Ещё один шанс

— Какого Мордреда ТЫ здесь забыл!? — на удивление слишком эмоционально срывается с губ Регулуса Блэка, который пусть и понимал, что даже в посмертии ему не сбежать от слишком едкой власти Лорда Волан-де-Морта, но явно не ожидал, что встретит его здесь и сейчас. Мужчина же, бывший Темный Лорд, явно неожидавший настолько «теплого» приветствия, чуть осекается, теряясь в собственном понимании, но так и не успевает ничего сказать. — Как ты разговариваешь с нашим Лордом, мальчишка!? — слышится с другой стороны. Ну, этого Гарри уже знал, Бартемиус, что в живом виде, что в призрачном, был готов с головой защищать честь Реддла. Невероятная преданность, однако. — Заткнись! Он уже не мой Лорд, уж точно не после того, как я умер, а ты…! — юноша на секунду замолкает, рассматривая волшебника перед собой, а после совсем другим тоном интересуется, — Бартемиус? — От того, что я умер, я не перестал служить своему Лорду, ты просто предатель, трус! — старший волшебник также на секунду замолкает, смотря на того, кто… технически должен был быть его ровесником, — Регулус? Они молчаливо смотрят друг на друга, пока Гарри чуть ли не хватался за голову, пытаясь понять, что происходит и что делать дальше. Знают ли они, почему тут появились? Или им нужно все объяснять? А кто будет объяснять? Он или Реддл? Будет ли Регулус вообще слушать Тома?? — Регулус… — Марволо пытается подобрать лучшие слова для обращения, но вновь не успевает. — Не надейся, что я буду снова служить тебе или вроде того, — юноша держит голову ровно, да и голос его тверд и серьезен. Уверенности ему придал именно тот факт, что они все уже мертвы. А смерть разрушает все связи, очищает волшебников и дает им свободу, так что и о метках уже речи и не шло, — последний год я мечтал о твоей смерти и рад, что это все-таки произошло, — младший Блэк окончательно успокаивается, возвращая себе холодный тон Блэков. По крайней мере, он должен был быть таким. — Что это вообще значит? — наигранно спокойно интересуется Марволо, острым взглядом прожигая волшебника. Возможно, если бы напряжение было водой, они бы все тут уже утонули… — Действительно, Рег, что это значит? Мы же оба были преданы этому делу, почему ты… — Бартемиус пытался говорить спокойно, но кажется это спокойствие не сгладило общее напряжение. Совсем не сгладило. — Да потому что он чертов псих! Конечно же раньше я был искренне предан ему и ставил его Выше всех остальных, но потом понял, что это просто никудышный тиран с манией величия, желающий только всеобщего страха к себе, пытаясь тешить свое безжалостное эго, — Регулус говорил это, смотря не на Крауча-младшего, а прямо на Тома, словно обращался к нему, а не к своему давнему другу. — Да как ты смеешь... — пусть Марволо и был здесь в сознании, вспыльчивость его характера никуда не ушла и, быть может, если бы они сейчас не были за гранью, здесь бы сейчас летали лучи непростительных. Гул голосов, споров и выкриков сводил с ума. Гарри, что в течение года лежал в почти полном одиночестве, тишине и в окружении собственных страхов, просто не мог не зажмуриться от такого шума. Как невыносимо. Как неприятно. Почему это происходит? Ему снова нужно терпеть. А нужно ли ему терпеть? — А ну замолчите все! — срывается юноша, ощущая, словно невидимая сила заставляет его голос стать громче. И все… действительно замолкают. Юноша неторопливо открывает глаза, удивленный такой мертвой тишине, но в итоге сталкивается с тремя внимательными взглядами. И раньше, возможно, все могло быть иначе, но сейчас от таких пристальных взглядов Поттер не теряется, а наоборот обретает больше уверенности. — Я понимаю, что у вас всех множество недосказанностей и даже… ненависти в некоторых моментах, но может оставим это на другой раз? Вы все уже мертвы, один умер, попав в ловушку Реддла, второй умер по вынесенному приговору, а третий погиб во время дуэли, — Гарри говорит спокойно, но твердо и непоколебимо, — Ваши жизни, что были до смерти, они уже не должны иметь никакого значения, — эти слова жестоки, Поттер и сам понимал это, ведь мало кто способен полностью отпустить свое прошлое. Все равно будут цепляться и все равно будут оглядываться. Но теперь это не имеет