Сердце сироты

Арсений сложил руки лодочкой и уткнул в них нос. Он сидел на ступеньках городского суда и переваривал информацию. Илона Васильевна, цокая каблучками по гранитной плитке, подошла к нему и сказала: — Поздравляю вас! — Спасибо, — он с лёгкой улыбкой поднял голову и посмотрел ей в глаза, — ещё раз спасибо вам, — она лишь кивнула и направилась дальше. Арсений встал, отряхнул брюки и направился в МФЦ. Девушке за стойкой он протянул бумагу с печатью, где черным по белому было написано: По решению суда, гражданину Попову А.С., разрешено усыновить несовершеннолетнего ребёнка, Шастуна А.А., с полным содержанием и опекунством над ним, вплоть до восемнадцати лет. Девушка выдала ему чек, мужчина прошёл в кассу и оплатил госпошлину на свидетельство о рождении, а так же замене паспортных данных. Сегодня вечером он забирает сына из больницы. А через два дня, в четверг, в оригинале свидетельства о рождении в строчке «отец» будет стоять его имя и фамилия. Арсений решил, что поменяет ему все данные, чтобы ничего не связывало его с бездомной жизнью, оставит только имя. Мужчина приехал в реабилитационный центр и на полном основании показал разрешение об усыновлении. Та самая женщина в очках, молча выдала ему бахилы и пропустила. Прежде чем войти в палату, Арсений глубоко вдохнул. Нажав на ручку, он сделал шаг вперёд. Антон повернул голову и улыбнулся. Улыбнулся искренне и почти во всё лицо, насколько позволяли шрамы. Мужчина присел к нему на кровать и сказал. — Ну что? Ты как? — Хорошо, — снова врал тот. — Ты уверен в этом? Может, что-то болит? — Нет. — Ну ладно, — он не стал допытываться. — Меня сегодня забирают, — сам поддержал разговор парень и с грустными глазами посмотрел на мужчину. — Я знаю, разговаривал с врачом. — Я хотел вам сказать спасибо. — Давай на «ты», пожалуйста, — тот кивнул. — Спасибо, за мандаринки. Арсений улыбнулся. Он знал, что дело не в мандаринках, а в проявлении внимания, просто Антон это так назвал. — На здоровье. Я слышал, что тебя усыновили. — Что? — заволновался тот, — Нет! — он сел на кровати и поднял пол руки вверх, — так нельзя! Я не согласен! — А ты хотел в детский дом? — вопрос заставил мальчика задуматься, — ну только честно ответь, я никому не скажу, — тот посмотрел на него, словно сканируя и проверяя, а потом тихо сказал: — Нет. — А если я тебе скажу, что ты теперь мой сын? — на лице промелькнула лёгкая улыбка. Парень же недоумевал. Ни улыбки, ни злости. Эмоций не было. Он принимал информацию, долго раскладывая её по полочкам. — Я, — начал тихо он, — не хочу… — Почему? — напрягся мужчина. — Мне хорошо одному. Арсений вспомнил разговор с другом и ласково, нежно сказал: — Но теперь у тебя есть папа, — он почти незаметно коснулся пальцев Антона. Тот отдёрнул здоровую руку, как от огня. Мужчина словил этот жест, но никак не отреагировал на него. Просто не стал дальше прикасаться к мальчику, понимая, что скорее всего это аутизм, — мы будем жить вместе, в моей квартире. У тебя есть своя комната, будут свои вещи, — он говорил размеренно, смотря ему прямо в глаза. Бархатный голос успокаивал парня, не давал проявлять бурные эмоции, но смятение в душе не уходило. — Я не верю тебе, — с некой опаской, обидой и горечью ответил тот. Мужчина достал из портфеля файл с бумагами и показал решение суда. — Свидетельство о рождении сделаю в четверг. Там будет написано, что я твой папа. — А, — он замялся, вчитываясь в бумагу, — мама? — Мамы нет. Я не женат. — Но ведь так нельзя! — вскипел парень, — к нам приходило столько людей, столько женщин и им не разрешали взять ребёнка, потому что они одни! — Мне разрешили, — тон