Соловушка

Сердце колотилось в груди, как ненормальное, быстрое дыхание сушило горло, заставляя то и дело впустую сглатывать. Ощущения были, как на финише после затяжного кросса, но Роман Травин находился сейчас не на дорожке, а на трибуне университетского стадиона. Возле стойки с инвентарем толпились мускулистые метальщики, гогоча о чем-то своем. Их крепкие тела не могли не привлечь внимание, но Роман залипал только на одном из них. Высокий, выше остальных своих соклубников почти на голову, широкий в плечах и спине, с мощными бедрами и красиво бугрящимися мышцами рук, Николай Соловей создавал впечатление этакой скалы, монументальной и несокрушимой. Это был колосс, античный Атлант и скандинавский бог в одном флаконе. Роман тек по нему слюнями и спермой уже второй год — с момента, когда поступил в универ и вошел в местную спортивную команду легкоатлетов-бегунов. Сначала Травин был просто ошеломлен красотой с мощными статями Николая, но старался держаться подальше от молчаливого и какого-то основательного здоровяка. Хотя ростом Романа природа тоже не обидела, но против Коли он сам себе казался веткой лозы рядом с дубом. Поэтому, зная свою сучную натуру и чувствуя острое желание обратить на себя внимание любой ценой, Рома сознательно избегал контакта с объектом своего интереса. Соловей ведь просто на одну ногу наступит, а за вторую потянет — и нет Ромашки. Или просто пришлепнет широченной ладонью, в которой почти терялся семикилограммовый метательный шар. Но чем больше Рома узнавал о Николае, тем сильнее зудело в нем желание прибрать того к рукам. Потому что Соловей оказался совершенно не разбойник! Даже наоборот! Собрав сплетни со всего универа, Рома был ошеломлен их разнообразием, а также тем, что Коля, имея столь пугающую внешность, никак не защищался. Достаточно ведь было пугнуть самых резвых сплетников, чтобы притихли остальные, но… Тщательное изучение характера Николая довольно быстро объяснило все несостыковки в сплетнях. «Тупой качок» оказался довольно умным парнем, пробившимся в десятку рейтинга успеваемости своего факультета. «Спящий медведь» на самом деле скрывал опасение кого-либо зацепить, обидеть. Внутренний и внешний самоконтроль явно стал второй натурой Николая. «Тормознутый Кинг-Конг» на самом деле был вдумчивым, очень стеснительным и слегка закомплексованным парнем, который прятал за тремя стенами свою мягкую и добродушную натуру. Девушки почему-то даже не пытались понять, какое сокровище ходит у них перед носом, но Рома знал пару парней, которые облизывались на крупного самца не хуже самого Романа. Нужно было действовать, но впервые самоуверенный и избалованный легкими победами Травин не знал, с чего начать. Уверенности в том, что Коля вообще ответит на подкат парня не привычным толчком в сторону отметки в 20 метров, а хотя бы спокойным разговором, не было совершенно. Вот и кружил Травин вокруг Соловья, роняя слюну днем и сперму ночью. И ему очень хотелось узнать, как там обстоят дела с последней сплетней, подслушанной от девчонок из группы. Действительно ли у Гулливера в штанах лилипут? Впрочем, Роман не собирался расстраиваться ни подтверждению, ни опровержению этого утверждения. К тому же, Травин был убежденным топом и больше облизывался на задницу Николая, чем на передницу. Друзья и товарищи по клубу, узнав на кого запал Роман, сначала долго ржали, потом сочувствовали, а потом начали устраивать тотализатор. Травину повезло с толерантным окружением, правда, парочке человек пришлось объяснить на их уровне, что гей — это не девчонка с членом, а такой же мужик с яйцами и крепким кулаком. Да и побаивались многие связываться с сыном не последнего в городе человека Григория Травина, поэтому свою ориентацию Рома хоть и не афишировал, но все же не особо скрывал. А сейчас вот вляпался в приключение по имени Николай Соловей… остальные парни, с которыми Роман любил развлечься, померкли на его фоне, потеряли свою сексуальную привлекательность. Да и не только в сексе было дело. Рома впервые за свою жизнь был вынужден признать, что та штука, которую так расписывают в сопливых книжонках и не менее сопливых сериальчиках, все же существует. Потому что Соловья, конечно, хотелось нагнуть и трахнуть, но еще больше хотелось узнать его ближе, сделать своим, защитить от нападок, забросать подарками, окружить вниманием и заботой, чтобы увидеть улыбку, редко появляющуюся на спокойном лице Коли. Коленьки… Услышав впервые, как называют Соловья его одногруппники, Роман сначала не понял, а потом чуть не задохнулся от накатившей вдруг нежности и возбуждения. Да, Соловей был Соловушкой, Николай — Коленькой, свирепый викинг — плюшевым мишуткой в два метра ростом и сто десять кэгэ весом. Столь резкий диссонанс сводил Романа с ума и заставлял потерять покой и сон. Друзья перешли от пассивного