Сыновья Кроноса

Паника, паника на земле.

Смертные молятся о тепле...

Свинцово-серые, тяжёлые тучи нависли над волнующимся морем. Огромные чёрные валы волн набегали на каменистый пляж, касались моих тюленьих сапог и сбегали, не в силах забрать свою добычу. Мелкие белые снежинки рассекали небо, разрезая бритвенно-острыми краями все, чего могли коснуться, но они не в состоянии меня ранить. Страшный драккар стоит на чудовищных мостках, готовый вскоре опуститься на воду, которая его не выдержит. Фимбульветтер близко. Я стою у самого края воды, обнимая себя за плечи, будто от холода, но я не мёрзну. Никакой ледяной ад не в состоянии мне навредить. Другое чувство заставляет мою душу - или то, что у меня заменяет её - замереть будто глыбу льда. Всё, что есть вокруг меня, умирает. Сейчас - и раньше. Я не помню этого, но я это знаю. Проклята ли я? Могу ли я вообще существовать? Может, вернее будет уйти? Покинуть пределы этого мира? Я способна на это, но поможет ли этому миру мой поступок? Мой внук стоит дальше, он - почти человек. Слава Норнам, он не знает, кем я ему прихожусь, он не знает, что ледяной холод Хельхейма не в состоянии ему повредить - и это хорошо. Мальчик красив. Светлые волосы рассыпаны по меху полярного волка, что укрывае его крепкие плечи. На поясе - топор, а с другой стороны - диковинка. Меч из далёкой Ладога. Мой внук - достойный воин и торговец. Но сейчас ему принимать нелёгкое решение. Подхожу, обнимаю его за плечи. Размаха моих рук не хватает, но я стараюсь. Лицо внука задумчиво. Он долго размышлял о том, что его тревожит, сегодня же он пошёл на крайние меры. О пришёл за советом ко мне. - Скажи, мудрейшая, что мне делать? - наконец решается Харальд. - Просто отказаться от веры предков? От тебя, от Всеотца? - Мы тоже смертны, - отвечаю ему ласково. - Не сегодня, так позже мы погибнем. Придёт Великая зима... - Но почему мне кажется, что это я несу её за плечами? - кричит. Мне хочется плакать. Мне хочется обнять его, как тогда, когда он был малышом, а я незримо приходила в его дом и гладила по льняным волосам, а он улыбался мне... Нельзя. Сейчас он - мужчина. Муж. Правитель. Он должен сам принять решение. - Зима близко. Ринд уже пришла в Ванахейм и ждёт Одина. Фригг обошла почти весь мир. Ты не в силах изменить ничего. - Я - конунг! Я в силах изгнать этих проповедников! - Изгонишь этих - придут другие. Разве ты не видишь, что эта белая плесень покрывает уже весь мир? Так подчини её сам, а не будь её рабом. Возьми её в свои руки, сделай инструментом. - Не будет ли это последним ногтем? - Какая разница? - улыбаюсь грустно. Мой договор с Норнами не разорвать и уже не отсрочить. Конец близко. Мне пора умирать. Нашему миру пора умирать. - Я сделаю это, - решается парень. - Но не так, как они этого хотят. Я сделаю это по своему, Великая. Вы будете жить. - Не делай того, о чем будешь жалеть, - качаю головой. - Но довольно. Ты слишком замёрз на этом смертельном ветру. Идём, выпьешь горячего мёда! Беру внука под руку и, лишь в последний момент обернувшись, иду, как море покрывается льдом. В моих покоях хорошо, очаг пылает, дрова трещат, на решётке стоит медный ковш с пряным мёдом. Ломти тюленьего мяса и туши жареной трески шкворчат на сковородах. Харальд не отказывается, а я смотрю с радостью. Отхожу все же глаза. Я богиня смерти, как ни как... В дверь стучат. Неожиданно. Никто не мог гулять по моему хозяйству без моего ведома. Но это было раньше. Что ж, пущу гостя незванного. А за дверью не гость, а гостья. Фригг, похудевшая, почерневшая, усталая, со следами слез на лице. Едва не падает. Норны, да от неё едва тень осталась! Неудивительно, что я её просто не заметила! Тётя моя потеряла где-то свой шлем, от ключей на поясе осталось лишь кольцо, рубаха порвана, сапоги из добротной тюленьей кожи