Наказание 23

Сережа стоял около чужого подъезда рано утром, предвкушая нудный день. Наверняка это ощущение возникло из-за раннего подъема к которому он не привык и на вряд ли привыкнет когда либо. За железной дверью послышались шаги, а после эта самая дверь как на шатких крыльях отправилась в полёт, отскакивая от арматуры сцеплено залитой в бетонную полусферу около подъезда. — С раним утром, козёл! — радостно крича поприветствовал друга Антон. В это время из подъезда не спеша вышел учитель физики, бросая сердитые взгляды то на Антона, то на самого Сергея. Было не понятно чему он был так не рад, или хулиганскому поведению Антона или нарушающему их общее с Антон пространство — Сергею. В любом случае никто не обменивался злыми словами, чтобы не испортить утреннего настроения. — Здравствуйте, — робко проронил Матвиенко. — Здравствуй, — сурово ответил ему учитель. — Арсений Сергеевич не подвезете нас до школы? — кокетливо поинтересовался Антон хлопая глазками, заранее зная ответ. — Пошлите. И все трое погрузились в машину, что так комфортно встречала всех присутствующих своим сумраком из-за тонированных стёкл.

⋘𝑆𝑜𝑚𝑒 𝑡𝑖𝑚𝑒 𝑙𝑎𝑡𝑒𝑟...⋙

Проезжая мимо мирно прожигающих глаз ребят магазинных лавок и совкосвких хрущевок способных хранить в себе столько теплых воспоминаний и чувств от которых становилось тепло на душе и комфортно средь общего городского шума и беспорядка, новообразованая свора рабочих подчиняющихся власти школы — понемногу приближались к месту назначения, предвкушая каждый по своему свой распорядок дня. Через некоторое время на замыленных стеклах заиграли лучи солнца, а после начали виднеться очертания школьного здания и спустя какие-то пару минут они уже умудряются припарковаться под каким-то цветущим деревом. — Так ребятки отстегиваемся и уматываем по своим обязанностям, хотя Тош останься немного, нужно переговорить, — скомандовал учитель. Сергей определенно ощущал себя третим лишним и это было неудивительно, ему всегда приходилось ощущать зрительную или даже физическую неприязнь по отношению к себе со стороны, поэтому он не стал задерживаться, возражать, расспрашивать почему и зачем хотя и так понимал почему и зачем. Он лишь вышел из машины аккуратно закрыв за собой дверь, начиная шаг в сторону школы. — Тош, я конечно не против твоих друзей, но давай такие моменты будут обсуждаться заранее. Я знаешь ли не таксист чтобы возить кого попала, — сказал учитель, обращаясь к Антону. — Вообще-то Серый мой друг которого ты знаешь и это не такая уж и большая просьба от меня, — парировал Антон. — Давай ты не будешь спорить со мной, я все сказал. Нам хорошо вместе, а значит не нужно тащить своих дружков тоже. Я лишь это прошу от тебя, — твердо заявил учитель. — Я тебя услышал, — грубо бросил Антон, выходя из машины и с громким хлопком захлопывая дверь. Арсений наблюдал за всем происходящим с  тревогой. Он видел, как Антон, игнорируя боль, которую причинял учителю, бежал к Сергею. Он видел, как его возлюбленный, которого он считал близким, игнорирует его слова и чувства, не желая замечать, что его действия не только несправедливы, но и причиняют душевную боль.  Внутренний мир Арсения разрывался от противоречий. Он хотел быть рядом с Антоном, но не мог допустить, чтобы этот жесткий эгоизм разрушил их отношения. Арсений чувствовал, что нужно что-то сделать, что-то изменить. Он понимал, что этот конфликт — лишь верхушка айсберга, и в его основе лежат глубокие  эмоциональные проблемы, требующие решения. Он видел Антона не только как мишень для любви, но и человека, нуждающегося в поддержке, но, с другой стороны, не хотел закрывать глаза на его ошибки.  Мысли крутились в его голове, ища правильное решение. Он знал, что нужно быть честным с Антоном, но как сделать это, не повредив их отношения?  Арсений понимал, что в этот момент он должен  быть не просто тем с кем можно переспать, но и является путеводителем, помогающим Антону осознать свои проблемы и изменить свое отношение к нему. Но как он сможет сделать это, не причиняя ему еще большей боли?

