On the edge of the blade

3 января - Я хочу отдать деньги за долг. Сейчас. - Кэйа сидит на матрасе, который расположился в одном из углов комнаты и смотрит на свои дрожащие руки с пачкой мятых купюр в них, заработанных на последние силы. - Мои парни всё-же достучались до тебя... - до невозможности раздражающий и пугающе размеренный голос раздаётся на том конце трубки. На фоне приглушенно слышны пьяные крики и звон бокалов. - Где я могу вас найти? - агрессия внутри растёт. - Стрип-клуб "Adeva" недалеко от нашего филиала. Буду ждать тебя... - через трубку можно почувствовать как этот человек расплывается в ухмылке, от чего дрожь берёт тело ещё больше. Пока Альберих день и ночь пашет ради долга, который растёт каждый день, Панталоне спускает эти же деньги на развлечение и бухло. На протяжении 3 недель после просрочки выплаты Кэйе активно наяривают «коллекторы» Панталоне, и каждую неделю какая-нибудь шайка под его предводительством наведывается прямо в дом. Пока были только угрозы и пошлые отшучивания, от которых неимоверно вырастала паника, но обещания "выбить всю дурь" звучали крайне убедительно. Собравшись с мыслями и силами, Кэйа взял нужные вещи и направился в обозначенное место встречи, тянуть больше не стоило. Купаться в деньгах, конечно, круто, но только тогда, когда эти деньги лично заработаны и никто за ними не придёт.

***

В тот день, 4 декабря, когда Кэйа взял деньги у Панталоне, огромный груз упал с плеч. Этими деньгами он смог полностью покрыть задолженность у другой "конторы". Но эта задолженность была не его, а его родителей. Скажем так, передалась по наследству. Они были хорошими людьми, но не имели достаточно средств для того, чтобы прокормить себя, а о каком ребёнке ещё идёт речь. Однако, они старались из-за всех сил ради Кэйи, баловали его, когда могли, жертвуя собственными потребностями. В один день с финансами стало вовсе тяжело и отец семейства оформил займ под залог своей жизни. В этом тухлом районе условия всегда жёсткие, так что других вариантов нет. Кэйе об этом не сказали, но он видел, как отчаянно родители обсуждают решения о дополнительных работах и займах в других конторах. Они всё реже появлялись дома, добывая деньги всеми возможными способами. На грани была жизнь, которая стала стимулом к такому истощению. Альберих стал абсолютно самостоятельным в отсутствии взрослых и всегда со слезами на глазах смотрел на возвращающуюся исхудавшую мать, что приветливо улыбалась сквозь боль. Отец тоже появлялся дома, но гораздо реже, закуривал сигарету дешёвой марки и почти ничего не говорил. "Мы вернёмся, непременно жди и приготовь нам что-нибудь вкусненькое к приходу" - так мама говорила каждый раз перед уходом, а отец лишь кивал, мнимо соглашаюсь. Перед уходом, они всегда обнимали сына, будто уходят навсегда. Будто знали. Они умерли незадолго до 17-летия Кэйи. Отца убили, а мать скончалась прямо на рабочем месте от истощения. Они больше 2 недель не возвращались домой и сыну стало тревожно. Он ходил по трущобам в поиске ещё живых членов семьи, но оба раза наткнулся лишь на бездыханные тела. Собственными глазами, видя, как трупы близких просто валяются на улице в куче грязи и мусора, сгнивая на глазах у прохожих. Они оставили после себя только маленькую квартиру, счастливые детские воспоминания и последние объятия.