стоптаны. Втаскиваю гостью в покои, сажаю на лавку. Понимающий Харальд вскакивает,набирает в ковш воды да ставит на огонь. Крошу в кипяток сухую треску да пою гостью мелкими глотками. Мало помалу розовеет лицо Фригг, приходит в себя мать богов. А значит - скоро заметит она моего внука. Пора ему домой. Да он и сам уходить собрался, умница! Одел шапку меховую и поклонился мне в ноги. - Благодарю за помощь, Всезнающая! Тут я и не удержалась. Совершила ошибку. Обняла я парня и поцеловала в лоб. Когда он ушёл, обернулась и поняла - видела Фригг. Все видела и все поняла. - Спасибо тебе, Хель! - неживым голосом молвила мать богов. - Спасибо, что не дала мне заснуть и проспать смерть моего сына. Спасибо, что заставляешь это видеть. А этот твой? Он тоже умрёт? Сдерживаюсь. Понимаю, как ей нелегко. - Умрёт. Всё умрут. И я умру, и ты. Но я - смирилась. А ты - нет. - Мне все равно, что я умру! - кричит. - Но мой сын! За что? Он должен жить! Ты ведь можешь изменить... - Не могу! - резко обрываю её. - Я не Норна! - А если бы ты стала ею? - голос вкрадчивый, и не очень похож на голос Фригг. - Если бы ты стала Нйорной, ты бы изменила судьбу моего сына? Представь, сколько судеб ты смогла бы изменить... дароватшь своему внуку бессмертие... я знаю множество способов... - Бессмертие? - кричу уже я. - Дура! Бессмертие - это проклятье! Знаешь ли ты, как же на самом деле я хочу умереть!!! Фригг уходит тихо и не прощаясь. Страшный удар сотрясает мои покои. Началось. Будто пьяные, шатаются мостки, и Нагльфар готов сойти на лёд. Харальд принял крещение в далёкой стране франков. Омела лежит в крепкой руке слепого Хёда. Вали держит меч в крепкой руке. Зажмуриваюсь, но даже сквозь закрытые веки вижу, как летит дротик в юную грудь. Как пронзает тонкая ветка кожу, и драгоценный ихор льётся на землю. Смеются Норны. Хохочут. Слезы текут по моим щекам. Все неизменно, все смертно. Встречаю юного гостя. Он - будто в забытьи, едва дойдя до лавки, впадает в глубокий сон. Вытираю платком прекрасное лицо, накрываю его тёплой медвежьей шкурой. Не могу удержаться от соблазна - касаюсь его медовых губ. Улыбка озаряет юное и такое живое лицо. Молодой бог что-то шепчет, но я не успеваю расслышать. Громовой стук в дверь прерывает мои мечты. Трещат мостки, готовые лопнуть в любой миг. Готов драккар. Топчется на пороге Слейпнир, потупил взгляд Хермод. Знает ведь, что все зря. - Здравствуй, Знающая, - приветствует меня божий посланник. Киваю на Бальдра. - Ты за ним? И тут Хермод мня потрясает. Падает бог на оба колена. - Молю, отпусти его, Великая! Не время ему, не время нам, ты же знаешь... От крика просыпается Бальдр, встаёт. - Встань, Хермод. Негоже воину стоять на коленях. - Перед Великой - не грех, - мотает головой гонец. - За твою жизнь... - Возьми! - прерывает друга Бальдр и снимает с пальца кольцо. - Покажи его матери, передай ей... что я люблю её. Мотает головой Хермод, не хочет уходить сам, а я жду. Уже не остановить удар меча. Вновь трясутся покои. Толкаю Хермода, оставляя Драупнир в его руке. - Уходи, - кричу. - Нельзя больше! Посланник богов и сам это понимает. Нагльфар уже скользит по льду. Хёд стоит у моих ворот, а Бальдр вновь сворачивается калачиком под медвежьей шкурой. Прислушиваюсь. Лучше бы я этого не делал! - Через ти дня встречу я тебя, моя Персефона! - шепчет Бальдр. Память настигает меня, память веков и масок. Теперь я вспомнил все - и кричу от муки. Моё тело пылает, плавится, стремится к старой форме. Я вернулся. И я отыщу тебя, моя Персефона. Я преодолел свой страх, я искупил свой грех. Окидывая взглядом мир, пылающий ледяным огнём. Нагльфар вступил в битву, но ряд утлых ладей покинул Асгард, чтобы спасти... чтобы унести вновь от меня Персефону. В этот раз я не отступлю, и не отрину память под маской, душа моя. Смеются Норны...