Предпоследний этаж.

Смерть — не скелет кошмарный

с длинной косой в росе.

Смерть — это тот кустарник,

в котором стоим мы все.

Это не плач похоронный,

а также не черный бант.

Смерть — это крик вороний,

черный — на красный банк.

      Холодные ступени скрипели под босыми ногами. Маленькая девочка медленно поднималась на второй этаж дома. Он был таким чужим… Хотя тут были мама и папа. Эта мысль предала девочке смелости. Юная Коралина взбежала по оставшимся ступенькам и осмотрелась. Из-за приоткрытой двери просачивался свет, он казался таким тёплым и родным. Она знала — там её ждёт младший брат, чтобы она прочитала ему очередную сказку. Широко улыбнувшись, девочка открыла скрипучую дверь. Брат уже накрылся с головой. Неужели он её не дождался? На носочках Коралина подкралась к нему и резко сорвала со спящего брата одеяло.       Немой крик застыл на детских губах. На кровати лежало обугленное тело, лишь отдалённо напоминающее младшего братика. В этот момент комната начала рушиться. Яркие обои почернели, нарисованные зайчики словно плакали языками пламени. Коралина посмотрела на свои руки. Они покрывались синими пятнами. Огонь окутывал со всех сторон, но больно не было. Вдруг обугленное тело село в кровати. Девочка попятилась назад. — Поиграем в прятки? — Наивный детский голос брата буквально оглушил Коралину. Сделав ещё шаг, она услышала хруст и начала падать в темноту. ***********       Резко сев на кровати, Хель прикрыла глаза, пытаясь успокоить сердце, которое хотело пробить грудную клетку. Ей нечасто снились кошмары, но всегда они были связаны с пожаром. Спустив на пол ноги, девушка встала. Узловатые пальцы нащупали свитер, лежащий на тумбочке. Свет в коридоре уже давно был выключен, но Хель знала, что её ждут, что её примут.       Из-за каждого угла шептали тени, которые пропадали, стоило на них взглянуть. Разукрашенные стены уже не выглядели такими яркими, а рисунки словно жили своей жизнью. Животные двигались с места на место, перепрыгивая буквы.       Толкнув дверь Могильника, она быстро зашагала к самой дальней комнате. Босые ступни издавал громкий звук в полной тишине столь ненавистного помещения для всего Дома. Только для Хель это было местом, где ей рады. — Янус? — Тихо позвала девушка. В ответ ей раздалось невнятное бормотание. На кровати сел растрепанный мужчина. Длинные рыжие волосы упали на худые плечи. Близоруко прищурившись, главный Паук уставился на фигуру в дверях. — Хель? Что-то случилось? Тебе плохо? — Перепугавшись, он был готов сейчас же вскочить, чтобы упечь девушку в палату, ставя бесконечные капельницы. — Просто… Кошмар. Я могу немного у тебя посидеть? — Не дожидаясь ответа, Хель прикрыла дверь, подходя ближе к кровати. Янус кивнул, двигаясь к краю. Он бы никогда ей не отказал, слишком дорожил.       