От разлуки до любви

      Похоже, Мордо получил от Ванды неслабый удар и где-то залёг подлечить раны. По крайней мере, Стрэндж больше не находил подтверждений его подлой деятельности. Сидеть и ждать нападения, как и разыскивать тех, кто мог видеть Мордо, тоже не имело смысла. Стрэндж решил, что лучше сосредоточиться на чем-то насущном, например, на изучении разных книг и освоении полезных чар. К тому же Ванда теперь жила с ним в одном храме, где три этажа отводились под различные артефакты и двери, ведущие на другой конец света, а четвёртый, самый верхний этаж, под просторные комнаты, ванны и обеденный зал для мастера и его помощников. Ванда предпочла занять одну из дальних спален, и оттуда кое-когда доносились слабые голоса — по вечерам она словно домохозяйка или подросток, не знавший, чем ему занять время, смотрела какие-то сериалы. Впрочем, Стрэнджу это не доставляло неудобства. Пока Ванда находилась наверху, а значит, могла почувствовать или услышать, как кто-то пытается проникнуть в храм и дать тому отпор, он мог со спокойной душой заниматься разными делами, например, отправляться в крипту и «отключаться» от мира. В крипте хранились особые ветхие книги, некоторые артефакты, ингредиенты для всяких ритуалов и много всего другого. Стрэндж надеялся, что отыщет древнее заклинание или руны, при помощи которых сможет увидеть, где находится Мордо, и проводил разного рода эксперименты.       Однако жизнь под одной крышей вынуждала даже его, как он считал, большого знатока человеческих душ, замечать вещи, выбивающиеся из его понимания. К примеру, Стрэндж встречался с Вандой в обеденном зале по утрам. Он, бодрый, собранный, прилежно одетый, сидел, приосанившись, во главе стола, а она, сонная и разбитая, словно ночью воевавшая с ордой врага, одетая в футболку и пижамные штаны, едва плелась из спальни и периодически шаркала тапочками. Волосы её, как правило, были растрёпаны, хотя она могла бы их поправить одним движением руки.       — Доброе утро... — обычно устало говорила она и временами с ногами забиралась на стул.       Стрэндж, конечно же, знал, что Ванда куда младше него и выросла в совершенно другой среде, но ведь при этом она не была подростком, а временами казалась именно такой. Полусонной девчонкой, насыпающей хлопья в тарелку и спрашивающей, где молоко, хотя бутылка с ним неизменно стояла перед её носом.       — А что, Стив, в высшем обществе всё не так? — спросила она как-то утром, явно ощутив на себе его неодобрительный взгляд, и всё равно одной рукой обняла колени, а другой продолжила трясти коробку с хлопьями.       — Я не Стив и не Стиви, а Стивен, — сердито поправил её Стрэндж, не любивший, когда его имя коверкали, чтобы назвать поласковее, — и если уж на то пошло, коленки не демонстрируют над столом даже в низшем обществе. По меньшей мере, это некрасиво и показывает кое-чью невоспитанность.       — Да? А я думала, ты разрешил чувствовать себя здесь как дома... — заметила Ванда и спустила ноги на пол.       К его удивлению, она уткнулась в тарелку и больше не проронила ни слова. Стрэндж хмыкнул и после завтрака ушёл в крипту. Однако какое-то неприятное чувство периодически к нему возвращалось во время работы или же обеда, когда он одиноко сидел за столом. Что-то словно грызло его изнутри из-за короткого утреннего разговора. Да, когда-то Стрэндж был известным нейрохирургом и посещал многочисленные светские мероприятия. Крутился в высшем обществе, как подметила Ванда, и вёл себя подобающе. Но зачем он вдруг вспомнил об этом теперь? Решил, что раз у него сохранились манеры, то стоит требовать их от других? Всё ещё не хотел признавать, что он давно изменился, и цеплялся хотя бы за часть от своего прошлого?       Даже Плащ Левитации за ужином стукнул его по руке, после чего показал концом на пустой стул в стороне.       — Да вижу я! — огрызнулся Стрэндж и, поморщившись, поднялся из-за стола.       