⋘𝑆𝑜𝑚𝑒 𝑡𝑖𝑚𝑒 𝑙𝑎𝑡𝑒𝑟...⋙

— Что он тебе сказал? — бестактно поинтересовался Сергей. — Да, ничего такого, слушай, а пошли покурим, пока рабочая рутина на настигла нас, — говорил Антон попутно оттягивая друга в сторону другого входа ворот чтобы быть за территорией школы с другой стороны. — Что? Нет! — начал было возмущаться кареглазый как вдруг неожиданный подзатыльник подсказал, что сопротивления не принимаются, и дымясь от несильной злости побрел вместе с другом. Остановившись около канавы, что проходила вдоль дороги ведущей в посёлок, Антон достал из потрепанной пачки — одну табачную палочку, уложил её меж своих губ и поджег, попутно вдыхая свежий дым, который сразу дал расслабление всему телу и мыслям. — Как ты вообще это куришь? На вкус примерзкое дело так ещё и по здоровью хуёво сказывается, у меня вообще… Хотя не важно, ты же понял меня? — Это не обычные сигареты, и разумеется не каждый будет к ним готов, особенно не зная в чём их секрет. Хотя кто-то довольно настойчиво утверждал, что никогда не рискнет попробовать эту гадость. Не подскажешь, как его звали? — Ой… блять… Короче, да, я попробовал, но я не об этом и в смысле это не просто сигареты? — Это самокрутки с шишками. Кстати очень помогает терпеть вас всех, — проговорил Антон выдыхая облако дыма. — Что! — изумленно выпалил Сергей. — Антон! Ты что, с ума сошел!? Антон лишь усмехнулся и пожал плечами. — Всё не так просто, как ты думаешь. Это помогает мне справиться с жизненными стрессами, снять напряжение и насладиться моментом. Ты же сам видишь, как я расслаблен и спокоен. Сережа кивнул Антону, но его недоумение и беспокойство не рассеялись. Он понимал, что каждый волен выбирать свой путь, но не мог принять решение Антона употреблять наркотики, даже под предлогом «самолечения». Антон продолжал: — Главное, что это моя личная жизнь, мои решения и мои проблемы, — проповедовал философией Антон. — Я сам знаю, что делаю, и я готов принять последствия своих действий, к тому же я знаю меру. Сережа молча смотрел на Антона, по прежнему осознавая, что каждый человек выбирает свой путь и ответственен за свои поступки, но Антон одно из исключений, хотя бы потому что он дорог ему. — Слушай, давай завязывай с этой хуйней, — выпалил Матвиенко, не в силах больше сдерживать свои чувства. — Не веди себя как глупый ребенок, который хочет быть не таким как все и познать эту жизнь с самых низов. Его слова прозвучали резко, но были продиктованы искренней заботой. Сережа не мог мириться с тем, что Антон, которого он всегда считал умным и здравомыслящим, запускает себя, вступая на опасный путь, полный разрушения. Он понимал, что Антон, возможно, не воспринимает его слова всерьез, особенно в момент, когда чувствует себя в плену своей зависимости, но он просто не мог молчать. — Ты же сам знаешь, куда это ведет, — продолжил Сережа. — Ты теряешь себя, теряешь контроль, теряешь людей, которые тебя любят. Тебе нужна помощь, Антон. Пожалуйста, не отказывайся от нее. В его голосе звучала безусловная любовь и отчаяние. Сережа не хотел терять своего друга. В этот момент Антон взглянул на Сережу с болью и нежностью, но сразу же отвёл глаза в сторону. Он видел в Серёженых глазах не просто своего друга, а искреннюю заботу и беспокойство, вместо упреков и преувеличение опасности. Он понял, что Сережа не пытается его унизить или обвинить, он просто пытается его спасти.  Антон не мог ответить в этот момент. Он смекал, что Сережа был прав. Он уже не контролирует ситуацию. Он уже потерял себя в бездне зависимости благодаря которой сбегал от нелепости своего бытия и всего пиздеца, что с ним творится. Он уже не может остановиться сам. Ему нужна помощь. — Я понимаю, Серый, — прошептал Антон. — Я хочу измениться. Но я не знаю как не нуждаться в этом успокоении. Я не могу один. Сережа упер свой взгляд в глаза Антона, не понимая его общности в плане: «Один». Он хотел бы добраться до истины, но он буквально сгорал внутри. — Отдай мне их, — раскрыв ладонь приказал Матвиенко. Антон также бросил взгляд на ждущие глаза напротив и погрузился в них. Немного потупив он уложил сигареты в чужие ладони попутно запустив обе руки в карманы джинс, доставая от туда зажигалку. В этот момент со стороны послышались чье-то стремительные шаги, обернувшись Сережа заметил подступающего к ним директора. Не успев осознать всей серьезности предстоящего вынеса мозга, Сережа лишь остался молчать когда в его адрес полетели новые обвинения. — Ты снова взялся за это!  