смысла. Совсем не имеет. — Представлюсь для тебя, Регулус. Мое имя Гарри Джеймс Поттер, я сын Джеймса Поттера и Лили Эванс, крестник Сириуса Блэка. Меня прозвали мальчиком-который-выжил и наделили титулом избранного, чтобы я уничтожил Темного Лорда. И я его уничтожил. Я… спрашивал у Критчера о тебе и уничтожил медальон, так что можно считать, что ты помог мне в этом. Остальное ты сможешь узнать уже потом, из старых газет или простого общения со мной и другими, но это потом, — юный Блэк серьезно кивает, особенно приняв тот факт, что юноша перед ним являлся крестником его старшего брата и победителем Темного Лорда (не слишком ли он молод для такого?). Остальное он запомнил, но пока не до конца представлял полную картину. Все-таки не так уж и легко восстановить больше десяти лет забвения. — Итак, уничтожив Лорда Волан-де-Морта… Бартемиус, успокойся, — серьезно говорит Поттер, взглянув на бывшего Пожирателя, что был готов взорваться от несправедливости, что Великого и Ужасного победил какой-то мальчишка, — магическое общество приняло во мне угрозу, обозвали новым Темным Лордом и… заперли в одиночной палате Святого Мунго. Год уж точно прошел, — не смотря на болезненность данных воспоминаний, Гарри держался. Держался и говорил ровно, гордясь самим собой, что голос его ни разу не дрогнул. — Госпожа Смерть дала мне шанс. Шанс на то, чтобы изменить магический мир, сделать его таким, каким хочу я… а потому, для этого она позволила мне вернуть к жизни трех волшебников, сделав из них Стражей, — Гарри наконец-то подошел к главному и серьезно взглянул на всех троих, — из всех моих друзей и родственников я выбрал вас. Вы должны понимать, насколько это серьезное решение. Ваши прошлые жизни теперь ничто, ваши нынешние будут крутиться лишь вокруг меня. Я хочу — вы делаете. Я страдаю — вы страдаете. Я умру – вы исчезните. Это новые правила, которым вам придется следовать. В обмен же у вас будет больше силы, я дам вам свободу действий, вы сможете делать то, что захотите, и в отличие от службы в рядах Пожирателей Смерти, я не буду вас пытать или принуждать к чему-то. Однако, если вы разочаруете саму Госпожу Смерть, боюсь, даже в посмертии у вас не будет никакого покоя, — Гарри делает глубокий вздох, сбрасывая все напряжение, что сейчас держал в себе, после чего слегка улыбнулся, неловко зачесав волосы назад. — Я совсем не хотел пытаться вас напугать или вроде того, просто хочу… чтобы вы понимали всю серьезность того, кем вы станете. Если вы предпочтете остаться за гранью, я не буду против, выберу кого-нибудь другого, — Поттер с улыбкой замолкает, наконец позволяя другим подать голос. Вот только те продолжали молчать. Былая вспыльчивость прошла, теперь они стояли и взвешивали все плюсы и минусы такого предложения. — Ты знаешь, я уже согласен, — наконец отвечает Марволо, искренне впечатленный такой речью. Он чувствовал твердость духа юноши, при этом ощущая, что это не то, что было у Тома. Гарри не желал им зла, не страдал манией величия и принимал величие Смерти. Не то, что Реддл, ха… Возможно, Гарри бы действительно смог стать прекрасным Темным Лордом. — Я не против, если ты позволишь мне и дальше работать на Лорда, — Бартемиус с интересом смотрит на Поттера, который вновь открылся ему с новой стороны. Он уже видел невероятные способности Гарри к адаптации во время того, пока учил его магии под личиной другого мага. А теперь еще и увидел, что тот не только способен выживать и адаптироваться, но способен и вовремя использовать нужные качества в важных ситуациях. И… так или иначе, Крауч-младший хотел подольше пожить и увидеть новую эпоху Магической Британии. А в том, что с Гарри Поттером придет и новая эпоха, Барти даже не сомневался. — Да, хорошо. Я собираюсь сделать Тома министром, так что ты сможешь занять какую-то роль в министерстве, чтобы продолжать служить ему… Однако, имей ввиду, что твои действия не должны противоречить моим, — серьезно заканчивает юноша, на что получает медленный кивок. Барти согласен. Согласен полностью. И в большинстве своем на это повлияло легкое решение Лорда Волан-де-Морта. Если он согласен работать на своего убийцу, то Барти просто пойдет за своим Повелителем. — А для чего… я