Границы

Хисока лежит на бетонном полу. Вокруг него жужжат мухи, оседая на тело, пахнувшее гнилью. Он пропитан с ног до головы, кровью? Так даже и не скажешь. Он попросту залит темной непонятной жидкостью. И все про него забыли. Все забыли, что Хисока Моро умер на несчастной арене. Он умер, не оставив и следа о себе. Зато он оставил Иллуми, который сейчас подходит к разорванному телу, и смотрит. Смотрит, как из глазниц выкатываются яблоки с уже оранжевыми радужками. Он никогда не видел его «глаза» такими большими, они обычно сохраняли свой обыденный прищур. Прищур, которым Хисока опалял Иллуми, сжигал, не давая выбраться из костра, и вскоре все таки, которым сжег. А сейчас его нет. Нет ни прищура, ни Хисоки. Хисоки нет. Хисока умер. Хисока оставил Иллуми. Словно задыхаясь, Иллуми просыпается и судорожно глотает воздух. В последнее время ему все чаще снится это. Снятся кошмары со смертью Хисоки. И всегда по разному. Он утоплен, застрелен, повешен, казнен, разделан. Все ужасы были собраны в одной голове Золдика. Он и раньше плохо спал, но сейчас еще хуже. Это влияет на его работоспособность, впрочем на которую никто не обращает внимания. Осталась одна чертова неделя до битвы с Люцифером. Мучительно. И Хисока как назло не выходит на контакт. Иллуми писал ему в силу своих возможностей, но лишь получил дурацкое «приглашение», с кучей смайликов, на «шоу» на Небесной арене. Все знают Куроро и все знают, как он опасен. Не то, чтобы Иллуми волновался о Хисоке, он просто хотел, чтобы тот был жив, чтобы его чувства были живы. Он хотел, чтобы его свобода никуда не уходила. И он собирался сделать все, чтобы Моро выжил. Когда они последний раз лежали в крови, на стол, возле уже начавшихся разлагаться трупов, Золдик не мог сделать ничего более абсурдного, кроме как вставить в мозг Хисоке иглу, и приказать: Выживи. Иллуми знал, что клоун точно бы ощутил иглу и вынул бы ее, но он все равно сделал это. И сейчас, он вспоминает это с тихим ужасом, схватившись острыми когтями за угольные волоски, сжимая и больно царапая по коже головы ими. 2 часа. 2 часа до ожидаемой смерти Хисоки. Он не выиграет. Золдик рассуждает фактически, и он понимает, что Хисока будет мертв. Он сходит с ума. Моро – первый человек, который вышел за грань и получил титул выше, чем «никто» или «знакомый». Он перевернул его жизнь, его разум, его сердце. Это больно. Больно понимать, что кто то умрет. Кто то, кто был для тебя всем. 20 минут. Иллуми идет к нему. Он идет прощаться. Волосы резко колышутся при каждом столкновении стальной стопы с бетонным полом. Он напряжен полностью, взгляд направлен только вперед. Он лишь ищет его. Больше ничего не волнует. - Хисока. - Он останавливается прямо перед ним. Тот просто смотрит, все так же суживая глазницы. Моро стоит облокотившись о стену и лишь разглядывает свои ногти. Будто то, что произойдет ничего не значит. Но готов он знатно. Макияж полностью нанесен, брюки четко контрастируют с верхом, также на нем высокие темные каблуки. - Иллуми. Ха, я рад, что ты пришел. - Теперь то он становится ровно, смотря с вызовом. - А ведь однажды и мы так столкнемся. - Если ты еще будешь жив к этому времени. - Иллуми смотрит яростно. Да, конечно он зол на него. Он зол непосредственно потому что он знает что будет. - Не волнуйся. Буду. - Хисока знает к чему может привести этот разговор. Он проговаривает последнее слово сквозь стиснутые зубы. - Или Иллу ты всего лишь приревновал меня к пауку? Боишься, что он сможет так же отыметь меня? Боишься быть вычеркнутым из моей жизни? Брошенным? Не бойся. - Он усмехается, глядя на прямое и жесткое лицо ассасина. О да, он знает что тот чувствует. Но Иллуми ничего не отвечает, он подходит вплотную и резко хватает, за затылочные волосы, клоуна. Тот коротко шипит, но не отстраняется. Он знает, что прическа станет растрепаной, но ему плевать. Он только с азартом наблюдает за диким напором Золдика. И он будто в замедленном действии видит, как тонкие губы распахиваются и, впечатывая в стену, низко произносят: - Ты