Растянуть мгновенье

Открыв глаза, как ему казалось, через пару минут, Кавех понимает, что он уснул на несколько часов. Повернув голову к столику, он видит отсутствие наушников Аль-Хайтама. Приняв сидячее положение с него сползает что-то тяжёлое. Это было пальто Аль-Хайтама. Убрав его в сторону, он повернулся и скинул ноги на пол. Протерев лицо руками, он оглядел гостиную, будто мог что-то в ней найти. Он даже не знал, почему он что-то ищет. Кавех встал и потянулся, приводя свой организм в чувства. Взяв черное пальто в руки, он складывает его вдвое и вешает на подлокотник. Зайдя на кухню, он так же ничего не находит. Стол идеально чистый, ваза с фруктами ровно посередине. Красота. Кавех налил воду в чайник и поставил его на плиту. Пара простых действий и уже горит огонь. Зевнув, он тянется за своей кружкой в шкафчик, но поздно вспоминает, что здесь ее нет. Она осталась в его комнате. Его комната. Маленькое пространство, которое хранит только его вещи. И хранила она его вещи все полгода. Аль-Хайтам не давал им исчезнуть из этого пространства. Почему же? Он хранил его вещи только из-за того, что не видел его мертвого тела? Зайдя к себе, Кавех берет свою кружку со стола. На полу все еще лежала канцелярия, которую он выкидывал с ящика стола. Стараясь не наступать на нее, он выходит и снова идет на кухню. Чайник еще не закипел. Он берет заварку и заливает ее в кружку. Потом берет ложку и кидает две ложки сахара. Ставит кружку он возле плиты и садится за стол, в ожидании. Пора бы браться за голову и что-то начать делать. Слишком много он спит. Слишком много думает совсем о другом. Слишком часто об Аль-Хайтаме. Ему срочно нужно занять себя чем-то полезным. Но в голову совсем ничего не лезет. А что ему делать? Заказов уж точно не будет как минимум месяц. Рисовать людей на пользу профессии не пойдет. Он нахмурился от своей идеи. Но это единственное, что он может сделать. Перерисовать план дома Аль-Хайтама. Правда обычно он занимается проектированием, а не срисовкой. В любом случае, эта практика будет полезной. Чайник засвистел и он потушил огонь. Взяв ближайшее полотенце, он взял чайник за ручку и налил кипяток в кружку. Пусть чай пока что остывает, чуть позже он за ним вернется. Вернувшись в свою комнату, он сел на пол, поджав ноги под себя, и начал подбирать канцелярию с пола. Карандаш, циркуль, еще один карандаш, записной блокнот. Конверт? Не глядя, он сложил все на стол, а конверт взял в обе руки. Очень интересно. Откуда это письмо, от кого? Может быть он сам его написал? Нет, не мог. Напиши он письмо, то сразу бы отправил. Конверт был распечатанный, перевернув его, он начал читать строки с информацией. Он перечитал адрес несколько раз. Может быть он что-то перепутал? Кавех достал из конверта письмо. «Здравствуй, Аль-Хайтам. Я приеду через неделю. Мне нужно знать все, что случилось.» Почерк его матери. Это точно был он. И подписана записка ее именем. Руки начали дрожать. Взяв конверт обратно в руки, он начал читать дату. Аль-Хайтам и здесь его обманул. Он написал его матери и ответ пришел! Кавех бросает письмо на пол и встает. Он растирает область вокруг глаз и останавливается пальцы возле переносицы. Сердце слишком быстро стучит. Он наивно поверил Аль-Хайтаму. Он ни капли не сомневался, когда Аль-Хайтам сказал, что его мама попросту не ответила. Он наивно верил, что никто не знает об их отношениях. Чему еще он наивно поверил? Кавех сел на кровать и начал мять руки. Правая рука начала зудеть. На ладони был порез, который давно покрылся коркой, но почему-то только сейчас начал чесаться. Потом он перевел взгляд на палец левой руки. Рана на ней почти затянулась. Потом на щиколотку ноги. Пореза на ней сначала видно не было, но когда на ней образовалась