Он и сам не мог объяснить, зачем вдруг упрекнул Ванду и смотрел на неё так сурово, как будто она его оскорбила своим поведением. Не мог объяснить, почему его вдруг стала грызть совесть, как и заткнуть её колкий голос. Раньше он язвил и говорил людям куда более ужасные вещи и ни капли не сожалел об этом. Теперь же в нём что-то появилось. Что-то новое. Что-то, чему его научила Древняя и множество испытаний, с которыми он столкнулся. Может, он стал смотреть на вещи шире? Когда-то ведь он говорил и Кристине слова, за которые его следовало ударить… Стрэндж покачал головой, поражённый своим поведением, но всё же двинулся по коридору к дальней спальне. Он остановился у двери, слыша за ней разные голоса, и задержал руку.       — Заходи, — раньше, чем он постучал, послышался ему голос Ванды.       Стрэндж открыл дверь и увидел её сидящей на кровати. Ванда безотрывно смотрела в телевизор, где шёл очередной комедийный сериал.       — Я слышала твои шаги, — сказала она, не поворачиваясь.       Что интересного может быть в глупом сериале, Стрэндж, конечно же, не понимал, но постарался не выдать своего мнения ни взглядом, ни словом.       — Знаешь, я… — начал было он.       — А разве ты раньше не любил после работы расслабиться перед телевизором? — перебила его Ванда.       — Ну… у меня обычно были другие интересы, — заметил Стивен и немного нахмурился.       В далёком прошлом, когда он был тем ещё заносчивым типом и не знал, что такое магия, он любил, как это говорят, жить на полную катушку, спускать все средства на развлечения и одеваться с блеском. Ванда повернула к нему голову, и он пояснил:       — Рестораны, концерты, опера, спортивные машины… Всякое такое.       Она хмыкнула, видимо, не сильно оценив его былые увлечения, и снова уставилась в экран. Стивен и сам не мог объяснить, почему всё это теперь для него звучало по-другому, как-то незначительно и глупо.       — А в нашей семье телевизор считался большой роскошью, — помолчав, произнесла Ванда. — Помню, мы садились вечером все вместе у экрана и смотрели то, что там шло… Мама обычно переключала канал, если там шли новости. Говорила, ни к чему лишний раз это слышать…       Стрэндж нахмурился сильнее и снова ощутил, как что-то внутри него кольнуло. Он ведь подумал, что Ванда убивает время на просмотр глупых сериалов, а она таким образом пытается восполнить пустоту от потери близких людей. И как только он мог её осуждать? Думать о ней как о глупой девчонке… Каждый справляется со своей болью как может. Похоже, Вонг был прав и ему стоило бы проявить к Ванде куда больше участия и уважения.       — Знаешь, я был резок с тобой утром, — серьёзно произнёс Стивен, — не подумай, мне не хотелось тебя задеть. Просто…       — Забей, — отмахнувшись, перебила Ванда.       Он замолчал и только сейчас заметил одну странность. Шёл комедийный сериал, и с динамика периодически доносился закадровый смех. Однако сколько Ванда ни вглядывалась в экран, её губы ни разу не изогнулись в улыбке.       — Позволь узнать, а зачем смотреть комедию и не смеяться над героями? — озадаченно спросил Стивен.       — По-моему, эти сериалы такие грустные… — ответила ему Ванда. — Только посмотри, сколько всего происходит с героем, а он всё улыбается и делает вид, как будто так и надо. Настолько слаб, что продолжает в этом всём вариться на радость другим. Это так… печально. Драма, которая прямо перед нашими глазами, но её никто не видит.       Стивен несколько удивился такому взгляду на несчастную комедию, но не нашёл что на него ответить. По крайней мере, Ванда на него не сердится, а значит, его совесть чиста и можно вернуться к былым занятиям. Он было развернулся к двери, но Ванда его остановила:       — Да, я всё забываю спросить… Ты не возражаешь, если я цветы на окне посажу? Здесь и, может быть, в холле…       Ради вопроса она даже снова повернула голову от экрана и серьёзно посмотрела ему в лицо. Стивен невольно повеселел, представив, как на подоконниках зацветут фиалки или герань. Вот Вонг удивится, если заглянет проведать… Сам же со своими учениками привил Ванде любовь к саду и сам же увидит, как «расцветёт» храм.       — Совершенно не возражаю, — с улыбкой ответил он и покинул комнату.