только мой. - Точно, но сможешь ли ты, милый Иллуми, разделить меня еще и с Люцифером? Ах, на самом деле у меня стояк каждое утро только при мысли о его чудесных способностях. Я не боюсь умереть от него. Я буду только наслаждаться этим. Да, представил как он нехило мне присовывает? - Золдик сильнее тянет ярко-малиновые пряди, будто впрямь наровясь выдрать. Он наклоняется и, несвойственно себе, кусает Моро за губу, он слизывает, начавшуюся течь, кровь и проталкивает язык глубже в рот. Хисока отвечает. Они сплетают языки, слюну, кровь Моро. Они целуются отчаянно, зная, что возможно видятся в последний раз. Глаза у обоих крепко зажмуренные и никто не собирается их раскрывать. Но ассасин оттягивает Хисоку от себя и шепчет на ухо: - Ты умрешь только от моей руки. Я убью тебя, Хисока. - Провокация, как всегда, работает, и Моро сверкает золотистыми глазами, ехидно ухмыляясь и мелко стуча по своему лбу ногтем, прямо там, где находится игла. Иллуми сильнее приоткрывает глаза, но не успевает ничего сказать, как имя Хисоки Моро громко объявляют. Он отстраняется и как ни в чем не бывало, уходит в проход. На площадку выходят два героя сегодняшнего вечера: Хисока и Куроро. Как только их объявляют и они выходят на площадку, начинается напряженное. Их лица совершенно расслаблены, будто они сейчас не будут сражаться, вероятно, на смерть. - Хисока, как видишь, я принял твой вызов, и я предпочту начать не с твоего стиля, а с части его. У меня есть условия, и ты прекрасно знаешь в чем они заключаются. - Либо я, либо ты. - Моро сверкнул лунными глазами и лишь более выпрямился, чем был до этого. - Я не проиграю. - Люцифер кротко ухмыльнулся и открыл книгу. Иллуми моментально напрягся. Все не может происходить так быстро. С чего они начнут? Как? Что произойдет? - панические вопросы стремительно начали заполнять разум ассасина. - Посмотрим. - Хисока ответил такой же ухмылкой. - Для тебя я сделаю исключение и буду использовать только три способности. Так как я и так знаю, что ты мне поведаешь свойства своих, я не буду уступать. - Мне очень интересно. - Золдик был уверен, что Моро предвидел это. Все было спланировано. - Итак. Для начала я буду использовать три способности. Свойство первой заключается в том, что я могу призвать куклу любой формы, внешности, массы. Это будет что - то вроде борцов. - Не будешь сам марать руки? - Хисока вздернул брови. - У каждого свои методы. Верно? - Верно.. - Он проговорил это медленно, растягивая гласные. - Вторая способность в том, что я могу с помощью ладони, прислоняя ее к чему-либо, взорвать так же что-либо. - Это может быть довольно сложно, если ты будешь держать книгу раскрытой. - Для этого следует закладка. - Закладка? - Я думаю я прийду к ней, когда закончу говорить про способности. - Ты прав. - Свойство третьей способности - это клонирование. Я материализую иглу, с помощью которой я могу клонировать что то, для этого будет достаточно воткнуть ее куда-нибудь. - Эти три способности можно балансировать если постараться. Как ты будешь их совмещать? - Для этого и нужна закладка. Когда я ее вставляю между двумя страницами и захлопываю книгу, то эти способности могут совмещаться. То есть например кукла либо сразу расклонируется, либо будет иметь при себе на руках взрывы. Минус закладки в том, что совмещаться можно только способности те, которые находятся на параллельных страницах. Тем самым держа книгу в одной руке я могу использовать сразу две способности, а другой рукой управлять еще одной. - Давай вернемся к первой способности. Ты можешь вызывать только одну куклу? - Да. Тогда я тоже задам вопрос. Банджи гам можно «разрезать» с помощью нен? - Нет, его можно только оттолкнуть. А если на страницах запечатлены двое усилений, как способности, что будет происходить? - Они также смешаются. Такое свойство трудно контролировать. То хацу, которое сильнее принимает на себя свойство другого и поэтому при использовании будет ощущение «двух ударов», будто используется по отдельности две способности, однако это не