корочка, он стал очень даже заметным. Какие у него еще есть травмы? Травма головы, но на нее он посмотреть не может. Он может только злиться на нее и раздраженно сжимать руки. Руку. Правая рука отдает болью при сильном сжатии. Он лег на кровать поперек, отчего ноги остались стоять на полу. Руки он разместил на животе. Что в таких случаях делают? Кавех не знает. Да и знать не хочет. Он вообще ничего не хочет. Хочется только лежать вот так и надеяться, что он только все надумывает. Что все проблемы, которые сейчас у него он просто накрутил в мыслях и на деле у него ничего нет. Глупая, глупая амнезия. Глупая встреча в пустыне. Глупая ссора с Аль-Хайтамом. Глупая «любовь» с Аль-Хайтамом. Не будь всего этого, его бы не мучали сомнения, страх и нервозность. Он активно чешет правую ладонь, но, когда он чуть не срывает корку засохшей крови, решает остановиться. Почему Аль-Хайтам ему лжет? Что за этим скрывается? Он таким образом о нем заботится? Мол, не переживай, твоя мать даже не отреагировала на твою возможную смерть. Что по поводу наших отношений, то о них никто не знает, это все только между нами, но еще и между Сайно и Тигнари, но это я умолчу. Что ещё? Это был наш розыгрыш, я на самом деле не Великий мудрец и сказал я это, только чтобы позлить тебя? Эту вазу я купил на барахолке, а историю с твоей поклонницей выдумал, чтобы вывести тебя на эмоции? На самом деле у нас не было никаких отношений и я все выдумал, чтобы просто целовать и обнимать тебя изредка? Хотя ладно, последнее подтвердили Тигнари и Сайно. Он встал с кровати. Ему нужно подышать свежим воздухом. Прогулка может помочь очистить голову. Глянув на часы, Кавех видит, что время сейчас пол пятого. Отлично. За это время он успеет привести себя в порядок, переодеться и прогуляться, пока светло. Кавех снова встал напротив зеркала в ванной, расчесался, умылся, заплел волосы. В своей комнате он нашел другую белую рубашку с глубоким вырезом и свою красную накидку, которая напоминает крылья птицы. Одна из лучших его покупок. Переодевшись, он решает, что плащ надевать не будет. Пора уже прекратить бежать от разговора с людьми. Чем быстрее это начнется, тем быстрее закончится. Выйдя на улицу, Кавех глубоко вдохнул. Выйдя на улицу, Аль-Хайтам глубоко вдохнул и выдохнул. Он ужасно устал анализировать каждую бумагу, которую суют ему под нос. Это не его работа, он не хочет этим заниматься. Осталось всего три дня и у него будет отпуск, а после него прежняя должность. Если бы только отпуск был на неделю раньше, чтобы он мог посвятить Кавеху намного больше своего времени. Его им сейчас больше всего не хватает. Оба они попросту не успевают к друг другу привыкнуть. Размышляя о времени он доходит до своего дома. До их с Кавехом дома. Даже, когда Кавеха считали мертвым, он все равно называл свой дом их домом. Даже когда перестал верить, что Кавех вернется. Дернув ручку двери, он к своему удивлению, ее не открывает. Дверь заперта. Аль-Хайтам хмурится. Достав ключ, он открывает дверь. Осмотрев гостиную, он замечает свое пальто на диване. Во имя семерых, куда Кавех опять ушел. Записку он, наверняка, опять ему не оставил. Аль-Хайтам снял наушники и оставил их висеть на шее. Будь это прошлый Кавех, до амнезии и до всей истории с пропажей и ссорой, то он бы предположил, что в такое время, а именно в половину восьмого, Кавех ушел проводить вечер в таверне. Но сейчас это был не совсем тот Кавех, которого он знал наизусть. Это был непредсказуемый Кавех, который мог быть где угодно. В Гандхарве, в Пардис Дхяй, в Академии, просто где-то на улице. Неизвестно, что в этот раз взбрело в голову архитектора. Он взял свою книгу со столика и лег на диван, где лежал днем. Наушники снял полностью и положил. Пока он будет читать, он