Бродяга из Руконгая

Не знаю, насколько разумно выпускать в Мир Живых первокурсников, которые не отучились даже полгода на шинигами. Но порядки здесь устанавливаю не я, так что остаётся только слушаться и повиноваться. Впрочем, мы, учащиеся Первого класса, уже знаем гораздо больше кидо, чем наши менее престижные сокурсники. Некоторые, включая меня, даже овладели шунпо. И это, скажу честно, серьёзное преимущество над теми студентами, что пойдут после нас в следующие пару дней. Однако, я не могу игнорировать покалывание Инстинкта — тот самый предчувствующий зуд в затылке, что явно подсказывает: что-то будет не так. Очень интересный навык, кстати. Кто-то назвал бы его просто «чуйкой», но всё не так просто. Он не раз помогал мне избежать опасности, а порой даже побеждать противников, объективно сильнее меня. Во времена, когда я был ещё слабой, голодной душонкой без занпакто, это было единственное, на что я мог по-настоящему полагаться. Я помню, как в прошлой жизни читал споры в научных кругах: существуют ли у человека инстинкты в полном смысле этого слова? Одни утверждают, что нет. Другие настаивают, что сам термин не подходит для точного и полного описания того, чем действительно обладают люди. Кто знает, не мне судить. Наверное, его системное название всего лишь удобная метафора — тот самый «боевой инстинкт», о котором так любят писать в художественной литературе. Не важно. Чем бы оно ни было, оно так или иначе существует. Иногда, когда твой мозг начинает судорожно искать выход, когда он не справляется с анализом ситуации — тебе остаётся только отпустить железную хватку контроля каждого своего действия. И вот тогда на сцену выходит подсознание. Поначалу ты даже не поймёшь, что произошло. Просто… сработало. А потом привыкнешь. Поймёшь, что во время боя слишком долго думать — вредно. И что настоящий противник — это не игровой босс с ограниченным набором движений, который ты можешь выучить. Нет. Он может быть хаотичным, нестабильным, нелогичным и излишне жестоким. А ты не робот, чтобы успевать одновременно считать, прогнозировать и действовать. Конечно, где-то там, на вершине, есть непревзойдённые мастера. Те, кто могут сочетать интуицию с расчётом, инстинкт с холодной логикой плавно и без малейшей заминки. Но я пока до них не дорос, чтобы совершенно свободно использовать это. Пока. Всё это я веду к одному: Инстинкт — незаменимая часть любого воина. Способность чувствовать угрозу. Реагировать на неё не раздумывая. Адаптироваться. Выживать. И, пожалуй, самое важное — получать удовольствие от самого боя. Перестать бояться насилия как чего-то чуждого человеку и человечеству в целом. Каин, старший брат. Первый человек, рождённый естественным путём, не вышедший из-под рук Бога — стал первым убийцей. Он не был обманут злыми силами, ведь «это» всегда был внутри него. Возможно, именно оно и делало его настоящим человеком? Не знаю, я не теолог. И снова погружаюсь в бесполезный внутренний монолог. В лучших традициях японских медиа — с обязательной отсылкой на христианство. Чего мы вообще ждём, почему не открывают Сэнкаймон? Мы ждём пока проедет Котоцу или что они там так долго улаживают? Нас уже успели распределить по группам по трое и прикрепили к старшим студентам — шестикурсникам, кстати, тоже из Первого Класса. Мне, Шунсую и Джуширо достался простой, на вид ничем не примечательный парень по имени Харумицу. Хотя внешность обманчива. Он держался уверенно, по-боевому, и его асаучи, судя по изменённой форме, уже начал путь к полноценному занпакто. Может, он даже разговаривает с ним. Кто знает. Я бросил взгляд на пояс Кьёраку. Его меч тоже изменился после того сна. На занятии Джиндзена это подметил наш сэнсэй, что