так. - Впечатляюще… - Хм. Я думаю уже можно демонстрировать . - Наконец то. - Моро сразу встал в позу, которая создает впечатление прыжка. Золдик сразу напрягся. Началось. У Иллуми дрожат колени. Серьезно. Ему, немного, стыдно. Он буквально стоит в коридоре нижнего этажа и смотрит, как Хисоку рвут на части. Битва началась медленно, мучительно, Куроро не торопился, Хисока просто ломился. Золдик, даже сидя на верхнем ряду, чувствовал как искрится аура Моро. Его же, была натянута как струна, он, вероятно, боялся, что это будет отвлекать Хисоку, но это вряд ли было так. Когда армия клонов-убийц, с взрывами на руках начала возрастать и с головой накрывать зрителей, внутри Иллуми что-то щелкнуло. До этого он сидел «смирно», изредка покусывая бледные губы, смотря на то, как отчаянно пытается увернуться и удрать Хисока от многочисленных взрывов. Он неоднократно проскакивал на своей жвачке мимо Золдика, неоднократно бегал от клонов прямо перед ним, но ни разу не посмотрел. Иллуми знал - ему всё равно. Люцифер сливался с зеваками, изредка нападая на Хисоку, что заставляло Золдика чувствовать вихрь внутри себя. Он переживал. Возможно, он никогда раньше не переживал. Его инстинкты позволяли сохранять равнодушие, до того момента, как над ним уже была стая кукол. В тот момент Иллуми видел уже два трупа зрителей, он задумался: «В какую сторону это пойдет? Захватит ли его взрыв?». Когда трупов в, просто, его стороне стало насчитываться где-то тринадцать – его начало потряхивать. Ноги так и хотели помчаться прочь с арены, его плачущие остатки ассасина мели чушь, по типу: убей всех, спаси Хисоку, взорви зал. Ну, это по крайней мере, было не разумно. Когда Иллуми видел подорванные две ладони Моро, его лёгкие перестали дышать. Без рук он никто, он не сможет в полной мере использовать жвачку. К тому моменту где то одна четвертая, или уже одна третья зала были мертвы, а Золдику еле удавалось уворачиваться. Сердце забилось сильнее, и он практически не мог контролировать нарастающий спазм и желание уйти подальше от угрозы. Нога Хисоки была оторвана. Иллуми еле еле дышал, аура рвалась наружу, а под его ногами лежали толпы мертвых. Он не видел Люцифера, он стоял в углу, зажавшись. Ему было плохо, он чувствовал как был плох Хисока. Его аура была такая бешеная, но такая прерывистая. Золдик громко дышал, ему нужно было уйти хотя бы на благо себе. Когда Хисоку не было видно в толпе, Иллуми уже не помнил как оказался в этом коридоре. Из телефона звучали то поддерживающие, то отчаянные крики. Камеры арены не успевали за сильным дуэтом, сердце Иллуми не успевало считать удары. Хисоку взорвали. Золдик мчался. Он мчался в эту гребаную комнату где лежал его труп. Он не чувствовал ауру Хисоки, кольцо на пальце ныло до ужаса. Оно сжимало палец, тот становился красным, опухшим. Кошмар стал явью. Золдик не мог поверить, к его горлу подкатила тошнота. Тошнота от самонадеянности Моро, клоун обещал выжить - и где? Где его сладкие напевания, по типу: «Ну, Иллу, что я говорил? Кто оказался большим папочкой?» Золдик не хотел думать, ему было плохо. Их души были соединены, от него буквально отняли частичку. Частичку его отдушины, свободы, часть его сердца. Иллуми зашел в проклятую подсобку, у него закружилась голова, а ноги стали ватными, кольцо сделало палец уже синим. На него смотрели два члена редана: Мачи и Шалнарк. Что они вообще тут делают? Золдику захотелось пронзить их череп иглами, ему хотелось прикончить Хисоку еще раз, самому, черт возьми. Его руки дрожали, он вообще весь дрожал, он в первый раз в панике. Сердце сжимается как бешеное, аура почти наполнила комнату, он видит как кривятся лица двух пауков. Он подходит к проклятой койке и видит отброса. У Хисоки разорвано лицо, рука лежит на груди, а на руке кольцо. Иллуми видит это и сжимает койку, до того, что какая то деталь скомканная падает на пол. Его голова висит, волосы закрыли часть Хисоки, Иллуми просто рвет изнутри, так будто демоны царапают его тело изнутри. Ему блядски хочется кричать, глаза раскрыты полностью, они