Лорд Малфой

Каждый день Гермионы Грейнджер, дочери виконта Грейнджера, был строго расписан и начинался одинаково. Она просыпалась от тихого скрипа дубовой двери, когда её горничная входила в комнату, чтобы раздвинуть тяжёлые шторы и впустить в комнату лучи утреннего солнца. Поднимаясь с кровати, Гермиона надевала шёлковые тапочки и позволяла облачить себя в мягкую струящуюся рубашку. Ей подавали мыло с ароматом чёрного перца и нероли, и она умывала лицо и руки прохладной водой из изящного фарфорового тазика. Затем переодевалась снова, на этот раз — в простое дневное платье из хлопка со скромной кружевной отделкой, а после отправлялась в обеденный зал. Завтрак с её родителями обычно был лишён всяких формальностей. Виконт и виконтесса Грейнджер предпочитали искренность с нотками озорства претенциозным разговорам о погоде и политике, вместо которых семья без тени стеснения обсуждала последние сплетни высшего общества и посмеивалась над чтением светских хроник. После завтрака следовали занятия под бдительным присмотром гувернантки. Литература, история, география, музыка, языки — всё для совершенного образования и достойного замужества. Вышивание, рисование или игра на фортепиано занимали Гермиону во второй половине дня. И хотя Грейнджер искренне увлекалась наукой и творчеством, она не могла не отметить иронии: девушки никогда не получали образование в глобально важных целях. Всё, что преследовала её ежедневная учёба, — поддержка конкурентоспособности в поисках партии. География — чтобы соблазнить подходящего мужа, смеялась про себя Гермиона, музыка — чтобы затем его развлекать. Так или иначе, усилия её гувернантки постепенно теряли свой первоначальный смысл, поскольку Гермиона Грейнджер оказалась в ловушке мира строгих социальных ожиданий и браков по договорённости: несколько месяцев назад она была обещана некому герцогу, который вот-вот должен вернуться в Англию после пяти лет путешествий. Несмотря на волнение от предстоящего сезона, Гермиона жаждала нечто большего, чем жизнь истинной леди. И в то время как её семья радовалась перспективе выгодной партии, Грейнджер испытывала нервозность. Её бунтарская натура вступала в противоречие с навязанными ограничениями: она жаждала свободы, желала ощутить вкус жизни за пределами общества, в котором родилась, но боялась, что будущий муж не разделит её стремлений. Гермиона подвергала сомнению множество правил и принципов, которые управляли её миром, но, как дочери знаменитого виконта, ей было попросту суждено заключить стратегический брак, обеспечивающий положение и богатство её семье. До встречи с герцогом, однако, у неё ещё оставалось время насладиться своей свободой, и близящийся вечер она планировала замечательно провести на грандиозном приёме. Это был первый бал сезона, который устраивала леди Джоанна Гилберт, близкая подруга виконтессы Грейнджер. Как единственная дочь виконта, Гермиона была обязана выглядеть безупречно. Пока горничная расчёсывала и укладывала её волосы в замысловатую причёску, вплетая нежные ленты и украшая их цветами, Грейнджер слегка припудрила щёки и придала губам мягкий розовый оттенок. Платье для торжества доставили вечером накануне: изумрудный шёлк, приталенный лиф с вышивкой и глубоким вырезом, ниспадающая каскадом юбка, украшенная кружевом, короткие пышные рукава. Разглядывая своё отражение в зеркале, Гермиона с трепетом провела руками вдоль платья. Прихватив атласные перчатки в тон к тёмно-зелёному корсету и веер, она поспешила к родителям и, с часто бьющимся сердцем и волнением, струящимся по венам, заняла своё место в экипаже. Когда по прибытии лакеи растворили дверцы кареты, а отец Гермионы протянул дочери руку, её сердце замерло в предвкушении. Торжество начинается.