***

В баре пахло табаком и крепким алкоголем. Кэйа осторожно зашёл внутрь тёмного помещения, лучи прожекторов ударили в глаза и зрачки сузились. Это то самое место для богатых отбросов, любящих азарт, траву и манипулировать людьми. «В самый раз для Панталоне.» - пронеслось в мыслях и Кэйа вспомнил моменты, когда тот приглашал его на личные встречи, от которых синеволосый едко отказывался каждый раз. Конечно, помимо этого, Панталоне не раз искал повод позвонить и поболтать на отдалённые темы, будто других собеседников у него нет. Этот повышенный интерес пугал, но и давал ложную надежду, что раз он приглянулся такому влиятельному человеку, то сможет извлечь какую-нибудь пользу. Потому, даже будучи наученным горьким опытом своих родителей, Кэйа откладывал выплату долга, предпочитая потратиться на себя. Альберих изучающе шёл между столиками, заполненными искусными женщинами и дорого-богато одетыми мужчинами. Пройдя в отдалённое помещение, Кэйа наконец увидел объект своих поисков. Панталоне сидел за столиком, развалившись. Он явно был пьян. Вокруг по всему пространству расположились разные люди - часть из них были его шавки с опознавательным знаком в виде крупной цепочки с кулоном буквы "П" (первая буква имени Панталоне), другая часть - влиятельные люди, которые знатно растрачивались на местных проституток, и, собственно, сами женщины на любой вкус. Грязное место. И Кэйа сейчас находится прямо в этой грязи, ноги утопают в ней, сознание накатывает леденящей волной. Теперь и он сам - грязь?.. - Кэйа?.. - Кэйа!? - громче раздался голос, вытянувший Альбериха из накрывшего состояния. Сидящие в комнате притихли от внезапно громкого крика, а затем обсуждение вернулось в прошлое русло, заглушая звенящие в ушах биты фоновой музыки. Кэйа пришёл в себя и подошёл ближе к столу Панталоне, выкладывая кажущуюся жалкой пачку денег на стол. - И это всё? - едкий голос Панталоне врезается в уши, страх накатывает и Кэйа ненароком вспоминает родителей. - Это за прошлые 3 недели. - придя в себя, серьёзным тоном отвечает синеволосый. - Да это даже на 1 неделю не тянет, а-ха-ха - ухмыльнувшись, посмеивается Панталоне, переглядываясь с сидящими рядом влиятельными личностями. - Что? - Кэйа оцепенел. - Процент был всего лишь 12% каждую неделю, какого хуя не хватает? - агрессия нарастает и Альберих сводит брови у переносицы и ссутуливается, наваливаясь на стол. - Хватит рычать на меня, шавка. - улыбка Панталоне исчезает и он привстаёт из-за стола, чтобы быть ближе к Кэйе, стоящему напротив. Он берёт его за подбородок, проводя длинными пальцами до основания шеи и усмехается над тем, как быстро ушла злость с лица этого мальчишки, сменившись на страх. - Процент растёт с каждой невыплаченной неделей. Ты разве не читал договор? «Делай, все быстро - говорили они» - Альберих вспоминает советы своих знакомых и опускает глаза, пытаясь просчитать, насколько вырос его долг за это время. - Что же будешь делать? - Панталоне продолжает нагнетать, его до мерзости слащавый голос отрезвляет и Кэйа поднимает взгляд полный безысходности. - Может расплатишься телом, хотя бы за вторую неделю... Не думаю, что ты выдержишь больше. В любом случае, не стоит сильно напрягать твоё хрупкое тельце в первый раз. - громче говорит мужчина. - Я забираю его первым, босс! - раздаётся позади голос и Панталоне улыбается, глядя прямо в глаза... в душу Кэйи, разрывая всякое представление реальности. - Н-нет, я-я всё выплачу! - кричит Альберих, но сзади массивные руки уже хватают его за бёдра. Такие здесь правила, так всё устроено. Ты ничтожество перед тем, у кого власти больше и с этим надо просто смириться. В голове пульсирующе отдаёт болью от удара об подлокотник дивана. Одежды на нижней части тела уже нет, а его голени кто-то сильно сжимает. Перед глазами плывёт, но чётко виден единственный силуэт, восседающий напротив и жадно наблюдающий за происходящим с мерзотной ухмылкой. Кэйа старается сфокусировать взгляд, отбиться - но всё без толку, его конечности крепко сжаты чужими руками, его тело не слушается, им владеет сейчас явно другой человек. На коже чувствуются потные, тяжёлые чужие ладони, стягивающие и оставляющие красные следы и синяки. Люди вокруг безразлично продолжают свои беседы, игры и развлечения. Никому нет дела. В таком месте - это нормально. Разум не может проясниться, пока в нижней части туловища не почувствовалось резкое растяжение. Толчок. Никто не собирается здесь няньчится и угождать жертве, всё здесь происходящее лишь ради мимолётного удовлетворения. «Интересно, было бы лучше закончить, как я или мои родители?» Мысли сейчас отдалены от происходящего и лишь тело, разрываясь, принимает чужую плоть. Боль приглушена, а рот предательски издаёт стоноподобные крики, ублажающие слух всех здесь находящихся. Но единственный, кто ими правда наслаждался, сидел и пристально наблюдал через линзы своих очков с несходящей с лица улыбкой. Зрачки сквозь самовольные слёзы улавливают красные капли крови, стекающие по внутренней стороне бёдра, липкие тела, соприкасающиеся друг с другом в быстром темпе. Отчётливо слышно, как этот урод, что продолжает рвать Кэйю, ласково называет его теперь. Эта картинка будет прочно закреплена в памяти, чтобы этот день окончательно разломал все надежды на жизнь, как у обычного человека.

***

Кэйа разлепил глаза, яркие вспышки ударили в голову и он постарался двинуть руками и ногами. Боль во всем теле прошлась освежающими слезами и Альберих попытался приподняться, но без толку. Он лежал на животе на том же диване, словно чья-то забытая кукла. Волосы были мокрые и грязные, прилипшие к лицу и шее, на теле отчетливо виднелись налившиеся синяки, ссадины, укусы, на бёдрах была уже высохшая белая масса и запекшаяся кровь. Сильная боль в нижней части живота и анусе ударила по уставшему мозгу и Кэйа ощутил всю реальность ситуации. Вокруг была тишина, никого не было в зале, разве что медленное равномерное стучание ногой о тёмный паркет выдавало присутствие одной личности. Кэйа приподнял голову и сфокусировал зрение. Панталоне. Сидевший на прежнем месте и потягивавший желтоватую жидкость из стакана, заметил нацеленный на него взгляд, полный злобы. - У тебя ещё есть силы, чтобы злиться? Я удивлён. - усмешка - Ты весьма неплох. Я... рад, что ты остался жив. Эта тёплая улыбка вызвала новую бурю гнева, но сил на то, чтобы открыть рот и выдавить хоть какой-то звук не было. Панталоне медленно встал, оставив свой напиток томиться и подошёл ближе, присев прямо перед лицом измученного парня. - Ты мне приглянулся. - улыбка не сходила с его идеального лица. Кэйа шумно выдохнул носом, надеясь, что Панталоне уйдёт, убедившись, что не убил человека. Но в противовес всем мольбам Альбериха, мужчина обошёл парня, приподнял его таз и пристроился между ног. Новая цепочка насилия была запущена. Панталоне был нежнее, но боль в нижней части туловища была куда больше, чем раньше. Толчки внутрь были размеренны, как и сама личность того, кто ублажался сейчас беспомощным телом. - Ты просто... старый извращенец, у которого нормально не стоит. - на выдохе, охрипшим голосом произнёс Кэйа, мыча от боли. А после была темнота и лишь тихий шёпот над ухом. - Ты прав...