вызвало у всех удивление. Верно, не часто это происходит так быстро после получения асаучи. Хотя настоящая трансформация произойдёт позже, с появлением Шикая. А поскольку он особый случай, то мечи Кьёраку, как и их духи, размножатся… Почкованием. Маясь от скуки, я наблюдал за ленивым чёрным насекомым с фиолетовой каймой на крыльях — адской бабочкой, что удобно устроилась на тыльной стороне моей ладони. Она не взлетала, не двигалась и даже не подавала признаков, что собирается выполнять своё назначение. Абсолютное равнодушие. Какое-то время я пытался активировать информационную справку, но ничего не работало. Посмотреть её характеристики и описание, как предмета, я тоже не мог. Она была живой и даже мне не принадлежала. Джигокучо. Адская Бабочка. Ну и как они связаны с Адом, Заэль Гранц? Интриган ты чёртов. — Ты пытаешься прожечь в ней дыру взглядом? — лениво усмехнулся Кьёраку. Его собственная бабочка сидела у него на плече, изредка шевеля крылышками, словно в такт его дыханию. — Странные создания, правда? — И в самом деле… — признал я, не отрывая взгляда. — Но разве никого не смущает, что мы толком ничего о них не знаем? Лишь то, что они могут вывести нас из Дангая и передавать сообщения. Я поднёс руку к плечу, надеясь, что бабочка перекочует туда и освободит мне руку. Безрезультатно, разумеется. — Почему они вылетают из Сэнкаймонов? Или из тех порталов, через которые души к нам поступают после консо? Как они там изначально появляются? — нахмурился я. — И каким образом они вообще находят выход из Разделителя Миров? Они же вообще ничего не делают, просто летят рядом. Даже неясно, живые ли они. Или же это какая-то разработка, как с теми восприимчивыми к реацу листьями? И если они живые, то где тогда Адские Гусеницы? Что именно в последней фразе вызвало у Джуширо дикий, как для него, приступ смеха — одному ему ведомо. Но его лёгким это точно не понравилось. Пришлось приложить ладонь ему к спине и использовать простенькое кайдо. Более сложных я пока не знал. — Спасибо, — кивнул он мне, совсем по-аристократически хихикая в руку. — Адские Гусеницы… Ладно, пропустим. Слишком уж много в этом мире вопросов, на которые в учебниках Академии нет ответов. На лекции по Адским Бабочкам мы прошлись более, чем поверхностно. У Горо-сэнсэя я тоже пытался выяснить хоть что-то — без толку. Придётся искать самому. Но что, если ответа попросту ещё не существует? Всё же этот мир… он ведь просто выдумка. — Думаю, они живые, — наконец заговорил Джуширо, чуть уняв кашель. Его бабочка уютно устроилась у него на макушке. — У каждой будто бы свой характер. Кто и зачем бы стал закладывать характер в инструмент? — Кто знает? — пожал я плечами. — Вдруг по-другому не получалось? Как с занпакто. Зачем тому, что задумывалось как оружие, свой дух и характер? — Эх, ты слишком много хочешь знать, Каору-кун, — протянул Кьёраку, качнув головой. — Помяни моё слово, однажды это сыграет с тобой злую шутку. — Спасибо, Кьёраку-сан, за предупреждение о моей скоропостижной смерти, которое никто не просил, — поклонился я театрально. — А по существу есть что добавить? Сказав это, я вдруг понял, к чему он клонит. Особо любопытных ждёт Гнездо личинок. Или Холм Сокьёку. Или, если повезёт чуть меньше — удар ножом в спину и билет в Дангай без бабочки и обратного маршрута. Как говорится, всегда есть третий вариант. — Я тоже ничего о них не знаю. Разве что то, что каждому рядовому шинигами в своём отряде рано или поздно поручают за ними приглядывать, — Кьёраку лениво пожал плечами. — И за каждую утерянную бабочку тебя ждёт выговор и вычет из зарплаты. Так брат рассказывал. Но продолжить разговор нам не дали. Горо-сэнсэй потребовал внимания и с чувством