Бабочки Сафо

      Вдох.       Её лёгкие медленно наполняются воздухом, но это не позволяет ей дышать полной грудью. Мужчина нависает над ней, вжимая телом в твёрдый матрас и срывая с неё домашние штаны. Он оставляет следы от укусов на её бледной спине, шее, руках — наплевать где, главное, чтобы было больно. Он входит грубо, до основания, не давая ей привыкнуть. Он не останавливается, когда она плачет и просит не спешить. Мужчина прикусывает кожу её ключицы, давая понять, что не остановится. Потому что она принадлежит ему. Она не подстраивается под его ритм, потому что знает, что это бесполезно. Она не получает ни капли удовольствия от близости с ним. Её используют для удовлетворения похотливых желаний. Как для него, так и для целого мира, она — никто. Он отвалил за неё столько денег, а что получил взамен? Молоденькую ничего не умеющую плаксивую девчонку. Но даже так эта плаксивая девочка со временем научилась делать ему минет и подставлять задницу, когда он хотел расслабиться. Он — главный, а потому сам решает как, где и в какой позе брать её. Её дело — молча подчиняться. Вики больше не плакала, не пыталась оттолкнуть его, лишь смиренно лежала и ждала когда это всё закончится. Мужчина вбивался в неё, до этого упиваясь её слезами, подпитываясь ими, словно вампир. Девушку трясло, практически выворачивало от самой себя. Её мучения приостанавливались тогда, когда мужчина кончал в неё, целовал сухие губы и покидал постель. На следующий день — всё по новой. Отвратительно. Она вытирает невысохшие слёзы тыльной стороной ладони. Тело неприятно жжёт. Ей хочется уйти в ванную, принять душ. Она остервенело будет стирать с себя его следы, оставляя красные отметины мочалкой. Как долго она живёт в этом Аду? Казалось, что вечность. А ведь когда-то её помыслы были чисты. Всё, чего она желала — поскорее встретить суженного и выйти замуж. Но у неё был не тот статус. Она слышит, как открывается входная дверь и в их доме оказываются двое незнакомых мужчин. Как же стыдно, что они видят её такой — грязной, использованной, в разорванной одежде. Вики встаёт с кровати, спотыкается о край ковра и падает на пол. Тело всё ещё болит и у неё не хватает сил, чтобы подняться снова. — Она тот ещё мусор, хотя я столько денег за неё отвалил. Для друзей ничего не жалко, она вся ваша, — мужчина кидает в её сторону равнодушный взгляд и она видит недобрый огонёк в его глазах, после он добавляет, — деньги вперёд.       Девушка пытается вымолвить хоть слово, но вместо этого из горла вырывается жалобный хрип, который её хозяин, пересчитывая купюры, демонстративно игнорирует. Мужчины подходят к ней, один из них опускается перед ней на колено, грубо хватает за подбородок и заставляет смотреть ему в глаза. Вики чувствует терпкий запах алкоголя и понимает, что они сильно пьяны. — Симпатичная, — она могла бы расценивать это как комплимент, если бы не добавил, — хотя, за такую цену не удивительно, — мужчина усмехается, расстёгивая верхние пуговицы рубашки. Он не встречает сопротивления с её стороны. Недаром она 3 класса. Мужчина берёт её руку и проводит ею по паху, — ты же знаешь, что делать? — Вики кивает, держась из последних сил и стараясь не пустить слезу, больно прикусывает язык, чувствует вкус металла во рту. Она не хочет в который раз ублажать незнакомого мужчину. Один из них наваливается на неё сверху так, что она оказывается прижата к полу. Девушка видит, как он тянется к шлейке её белья, и со всей