Долг совести

      «Он точно увидит новый мир, без Империи», — последние слова, которые хоть как-то связывали Коляду с его прошлой жизнью. Щербакова произнесла эти слова с полной уверенностью, что скоро всему, что связано с Империей, придет конец. Миша тоскливо улыбается, усаживаясь в истребитель.              Спустя несколько месяцев после битвы на Явине, где повстанческие силы впервые нанесли серьезный урон Империи, а звезда смерти была уничтожена, Вейдер организовал ряд карательных операций во многих частях галактики. Не обошло это мероприятие стороной и Мандалор. Его фактически стерли с лица вселенной. Жизнь там была невозможна.              Там то парень потерял вновь свою семью. Поэтому, сумев выжить, он без колебаний вступил в ряды повстанцев, которые решили во, чтобы то не стало уничтожить Империю, вернуть Республику. Еще он очень хотел вернуть свою семью. Дашу и ребенка уже не получится спасти. Мертвые однажды — мертвые навсегда.              Империя постепенно трещала по швам, но его ребенок так и не увидел мир без Империи.              — Обманула, Аня, — Коляда вылетел из ангара республиканского крейсера, дабы дать бой имперским пилотам, — Империя всегда врет.                     ***              Блуждая по Юланту на протяжении нескольких часов, девушки уже готовы были сдаться. Одни жители вроде бы как понимали о ком речь, но не знали, где она живет. Вторые вовсе ничего не знали. Третьи только от одного упоминания некой девушки в плаще, прятались за дверью.              — Что она такого с ними сделала, что некоторые аж шарахаются, — задумчиво протянула Саша, шагая к следующему дворику. Впереди еще три таких участка земли, но чем дальше, тем меньше надежда.       — Может, они думают, что мы про Загитову спрашивали?       — Лейтенантша нас кинула бы на одной планете с Загитовой? Мне кажется, что даже для нее это чересчур жестоко, — Трусова тянет улыбку, щурясь, — Что в ней такого?       — Ммм? — охотница с непониманием посмотрела на коллегу, — Ты о чем?       — Женька бросила свою жену ради Ани, Алена вообще женилась на ней, ты влюблена. Почему все так сходят с ума, когда речь идет о Щербаковой. Даже Загитова на ней двинулась, но тут хотя бы объяснимо.       — Да, ты забыла, что ты меня чуть не убила из-за Ани, — Лиза пожала плечами, — Есть в ней что-то… Не знаю, как объяснить. Будто каждый может найти в ней именно то, чего ему не хватает. Для Медведевой это семья, точнее, здоровая любовь к близкому человеку, для Алены мотивация, для меня… огонь, сила. В ней такая необузданная сила.       — В общем, понятно, вы все немного зависимые. Но, как сказала бы Косторная, зависимость и привязанность — путь во тьму. Будь осторожнее, Лиза. Потерять еще и тебя я бы не хотела.              Туктамышева невольно улыбается, впервые за четыре года услышав от Трусовой что-то доброе в свой адрес, пусть даже в такой манере. В этом была своя прелесть Саши. «Первородная чистота», — так девушка для себя описывала Трусову, проведя с ней несколько месяцев на одном корабле. И какой бы колючей не была Саша, она готова была сражаться с ней плечом к плечу, даже рискуя собой ради Лизы.              — Извините, — Лиза окликнула мужчину, чинившего спидер, — Не могли бы вы нам помочь. Мы кое-кого ищем.       — Я помогаю ремонтом, а не поисками. Всего доброго! — незнакомец отмахнулся, вернувшись к прежнему занятию.       — Ой, смотри Саш, мужская версия тебя, — Туктамышева хихикает, слушая недовольное ворчание, — Не обижайся, рыжик мой.       — Иди ты!              Пока девушки препирались, к тому мужчине подошла девушка, изредка поглядывая на небольшую компанию чужаков. Пару минут переговоров, она подошла ближе, изучая лица.              «Чужаки», — заключила она, улыбнувшись.              — Можем ли чем-то помочь? Ремонт? Модификация? Разбор?       — Поиск человека.       — К нам обычно приходят по другим вопросам, — Даша усмехается, подходя максимально близко. И все же, держит руку на поясе, где под рубашкой находился бластер.       — Не встречали ли вы тут в последние года четыре девушку. Невысокая, стройная. Очень красивая, — Лиза приметив бластер, напряглась, но беседу все же продолжила, улыбаясь также, как и незнакомка.       — Странная такая, — добавила Трусова.       — Странная? — Усачева нахмурилась. Идеальное попадание в описание той, которую она спасла.       — Зовут Анна.       — Не знаю, как ее зовут, но есть одна странная персона здесь. Живет одна в горах, — девушка указала в сторону небольшого утеса, — Почти одна.       — Почти?       — Угу.              ***              Храм, разрушенный временем и войнами, был заполнен непроглядной тьмой. Сначала Анна ощущала дискомфорт, но после привыкла, попытавшись применить силу, чтобы лучше видеть и чувствовать все то, что происходит вокруг. С одной стороны, она чувствует темную энергию, которая буквально витает в воздухе вместо кислорода; с другой же, нет ничего, что могло заинтересовать, приглянуться. Пустота и тьма.              «Ты не ситх, чтобы править тьмой», — Щербакова ощущает легкое головокружение и некое сомнение в собственных возможностях.              — И правда, я же не ситх, — она проходит по узкому коридору дальше, оказываясь в огромном зале. Вокруг гигантские статуи, видимо, древних ситхов, трон, останки существ, которые когда-то здесь оказывались, — Нет, я тьма. Я не принадлежу свету.              Резкая боль в голове сковывает ее движения, почти также, как много лет назад на Акиве, когда Вейдер устанавливал с ней контакт. Только в этот раз боль сильнее в несколько раз. Девушка хочет закричать, но голос ее теряется. Она вновь не может сказать ни слова, издать ни единого звука.              Разрозненные отдаленные голоса приближались, пока не умолкли окончательно. Боль резко отступила.              — Что тебе надо, джедай?       — Я не джедай, — Щербакова пытается встать с колен, чувствуя слабость в конечностях, — Я не джедай.       — Ты — нет, а она — да, — крики от боли, плачь, вопль и прошение о пощаде врываются в ее голову. Она держится на ногах, держа крепко в руках световой меч. Крики не дают сосредоточиться, но Аня чувствует, что в храме кто-то появился. Тьма вокруг стала рассеиваться, вопль стих. Лишь чья-то тень постоянно меняла место, загоняя девушку в угол.       — Я ситх, — кричит Щербакова, вызывая смех у духов древних ситхов.       — Разве? Она — ситх, но не ты.       — Кто она? — Аня опять кричит, — Что ж Вы такие могущественные прячетесь? Выйдите и поговорите со мной!       — Та, чье сознание живет в тебе. Та, кого ты убила. Сейчас мы покажем тебе ситха.              Тень приближается, приобретая человеческую форму. Щербакова не скрывает от себя, что ей страшно, но не отступает. Она должна вернуть Алену, какую бы цену за это не заплатила. Она все еще мечтает однажды бросить все и вдвоем улететь куда-то очень далеко, где не будет и намека на прошлое. Только они, их дом и небольшое хозяйство. Они навсегда выкинут световые мечи, перестанут пользоваться силой.              — Что? — Щербакова опускает световой меч, смотря на человека, — Алена… Ты жива, — она срывается с места, но тут же получает удар силой, — Я так долго тебя искала.       — Это все твоя вина, — Косторная активирует красный меч, направляясь в сторону посетительницы Храма, — Ты сделала это с нами со всеми. Ты забрала мою жизнь и мое сознание! Бросила меня там одну гнить! Ты ничтожество! Ты не ситх, ты жалкое существо, которое должно было умереть. Это ты сделала с нами!       — С вами? — Аня ошарашенно осматривается, видя ближе к центру зала Медведеву, рыдающую над телом Загитовой.       — Я ненавижу тебя, Щербакова, — шипит Медведева, поднимается со своего места и наставляет бластер на девушку, — Ты уничтожила мою жизнь. Ты сломала жизнь Алены. Ты испортила все! Все, что происходит — это твоя вина! Умри!              Косторная и Медведева одновременно направляют оружие на испуганную девушку.              — Аня! Аня!