Антон напрягся и сосредоточился на словах директора, пытаясь понять, в чем же дело. Он смекал, что это была его ошибка, но он не мог позволить себе сдаться с поличным — сразу. Антон смотрел на друга с некоторым беспокойством, но не произносил ни слова, предпочитая оставаться на заднем плане. — Это не то о чем вы подумали! — начал оправдываться Сережа. — А я вижу совсем иную картину. Значит ты врал с самого начала? Я правильно тебя понял? — директор продолжал давить. — Нет, я не… — оборвался на полуслове ученик. — Всё! Я не хочу ничего слышать, отдай мне все это и иди в школу, у вас там дел невпроворот. Ишь, нашлись тут самые умные и взрослые не по годам! — плевался ядом директор. Сережа молчал, чувствуя тяжесть обвинений, которые летели в его сторону. Слова директора звучали как удары по его самолюбию, и он чувствовал, как в нем кипит гнев. Но он сдержал себя, не желая агрессии и конфликта. Директор подошел ближе к ним и взглянул на обоих. Его глаза были полны строгости и недовольства. Он повторил свой приказ, требуя от Сережи отдать сигареты. Матвиенко, подавленный и разочарованный, медленно отдал пачку сигарет. Директор взял ее, уставившись на Сережу со злостью как бы говоря: «Ну и что ты тут встал!?» Сережа всё также молча повернулся и отправился в сторону школы, чувствуя горечь поражения и разочарования. — А ты что как дятел смотришь на меня? Быстро в школу или ты какое-то исключение? — без остановки возмущался директор. — Это мои сигареты и Серый наоборот хотел чтобы я перестал этим заниматься. — Да, да. Только не надо за своего дружка тут впрягаться! Вы совсем не такие несчастные какими кажетесь. — Что же вас так изводит, что уже всякое спокойствие вашего тона покинуло вас? Что много власти над Серёгой поимели чтобы так себя вести? Вы просто скажите много планов у вас на него?  — Рот свой закрыл, – прорычал директор, не желая больше слушать ученика. — Просто делай как я сказал. Иди в школу! Было очевидно, что данные слова напугали и еще сильнее разозлили директора, и Антон, сжав кулаки, сдерживал свой гнев. Ему хотелось закричать, сказать директору все, что он думает, но он знал, что это только усугубит ситуацию, поэтому сделав глубокий вздох продолжил сдержанным тоном: — Серый просто хотел помочь мне.  — Помочь? — усмехнулся директор. — Как мило! Ты же понимаешь, что ты заводишь себя в тупик?  Антон не ответил, он просто смотрел на директора, стараясь прочитать в его глазах хоть проблеск понимания. Но директор был слеп, он не видел правду, он не хотел ее видеть.  — Вам кажется, что я защищаю Сережу, а на самом деле я защищаю себя. Потому что я не хочу потерять его, я не хочу потерять друга. Неужели вам так плевать на его чувства? Директор, будто очнувшись от своих мыслей, посмотрел на Антона с недоверием.  — Ты что, серьезно? — сарказм прозвучал в его голосе. — Ты думаешь, что я не понимаю твоих игр? Ты просто хочешь, чтобы тебя не наказали. Антон глубоко вздохнул, он чувствовал себя бессильным. По его лицу читалось отвращение к директору от его неудачной актерской игры быть главнее в этом споре, но ему это очевидно не удалось и осознав это директор все таки смягчился. — Знаешь, я тебя понимаю, Антон, но и ты должен понимать, что у нас есть правила, и я обязан их выполнять. Твои слова ничего не значат. Доказательств нет, а слухи — это не доказательства. Сердце Антона сжалось. Он знал, что директор прав. Но разве не было никакого другого выхода, кроме как обвинить его друга? Разве нельзя было попытаться поговорить, понять причину Серёжиных поступков? Антон понял, что в этой игре ставками являются его собственные отношения с директором, а также будущее Серёжи. — Все я понимаю получше вас, — бросил Антон толкая директора в плечо уходя в сторону школы показывая тем самым, что разговор окончен.