силы бьёт его по лицу. — Третьесортная дрянь, ты совсем охренела? — она снова замахивается, но её руки оказываются прижаты к полу другим мужчиной. Она чувствует ладони у себя на шее, а потом у неё медленно заканчивается кислород. В надежде вырваться, девушка бьёт ногами по полу, пытается кричать, но из горла вырываются только хрипы. По её щекам снова текут слёзы. Больше она не боится умереть. Вики прекращает всякие попытки вырваться. — Ещё и денег отвалили за эту низкосортную, — она чувствует, как сознание медленно покидает её. Удивительно, вместо страха и сожаления она чувствует необычайную лёгкость и свободу. Это было изумительно! Больше не будет правил, мужчин, всего этого грёбанного мира. Она наконец-то сможет вздохнуть, перестанет бояться быть убитой или использованной. А ведь ещё пятнадцать лет назад она и подумать не могла, что проживёт свою жизнь вот так. Все девочки из их пансионата мечтали поскорее выйти замуж, нарожать богатому мужу симпатичных детишек, а самое главное — сбежать оттуда, подальше от озабоченных мужчин, работающих в учреждении. Будучи подростком, почти каждая, как и Вики, строила зефирные замки в собственной голове. Увы, в свои шестнадцать ей довелось увидеть больше, чем остальным. Она всё ещё помнит, как однажды вечером директор позвал её к себе и радостно сообщил, что она сможет провести время с мужчиной, а если понравится ему, то сможет остаться с ним навсегда. Это был первый раз, когда Вики пожалела, что родилась женщиной. Мужчина оказался статным, весьма привлекательным, а в его глазах словно пылало пламя. Сначала он был с ней обходителен, а после они приехали в его дом. Именно той ночью слёзы и мольбы о помощи впервые смешались с низкими мужскими стонами и громкими хлопками тел. — Ты — всего лишь мусор, — сказал тогда мужчина, вбиваясь в её рот. — А знаешь, для чего вы все нужны? Для того, чтобы удовлетворять нас, мужчин. Неужели вы и правда грезите о том, чтобы выйти замуж? Идиотки. — Она видит как он злорадствует. Он упивался её страданиями. — Женщин почти не осталось, вас выращивают специально для нас. Для девки 3 категории ты обошлась мне слишком дорого. Пожалуй, заберу тебя себе и обучу, как надо правильно делать минет, вот забава будет. В проклятую ночь, что и по сей день вспоминала со слезами на глазах, она узнала для чего их выращивают и обучают. Чтобы они могли обслуживать мужчин. Их и правда растили в пансионате, присваивая каждой категорию по способностям и особым характеристикам. Ей, к сожалению, не повезло — Вики присвоили 3 категорию. Девочки с 1 и 2 категориями получали подарки в виде новых книг, украшений и даже одежды, им разрешалось посещать сад и библиотеку. Ей же, той, которой присвоили только 3, разрешалось просто сидеть в комнате и не мешать другим. Самыми редкими, а оттого дорогими и желанными являлись девочки с 0 категорией. Они жили в отдельном крыле, им отводились огромные комнаты. Пансионат, в котором росла Вики, обладал всего двумя такими экземплярами. И это чертовски несправедливо. Почему кому-то было суждено прожить всю жизнь в неприличной роскоши, а после — выйти замуж в 24, другим же — обслуживать мужчин за деньги с 16 лет? Почему женщины не имеют никаких прав в этом мире? За что так почитаемые боги обрушили на них такой силы гнев? Этими вопросами Вики Уокер задавалась до самой своей смерти. Но даже на смертном Одре не забывала: она — мусор, который создан для того, чтобы его использовали и выкинули.