был всё ещё очень спокойным. — Значит у тебя много денег? Ты купил меня? — Ммм… много желания, — эта фраза понравилась мальчику, — я пришёл сюда, чтобы сейчас отвезти тебя домой. К нам домой. Ты будешь одет, обут, сыт, — он протянул ему раскрытую ладонь в знак приглашения. Антон посмотрел на неё, но не ответил на жест. Он молча встал с кровати и нацепил кроссовки, что вернули ему. Вся одежда, в которую он был одет, состояла из того, в чём привезли. Футболка, заляпанная кровью, джинсы с рваной штаниной и кроссовки на босу ногу. Подошва уже просила каши. Арсений, увидев это, опешил. Ему даже не удосужились привезти новой одежды из детского дома. Он посмотрел тому в глаза и спросил с надеждой: — Так ты согласен? — А куда мне деваться? Суд сказал, что я твой сын. В детдом не примут. Мужчина с горечью смотрел на парня, у которого не было выбора. Оба вышли из палаты. Закончив выписку и забрав все документы, Арсений усадил сына в машину. Тот внимательно осматривал дорогое авто. Светлый кожаный салон, мягкое кресло под его грязными джинсами, всё красиво и стильное. Мужчина сел за руль, повернул ключ зажигания и сказал: — Мы сейчас в магазин, накупим тебе вещей. Ты, пожалуйста, не стесняйся. Бери всё, что тебе нравится и в чём будешь ходить. — Я не пойду, — заволновался парень, — я никуда не пойду! — Почему? — Там… Там люди, — тихо признался тот. — Но нам надо купить вещи. — Нет! — крикнул парень и хотел нажать на ручку, чтобы выбежать, но мужчина щёлкнул блокировкой дверей. Антон повернулся и посмотрел на мужчину. — Я надену на тебя куртку, никто не увидит твоей руки. Надену кепку. Всё будет хорошо, поверь мне! — он накрыл колено мальчика своей рукой. Они тронулись с места и направились в магазин. Ехали молча. Один не знал, как поговорить, чтобы не спугнуть, другой не хотел разговаривать. Арсений вышел из машины первым, достал из багажника свою ветровку и кепку. Он подошёл к пассажиркой двери и открыл её. Антон не собирался выходить. — Пойдём, я закрою тебя, — тёплая фраза прозвучала с защитой. Правильное выражение заставило парня вылезти из машины и тут же нырнуть в куртку. Мужчина надел поверх лысой головы с тремя волосинками кепку, и улыбнулся. Ветровка на парне висела, как на вешалке. Длинные рукава, и свисающие плечи. Сквозь ткань куртки, он обхватил кепку и натянул козырёк ниже, чтобы скрыть шрамы на лице и пошёл рядом с Арсением. Тот положил руку на его плечо и тут же ощутил, как оно сжалось под его ладонью. Зайдя в магазин, парень инстинктивно пододвинулся ближе к мужчине. — Выбирай, сказал тот, — но Антон не двигался, — давай так, — поднял козырёк и посмотрел мальчику в глаза. Парень надвинул его обратно. Арсений вздохнул и не стал поправлять. Пригнулся, чтобы всё же установить зрительный контакт, — закрой глаза, — парень не сразу, но послушался, — представь, что мы здесь совсем одни, — он говорил это спокойно, как в медитациях, — никого нет. Только ты, я и одежда. Ты сейчас выберешь то, что тебе нравится, примеряешь и мы купим. Это будут твои вещи, — парень открыл глаза, чтобы удостовериться в правдивости слов, — я с тобой, никто тебя не видит, никто не знает, что случилось. Хорошо? — тот кивнул. Антон молча ходил по магазину, медленно осматривая вещи. Он аккуратно вешал футболки себе на половину ручки, которую вытянул вперёд. Арсений подошёл и взял вещи. — Я буду носить, отдавай всё мне, — мальчик набрал две футболки и одни джинсы. Скромно, но хоть что-то, — может ещё? Давай куртку? Ботинки? Ботинки точно нужны, сейчас зайдём в обувной. — Я не буду мерить ничего. — Почему? — ему не ответили. Арсений аккуратно положил руку на