долга снова зачитал свод правил поведения в Дангае и Мире Живых. Будто мы не слышали их уже раза три до этого, а то и больше. Под Котоцу не попадать, в Поток Корю не лезть, ничего не трогать, никуда не сворачивать, не отставать и вообще — вести себя, как послушные ученики. Все эти предупреждения звучали так, будто смерть — ещё не самый худший исход. И правда, нам этого не расскажут, но тебе может крупно не повезти быть закинутым в другое время. И если твоё тело не выдержит ответа потока времени, тебе попросту сотрёт из реальности. Подозреваю, меня от этой участи спас Ноготь Короля Душ. Вполне возможно также стать Чистым из Долины Криков. При особых обстоятельствах, конечно же. Двое человек из Отряда кидо наконец-то активировала здоровые каменные врата единственного официального «постоянного» Сэнкаймона. Форма у этих людей несколько отличалась от стандартной, а именно наличием плотной белоснежной накидки, скрывающей всю голову, кроме глаз. На той части, что болталась спереди как фата невесты или шарф, был символ, похожий на букву «Х». Что он значил, я не помнил, хотя где-то в лекциях это упоминалось. Но это не знак Отряда, у них он другой. Вообще, я бы в такой накидке к Потоку Корю точно не сунулся, не безопасно. Исида Урью не даст соврать. Но как оказалось, они и не шли за нами. Когда мы шагнули через сияющие врата Сэнкаймона, адские бабочки заняли свои места рядом с нами. Всё как по инструкции. Мы шли следом за сэнсэем, сохраняя строй. Честно говоря, я сейчас цеплялся за любые глупые мысли, чтобы отвлечься от ощущения, что мои руки вот-вот начнут дрожать. Я не знал почему, но Дангай вызывал у меня глубокую, почти животную тревогу. И дело даже не в Инстинкте, о котором я рассуждал раньше. Нет, это было что-то другое. Словно я что-то забыл. Что-то очень ужасное. При этом воспоминания мне вытерли подчистую, но вот эмоции всё равно остались. И где-то глубоко внутри я был уверен — это связано с чем-то огромным, таранообразным и с единственным жутким золотым глазом-фонарём. Возможно, я когда-то уже видел Котоцу. И, возможно, он посмотрел на меня в ответ. Я хочу выбраться отсюда как можно скорее. Серьёзно, если выбирать между этим и Гаргантой — я бы лучше целую вечность падал в пустоту, сорвавшись с нестабильной дорожки реацу. В Дангае всё слишком… чуждо. Слишком правильно и в то же время абсолютно инородно человеческому глазу, как брюхо зверя изнутри. Как будто само пространство не желает твоего присутствия. Создатель этого места определённо был больным извращенцем. Наверное, потому у него получались такие красивые женские персонажи. «Не переживайте, Мастер. Сейчас вы в безопасности», — раздался голос Золотой. — «Подумайте сами. Никто бы не стал рисковать потерять целое поколение молодых наследников в Разделителе Миров. Всё наверняка просчитано до мелочей.» Я оглянулся и заметил, что хотя большинство студентов нервно и с отвращением смотрело на бегущие стены Корю, никто даже не думал, что на нас внезапно может выскочить Таран. Ладно, это немного меня успокоило. Я даже пожалел, что с нами нету Токинады. Одна неловкая подножка и улетело бы это чучело мордой в поток Корю. Ах, мечты-мечты. Спустя, казалось бы, целую вечность мы, наконец, выбрались из Дангая и ступили на землю Генсея. Перед нами раскинулась картина из учебников — древняя Япония. Примерно XIII век. Года эдак 1250-го, если верить душам, помнившим сегунат Камакура… хотя разброс лет в пятьдесят тут — как сдача в мелочи. Хм. Всё это до боли напоминало «Призрака Цушимы». Особенно атмосфера — те же поля, та же архитектура, и, возможно, даже путеводный ветер здесь такой же. Впрочем, мне этого не узнать. Нет у меня здесь предков, что вели бы меня, и быть