Девушка прилегла на кровать, уставившись голубыми глазами на врача. Она всегда знала, что он её не бросит. В голову сразу пришло воспоминание, как Хель, совсем маленькая, признавалась Янусу в любви, а тот лишь смеялся, говоря, что она ещё слишком юна для такого. — Почему ты всегда меня пускаешь? — Хриплый голос девушки прервал воцарившуюся тишину. — Потому что я поклялся уберечь тебя от всех жутких чудовищ. Разве не помнишь? -Янус поправил подушку под головой, улыбаясь. — И учил меня набирать живую воду из-под крана. — Она хрипло засмеялась, вспоминая детство. Возможно именно из-за Паука все так и сложилось — не могла девушка воспринимать Дом и лес так, как остальные. — А потом я всю ночь прождала чудовищ, но они не пришли. — Потому что я пообещал. Ты сегодня ела? — Улыбка тут же сменилась привычным строгим выражением лица, которое видели посетители Могильника. — Да. Даже кашу поела, можешь быть спокоен. Хотя все ещё не понимаю зачем мне это нужно… — Хель почувствовала, как Янус накрыл её одеялом. — Потому что ты живая. А теперь спи. Сон тебе так же необходим.       Больше девушка в эту ночь не просыпалась. Она знала, что рядом тот, кто защитит её, не оставит одну. Ещё никому она так не доверяла, как врачу.Ей снился Лес. Он был для неё не такой, как для остальных, а родной… ********       Холодные пальцы провели по сухой коре дерева. Раздался тихий треск, кора затерялась в траве. Лес встретил её тишиной. Она присела на корточки, не замечая царапин, ранее оставленных старыми ветками. Высокая трава щекотала бледную кожу, скрытую под белым платьем. Темные волосы спадали на лицо, прикрывая неаккуратные черты.       Ей хотелось раствориться в тишине леса, почувствовать себя частью природы, услышать разговоры ветра. Хозяин Леса сам решает — кто живёт, а кто умирает в безмолвном месте. В траве проскользила ящерица, где-то вдалеке уже пели ранние птицы. Тонкие пальцы провели по траве, убирая ночную росу с листьев. Подол платья намок, неприятно прилипая к ногам.       Облизав сухие губы, она встала. Над головой светлело небо, оставляя за собой ночь. Хотелось остаться тут ещё на пару мгновений, раствориться в тишине. ********       С того дня они не виделись. Стервятник помнил все до мельчайших подробностей — даже прикосновение сухих губ к его щеке. Это воспоминание отзывалось непривычным чувством в груди. Он не понимал почему его так тянет найти Хель. Да и Тень словно заставлял его пойти на тот чердак вновь. Стервятник боролся с этим чувством, раз за разом пересаживая цветы, которые в этом даже не нуждались. Птенцы в Гнезде притихли, видя такое состояние Папы. Никто не был в курсе событий с Хель. Сам Стервятник не распространялся про это знакомство, уж слишком его напрягала девушка из Могильника.       Однако каждую ночь она приходила в его сны. Они долго разговаривали, её тонкие пальцы перебирали белые волосы птицы, а тонкие губы ласково целовали в висок. Привычный свитер всегда лежал в стороне, а девушка сидела в майке, совершенно не скрывая синих пятен на коже. В каждом сне Стервятник тянулся к её губам, хватал за талию…       С неведомой злостью Папа птиц воткнул очередной цветок в землю. Он проклинал все мысли про Хель, особенно эти поцелуи во сне и её треклятые стихи. О, Стервятник даже знал, что она скажет про его мысли. «-Подростковые гормоны. Обычный переходный возраст. Ничего серьёзного.»       И обязательно добавит множество терминов, прочитанных в одной из кучи медицинских книжек. А узловатые пальцы уберут упавшую прядь с лица Стервятника, голубые, словно бесцветные, глаза будут внимательно изучать его лицо, а с сухих губ вновь слетят строчки стихов.       Нервно вздохнув, он взял в руки трость и встал. Тень буквально подталкивал его к тому, чтобы подняться на чердак. ******