наблюдения к активному подзуживанию, но дело все еще стопорилось. — Опять пялишься на Коленьку? — запыхавшийся друг плюхнулся на скамейку и жадно попил воду. — Пялюсь, — не стал отрицать Роман. — Эх, Ромашка, так и зачахнешь от тоски, — покачал головой Серж и потянулся всем телом. — Давай в клубешник завалимся, расслабимся. Но Роман его почти не слышал, напряженно глядя на то, как на специальный круглый постамент выходит Коленька, держа в крепкой ладони запыленный тальком шар. В шортах шевельнулся член еще в тот момент, как Соловей встал в стойку, легко перемещая свое мощное тело. Мышцы четко проступили на его бедрах, спине, шее и руках, когда Коля увел шар в крайнюю точку перед толчком. — А-аа-гг-р! — гулким басом сопроводил свое мощное движение Соловей, крутнувшись на месте с грацией крупного кота, который всегда падает на лапы. — Уууй, — сдавленно проскулил Роман, когда член неприятно уперся в ткань шорт. Серж рядом сочувственно похлопал по плечу, но благоразумно промолчал. Роману удалось немного отвлечься во время тренировки, но, наматывая круги, он то и дело поглядывал в сторону сектора метальщиков. Впрочем, те довольно скоро скрылись в спортзале, позволив Травину сосредоточиться на беге. Уже направляясь в раздевалку, Роман столкнулся с Сержем, который налетел на него и затряс перед лицом полосатым полотнищем чьих-то труселей. — Беги быстрей, там твой Атлант остался без штанов и трусов. Спаси своего Коленьку от позора. Отобрать трусы не удалось, поэтому Роман поспешил в раздевалку, из которой уже вышли метальщики. Он вихрем ворвался в помещение и со всего размаху впечатался в крупное и очень твердое тело. Соловей, а это был он, от неожиданности свалился на пол, едва успев подставить руки. Полотенце слетело с его бедер, но Рома мужественно прикрыл Колины тылы, упав сверху. Впрочем, он сразу же сел на крепких бедрах и с вожделением впился взглядом в упругие полушария. Задница Коленьки оказалась даже лучше, чем виделась в трико, и Рома не удержал ни сорвавшихся слов, ни своих жадных ладоней. — Какие булки! Насладиться сполна желанными полушариями ему помешали соклубники. Пришлось вставать с Коленьки и с напряжением ждать реакции. И она была! Да такая, что Роман едва не кончил от одного вида этого воплощения смущения. За спиной словно выросли крылья, и Рома решительно пошел в наступление. Хотелось выпрыгнуть из себя и намотать пару кругов вокруг экватора, когда Коля согласился сесть к нему в машину. Прячась за слегка пошловатыми намеками, Роман проверял границы, но Коленька даже не сопротивлялся напору. А еще очень удивил, пригласив к себе. Конечно, по наивности и из чувства благодарности, но Роман был на седьмом небе от счастья. А потом выяснилось, что Коленька — чудо чудесное. И желание присвоить себе этого пушистого и невинного плюха стало непреодолимым. Поэтому Роман начал форсировать события, очаровывая и очаровываясь. Стеснительный Коленька хоть и жался-мялся, но все же дался в руки, сводя с ума диссонансом внешнего и внутреннего облика. А член у него оказался не таким и маленьким. Конечно, на фоне крупного тела он выглядел не особо крупным, но Рома даже порадовался. Такой член и сосать удобнее, и не так страшно пустить в тылы, если вдруг что. А соизмеримый с комплекцией Коли «пестик» мог бы сойти за боевую палицу викинга и нанести моральные и физические травмы. Но все это промелькнуло фоном, пока Роман с голодным урчанием вылизывал свое сокровище. А потом вообще перестал думать, сходя с ума от мягкой покорности Коленьки, от его чувственной отзывчивости и искренней реакции на удовольствие. После активного секса Роман прижался к крупному телу и решил познакомиться поближе с душой Коленьки. Ему хотелось вопить от радости и удовольствия, потому что Соловей оказался даже лучше, чем казалось со стороны. И Рома, насладившись, телом, душой, борщом и сырниками Коленьки, торжественно объявил утром, что они теперь встречаются. Соловушка согласно качнул головой, но Рома понимал, что над их отношениями еще работать и работать. Но эта работа Травина не пугала. Наоборот, заставляла улыбаться окружающему миру и смотреть в будущее с оптимизмом. А еще нужно познакомить Коленьку с родителями, показать, что их сын вполне способен быть серьезным и нести ответственность за себя и свою пару. — Алло, Коленька? — не выдержав, Рома набрал своего парня, когда поднялся по ступеням ко входу в универ. — М? — Ты мой Соловушка. Даже через экран телефона Роман чувствовал смущение и смятение Коли, и на душе стало тепло. — Ромашка, — в ухо Ромы влился негромкий, низкий голос, произнесший его детское имя с такой мягкостью, что сердце едва не выпрыгнуло из груди. — Я… Да… Широко улыбаясь, Роман вошел в холл универа и замер на пороге. Его Атлант/Тор/Один опустил руку с зажатым в ней телефоном и улыбнулся в ответ.