Дюна твоей души

Удивительно всё же, как в одночасье может меняться жизнь. Ещё неделю назад весь мир Гермионы крутился вокруг горстки омег и не покидал пределов «Райского оазиса», а уже сегодня ворота крепости широко раскрыты, и ей не хватает смелости выглянуть во двор из окна комнаты, в которой её заперли. Пока её подруг продавали приезжающим со всех концов пустыни альфам, грязно насиловали и избивали, она сидела, будто заточённая в башне принцесса, и в одиночестве глотала слёзы. Нет, она совершенно не понимала, почему Оливер остановил свой выбор на ней, но в какой-то мере была ему благодарна. Оставалось только гадать, что он сказал альфам, но те её не трогали — молча дежурили под дверью и приносили еду. А вечером приходил Оливер — усталый, с тёмными кругами под глазами. Неизменно целовал, даже не пытаясь углубить поцелуй, а затем сцеплял их запястья наручниками и укладывал в постель, узкую даже для одного. И пока он сладко сопел, уткнувшись носом в шею Гермионы и вжавшись возбуждённым членом в задницу, она ревела в подушку и боялась пошевелиться. — И чего он с тобой возится? — как-то спросил один из альф, когда передавал Гермионе поднос с едой. Она злобно зыркнула на него, но ничего не сказала. Охранник же, перед тем как закрыть дверь, ещё раз взглянул на неё и покачал головой. — Належится тут с тобой, а потом бежит с утра в барак к омегам и рвёт им киски своим членом! От услышанных откровений ей стало дурно, и к еде она так и не прикоснулась. Обычно Гермиона и Оливер не разговаривали — он казался слишком усталым, а она принципиально хранила молчание. Но в один из дней альфа пришёл в прекрасном расположении духа. Нагло сцапал её, усадил к себе на колени, а широкую ладонь положил на живот. — Ну, как моей пленнице живётся? — промурлыкал он, забираясь пальцами под рубашку. Внутри всё оборвалось, и она поспешно отвернулась, чтобы мужчина не увидел слёз. Она не хотел, чтобы он её касался. Ей был неприятен его мускусный запах, сильные руки и жёсткие тёмные волосы. Гермиона не могла больше сидеть в душной комнате, в полном одиночестве и тишине. Она хотела как раньше — проводить время на крыше, купаясь в солнечных лучах, и хватать губами раскалённый воздух. — Ты совсем у меня дикая стала, — вздохнул Оливер, осторожно тронув её за коленку. — Да не дрожи ты так, Гермиона. Я же сказал, что дождусь момента, когда ты сама на меня накинешься. — Хочешь потешить своё самолюбие? — не выдержала Грейнджер. — Хочу доказать твою слабость, — улыбнулся он. Уже ночью, когда металлический наручник плотно обвивал запястье, а мускулистая нога альфы была перекинута через женское бедро, он вновь заговорил. — Завтра в крепости не будет чужих альф, так что выйдешь погулять, — пробормотал Оливер, погружаясь в сон.