***

— Эва, — девушка останавливается, когда слышит мягкий голос подруги, что позволяет младшей её догнать, — ты идёшь на занятия по рисованию? — Да, но я почему-то думала, что у тебя сейчас музыка, снова прогуливаешь? — они обмениваются многозначительными улыбками, смысл которых знают только они вдвоём. — Ну Эва… ты же и так знаешь, что я хорошо играю, зачем мне их посещать? — подруга обиженно надувает губы, делая смешную рожицу. Да уж, сколько Эва их помнила, Мала была такой с детства. Воспоминания о ночных побегах из комнаты, которую девушки делили на двоих, отливали теплом в её душе. Они сбегали, чтобы посмотреть на звёздное небо. Как же она хотела вернуться в детство, а не тревожиться о том, какой ей попадётся муж. — Надо, значит надо, Амала, — она по-дружески берёт её за руку, ведя за собой в сторону классов для занятий. Эвтида как никто другой знает, что Амала жить не может без музыки. Эта девушка была поистине великолепна. — Позанимайся с другой группой, они как раз скоро начнут. Посидишь немного и уйдёшь, если не понравится. А позже мы пообедаем вместе, идёт? — Ладно уж, — девушка обнимает подругу, недовольно направляясь в сторону нужного класса. Эвтида же сворачивает за угол и проходит около двадцати шагов, прежде, чем достигает нужного входа. Она толкает белую дверь, ведущую в студию, и проходит внутрь. Кажется, здесь собрались почти все, а это значит, что скоро они начнут. Эва садится напротив мольберта и стаскивает белую простынь со своей незаконченной работы. Когда их преподаватель — молодой мужчина — заходит в класс, все уже на местах и готовы приступать к занятию. — В прошлый раз вашим заданием было нарисовать автопортрет, — он обводит взглядом присутствующих девушек, на несколько секунд задерживаясь на Эве. — Сегодня вам нужно закончить и сдать работу.       Все опускают головы и погружаются в работу. Кто-то просто нарисовал себя, кто-то изобразил свои увлечения или будущее. Эвтида была единственной, кто рисовал цветы. Подснежники. Она рисует огромные железные ворота пансионата, а совсем рядом крохотные белые цветы. Лучи солнца освещают их, пока белый снег, обрамляющий их по кругу, блестит. Она рисует человека рядом. Это был обычный прохожий или, может, рабочий. Увы, он просто проходит мимо, не замечая маленьких прелестных цветов. Но они не унывают, тянутся выше к солнцу — быстрее бы оказаться по ту сторону ворот и почувствовать свободу. Эва выводит зелёные стебли с особым энтузиазмом и осторожностью. Почему-то ей кажется, что одно неправильное движение может легко их сломать. — Хорошая работа, Эвтида, — раздаётся у неё над ухом, когда она готовится сделать последние штрихи, затем чужая рука сжимает её запястье. — Сразу видно, что в этом ты хороша. — Мужчина ведёт своей рукой ей по кисти, перемещаясь выше — к локтю и плечу. Девушка дёргается в сторону, стискивая зубы. — Сразу видно, что ты высшего класса. — Учитель вдыхает запах её волос, а после переходит к другой ученице. Эва облегчённо вздыхает, погружаясь в мысли о том, почему он, зная какой она категории, позволяет себе столько лишнего. Все эти занятия и тесты выводили из себя. Каждый месяц для них проводили различного рода мероприятия, а после вывешивали список лучших, почему-то поделённых по группам. Эвтида и Амала относились к 0, хотя и не знали что это значит. Но каждый день учителя то и дело напоминали, что они должны подтверждать свою категорию, а главное — вести себя прилежно. Им был открыт доступ во все части пансионата, что не было доступно девушкам из 3 категории. Иногда за ними приходили мужчины, тогда директор говорил, что это их шанс выбраться отсюда и стать чьей-нибудь женой. Специально для таких случаев, по рассказам тех же учителей и директора, проводили специальное мероприятие. Это было что-то вроде сватовства. Нескольких девушек категорий 1 и 2 отбирали, а затем отправляли на встречу с будущим. Никто из «избранных» не возвращался, а остальные лишь иногда, глядя сквозь тёмные окна пансионата, могли увидеть как их подруги или соседки по комнате садятся в машину, а после их увозят за пределы учреждения.       