⋘𝑆𝑜𝑚𝑒 𝑡𝑖𝑚𝑒 𝑙𝑎𝑡𝑒𝑟...⋙

Мальчишки уже во всю орудовали лентайками в кабинете химии на третем этаже. Каждый думал о своем, точнее думал об одном, но с разной тяжестью злости. Их лица были полны негодования, мысли — взрывоопасной смесью подростковой ярости и бессилия. Каждый из них по-своему боролся с несправедливостью мира взрослых, которые, как им казалось, попирали их права и игнорировали их желания. Антон, вспыльчивый и импульсивный, бурчал про свою ничтожную значимость в глазах взрослых и непомерные требования, которые они предъявляли к нему. Сережа, более задумчивый и осторожный, не переставая повторял о тупости аргументов взрослых и их несправедливом превосходстве. Он чувствовал себя игрушкой в руках взрослых, чье мнение и желания ему приходилось беспрекословно выполнять. В разгар этой перепалки, Антон, словно очнувшись от дремоты, вспомнил о плане, который он когда-то предложил Сереже. — Помнишь, я предлагал напакостить в кабинете завучей? — спросил он сверкающими глазами. Сережа, чье лицо, как и обычно, было выражением тревоги, замялся. — Вроде, припоминаю, — пробормотал он, с опаской глядя на своего друга. — Ну может тогда воспроизведем эту затею в действие? — с энтузиазмом предложил Антон, словно предвкушая приключения. Сережа, отвечая на восторженный взгляд Антона, попытался отговорить его. — Я не думаю, что это хорошая идея, — отводя глаза в сторону отнекивался Сережа, — нам и так влитает по самое не хочу. — Ты чо, трус? — бросил Антон, не обращая внимания на предупреждения Сережи. — Ну и пускай базлатят! Хотя бы за дело будем наказаны, — с полной уверенностью в своих словах говорил Шаст. Сережа, в душе которого бушевала борьба между желанием оказаться правым и страхом перед последствиями, погрузился в долгие размышления. Он взвешивал все "за" и "против", и в результате, с тревогой, которая была ему свойственна, пришел к неутешительному выводу: — Блять, — выдохнул он, как бы признавая поражение. — Давай! В его голосе уже не было сомнений, только готовность пойти на риск. Он понимал, что их не ждет ничего хорошего, но в этот момент ему казалось, что это единственный способ дать отпор несправедливости, которая окружала их. Их поступки, по сути, были криком души, протестом против бесправного положения, в котором они оказались.