спину мальчика и подтолкнул его к примерочной. Нехотя, тот зашёл в кабинку. Мужчина стоял вместе с ним. Антон смотрел вниз и отворачивался. Арсений присел на стул, повесил все вещи на крючки и взял мальчика за бёдра. Развернул к себе лицом и сказал: — Ты такой же, как и все, — повернул его к зеркалу и снял куртку, — с тобой всё хорошо. — Нет! — начал кричать Антон, — нет! Арсений схватил его и крепко обнял. Обычный поход в магазин превратился в муку. Два часа они пытались купить две футболки. Мужчина через отражение посмотрел ему в глаза. — Всё хорошо, — он гладил его по плечу той самой маленькой руки, — это всего лишь особенность. Не стоит переживать. Я обещаю, что сделаю тебе протез. Ты ничем не будешь отличаться от других. Пожалуйста, примерь футболки и джинсы. Здесь только я и принимаю тебя таким, какой ты есть. Я — твой папа, — ему самому было тяжело это произносить. С каким трепетом в голосе прозвучало слово «папа». Он не привык к новому статусу, но всем сердцем старался принять его. В этот момент мужчина понял, какого это быть отцом. Какого это, когда ребёнок хоть чуть-чуть, но доверяет тебе. Антон вздохнул и стащил с себя футболку одной рукой. Взял новую и нацепил на себя. Получалось трудно, но он старался. Арсений пока не помогал, но хотел. Пацан через зеркало посмотрел на него в новой одежде. — Отлично, — улыбнулся Арсений и сорвал этикетку, — берём. Позволь, с джинсами я помогу тебе? Антон молча снял с вешалки штаны и протянул их мужчине. Высшая степень согласия произошла на данный момент. Сразу, без возражений. Внутри мужчина ликовал. Получилось! Он позволил помочь себе. Антон сам расстегнул ширинку и пуговицу. Арсений снял с него рваные штаны и поочередно, надел новые. Застёгивая пуговицу и молнию, он невольно отметил, что бельё не стиралось уже несколько дней, если не недель. Он собрался с силами и тихо сказал. Так аккуратно и осторожно: — Дома я купил трусы тебе, постирал их. Как приедем, эти выкинь, пожалуйста, — он заметил, как у парня сжались скулы на лице, краска озарило кожу, а взгляд упал куда-то в сторону. Антон захотел отойти, но Арсений удержал его, — не-не-не. Не стыдись. Всё нормально. Точнее нет, но это очевидно. Я сказал это не потому, что хотел тебе указать на грязное бельё, а чтобы ты знал, что дома есть чистое и отнюдь, будешь жить в хороших условиях, — он посмотрел на джинсы, — удобно? — Да, — тихо ответил тот. — Хорошо. Оставайся в них. Оба вышли из примерочной и направились на кассу. Арсений положил на стол две бирки и ещё одну футболку. Девушка посмотрела на это и сказала: — А кто вам разрешал отрывать этикетки? — Мы покупаем эти вещи. Он сейчас в них. — А может вы другие оторвали, а дороже надели. — А по названию на бирке непонятно какая вещь надета на ребёнке? — с наездом и жёстким тоном ответил мужчина. Словно две минуты назад его мягкого и спокойного голоса не было в примерочной. — Я должна вещи видеть. — Так не видно? — он указал на парня. — На столе она у меня должна лежать, а не эта бумажка. — Штрихкод отсканируйте и я покупку оплачу. — А нельзя было вещи не надевать сразу? Арсений аккуратно сжал пустой рукав куртки, показывая то, что там ничего нет. Девушка увидела это, перевела взгляд сначала на парня, который молча, испуганно стоял, в кепке. На лице были видны шрамы, которых она не разглядела сразу. Потому посмотрела на мужчину и молча пропикала товар. — С вас три восемьсот, — объявила она. Мужчина приложил карту и забрал пакет с футболкой. Ещё час они потеряли в обувном. Там всё далось немного проще. Грязную одежду мужчина сразу выкинул, оставив на ребёнке из прошлого только бельё. Сев