Занятие закончилось. Эвтида быстро собирает свои вещи и выходит из студии, пока надоедливый учитель не увязался следом. Навстречу ей уже бежит довольная Амала. Как Эва и предполагала, занятие пришлось ей очень даже по душе. Всё-таки если загнать её в класс, то из класса уже не выгнать. Подруги направляются в столовую на обед. Солнце припекает, в такие моменты у Эвы обычно пропадал аппетит. Она взяла яблочный сок и сладкую булочку, пока Амала набивала поднос едой. Эвтида уже привыкла, что её подруга такая беззаботная. С самого рождения, всегда и везде они были вместе. Казалось, сама судьба свела их, пусть пока и не объясняла зачем. Они рассаживаются в саду, недалеко от главных ворот. Девушки переговариваются о прошедшем занятии, пока рядом то и дело проходят знакомые лица, располагаясь на других скамейках. Через какое-то время главные ворота отворяются и внутрь проезжает чёрная машина. Амала думает, что очередной потенциальный муж приехал забрать кого-то, кого приглядел во время предыдущего визита. Эвтида совсем не разделяет её чувств. С самого утра её преследует странное ощущение — будто что-то ужасное должно вот-вот произойти. Машина проезжает вперёд, останавливаясь в десяти шагах от мирно обедающих девушек. Из неё выходит молодой парень в чёрном костюме, на лестнице, встречая его, уже появляется директор. Пока Амала что-то рассказывает о звёздах, Эвтида погружена в происходящее. Она наблюдает за тем, как неизвестный мужчина вытаскивает что-то из багажника и бросает к ногам директора. Девушка не успевает присмотреться, но с другой стороны уютного сада раздаются женские крики. Это был труп. Амала вскакивает первая и тут же тянет подругу за собой в сторону происходящего. Вокруг образовывается толпа. Кто-то не осознает, но кто-то громко кричит о том, что это убийство, озвучивая очевидные вещи. Эва присматривается и понимает — когда-то она видела фото этой девушки в кабинете директора, в отдельной папке, совершенно случайно свалившейся на неё с верхней полки. Когда незнакомец начинает говорить, все замолкают и, кажется, скукоживаются до размеров муравьёв. — Он остался недоволен. В следующий раз хозяин приедет за товаром получше, — он садится в машину и уезжает, пока директор пытается разогнать девушек по комнатам. Потому что это не то, что им стоит видеть. — Не пришлось самому избавляться от этого мусора, — проговаривает директор. Эвтида видит всё: её опухшие от слёз глаза, кровь на её коленях, порванную одежду, сухие губы и, что самое примечательное — улыбку. Эта девушка улыбалась за секунду до своей смерти. Она выглядела так, будто прожила тяжёлую жизнь. Счастливые не улыбаются перед смертью. Эва думает о том, как тяжело пришлось погибшей после выпуска из пансионата. Рядом с телом валяется клочок бумаги с надписью «Свидетельство», она не понимает что это значит. Слова незнакомца о недовольстве купленным товаром начинают пульсировать в голове. Кусочки пазла понемногу складываются, но деталей всё ещё не хватает. Сознание, поддаваясь панике, подкидывает ей ещё более безумную мысль — надо бежать. Бежать так далеко, чтобы никто и никогда не смог их найти и поймать. Не важно куда, главное — подальше отсюда. Иначе их, возможно, ждёт печальная участь. Это говорило её сознание, об этом кричало ей сердце. Все расходятся, когда уборщики уносят тело. Эва тянет напуганную подругу в комнату, пока остальные девушки собираются в саду, чтобы обсудить происходящее. Мысленно она уже собрала необходимые вещи и разработала план. — Бери только самое нужное, уходим налегке, — она кидает в сторону подруги небольшую сумку, в которой обычно носила принадлежности для рисования. — Не забудь сменные вещи, предметы личной гигиены. — Ты действительно предлагаешь нам сбежать? — Амала кидает в сумку два платья и полотенце, в то время как её подруга набивает сумку верёвкой и фруктами со вчерашнего полдника. — Ты видела что стало с той девушкой. Она жила здесь, я знаю, — Эва кидает сумку за кровать, присаживаясь рядом с подругой. — Послушай, нам нужно бежать. Мы не знаем что нас ждёт, когда за нами приедут. Интуиция подсказывает, что нужно уходить. Через пару часов, когда стемнеет. Пожалуйста, доверься мне. — Она крепко сжимает руку подруги в своих руках в успокаивающем жесте. — Я верю тебе, — да, Амала всегда верила ей. С самого детства старшая вела за собой младшую. С самого детства чутьё Эвы ни разу не ошиблось и не подвело их. Причин сомневаться в самом дорогом человеке у неё не было.       