тебе нужен? Точнее, почему я? — задумчиво интересуется Регулус, сталкиваясь своим светло-серым взором с ярким зеленоглазым. Конечно же юный Блэк хотел жить. Очень хотел, ведь он умер всего в семнадцать, не успев ни развиться в магии, ни повидать этот мир. Он словно просто существовал, почти ничего не принеся этому миру. Пусть Гарри и сказал, что Регулус помог в окончательной смерти Лорда, внутренняя интуиция подсказывала, что это далеко не так. Судя по всему, у Регулуса было слишком мало опыта, чтобы действовать обдуманно до самого конца. В итоге он умер, даже не узнав всю правду и не увидев результат. — На это есть несколько причин. Во-первых, ты очень умен. Я не смог бы догадаться о крестражах, если бы директор Дамблдор не посвятил меня в это. И это если учитывать, что на втором курсе я лицом к лицу столкнулся с подобным артефактом, — Гарри максимально игнорировал непонимающий взгляд Бартемиуса и вопросительный взор Марволо. Потом расскажет. Когда-нибудь. Но точно не сейчас, — во-вторых, ты очень смелый и сильный. Своей твердостью ты смог пойти против Лорда, даже понимая, что это обойдется тебе жизнью. Не все на такое способны, предпочитая оставаться в угнетении, а не пытаться менять что-то, — конечно, Гарри понимал, что один Регулус бы никогда не справился, но также и понимал, что прийти к Дамблдору на подчинение, как сделал Северус Снейп в прошлом, было бы ужасным ударом по гордому наследнику Блэков. — Ну и в-третьих… Блэков совсем не осталось. Я, конечно, могу претендовать на наследство, как и Драко Малфой, сын Нарциссы Блэк, однако и у меня, и у него уже есть свои обязанности за плечами. Другие Блэки либо мертвы, либо вошли в чужой род, — Регулус поджимает губы, сглатывая несуществующий ком в горле. Как так… Все мертвы? Матушка? Отец? Даже Сириус? — Сириус упал в Арку в комнате Смерти, после того, как Беллатриса Лестрейндж попала в него заклинанием. В живых остались Нарцисса Блэк и ее сын Драко Малфой, Андромеда Блэк и… мой крестник Тедди Люпин, — отвечает Гарри на немой вопрос, читающийся в глазах волшебника, что только сейчас понял, что у него больше никого нет… Точнее, нет тех, с кем он был по-настоящему близок. Есть ли ему смысл возвращаться? Возвращаться туда, где его никто не ждет, однако… — Я согласен, если ты позволишь мне восстановить мой род, — твердо говорит Регулус, принимая это решение, взвесив все «за» и «против». Если у него есть шанс, то он хотя бы приложит все силы, чтобы род Блэков продолжал существовать в своем величии. Он исправит все ошибки своих предков, заставит род жить еще множество поколений. — В таком случае, мы все решили? — интересуется Гарри, получая три рассинхронных кивков. Юноша довольно выдыхает, ощущая себя победителем в укрощении трех ядовитых змей. Гарри мысленно усмехается от картины льва в окружении трех пресмыкающихся, что сама нарисовалась в голове. — Так. Как мне заставить это работать? — спрашивает Поттер, обращаясь уже к Тому, что и был его справочником в понимании Стражей. — Вслух произнеси, кого ты желаешь сделать своими Стражами, после чего закрой глаза и заставь себя проснуться, — поясняет мужчина, ну а Гарри повторять второй раз и не нужно, он запомнил. — Я, Гарри Джеймс Поттер, — юноша ощущает, как сердце начинает биться сильнее с каждым произнесенным словом, — желаю назначить своими Стражами Тома Марволо Реддла, Бартемиуса Крауча-младшего и Регулуса Арктуруса Блэка! — юноша прикрывает глаза, желая, наконец, проснуться. Никогда еще он не желал так сильно проснуться в той проклятой палате, ведь совсем скоро… совсем скоро он избавится от чувства безысходности. Совсем скоро он станет свободен! И пусть он не до конца понимал, чем заслужил такую милость Госпожи Смерти, но собирался использовать эту возможность по максимуму. Он ощущает порыв приятного прохладного ветра, сознание падает в бездонную яму. Секунда, две, три, десять. Он открывает глаза и… встречается со знакомым темным взглядом. — Отлично, ты очнулся. И если тебе интересно, то все прошло хорошо, — возможно, если бы раньше кто-то сказал Гарри, что он будет рад видеть Темного Лорда Волан-де-Морта, то Поттер бы назвал того сумасшедшим. Но теперь тут сумасшедший только он сам.