не может. Мои знания по японской истории, если быть честным, заканчиваются как раз на нескольких играх в японском псевдоисторическом сэттинге. Сам виноват, не любитель я скучных вещей. А вот карабкаться по храмам в поисках редких амулетов, гоняться за лисами, махать катаной и бросаться всякими приблудами для шиноби… да, вот это было весело. — Студенты, — донёсся до нас голос Горо-сэнсэя. — Практика пройдёт в этом регионе. Первому курсу — провести минимум одно консо на команду. Шестикурсники — ваша задача устранение пустых и недопущение превращений. Он прокашлялся, как будто собирался выдать что-то особенно важное: — Повторю для младших: одно консо на группу — зачёт. Нашли больше душ — позвольте попробовать тому, кто ещё не проводил обряд. Не деритесь, не вырывайте себе больше. Это не турнир. Шестой курс… — тут его голос стал строже. — Те из вас, кто решат «подождать» трансформации души в пустого ради тренировки, будут наказаны. Сначала — по уставу Академии. В случае тяжёлых последствий — уже по законам Сообщества Душ. Меня передёрнуло. Что-то не нравится мне находиться в компании, для которой это стоит отдельно проговаривать в слух. Разве это не обыкновенный здравый смысл? Видимо, я снова забыл в какой эпохе нахожусь, учитывая, что всё пока было довольно цивильно. — Область практики ограничена несколькими деревнями, — продолжил сэнсэй. — Дальше вас встретит установленный барьер. Пересекать его нельзя. Если пересечёте — я узнаю. И это не останется без последствий. Он сделал короткую паузу, явно намекая, что не потерпит дезертирства. Да ладно вам, мы ведь ещё даже не часть Готея. — Практика завершится после сигнального кидо. Один сигнал — заканчиваем, собираемся. Два — срочно бросаете всё и возвращаетесь ко мне. — А три сигнала? — хмыкнул Сэйген где-то сбоку, со своей стандартной полунасмешкой. — Три — это масштабный прорыв пустых, — без капли иронии ответил Горо. — Если такое случится — не геройствуйте, это не ваша обязанность. Сразу всем собраться вокруг меня и держаться плотной группой. Я установлю защитный барьер, пошлю бабочку с донесением ситуации, и мы дождёмся подмоги основных сил. Учитель Горо улыбнулся и поделился интересным фактом: — Кстати, не многие знают, но дорога из Сообщества Душ через Сэнкаймон занимает одинаковое количество времени в любую точку мира. В зависимости от обстоятельств, это и обнадёживающая мысль. И угнетающая. Будем надеяться, что вам сегодня не предстоит узнать на своём опыте, — он снова сдержанно улыбнулся. — Время пошло. И мы пошли. В прошлое, в деревни, к забытым душам. Семестр пролетел, как будто этих месяцев и не было. Незаметно подступила первая практика за пределами стен Академии. Первые души, которые стоит с миром отпустить, а не поглотить. Несколько часов со старта вполне можно было назвать увесилительной прогулкой. По узкой дороге, петлявшей сквозь поля с высокой, густой травой, мы двигались неторопливым шагом — три весёлых балбеса под началом нашего «полевого командира» Харумицу. Вёл он себя сдержанно и серьёзно, будто сопровождал не троих первокурсников на учебную практику, а стоял насмерть за последний храм на окраине Цусимы. Я же, напротив, наслаждался. После Дангая, где каждый шаг отдавался нервозностью, а воздух казался отравленным тревогой, это место было почти раем. Если, конечно, закрыть глаза на отсутствие нормальных удобств. И интернета. А ещё — адекватной медицины, электричества и… Ладно, рай — громкое слово. Но знаешь, чем дальше ты от XXI века, тем яснее становится, насколько мы испортили свою планету. В этом мире воздух пока не насыщен тяжёлой химией и выхлопами, земля не отравлена свалками и радиоактивными могильниками, а орбита не усыпана