***

Гермиона медленно шла по двору в компании широко улыбающегося Оливера и старалась не обращать внимания на его ладонь, сжимающую её за талию. Открывшаяся перед ней картина была ужасающей — кругом грязь и мусор, двери теплицы сорваны с петель, внутрь она даже не решилась заглянуть. Омег практически не видно, а те, что попадались на глаза, тут же испарялись бесследно, не забывая напоследок кинуть на неё полный презрения взгляд. Кем она был для остальных омег? Избранной, которую выбрал главарь, запер в комнате, вдалеке ото всех, а сейчас вывел на прогулку, как породистую собачку. Кем она был на самом деле? Маленькой хрупкой омежкой, загнанной в угол. Оливер был намного сильнее девушки. Если бы захотел, давно изнасиловал. Но нет, он мучил ещё сильнее. Он знал, как сложно омеге находиться в течку рядом с альфой. Догадывался, что она не выдержит и набросится на него. Но ей было так мучительно страшно терять себя, предавать собственные принципы и мечты, что она всерьёз подумывала накануне течки свести счёты с жизнью. Уж слишком ярким было воспоминание о том, как невинная Джинни стонала под группой альф и требовала продолжения. Гермиона не хотела также. Грязно. Низко. По-животному. Глупо, но ей хотелось любви. Вот только альфы, кажется, совсем не способны на столь сильное чувство. — Я сейчас, малышка, — шепнул Оливер, чмокнув её в висок, когда его позвал один из охранников. Оставшись в одиночестве, Гермиона зябко поёжилась, несмотря на удушающую жару, и решила наведаться в школу. Вряд ли там шли занятия, но почему-то хотелось прикоснуться к прошлой жизни, так по-детски наивно пахнущей мелом и жухлыми фиалками, растущими в горшочках на подоконниках. Не успела она подняться на крыльцо, как дверь распахнулась и на пороге показался всклокоченная Джинни, на ходу застёгивающая штаны. Из-за её плеча выглянул незнакомый Гермионе альфа и, нагло сцапав омегу за задницу, облизнул порозовевшее ушко. — Ещё увидимся, малышка, — промурлыкал он. Проходя мимо Грейнджер, альфа замедлил шаг и усмехнулся. — Ты, что ли, подстилка Оливера? Золотой член выбрала? — мужчина пренебрежительно фыркнул и направился в сторону гаражей. Гермиона проглотила обиду и подняла затравленный взгляд на подругу. Они долгое время молчали, и наконец Гермиона решился первой нарушить тишину. — Ты как? — глупый вопрос. — Трахаюсь на двести лет вперёд, — холодно ответила Джинни. — Прости, я должна была успеть тебя спрятать… — Да какая разница? — бесцеремонно прервала её подруга. — Я жалею только об одном — что ты видела меня тогда. Гермиона шмыгнула носом и подошла к Джинни вплотную, боясь, что их разговор может кто-то услышать. — Давай сбежим? — заглядывая в карие глаза, предложила Грейнджер. — Опять ты за своё? Достала! — неожиданно зло крикнула девушка, грубо толкнув Гермиону в грудь. — Ты, блять, грёбаная мечтательница, живёшь себе с Оливером и горя не знаешь, а нам вагины рвут из-за тебя! Ты хоть понимаешь, как мне херово?! Хотя тебе не понять. Во взгляде Джинни было столько укора, что все слова оправданий застряли в горле, не найдя выхода. Подруга ушла, и, слыша стихающие за спиной шаги, Гермиона подумала, что это навсегда. Только что на их дружбе был поставлен огромный жирный крест. Гермиона знал Джинни слишком хорошо — она её не простит. Поглощённая тяжёлыми мыслями, она зашла в школу и молча шагала по коридору, пока не услышала краем уха тонкие всхлипы и влажные шлепки. Ей бы убежать куда глаза глядят, но она зачем-то толкнула дверь и заглянула в свой класс. Плечистый альфа, гадко ухмыляясь, вгонял член в промежность рыдающей Сары, разложенной прямо на учительском столе. Младшая омега, видимо, почувствовав чужое присутствие, приоткрыла зарёванные глаза и пристально посмотрела на Гермиону. Не выдержав этого пронизывающего