       Как ты умудрилась три года назад заарканить министра промышленности оставалось настоящей тайной, однако стартовым событием ты считаешь точно такое же мероприятие. И всё происходило по обшарпанному шаблону: хрупкое и невинное существо вжимают в стену, целуют в шею и шепчут на ухо такие непотребства, что даже самый бы отпетый извращенец краской залился. Только есть один нюанс: этим самым "хрупким и невинным существом" был Сеченов, который тихонько поскуливал от смущения и прикусывал собственное запястье, чтобы не создать лишнего шума. Особенно когда ты резко подтянула его ногу и закинула себе на талию.       Благо рядом решили пройти Серый, Шток и Витя. Точнее первые двое несли последнего, который был в усмерть пьян. Петров, как и подобает истинной возмущённой гарпии, неистово хлопал крыльями, разметая пух и перья, и вопил, как же сильно он хочет к Ларисе, которая была в тот момент у себя дома и спокойно спала, видя десятый змеиный сон.       И пока ты наблюдала за тем, как майор и Михаэль определяли, чей мат лучше – крепкий русский или вычурный немецкий – академик изворачивается и одаряет тебя сильным, но не смертельным ударом тока. Стоило придти в себя, а мужчины на месте уже нет. И поиски ни чем не помогли, ушёл он оказывается. Но ты этого так не оставила.       Месяцы упорных и местами доставучих ухаживаний, неловких улыбок и красных от смущения щёк, передача "тайных подарков" через Нечаева, несколько "может останешься на чай", более открытых и требовательных поцелуев, ежедневные засидки в твоём кабинете и эпилог: ты лежишь в собственной до ужаса наэлектризованной кровати, которая била током при почти каждом движении, пока виновник этой напасти, натянув одни только брюки стоял у распахнутого окна и курил. Зато ночь точно можно было назвать жаркой, во всех смыслах этого слова.       И вот сейчас вы идёт, немного под шафе и счастливые. В твоих глазах пляшут игривые огоньки, в его — хоровод озорных искр. И вот так вы идёте до твоей квартиры, немного путаетесь друг у друга в ногах, исполняете ломаный вальс под каждым вторым фонарным столбом, да так вам это нравится, что тебя берут на руки и раскручивают, вплоть до твоей просьбы остановиться (благо Дима чувствовал себя на все двадцать не только морально, но и физически). Да даже если бы и уронил, тебя в любом случае поймает одна из близняшек, что молчаливо шествуют за вами хвостом.       И вот вы добрались до твоей квартиры, и вот вы сидите в кресле. Точнее сидит он, ты же устроилась на его коленях и безбожно пытала узел галстука, пытаясь его развязать. Череда неудачных попыток заставляет тебя злобно фыркнуть и обиженно обнять Дмитрия за плечи в поисках утешения, на что тот лишь выдаëт пару смешков и обнимает тебя в ответ. Но нет, это не то самое утешение, которое тебе было нужно, не заботливая нежность, стоило кончикам пальцев тебя коснуться, как тело почувствовало слабый удар током, лёгкий такой, почти как щекотка. Ещё и ещё, пока ты не начинаешь смеяться, ибо и вправду щекотно. А месть не ждёт, покусываешь мужчину за шею, щёку, мочку уха, нос, за всё, до чего можешь дотянуться. А за сравнения со Штокхаузеном кусаешь сильнее, для профилактики.       А искорки всё так же пляшут, и огоньки водят хороводы, а ещё... Погодите, а разве было не наоборот? А хотя какая теперь разница, что так им нравится что этак.