⋘𝑆𝑜𝑚𝑒 𝑡𝑖𝑚𝑒 𝑙𝑎𝑡𝑒𝑟...⋙

Антон, как опытный разведчик, осторожно выглядывал из-за угла длинного школьного коридора. Его взгляд был сосредоточен на пустом проходе, где он, словно хищник, оценивал обстановку. В его руке шуршал тяжелый пакет, переполненный мусором. Рядом стоял его друг, Сергей, который также крепко сжимал в руках другой, такой же огромный черный пакет. Убедившись что никого нет, они быстрыми перебежками оказалось около кабинета завучей где чаще всего встречались учителя и директор, а также хранились огромные кипы различных папок и документов. На разведку был отправлен Матвиенко так как он очень боялся быть застигнутым за столь коварным делом поэтому не менее смелый Антон — согласился, сам, заняться грязным делом. В его душе, подобно бушующему вулкану, копились эмоции, и он был готов выплеснуть их в этом безумном поступке. Страх? Его не было.  — Никого нет, заноси, — шёпатом скомандовал кареглазый, крутя головой по сторонам высматривая наличие всевозможной угрозы. Шастун, которому ранее был отдан второй пакет — переваливаясь с ноги на ногу, словно неуклюжий пингвин, под тяжестью двух мешков, ворвался в кабинет, где без церемонно бросил мешки которые упав опрокинули немного содержимого, пока в это время, Антон, вытирал испарину пота, что каплями скатывалась с его лица. Озарив комнату громким выдыхом усталости, Антон принялся склонятся над пакетами чтобы ухватится за их низ дабы разом опрокинуть все содержимое на пол, пока в этот самый момент, Сергей, нервно поглядывающий то на кабинет, то на коридор, почувствовал, как его сердце ушло в пятки. Он увидел директора. Пронзив возню Антона и тишину коридоров громким чихом который свидетельствовал, что опасность поблизости, Сережа направился в сторону идущего к нему директора как бы делая вид, что проходит мимо. — Сереж, чего ты тут? — поинтересовался директор, его голос был спокойным, но в нём чувствовалась угроза. От его слов по телу Сергея пробежала волна мурашек. — Да ничего, сейчас домой пойду, прос... — Сергей замялся, не зная, что сказать.  Директор, скрестив руки на груди, внимательно наблюдал за Сергеем. Он знал, что что-то не так.  — Не спеши, — директор медленно, словно хищник, приблизился к Сергею. — Просто… Я в столовую шёл, цветы полить, и… и всё! — находу выдумав сказал Матвиенко. — Ясно, — отводя взгляд куда-то ниже и заводя руки за спину протяжно произнёс директор. Между ними повисла тяжёлая тишина которую Сережа не знал как прервать. Ему не давала гордость первым начать диалог чтобы отвлечь директора, но он и не мог допустить того чтобы тот все узнал, от чего стоял как идиот с надеждой, что директор разрешит молчание. — Слушай, может тогда вместе польём цветы? — робко обронил директор, неловко приглашая на разговор. И Серёжа сразу зажёгся, но не от факта, что директор первый идёт на примирение, а от того что он смог отвезти подозрения от созданной им и его другом пакости. — Да, давайте. В тишине старого школьного здания, где время словно застыло, раздавалось только шорканье шагов, поднимающихся по пролету между вторым и третьим этажом. Внезапно, на фоне этой спокойной обстановки, появилась фигура Арсения Сергеевич, чьё лицо было омрачено тревожной сложностью бровей, они словно две хмурых черты, выражали явное беспокойство, будто он столкнулся с чем-то, что выбило его из колеи. Он выглядел озабоченным, его взгляд был рассеян, как будто в поисках чего-то потерянного. В этот момент он заметил Сережу, стоявшего у подножия лестницы. Внезапно, как будто вспомнив что-то важное, Арсений Сергеевич оживился, его глаза расширились от волнения. — Ой, Сереж, а ты не знаешь, куда делся Антон? — спросил он, поджимая губы, как бы закусывая их изнутри в ожидании ответа. Его тон был встревоженным, давая понять, что он уже заглянул во все возможные места, но не нашел своего. На удивление врать учителю было намного легче и слова сами собой вылетали создавая образ несуществующей действительности. — Раскладывает на первом лентяйки, тряпки, — ответил он, не задумываясь. Арсений Сергеевич, схожий в этот момент с уставшим ищейкой, удовлетворился ответом и быстро поспешил в сторону первого этажа. Директор школы, молча проводил своего коллегу взглядом, затем поспешил к Сереже, стоявшему на