***

      Ванда не привыкла жаловаться, да и некому было рассказать о том, что её терзало изо дня в день. Шумный город снова напомнил ей о многочисленных сражениях, потерях и пустоте, что ширилась внутри. Она плохо спала из-за кошмаров, временами вскакивала посреди ночи, готовая к бою. У обычных людей это явление вроде бы как-то по-умному называлось, но Ванда уже давно не относила себя к обычным людям и не имела хотя бы одного близкого друга, чтобы рассказать ему, как тяжело изо дня в день смотреть по утрам, как восходит солнце, и знать, что новый день не принесёт ничего хорошего. Этой ночью Ванде снова снился Вижен. Они находились на поле боя, в Ваканде. Стояли в стороне, пока другие Мстители отбивали полчища врагов.       — Если любишь меня, так позволь мне выжить и помочь другим, — говорил измученный Вижен.       — Как? Что мне сделать? — в отчаянии спрашивала Ванда.       — Я покажу тебе. Позволь мне это сделать…        Он взял её за запястья и потянул к земле. Ванда послушно опустилась на колени, и Вижен приложил ладони к её вискам. Похоже, он понял, что вместе им не выжить, но если он получит её силы, то сможет защитить Камень Разума от Таноса. Ванда чувствовала боль, расходящуюся от висков по всему телу, но не сопротивлялась и закрыла глаза. Подумала, что так будет лучше. Лучше, чем жить без него, жить, зная, что собственноручно разрушила Вижена.       — Она не твоя, пошёл прочь! — внезапно послышался ей знакомый голос.       Ванда открыла глаза и увидела Стрэнджа, приближавшегося к ним. Он на ходу сотворил огненный кнут и совершил взмах, но Вижен ловко перехватил хлыст при ударе и отбросил Стрэнджа в сторону.       — Нет... — тихо сказала Ванда. — Он не при чём... не надо…       У неё не было сил подняться, а Вижен прошел мимо. Возможно, он хотел добить Стрэнджа, но тот увернулся и ударил его в челюсть. Резко поднялся и отработанным движением сотворил в воздухе искрящийся огненный меч.       — И в следующий раз наберись смелости явиться лично!       Меч рассёк воздух и опустился Вижену на шею. Ванда дико закричала и пробудилась от сна.       Ей послышался треск, она ощутила боль в предплечье и повернула голову. В ту же минуту Ванда с ужасом осознала, что лежит не в спальне, а в зале на втором этаже. Она приподнялась и обнаружила возле себя осколки стекла. По другим от неё сторонам на полу хаотично лежали самые различные артефакты, как будто покинувшие свои места во время сражения. Что-то вдруг коснулась её плеча, и Ванда вскинула руку.       Алое пламя чуть не сорвалось с её пальцев на Плащ Левитации, замерший перед ней.       — О… извини, — сказала ему Ванда, вполне привыкшая к тому, что этот артефакт у Стрэнджа вроде верной собаки: всегда при нём и готов защищать. — Знаешь, нехорошо подкрадываться к другим со спины, — прибавила она и, поморщившись, поднялась на ноги. — А где Стивен? Ты его видел?       Плащ закивал и указал ей концом подола в сторону. Ванда приложила к раненому предплечью ладонь и двинулась по указанному направлению. Стоило ей только зайти за угол, как она охнула.       — Стивен…       Он лежал без сознания, и Ванда опустилась возле него на колени. Ей тут же вспомнился сон, где Вижен просил отдать за него жизнь, а Стрэндж ему помешал. Может, это был вовсе не сон? Может, она добровольно позволила захватить своё тело, пока её сознание «отдыхало»?       Ванда приложила пальцы к шее Стрэнджа и облегчённо выдохнула, ощутив его пульс. Он не погиб. Похоже, сражался с ней, но не знал, как её пробудить. Возможно, он намеренно решил отключиться и проникнуть в её «сон», чтобы не навредить ей в реальном мире.       — Зачем же нужно было так рисковать? — вслух спросила Ванда, смотря Стивену в лицо с долей сожаления, и осторожно отбросила с его лба тёмные пряди. — Ты мог проиграть… и не проснуться.       — Затем, чтоб Мордо не думал… — послышался ей сдавленный голос Стрэнджа, — что нас легко одолеть и разбить. — Он открыл глаза и без тени недовольства из-за произошедшего, скорее по-доброму посмотрел ей в лицо. — Мы ведь… в одной команде, верно?       Уголки губ Ванды невольно дрогнули в улыбке, и она кивнула.