насквозь взора, она шагнула вперёд, чтобы сделать хоть что-то, но её неожиданно дёрнули назад, а дверь с грохотом закрыли. — Ты что здесь делаешь? — Глаза Оливера горели от злости. — Никогда больше не выйдешь из комнаты. Поняла?! Но из комнаты пришлось выйти уже через три дня. Дело в том, что Гермиона перестала пахнуть. Вот так, просто. Открыла утром глаза и увидела изумлённо склонившегося надо ней Оливера. Он разве что в подмышки к ней не залез, продолжая принюхиваться. — Гормональный сбой организма, — поведал старенький врач, к которому Оливер притащил Гермиону спустя полчаса. — Гермиона, у тебя ничего не болит? — Голова немного и живот, — немного подумав, признался она. — Течка давно была? — Доктор покосился на вздрогнувшего альфу и принялся что-то фиксировать в потрёпанном журнале. — Недели три назад. — Миона всегда была очень впечатлительной девочкой. Она перенервничала, поэтому потерял запах. Не исключаю, что и течка может задержаться, — осторожно пояснил Оливеру врач. — Что?! — альфа подскочил и хлопнул кулаком по столу, от чего стоявшие на нём побрякушки предательски звякнули. — Старая манда, сделай что-нибудь, а то мои самцы не посмотрят на твой возраст и хорошенько отдерут в зад! \ — Гермионе нужен полный покой и поддержка, — дрогнув, произнесла старуха. — А мне нужна полноценная омега, которая будет замечательно пахнуть и рожать мне детей! Если бы я хотел трахаться с фригидной бетой, то не ехал бы в такую даль! Так что, док, потрудитесь на славу. — Оливер аккуратно поправил воротник белоснежного халата и стряхнул с плеч врача невидимые пылинки. — А ты, Миона, восстанавливай нервишки, иначе я за свои не ручаюсь! Хлопок двери возвестил об уходе альфы, но Гермиона знала, что охранники всё ещё ждут её в коридоре. — Простите, — низко опустив голову, извинился она. — Всё в порядке, малышка, — добро улыбнулась старушка. — Скажи, между вами что-то было? Гермиона смутилась — всё-таки непросто говорить на столь щекотливые темы с человеком, который в детстве делал тебе прививки и лечил от ветрянки. — Не было, — едва слышно признался она. — Знаешь, может и не так всё плохо? Я каждый день зашиваю изнасилованных омежек, а он к тебе даже пальцем не прикоснулся. Держись за Оливера — он хоть и страшный человек, но к тебе что-то чувствует. Гермиона не стала кричать о том, что даже дышать с ним одним воздухом не может, и молча поднялась. Прихватив выписанные ей таблетки, подошла к двери и робко обернулась. — Скажите, а ведь я смогу снова пахнуть? — кусая губу, выдохнула Гермиона. Не то чтобы она хотела вернуть себе запах прямо здесь и сейчас, наоборот — подобная отсрочка была ей только на руку. Но вот глупая надежда, что однажды она встретит своего альфу, не желала покидать девичье сердце. — Конечно, твой запах ещё вернётся к тебе, моя вишнёвая девочка, — сняв очки, устало улыбнулся доктор.

***

Оливер больше не приковывал её наручниками к себе. И на ночь не приходил. Заглядывал раз в пару дней, чтобы обнюхать и снова уйти. Гермиона даже начала опасаться, что он от неё откажется и отдаст на растерзание альфам, но прежде, чем она озвучила эту мысль, Оливер прочитал её по лицу девушки. — В цветнике течных омег мои мальчики на тебя даже не взглянут. Тебя теперь только на помойку выкинуть осталось или в городе на рынке продать. Говорят, из бет получаются неплохие рабы. Не дрожи, котёнок, не сексуальные. — Оливер с усмешкой схватил омегу за подбородок и прищурился. — Вожусь с тобой, как нянька. Надо избавиться прежде, чем остальные альфы меня засмеют! Если он думал, что подобное обращение подразумевает под собой «полный покой и поддержку», то Гермиона давно должна была поправиться и раздвинуть перед ним ноги. Но этого не было. Оливер бесился, она замыкалась в себе. Время шло. Запах не возвращался.