площадке, отделявшей подъем на этажи от школьной столовой — распашными дверями, похожими на магазинные. — Сережа, ты точно слышал, куда делся Антон? Ты же его видел? — спросил директор, его голос звучал твердо и требовательно. Сережа, не знавший, как реагировать, почувствовал в этой ситуации неловкость и нерешительность. Он хотел поскорее сбежать от этой задачи, и в голову пришла отличная идея. — Слушайте, а я лейку-то не взял, я сейчас спущусь и вернусь, — сказал он, стараясь убедительно сыграть забывчивость. Директор понял, что нужно действовать решительно. Он перехватил руку Сережи, заставляя его повернуться обратно. — Нет, останься, — сказал директор, не предоставляя Сереже шанса уйти. — Я правда приду, просто подо... — начал Сережа, но его слова заглохли. — Прости за сегодняшнее, — произнес директор негромким голосом. Сережа замер. В этой неловкой тишине он почувствовал давление, ощущая неприятное предчувствие. — Я на вас не обижаюсь, я же все понимаю, — сказал Сережа, пытаясь успокоить директора и убрать неловкость от этого непростого диалога. Директор опустил чужую руку вколачивая свой взгляд в пол. — Я долго думал о том что делаю по отношению к тебе и я правда очень сожалею за все что натворил. Сережа озадачено осмотрел на лицо напротив которому было стыдно смотреть на него. — Я…  Директор замолчал но после сделал выдох и продолжил. — Я не могу терпеть все те вещи, что делаешь ты и твои друзья, они выводят меня из себя, хотя я каждый раз говорю себе, что все нормально и я не должен лесть в твою жизнь; я каждый раз все больше и больше отдаляюсь от образа, что хочу себе возвести, бред же правда? — сказал директор после чего отчаянно посмотрел на ученика который продолжал молчать. — Прости, ты наверно думаешь, что я озабоченный и больной, и… наверно так и есть. Я говорил тебе, что все решили, но я ничего не решил, я совершенно не знаю, что делать с собой, я пытаюсь делать вид, что так и должно все быть, но я не справляюсь; мне очень жаль за всё, что я сделал с тобой; что я втянул тебя во все это… — Я тоже не знал, что делать, — сказал Сережа, чувствуя, как в нем самом рождается понимание. — Просто думал, что мы можем быть любовниками, но я не знал, что это так сильно мешает вам. Директор снова поднял голову и с трудом встретился взглядом с учеником который еще мгновение назад метался в эмоциях, теперь же смотрел с облегчением. — Да, Сережа, — прошептал директор, словно признаваясь в страшном секрете. — Я боюсь, что мы никогда не сможем быть просто любовниками. Я… я не могу позволить себе забыть, кто я и кто ты… Ты напоминаешь мне о том, кем я хочу быть; напоминаешь о той части меня, которую я вынужден скрывать. Директор сделал глубокий вдох, словно пытаясь собрать волю в кулак. — Я не знаю, как дальше будет, — произнес он, его голос был тихим, но твердым, — но я больше не хочу скрываться от себя. Я хочу… хочу быть честным, как с тобой, так и с самим собой. Сережа молчал, размышляя над словами директора. Он чувствовал, что произошел переломный момент. Все эти недели, полные секретов, недомолвок и скрытых чувств, стали казаться далекой, туманной историей. — Знаешь, Сережа, — продолжил директор, его взгляд снова устремился к полу. — Я не знаю, как это будет выглядеть, но… я хочу попробовать встречаться. Хочу попробовать быть просто… человеком, без маски. И, может быть, тогда мы сможем найти общий язык. В его словах звучала мольба, надежда, но, главное — честность. Сережа, некоторое время раздумывая, вдруг почувствовал в груди удивительное спокойствие. — Мне кажется, — тихо произнес он, — что мы и вправду должны попробовать. Директор поднял голову, на его лице отразилась искренняя радость, как будто с него сняли невидимый груз. — Спасибо, Сережа, — шепнул он. Он сделал шаг вперед и попытался обнять ученика как вдруг на телефон Сережи поступил звонок, из-за чего он отстранился от директора и немного потупив в экран сказал, что ему нужно идти, ссылаясь на звонок от мамы, на что директор ответил: — Все хорошо, конечно, беги скорей, — немного смущаясь от неловкости происходящего. — Тогда, до завтра! — сказав это Сережа за два шага преодолел расстояние между ними и оставил нежный поцелуй на щеке уже нынешнего парня, и также стремительно ушел.

