Atomic Reactions

      Быть с вампиром это несколько трудно.       Во-первых, приходится скрывать его причастность к вампирам в принципе. Нельзя сказать, что вампиры как-то под запретом, нет. Просто трудно общаться с людьми, когда они вечно просят (хотя нет, требуют) показать клыки или шарахаются, узнав что на обед ты предпочитаешь не борщ или пюре с котлетой, а пакетик второй отрицательной. И самое обидное, когда хочешь провести с вампиром небольшой эксперимент, а в твой (незапертый) кабинет бесцеремонно врываются. А картина занятная: ты стоишь на трясущихся ногах и оглядываешь названного гостя хмельным взглядом, а тот самый вампир держит тебя за плечи, чтобы ты не упала и наспех пытается вытереть твоей кровью рот. И бедному Коленьке Алимову ничего не оставалось, как только выбежать с визгами, что достопочтенный Герр Штокхаузен ебучий упырь. А вы со Штоком понимали, что вам обоим пиздец. И пиздец произошёл, особенно когда до верхушки дошла весть о вампире, спокойно сосущим кровь из людей. Благо Дмитрий Сергеевич (который дал пиздюлей что тебе, что Мише) своей врождённой харизмой и некоторыми средствами смог убедить общественность, что опасности нет и всё было по обоюдному согласию. Люди погудели-погудели и местами забыли. Уже хорошо.       Во-вторых, вампир мог попросту не знать многого о самом себе. Насколько он силён, какими способностями он обладает, что он может, какие у него слабости. Хорошо, если рядом есть тот, кто может показать и научить. А если нет? То тогда могут произойти непредвиденные обстоятельства. Ты можешь кого-то случайно убить, тебя могут случайно и не очень убить, можешь всю жизнь прожить в тень, боясь, что солнечный свет тебя убьёт, хоть это и миф. Страшно жить, страшно. А у вас со Штокхаузеном ситуация вообще из ряда вон.       Настенные часы тихонько тикали и показывали три ночи, ты спала, устроившись у вампира под боком и обнимая его поперëк груди. Тот в свою очередь одной рукой обнимал тебя за плечи, пока другая безжизненным грузом свесилась с кровати. Тихо, спокойно, полная идиллия. И тут дверь в спальню распахивается, ты слышишь трескучую и активную смесь щебета, чириканья и писка, переходящего в ультра звук (как оказывает, это не бессмысленный набор звук, а вопле реальный способ общения вампиров между собой), три энергичных круга вокруг кровати, а после ты чувствуешь, как Миша сжимает твоё плечо и тихонько шипит от боли. Мало приятного в том, когда твой живот используют две тушки по шестнадцать килограмм каждая.       — Т/И, твои дети проснулись.       — Вообще-то мы договаривались, что до восхода солнца это твои дети.

"Чисто теор'етически между вампир'ами и смер'тными не может быть потомства" — говорил он. "По кр'айней мере ещё нет зар'егистрированных случаев" — говорил он.

      И в итоге за один раз смог осилить несколько таких "случаев". Чудо, а не мужчина.       Из гостиной раздаётся звук падения чего-то тяжёлого. Шток, пытаясь не скулить от того, что даже в собственный отпуск он не может выспаться, встаёт и идёт осматривать место преступления, ты идëшь следом, ведомая любопытством. И в гостиной вы обнаруживаете... Опрокинутый диван...       — Herrgott, как они..?       — И это им ещё по шесть лет только. А представь, что будет, когда они ещё подрастут.       — Мы сломаем предприятие?       — ВЛАД!       Виновники торжества сами себя выдали. Ты подходишь к шкафу, откуда и доносились голоса, открываешь – на тебя, выглядывая из-под зимнего пальто, смотрело три пары глаз. Прижались друг к другу как шуганые совята, ждут своей участи.       — Чья была идея начать носиться по всему дому и в ходе этого опрокинуть диван?       Из-за резкого рокота и писка пришлось прикрыть уши, каждый вампирëнок пытался перекричать своего оппонента. Громче всех была конечно старшенькая, Николь. Тёмные волнистые волосы, обычно убранные в тугой высокий хвостик, сейчас разметались во все стороны и постоянно падали на лицо, что приходилось прекращать перепалку и убирать их. В чёрных, антрацитовых глазах плескалась настоящая звериная ярость, братья могли бы в этот раз поддаться и сказать, что это было их идея, но нет, они себя прикрыть пытаются.       Средний, Влад, получивший за свой крутой, пылкий и местами даже кровожадный нрав кличку "Цепеш", от сестры не отставал, позицию свою отстаивал не хуже, злобно пыхтя и тряхая от той же злобы кудрявой шевелюрой, такой же тёмной, как у старшей. В болотистых, совсем как у отца, глазах не было такого неудержимого гнева, но явное желание поставить сестру на место.       Единственным, кто особо не участвовал в дискуссии и голос подавал через раз, был самый младший среди тройни, Карл. Кремовые кудри и льдисто-голубые глаза обычно вызывали у людей много вопросов, если мальчика видели рядом со старшими, но стоило Штоку тихонько рыкнуть и сказать, что тот пошёл в прадеда, то все почти сразу затыкались. В честь этого самого прадеда и назвали. Самый тихий, спокойны, вечно сонный, отказывающийся стричь чёлку, даже когда она лезла в глаза, участвующий в проказах чисто за компанию.       Весь гогот резко утих, стоило за твоей спиной появится Михаэлю, который уже успел поднять диван. И смотрел он на Карла, заведомо зная, что тот врать не умеет и скажет правду.       — Пр'едложила бегать Николь, диван ур'онили я и Влад.       — Но мы ничего не разбили и...       — И вы втроём сейчас идёте спать, чтобы точно ничего не разбить.       Делать нечего, троица, недовольно фыркая и прихватив с собой пальто, направилась в сторону комнаты. Когда дверь закрылась, тебя стиснули в мощных объятиях и уткнулись в шею, протяжно мыча от бессилия.       — Т/И, я не можу...       — Всё ты можешь, Миш, надо немного потерпеть. К тому же у меня есть новость хорошая...       Вампир дёрнулся и перевёл на тебя испуганный взгляд, ибо после слов "у меня есть хорошая новость" этот пиздец и начался.       — Да не боись ты, Серый скоро с задания вернётся, можно его попросить с малыми посидеть пару часиков.       — И мы выспимся?       — Да, мы выспимся.