неадекватным количеством искусственных спутников. Даже Луна к нам чуть-чуть ближе, хотя так и не скажешь невооружённым глазом. Всё вокруг — чисто, тихо, по-настоящему живо. И лишь время от времени вспоминается, что ты не на курорте, а в тренировочном задании шинигами. — Мы здесь, чтобы работать, а не восхищаться природой, — обронил Харумицу, заметив, как я с интересом глазел на рисовые террасы. — Да кто же спорит? — кивнул я с невинным видом. — У вас ведь наверняка есть план, как выловить какую-нибудь душу, сэмпай? — Эм… план? — он обернулся, будто я спросил, существует ли хитрый способ всегда перерождаться в Первом районе. — Мы просто идём вперёд, пока не наткнёмся на кого-нибудь. Я в ответ одарил его выражением лица «серьёзно?». Не может же человек, дотянувший до выпускного класса, быть таким… простаком? — Что ж, доверюсь вашему опыту, — с кривой улыбкой развёл я руками и мирно отступил из этого диалога. — Если вдруг из кустов появится душа, я клянусь громко и чётко всем об этом сообщить, — хмыкнул Шунсуй. — Ну знаешь, чтобы мы случайно не упустили ту самую единственную на всю округу. — Не будь таким ехидным, Кьёраку-сан, — прищурился я. — Я уверен, что где-нибудь тут точно есть старик, у которого прихватило сердце во время уборки риса… Или какой-нибудь забулдыга, оступившийся лицом прямо в болото. Харумицу то ли не уловил иронии, то ли предпочёл не влезать в обмен колкостями в группе, где двое из троих были аристократами. Притом, что Джуширо хранил молчание и, казалось, тоже искренне любовался местными пейзажами. — Сэмпай, не подскажете, сколько у нас времени на задание? — не унимался я, параллельно используя Обнаружение, чтобы просканировать окрестности. Пара живых существ попадалась, но они явно не были плюсами. — Было бы довольно уныло закончить наш первый выход провалом. — В точности время не установлено, — пожал плечами Харумицу. — Но, как правило, до рассвета. — Прекрасно, нас ждёт романтическая ночь ловли духов! — торжественно хлопнул я в ладоши. — Может, ночью и правда будет проще, — подал голос Джуширо, задумчиво глядя на дорогу. — Душам ведь не нужно спать. Скорее всего, они будут бродить, где ни попадя… Особенно по пустым улицам. — Всё возможно, это тоже мысль, — кивнул я. — Правда, надеюсь, нам не попадётся кто-то слишком активный. А то практика плавно перейдёт в экзамен на выживание. — Не сглазь, — недовольно фыркнул Шунсуй. Мы пересекли небольшой мост через ручей, и именно там меня «осенило». Видимо, не зря я продолжал сканировать местность. — Погодите… Вы не чувствуете? Там, вдоль речки, — я указал вдаль, на усохшую сакуру, что тянула обнажённые ветви в сторону воды. — Что-то есть… Очень слабо, но я его чувствую, — подтвердил Шунсуй, прищурившись. — Хорошая работа, — кивнул мне Харумицу. — Как видите, мой метод работает. Просто иди вперёд — и кого-нибудь да найдёшь. Хотелось бы мне с такой лёгкостью смотреть на жизнь… Мы свернули с дороги и почти сразу наткнулись на мальчика лет восьми. Он сидел на камне под сакурой, глядя в реку. На его груди тускло поблёскивала почти истлевшая цепь — оставалось три с половиной звена. — О, а вот и тот, кто нам нужен. Никто не против, если я сам обработаю свою находку? — обратился я к своим товарищам по команде. — Это будет справедливо, — согласился Джуширо. — Я даже не собирался отбирать у тебя такую возможность, — хмыкнул Шунсуй. — Чем меньше мне достанется работы, тем лучше. — Замечательно, — кивнул я и подошёл ближе, опускаясь на корточки перед ребёнком. — Привет, малыш. Ты не против, если мы тебе немного поможем? Он посмотрел на нас с тихим изумлением. И в этот момент в его взгляде что-то изменилось. — Старший брат… вы меня видите… и носите