в машину, Арсений решил, что не всё так плохо, как он думал. Парень почти не психует, соглашается, лишь боится. Но он даже не представлял, что ждёт его впереди. Первый день адаптации был шоковым для пацана, а поэтому особых эмоций и капризов не проявлял. Но чем дальше, тем хуже. Они вернулись домой и Арсений провёл мальчика комнату: — Здесь ты будешь спать. Комната твоя, личная. Я буду стучаться каждый раз, когда вхожу. Вещи храни вот в этом комоде, потом докупим шкаф. Как только пачкаешь одежду, то клади её в стирку, — он разговаривал с ним, как с маленьким. Парень немного не привык к домашнему обиходу. В детдоме всё иначе. Не постирал вещи — ходи в грязном. Никого это не заботит. Порвал, жди новых, когда привезут или зашивай, ходи так. Что было, в том и ходили. Арсений усадил мальчика на кровать и тот невольно попружинил попой, оценивая мягкость матраса, — нравится? — Да, — улыбнулся Антон. Это - всё правда мне? — он взял трусы и футболку. — Да. Переоденься, пожалуйста. А лучше, сходи в душ. Я купил мочалку, твоя красная. Зубная щётка тоже красная. Полотенце… — Тоже красное, — сообразил парень. — Да, чтобы привык и запомнил. У тебя нет ограничения по времени в ванной, мойся столько, сколько считаешь необходимым. Если нужна помощь, то не стесняйся и зови, хорошо? — Да, — он потупил взгляд. — Помощь нужна? — повторил Арсений, — тот кивнул. — Хорошо. Скажу тебе сразу, что вся еда в доме — наша общая. Ты можешь есть всё что угодно и сколько угодно. Можно пользоваться всем: телевизором, книгами, диваном, всем. Ты можешь спрашивать у меня всё, просить, говорить и не бояться. Я хочу тебе помочь, хочу подарить любовь и заботу. Хочу, чтобы ты жил хорошо и комфортно. — Зачем вам я? Это какой-то проект? — Нет. Ты мне для жизни. Ты мне даришь семью, я тебе — тоже. Я теперь папа, а ты мой сын. Не претендую, чтобы ты меня так называл, можно Арсений, Арс, но на ты. — Ладно, — согласился тот. — Пойдём в душ. Оба зашли в ванную комнату. Арсений помог снять джинсы, с футболкой Антон справился сам. — Отвернись, пожалуйста, — попросил парень. Мужчина выполнил просьбу и сказал: — Только трусы в помойку. На пол их кидай, — послышался глухой звук тряпки об кафель. Антон включил воду и сказал, так робко и стеснительно: — Мне только спину. Арсений повернулся и увидел мальчика, сидящего в ванной, спиной к нему. Сквозь прозрачную худую кожу отчётливо проступали лопатки, позвоночник и ребра. Небольшие синяки говорили о том, что мальчику было больно. Мужчина взял мочалку и потёр худощавую кожу. — Извини, пожалуйста, за вопрос. У тебя там был бритвенный набор? — Нет. — Понял. Подрастёшь и научу. Я закончил, дальше справишься? — Да, спасибо. Арсений вышел из ванной, захватив с пола бельё. Вскоре, Антон вышел в чистой футболке и трусах. Он робко подошёл на кухню и встал возле шторы, не решаясь зайти. — Ты чего мнёшься? — послышался голос из другого конца комнаты, — проходи. Парень отодвинул ткань и заглянул. Арсений лежал на кровати и что-то делал на ноутбуке. — Можно вопрос? — тихо обратился Антон. — Конечно, — мужчина тут же прекратил стучать пальцами по клавиатуре и посмотрел на ребёнка. — Мы заберём вещи из детдома? — Тебе там что-то нужно? — Да. — Если насчёт одежды, то всё будет новое и брать её не надо. — У меня там телефон и… кулон. — Хорошо, завтра заедем. — А, — он замялся, — можно… ничего, — он ушёл. — Говори! — крикнул ему вслед мужчина, но тот всё же ушёл к себе в комнату. Всю ночь парень не спал, ему было непривычно, странно. Местами плакал и пытался принять тот факт, что теперь у него есть отец. Он даже не мог понять, нравится ему это или нет.