⋘𝐵𝑒𝑓𝑜𝑟𝑒...⋙

Антон нервно сжимал в руке пустой пакет с предательским шуршанием. Звуки приближающихся шагов директора заставили его сердце биться в бешеном ритме. Он успел лишь мельком увидеть его силуэты, но после недолгого разговора директора с его другом, он услышал как они направляются в сторону столовой, прежде чем он бросился из-за двери, намеренно оставив её открытой. Увидев пустой кабинет, Антон ощутил вспышку безнаказанности. Он, словно одержимый, кинулся к ближайшему столу, срывая с него все, что попадалось под руку: папки с документами, стопку учебников, стаканы с принадлежностями, с подоконников горшки с растениями. Все это летело в разные стороны, создавая хаос и разруху. Сердце Антона бешено колотилось, будто он пробежал марафон. Он чувствовал адреналин, который пронизывал его тело, одновременно и возбуждая, и пугая. После недолгого разноса сие месива по полу и стоящей там мебели он быстро подошел к двери, неся в руках перевёрнутый стул, осмотревшись по коридору он бросил его обратно в кабинет, после чего с громким хлопком захлопнул дверь, словно желая запереть в ней всю свою ярость и хаос. Он знал, что рано или поздно его поймают, но в этот момент ему просто хотелось убежать, чтобы никто не видел его, не слышал, не знал, кто он такой и что он натворил. В этот момент, когда Антон мчался по коридору он ощущал странное чувство свободы, будто он сбросил с себя все оковы, все условности и предписания; он был просто Антон, который разрушил кабинет, чтобы хоть на какое-то время почувствовать себя живым, настоящим, а не безликим винтиком огромной системы, в которую его загнали с самого детства. Пролетев первый пролет вниз со второго этажа, перед Антон предательски возник силуэт его учителя, такого нежеланного в этот самый момент. — Ан…Антон! Я тебя как раз ходил искал, — как-то испугано и в тоже время застенчиво признался учитель физики. — Да? Не знал, но мне все ровно уже нужно идти, — сухо бросил Антон. И было начал уходить как внезапно из-за спины послышалось резкое: — Прости! Антон вдруг оцепенел но всё-таки через мгновение начал медленно возрождать свой шаг. Арсений Сергеевич растерянно всматривался в чужую спину, что отдалялась с каждой секундой, но в моменте к нему развернулись. — Все в порядке, я… я по прежнему люблю тебя. Арсений был смущен, его щеки вспыхнули румянцем. Он явно не ожидал такой реакции. — Я... Я просто хотел сказать, что я рад, что мы снова… Точнее решили это… Недопонимание. Ты же знаешь, я переживаю за тебя, — учитель попытался сгладить неловкость, но Антон уже не слышал его. Его сердце колотилось в груди. Он и сам не понимал, почему так резко отреагировал. Неужели ему было неприятно услышать эти слова? Он просто не был готов к ним. Все эти годы Арсений Сергеевич был для него только учителем, строгим и требовательным, но в тоже время справедливым и заботливым. Антон привык к этому образу. — Да, конечно, — пробормотал он, стараясь избежать взгляда учителя. Ему нужно было уйти, сейчас, прямо сейчас. Антон поспешил в сторону выхода, с каждым шагом стараясь забыть о неудобном разговоре. Как только он вышел на улицу, он решил позвонить Серёже, чтобы убедиться, что у того всё в порядке. После долгих попыток дозвониться, наконец, друг ответил, но он был явно недовольным навязчивостью. — Ты заебал звонить, что случилось? У тебя все ок? — спросил Серёга. — Да так, хуйня, неважно короче. Ты то где сам? — Я… — отвлеченной ответил ему друг, как со стороны выхода послышался скрип двери, — тут. Антон сосредоточил своё внимание на друге, который приближался, с озадаченной эмоцией лица. — Что с ебалом, у тебя точно все нормально? — внезапно поинтересовался Серый. Антон устало вздохнул. — Даа. Чё приебался? Лучше расскажи, как прошло ваше время вместе; наедине в пустой столовой, — медленно переводя тему, Антон подталкивал друга локтем. — Придурок, — буркнул Сергей, закатив глаза. Издалека донёсся смешок, от чего Серёжа ещё больше разозлился. — Лучше думай о том, как нам завтра пережить предстоящие наказания! — вдруг взорвался Серый. — Может, просто не пойдём завтра в школу? — легкомысленно предложил Антон. — С удовольствием, но потом нас ещё больше накажут, — ответил ему Серёжа. — Ты прав. Может, просто не будем париться и зайдём ко мне? По пути заглянем в магазин. — Ох. Как же мне не хватает твоего безразличия. Ладно, пошли, — согласился Сергей, когда чужая крепкая рука вцепилась в его плечо. Сергей не сопротивлялся и почти сразу переключился на другую тему.