услышит, когда Кавех вернется. Но когда он прочел несколько десятков страниц, Кавех так и не вернулся. Взглянув на часы, он видит, что уже пол десятого. Это Аль-Хайтаму очень не нравится. Может быть он все же дома? Встав с дивана, он оставляет на нем книгу, Аль-Хайтам идет в сторону левого коридора. На кухне никого нет. В комнату, не стучась, он только заглядывает, но никого не находит. Включив свет, он никого не видит, кроме разбросанных на полу вещей. Зайдя полностью, он осматривает этот бардак. Несколько карандашей, листы бумаги. Конверт. Он его не выбросил? Подняв все, что было на полу, он кладет их на стол. Больше ничего примечательно нет. Выйдя и выключив свет, он снова идет в гостиную и ложится на диван. Уже довольно поздно, где еще он может находиться? Может остался у кого-нибудь ночевать? Или до сих пор гуляет? Аль-Хайтам прикрывает глаза, думая об этом до тех пор, пока мысли не начинают в друг друге путаться и выдавать несвязную чушь. И когда начало казаться, что он вот-вот уснет, его вырывают из пучины сна. Кто-то громко спотыкается и падает, от чего Аль-Хайтам невольно дергается. Открыв глаза, он поворачивает голову к источнику звука. На полу, в прихожей, лежит Кавех и что-то недовольно бормочет. Архонты. Он пьян. Он был в таверне. Он был там, где Аль-Хайтам старался не думать. Встав с дивана, он подошел к нему как можно ближе. Кавех повернул голову в его сторону. – Аль… Аль-Хайтам? – Он смотрел прямо на его ноги, пытаясь поднять взгляд выше, но, кажется, гравитация была сильней. – Кавех, ты же болеешь. – Он скрестил руки, смотря на затылок блондина. Кавех начал предпринимать попытки подняться, но получалось неэффективно. – Тебе завтра будет очень плохо, ты ведь знал об этом? – Продолжал Аль-Хайтам, надеясь услышать хоть еще какие-нибудь внятные слова. – Отстань. Он медленно, кажется с трудом, перевернулся на спину и теперь мог смотреть в лицо Аль-Хайтама. – Завтра меня рядом не будет и мучиться ты будешь один. – Продолжал он капать на мозг. Кавех закрыл лицо руками и что-то в них сказал. Аль-Хайтам поменял свое местоположение и встал на середине его роста. Нагнулся и взял его на руки, держа его за ноги и спину. Вряд ли он вообще в состоянии встать самостоятельно. – Э-эй! Отпусти меня! – Реакция, на удивление, быстрая. И, к тому же, он даже особо не сопротивлялся, лишь кричал. – Аль-Хайтам! Я мог и сам. Он наглядно-вымучено опрокинул голову и громко простонал. Тот еще актер. – Прекращай. – Он направился в коридор. – Где ты так прекрасно провел вечер? – Этот вечер был ужасен. – Он скрестил руки. – «Господин Кавех, это правда вы?», «Господин Кавех, а где вы были?», «Господин Кавех, а правда, что вы были в коме?», «Господин Кавех, вас спасла малая властительница Кусанали?» – Выпалил он с раздражением. – Правда, хозяин подавал мне выпивку за счет заведения. – Передай ему от меня благодарность. – Ответил он на этот монолог. Дверь в комнату Кавеха была не захлопнула, что очень упростило его задачу. Открыв дверь ногой, Аль-Хайтам заходит внутрь, во тьму комнаты, подходит к кровати и осторожно укладывает на нее пьяного Кавеха. Завтра у них обоих будет тяжелый день. – И что ты сегодня праздновал? – Он с трудом видит, как Кавех закидывает руку на лоб. – Какая тебе разница? Ты выполнил свой долг: донес меня до кровати. Остальное тебя, вроде как, не волнует. – Он закрыл глаза рукой. – Кавех, что ты опять себе надумал? – Не мозоль мой воздух своим присутствием. – Он несет пьяный бред. Аль-Хайтам глубоко выдыхает и выходит. Им нужно обсудить это. Как говорится, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Он выключает в гостиной свет и идет по темному коридору к себе в комнату и, в все такой же темноте, раздевается и ложится в постель.