***

После завтрака, они заехали в детский дом. Антон, спрятавшийся в толстовку и кепку мужчины, шагнул в знакомый коридор. Арсений стоял и ждал, внимательно наблюдая за своим сыном. Ребята его возраста тут же облепили парня, но тот шёл мимо. Кто-то дергал за пустой рукав, кто-то смеялся. Антон быстро взял вещи и, уткнув лицо в толстовку, направился обратно. Арсений не выдержал и перепрыгнул проходную. В миг отец оказался по ту сторону баррикады. — Мужчина! — крикнул охранник, — я полицию вызову, — но того не волновало ничего, кроме сына. Он подбежал к парню и гаркнул на детей. — Разошлись! Приятно будет, если я за руки вас подёргаю?! — Так у него нет её, — нашёлся умник. Арсений подошёл к нему и тот вжался в стенку. — Молись, чтобы у тебя две остались, — он отошёл и, обняв Антона за плечо, вышел. Охрана кричала ему вслед, но он этого не замечал. На улице, мужчина крепко прижал к себе парня, — мы больше никогда не придём сюда! Ты никогда не услышишь брань в свой адрес. Ты самый лучший. Они просто завидуют, что у тебя теперь есть папа. — Ну почему? — кричал тот плача, — почему я инвалид? Я ничего не могу, все ржут надо мной. Моё лицо уродливо, волос, — он вылез из объятий и снял кепку, — так и нет. И я уродец! — Нет, — Арсений прижал к себе хрупкое тело. Одной рукой он держал вещи мальчика, — ты мой самый красивый и лучший сын. — Не ври! Я ведь знаю, что не нужен тебе. Просто так взял. — Просто так детей не забирают из детских домов. Знаешь сколько я бумаг собрал, чтобы тебя взять? Два раза на суде был. И ты сейчас со мной, — он погладил его по спине, — поехали домой. Сегодня сходим в магазин и я бы хотел купить тебе то, чего хочешь ты. Не то что нужно и необходимо, а чего хочется, — парень посмотрел на него заплаканными глазами, — мы поговорим с тобой. Ты расскажешь, чем увлекаешь, что тебе нравится. Какую музыку слушаешь и фильмы смотришь. Я расскажу про себя. Познакомимся поближе. Расскажу чего я боюсь, а ты мне о своих страхах. Например, я ужасно боюсь мышей. Правда, — парень слегка улыбнулся, — а после разговора купим то, чего хочется. — А можно только одну вещь? Только до тысячи? — Не понял, — он большими пальцами вытер слёзы с лица мальчика. — У нас выбирали подарки только до тысячи рублей и только один. — Нет. Мы не в детском доме. Конечно, не на миллион, но определимся. Могу предположить, что первым в списке будет новый телефон или планшет. Что-то из техники, — тот кивнул и слегка улыбнулся, — ну вот. А потом ещё то, что хочется. Пусть это будут игрушки, вещи, обувь, книги. Да не важно что, главное, чтобы хотелось и нравилось, — он проводил его в машину. Дома, Арсений кинул в стирку новую футболку Антона, потому что тот успел по дороге заляпать её мороженным. Он осмотрел вещи и крикнул: — Антон, подойди на секунду! Парень замер. Он не хотел идти. Будут ругать. Боялся. Мужчина крикнул ещё раз, но к нему никто не подошёл. Арсений с футболкой в руках вышел из ванной и встал в дверях комнаты подростка. Тот глазами полными страха смотрел на него, скукожившись на кровати.