красные. Кажется, Золдик плачет. Он не знает, что происходит, он пугается собственной реакции. Холодные руки трут бледное лицо, но слезы не останавливаются, Иллуми ничего не понимает. Он не понимает, правда ли Моро умер или это очередной его кошмар. Он надеется, что ему это снится. Кольцо на Хисоке горит, как и на Золдике, Иллуми просто раздавлен. Всё вокруг становится для него ненастоящим, таким неестественным, не красочным, будто, со смертью Хисоки, все цвета в мире выключились. – Почему твое кольцо еще на месте? – Почему то, Иллуми кажется, что Шалнарк что-то сказал. Или это не галлюцинация? – Ты что-то знаешь? Что с ним должно произойти? – Золдик взбешен. Его жажда крови начинает всё больше подыматься. Он не может контролировать себя, ему так хочется кого то убить, так сильно, что он уже готов убить себя. Длинная игла подставлена к горлу блондина, Иллуми очень чувствителен, он знает как напряжены они вдвоем. – Эй, эй. – Он поднимает руки, якобы по-доброму. – Нобунага заключал контракт с Увогином, со смертью второго кольцо разбилось на части. Я просто знаю это, так как от твоего исходит аура. – Что это значит? – Рука Золдика напрягается, появляются вены, он не контролирует свои когти. Иллуми молит всех. – Не знаю, что именно, но по моему я что-то чувствую от этого горелого. – Мачи подает голос, Золдик сразу разворачивается. Он чувствует это. Он дышит резко, пульс завышен насколько это вообще возможно. Иллуми уже не чувствует долбаного пальца, Хисока не шевелится, но Золдик знает. Он чувствует, как аура Хисоки проникает под него, залазит в самую кровь, в жилы, соединяется с ним. Золдик будто наполняется ею. На его лице появляется безумный оскал, он готов смеяться, при этом заливисто плача. Голова так болит, что он не соображает. Глаза Хисоки открываются. Золдик выдыхает рыча, он рвет наполовину матрац, на котором лежит (мертвый?) Моро. От Иллуми идет сама смерть. Он смотрит дырами в эти, немного глупые от пробуждения, глаза, и пытается гипнотизировать. – Я жив? – Хисока хрипит, слова почти не понятны. – Видимо да. – Мачи говорит. – Уродец. Ты обещал, что ты только мой, что умрешь только от моей руки. Ну и где?! Где твои обещания? – Иллуми срывается, аура наполняет всю комнату, он видит тэн пауков, он кричит на полудохлого Моро и чуть ли не гавкает. Ему хочется вырвать его сердце. Чтобы больше не зазнавался, чтобы знал место. – Ти..Тише.. – Хисока по прежнему хрипит, его сдавливает нэн Иллуми, но тот не может успокоится. Его волосы поднялись, он наклонен над Хисокой, глаза бешеные. Золдику надо успокоиться, ему нужно собраться.. собраться.. В ушах шум, единственное что ассасин понимает, так это руку Шилнарка на своем плече. – Ты убьешь нэном нас всех, если так продолжишь, беда пойдет за тобой, нам всё равно нужны ответы от Хисоки. – Золдик не выдерживает. Он со всей силы пихает блондина в стену, та ломается и он слышит как так же ломаются ребра паука. Иллуми улавливает тяжелый вдох Мачи. Ему стало немного легче, от чего он точно приходит в себя – кашляющий Хисока, тот даже не смог защититься. Жалкий. – Видимо, мой аура защитила меня… – Он говорит шепотом, не смотря ни на кого. – В первый раз такое вижу, как, если ты был мертв. – Камачин уперлась взглядом на Моро, Золдик замечает как двигаются его мышцы губ, клоун хочет устроить шоу улыбашек. – Возможно, этим помогла аура Луми, он ведь привязан ко мне, не так ли? И конечно, игла. – Да. Игла. Золдик замечал, что во время битвы, когда Хисока явно выматывался, за него всё делали его собственные конечности. Он был в моментах не подвластен этому. Иглы работали, его тело пыталось выжить. – Контракт как то сохраняет жизнь? – Разве что повышает удачу. – Клоун вскочил на ноги, одна рука с кольцом уже по всей видимости была покрыта его «второй кожей». – Иллу, не хочешь вытащить свой подарочек? – Хисока впервые смотрит на него. И да, они вдвоем разозлены. – Сам это сделай, ты знаешь когда и перед чем. – Они знают, что они хотят, и Хисока добросовестно знает, когда он вытащит иглу.