белое, — выдохнул он с дрожью в голосе. — Вы — смерть? — Нет, малыш. Я всего лишь её уборщик. Или лучше сказать — проводник, — мягко покачал я головой. — Но ты сообразительный парень. Далеко пойдёшь на небесах. — Меня никто не видит и не слышит… Я прохожу сквозь стены… Я понимаю, что умер, — прошептал он. — Мамы и папы тоже нигде нет… Я никому не нужен. — Вот почему мы здесь, — постарался я улыбнуться как можно искреннее. — Ты остался в этом мире дольше, чем положено. Дальше может быть опасно. Но не бойся, это не конец. Это начало нового приключения. Я знаю, что такие сообразительные парни, всегда не против интересного приключения. — Что вы собираетесь сделать? — спросил он с тревогой, когда я потянулся к мечу. — Маленький фокус. Не бойся. Смотри, мне нужна только рукоятка этого страшного меча, — я поднёс её ко лбу молодой души, оставив на ней след от печати. — Буп. И всё. Вспыхнула печать, и под ним открылся портал. Его тело начало рассыпаться на частицы света. — Мне… так легко… Спасибо, старший брат. И вам, дяди-уборщики, тоже спасибо, — он в последний раз махнул нам рукой и исчез. Из закрывающегося портала, как по учебнику, выпорхнула новая адская бабочка. — Ладно, уборщики! — возмутился Шунсуй. — Технически, он прав. Но «дяди»?! Я, между прочим, ещё не настолько старый. Он ткнул в себя пальцем. — Разве это обворожительное, чарующее множество дам лицо похоже на «дядю»? — Ну… — я отвёл взгляд. — Эта козлиная бородка и вечная щетина молодости тебе не добавляют. — И ты, Каору?! — в притворном ужасе Шунсуй отшатнулся от меня. — Эй, Каору-кохай, — обратился ко мне Харумицу, как к младшему. — Ты хорошо справился. Главное — что не влепил ему рукоятью силой. Некоторым душам и без того тяжело… а если они сопротивляются, это ещё и больно. — Ну, это же моя работа, сэмпай, — развёл я руками. — И, между прочим, эта работа уже закончена, — тут же оживился Шунсуй. — Давайте вернёмся к сэнсэю и дождёмся утра. Или хотя бы полежим у речки, раз уж мы тут. Он уже снял сандалии и опустил ноги в воду. — Это правда то, что вы хотите делать? — с сомнением спросил Харумицу. — Нет, — твёрдо возразил Укитаке. — Где-то поблизости могут быть и другие не упокоенные. Это наша обязанность — помочь им. Со стоном Шунсуй снова обулся. Мы продолжили путь, медленно, в тишине. Наш первый «Экзорцизм» неожиданно навеял лёгкую меланхолию на всех. — Как грустно, что даже детям приходится умирать, — сказал Джуширо, глядя в сторону. — Он был ненамного старше моих младших братьев и сестёр… — Такова жизнь, — пожал я плечами, хотя и попытался тоном не выказывать безразличия. Никто не стал спорить. Все лишь кивнули, хоть никому от этой правды легче и не стало. Я не прекращал сканировать округу. И тут заметил… странность. Очень необычную… Никаких душ поблизости не ощущалось. Но при этом концентрация духовных частиц вокруг нас начала резко расти. Не только возле нас — повсюду. Множество точек, куда только не дотягивался мой «радар». А затем всё пошло наперекосяк. Небо дрогнуло, словно ткань, на которую надавили изнутри. Вдалеке, будто из самых глубин земли, раздался глухой металлический вой. Он был не похож ни на звериный рык, ни на ветер, ни на что природное. Это был пустой. Покалывание в затылке усилилось. Приближается нечто. В голове пронеслось: приманка квинси для пустых. Только эта штука могла бы вызвать такой резкий скачок духовной активности. Но… если бы она была одна, импульс пошёл бы из единственной точки. А я чувствовал десятки вспышек, идущих одновременно. Это не случайность. Это — засада. Эх, стоило ожидать, что кто-то захочет попытаться избавиться от кучи детишек аристократов одним махом и чужими руками… будущая элита шинигами всё-таки.