Волосы за висок между пальцев бегут, как волны, наискосок, и не видно губ, оставшихся на берегу, лица, сомкнутых глаз, замерших на бегу против теченья.

      Она действительно там была. Поджав к себе колени, Хель словно ждала встречи. Папки с досье по-прежнему лежали на пыльном полу. Девушка даже не взглянула в его сторону. — Заслышав едва мычанье, они спускались к кустами, расходились в молчаньи —как и сидели там.- Хрипло проговорила она, убирая прядь волос за ухо. Казалось, что синие пятна стали ещё ярче, чем на их прошлой встрече. — Место встречи изменить нельзя. — Стервятник с трудом присел рядом с девушкой. В голове вновь всплыли сны, а Тень словно пропал, оставляя их наедине.       Ничего не говоря, Хель придвинулась ближе. Их плечи почти касались друг друга. И речи не шло о медленном развитии их взаимоотношений. Подростки даже толком не знали ничего про отношения, а мысли о надвигающемся Выпуске заставляли их не терять ни минуты.       Девушка наблюдала, как Папа птиц облизал губы. Что-то в нем влекло её. Интеллектуальные разговоры были редкостью в Доме, что заставляло Хель ещё больше ценить время рядом. — Мы видимся только на чердаке в последнее время. — Тихо произнёс Стервятник. Повернув голову, он обводил взглядом черты девушки, что были так болезненны. Она казалась ему чем-то хрустальным, не живым, статуэткой, на которую неаккуратный художник разлил краску. — Зачем куда-то рваться из дворца —отчизне мы не судьи. Меч суда погрязнет в нашем собственном позоре…-Она вновь предпочла процитировать стихи, чем ответить на немой вопрос. — Мы всегда встречаемся тут вдвоём. Ты всегда читаешь стихи, а я просто слушаю. — Стервятник придвинулся ближе, касаясь мизинцем её ладони. Хель вздрогнула. — Я не понимаю про что ты, Стервятник. Не заставляй нас обоих жалеть об этой встрече. Ты толком меня не знаешь, как и я тебя. Моё мнение о тебе — лишь строчки из медицинской книжки. — Но…-Хотел было возразить Стервятник, наклоняясь ближе к девушке. Они были в паре сантиметров друг от друга. В воздухе вновь повис запах лекарств, какой-то горькой мази и сигарет, которые недавно выкурили оба подростка. — Я не преграда взору твоему, словам твоим печальным — не преграда.И что оно — отсюда не видать. — Прервала его девушка, не давая договорить, но и не отодвигаясь от него. — Мы покинем это место по-разному. И нет смысла ни в чем. Но ты не уйдёшь сейчас отсюда и мы оба это знаем.       Губы Стервятника, накрашенные черной помадой, растянулась в улыбке. Его даже умиляло то драматическое настроение, в котором пребывала девушка. Он понимал, что это все всплеск эмоций человека, который изголодался по теплу, но в голове вновь всплывало воспоминание, как он спал, а Хель перебирала его волосы. Запах лекарств пробрался все дальше в лёгкие. — Почему же не уйду? А, птица Сирин? — С насмешкой проговорил Папа птиц. — Птицы обычно любят одни и те же места, где вьют гнёзда.-Холодные глаза уставились на парня, отмечая его уставший взгляд. — Хотя я не Птица, у них есть крылья. — Почему же? — Стервятник усмехнулся. — Не любишь ты правду. К черту драму, слушай Папу. Папа больше разбирается в птицах.       Он взял её за подбородок, заглядывая в бесцветный глаза. Хотелось показать то, что Папа тоже может говорить загадками, сбить спесь с её манеры разговаривать стихами.       Однако этому было не суждено случиться. Хель подалась вперёд, целуя Стервятника в губы так, словно ждала этого вечность. Парень замер, не думая, что все так далеко зайдёт. Вся уверенность тут же пропала. Запах лекарств и чего-то травяного окончательно окутал его с головой.             Девушка целовала его аккуратно, словно боясь спугнуть птицу. Тонкая ладонь коснулась его руки. Стервятник, словно испуганно, наблюдал за тем как подрагивали её длинные ресницы. Они оба об этом пожалеют. Рано или поздно. Лишь спустя пару секунд он ответил на её поцелуй. Рука парня невесомо легла на талию Хель, словно он боялся к ней прикоснуться. Губы уже начали болеть от поцелуя, но Стервятник не смел его разорвать, лишь ближе притягивая девушку к себе. Он чувствовал как тяжело вздымается её грудь. Хель перекинула через него ногу, устраиваясь на бёдрах парня. В этот момент они оба забыли о больной ноге птицы, для них существовали лишь эти секунды.                   Узловатые пальцы девушки перебирали волосы на затылке Стервятника. Внутренней стороной бедра она ощущала, что парень был возбужден, да и самой девушке хотелось, чтобы все продолжилось.       Вцепившись в волосы Папы птиц, Хель с трудом прервала поцелуй. Чёрная помада была размазана по её лицу, а в глазах Стервятника был непонятный страх. — Не уходи. — Тихо попросил он, сильнее сжимая талию девушки. Та лишь улыбнулась и, коснувшись его лица, аккуратно погладила скулу, давая ему понять, что она рядом и никуда не пропадёт. Вдруг улыбка Хель сменилась на более хитрую ухмылку. — Хорошо. Ты же сам сказал — слушать Папу. — Хриплый голос завораживал Стервятника, а такое непривычное обращение… Парень с трудом сглотнул. — Да, Папа? — Словно дразня, протянула Хель, двинув бёдрами. Папа птиц глухо простонал, дернувшись, и прижался к ней, вновь целуя. Он сам не знал что делать дальше, это был его первый поцелуй, что уже говорит об остальном… — У тебя никогда не было девушки? — Хель вновь прервала поцелуй, внимательно осматривая внезапно смутившегося Стервятника. Парень замотал головой, с тревогой смотря на девушку. Ему казалось, что она разочаруется и уйдёт, но холодные руки Хель потянулись к его рубашке…