***

Когда однажды утром Оливер ураганом ворвался в комнату и за ногу стащил её с кровати, Гермиона сперва решила, что началось землетрясение, но затем открыла глаза; и лучше бы их крепость рухнула в расщелину, чем она вновь получила возможность увидеть эти злые глаза. — Одевайся, — рявкнул альфа. — Куда ты… меня? — она замялась, не спеша выполнять приказ. — Я сказал, чтобы ты оделась, — прошипел Оливер, опустившись на стул. Гермиона послушно натянула на себя брюки и рубашку, немного смущаясь пристального взгляда. Когда мужчина подошёл ко девушке, та вздрогнула и отвернулась, но он обхватил её за щёки и поцеловал — напористее, чем обычно. Когда она привычно не раскрыла губы, он залепил ей резкую пощёчину и, грубо схватив за руку, выволок в коридор. Не заботясь о том, что Гермиона может упасть с лестницы, Оливер вытащил её на улицу и направился к джипу, внутри которого уже сидели двое альф и Сара. Брюнет, гневно сопя, затолкал девушку на заднее сиденье к младшей омежке и села рядом. — Поехали, — скомандовал он. Когда ворота крепости распахнулись, Гермиона невольно задрожала и вцепилась в холодную ладонь Сары. Девочка на удивление выглядела спокойной и отрешённой. — Куда мы едем? — шепнула Грейнджер, испуганно глядя на Оливера. Она не могла усидеть на месте и нервно крутилась. Слишком многое было для неё впервые: ехать на автомобиле, покидать «Райский оазис», видеть его со стороны, а не смотреть на мир с уютной крыши. Кто знает, какой мир за пределами крепости? Лучше? Хуже? Хотя куда уж… — Не крутись! — процедил Оливер. Она зажмурилась и принялась считать до восьми, чтобы хоть немного успокоиться. Почему-то ей казалось, что ещё немного — и песок разверзнется под колёсами, и ухнут они прямиком в Преисподнюю. Но ничего не происходило — мотор всё так же успокаивающе урчал, а в салоне царила духота. — Воды дай, — обратился Оливер к альфе, сидящему впереди. Гермиона с трудом сглотнула, косясь на прозрачную жидкость, плещущуюся в бутылке, и почувствовала слепящую жажду. Брюнет же, будто наслаждаясь её состоянием, пил нарочито медленно и небрежно — капля живительной влаги медленно стекала по его шее. — Сара, хочешь водички? — Оливер перегнулся через Гермиону и протянул бутылку оживившейся омеге. — Спасибо. — Девочка поспешно присосалась к горлышку, оставив лишь немного на дне. — Отдай сюда, — прошипел альфа, когда бутылка оказалась в руках Грейнджер. — Фригидным сучкам пить не положено! Охранники мерзко заржали. Даже Сара улыбнулась как-то презрительно, чувствуя своё превосходство — от неё, не смотря на многочисленные засосы и царапины, по-прежнему дурманяще пахло шоколадом. — И чего ты с ней возишься? — спросил тот, что сидел за рулём. — Она смазливая, не спорю. Но в омеге главное не красота, а задница! Альфы снова заржали, а Оливер криво усмехнулся. — За Сару мы выручим много денег. Она очень старательная малышка. Могла бы многому тебя научить, — прошептал он Гермионе на ухо. Она нервно отстранилась и обернулась — тёмное пятно крепости скрылось за барханом. Куда они увозят меня из дома? Что ждёт меня впереди? — Меня ты тоже продашь? — спросила Гермиона, сложив ладони на коленях. — Кому ты нужна! — процедил альфа, отвернувшись к окну. Дальше они ехали молча. Джип изредка подпрыгивал, пробираясь сквозь бесконечные пески, температура в салоне поднималась, а Гермиона думала лишь о том, как сильно хочет пить. Вот только гордость не позволяла сказать об этом Оливеру. — Чёрт, эта омежка так охуенно пахнет. Может оприходуем её перед продажей? — Водитель покосился на Оливера и тяжело сглотнул. — Ну, товар же надо проверять на качество, — вставил второй альфа. — Может, и бета твоя чему научится! Заржать типы не решились, тем более главный согласно кивнул головой. Джип моментально остановился, не доехав до спасительной тени сотню метров. Сара принялась безропотно расстёгивать рубашку, а Гермиона неловко покосилась на Оливера. — Подожди снаружи, — открывая дверцу, бросил он. Двигаться альфа и не думал, даже не смотря на красноречивый взгляд Гермионы. В салоне, наравне с жарой, теперь разрастался запах похоти, и тошнота моментально подступила к горлу. Стараясь не касаться Оливера, она перекинула через него ногу и уже хотела вывалиться из джипа, как его ладони грубо смяли её задницу и с силой прижали к внушительному стояку. — Пусти, — задрожав, взмолился Гермиона. Глаза альфы потемнели, и он грубо вытолкнул её на песок, захлопнув дверцу. От соприкосновения с обжигающими песчинками, она подскочила, будто уж, и потёрла обожжённую кожу. Пока с любопытством осматривалась, машина начала равномерно покачиваться, а она поспешила отойти подальше, тем более впереди высились самые настоящие скалы, что раньше были знакомы ей лишь по картинкам. — Красивые! — выдохнула она, слепо шагая в сторону гор. Гермиона жила столько лет в «Райском оазисе» и даже не представляла, что в двух часах езды есть такая красота. Подойдя ближе, изумлённо задрала голову и впервые за долгое время счастливо улыбнулась — здесь было прохладно, а ещё щемяще пустынно. Услышав за спиной короткий щелчок, она удивлённо обернулась и тут же отпрянула, побледнев, — напротив неё стоял высокий мрачный кудрявый мужчина, а в его руке был зажат револьвер. — Ты кто? — подозрительно прищурился тип. — Простите, я не знала, что здесь нельзя гулять, — продолжив пятиться, пролепетала Гермиона. — Гулять? — Некое подобие улыбки промелькнуло на аристократичном лице. — Ты откуда, девушка? — Из крепости. — Она неопределённо махнула рукой и коротко вскрикнула, уткнувшись во что-то тёплое. — Это кто тут такая испуганная? — промурлыкал низкий бас над её ухом. Гермиона уже хотела отпрыгнуть в страхе, как сильные руки крепко обхватили её за талию, не позволив отстраниться. — Омежка? Какая прелесть, — фыркнул незнакомец, а кудрявый, расслабившись, спрятал оружие в кобуру. — У меня нет запаха, — предупредила Грейнджер. — Да ты вообще ущербная, — беззлобно отозвался голос, а руки мягко выпустили её из тисков. Она покачнулась и завалилась вперёд, едва не рухнув под ноги поддержавшего её кудрявого мужчины. — Драко, да она совсем ребёнок, — рассматривая меня, отозвался парень с оружием. — Меня зовут Тео. А тебя? — Гермиона Грейнджер, — нехотя представилась она. — Судя по внешности, ты меня не старше! — Пф, по внешности, — закатив глаза, оскорбился парень. Почесав нос, она осмелилась обернуться и посмотреть на второго альфу, обладателя низкого баса и на удивление сильных рук. Им оказался высокий худой мужчина лет тридцати. Вроде бы, ничего примечательно — короткий ёршик светлых волос, чуть припухлые губы и раскосые серые глаза. Но было в нём что-то особенное. То, чего Гермиона не наблюдала у альф, встретившихся ей до этого. То, чему она пока не могла дать определения. — Ты чья? — улыбаясь, спросил так называемый Драко. — Своя, — растерянно ответил Гермиона. — Ответ неверный! У каждой омежки должен быть свой альфа. — Тео положил руку ей на плечо, но в его прикосновении не было ни капли похоти. — Я… Договорить ей не удалось, так как из-за скалы, за которой они были спрятаны, донеслись гневные крики. — А вот и альфа пожаловал, — усмехнулся Драко, вытащив револьвер из-под запылённой куртки. — Ты уж прости, Гермиона Грейнджер, но разбирайся с ним сама. И впредь далеко гулять не уходи! Эти двое, ступая почти бесшумно, направились в сторону неприметной расщелины, а она испуганно прислушалась к голосу Оливера, звавшего её по имени. Что лучше — знакомое зло или незнакомое, которое, может, и не зло вовсе? Ответ оказался очевиден. — Пожалуйста, возьмите меня с собой! — взмолилась она, бросившись за альфами. Те растерянно остановились и переглянулись между собой. — Это не лучшая идея, малышка, — фыркнул Драко, потянув Тео за рукав. — Ну пожалуйста! — Гермиона вцепилась в куртку брюнета и повисла на нём, отказываясь отпускать. Чутьё подсказывало, что лучше с ним, чем со сволочью Оливером. Драко взял её за руки, пытаясь оторвать от себя, и тут… — Сука, отпусти мою омегу, пока я не прострелил твою тупую башку!