План был разработан быстро. Нужно было пробраться мимо кабинета директора в сторону кухни, уйти через второй парадный вход, которым обычно пользуются кухонные работники, там, как правило, не бывает охраны. С наступлением ночи девушки тихо вышли из комнаты и прошли в крыло администрации. Остальные уже должны были лечь спать, а няньки наверняка вновь напиваются до беспамятства, если уже не напились и не спят где-нибудь крепким беспробудным сном. Дверь в кабинет директора оказывается слегка приоткрытой, на пол перед ними сочится свет. Эва прислушивается и слышит разговор директора и неизвестного ей мужчины: — Не волнуйтесь, господин, у меня есть товар высочайшего качества, — девушки останавливаются в двух шагах от двери, услышав слово «товар», теперь оно навевает неприятные воспоминания. — Ну что вы, девушки послушные, не такие как эта низкосортная. Они жили в лучших условиях. Не переживайте, завтра у вас будет возможность посмотреть на них и оценить стоимость. Я уверен, вы не разочаруетесь. — Некоторое время директор молчит, а после продолжает: — Одной 24, второй 23. Обе 0 категории. — Эвтида зажимает рот рукой, когда понимает, что речь идёт о них двоих. Предчувствие её не обмануло. И всё же, она так и не понимает, почему их называют «товар». Никого никогда не возвращали назад, тем более, мёртвыми. Что, если их отправят из приюта? Что с ними будет за его пределами? Что, если их убьют, как эту девушку? — Эва, — тихий шёпот Амалы разлетается по пустому коридору, ударяясь о стены, эхом раздаваясь по помещению. Они не успевают сделать назад и шага, как дверь кабинета широко распахивается, а перед ними появляется директор. — Девочки, вы почему не спите? — говоря это, он улыбается. Его улыбка меркнет, когда он видит сумки, набитые вещами, на их плечах. — Сбежать решили? Вынужден вас огорчить, у вас не выйдет. Охрана! — из его кабинета выходят двое мужчин, ещё больше шагов слышится с другой стороны коридора. — Бежим! — Амала хватает подругу за руку, срываясь с места. Они успевают пробежать не больше десяти метров, когда перед ними появляется охранник и скручивает их по рукам и ногам. Один из мужчин закидывает Эву на плечо, будто боясь, что она вырвется и сбежит. — Заприте их в комнате, — директор идёт за ними по пятам, причитая, что это было не предусмотрительно с его стороны — давать им полную свободу действий. Ещё чуть-чуть и он лишился бы ценного товара. — Зачем вы это делаете? — Эвтида бьёт кулаками по спине мужчины, пытаясь выбраться или хотя бы причинить ему боль. — Ты ещё не поняла, дорогая? — мужчина останавливаются перед их комнатой, — моя задача — продать вас подороже, раз вы 0 категории. Весь смысл вашего существования — быть проданными, как вещи. Как товар. Всю жизнь прислуживать своему хозяину, удовлетворять любые его желания. Завтра я получу за вас горы золота, — мужчина опускает Эву на пол, грубо толкая вперёд так, что она падает. Амала приземляется совсем рядом. — Если вы ещё не поняли, женщины в этом мире не имеют никаких прав. Вы — никто. Ценность представляет только ваша категория и деньги, которые я получу.       Дверь перед ними захлопывается и девушки слышат, как их закрывают на ключ. Это конец. По щекам Эвы текут слёзы. Ей страшно. Страшно представить, что будет завтра, послезавтра, через год. Выживут ли они? Привезут ли их трупы обратно в пансионат? Что с ними сделают во внешнем мире? На все эти вопросы у неё не было ответов. И только тихий плач рядом придавал ей сил. Ничто не успокаивает так сильно, как осознание того, что кому-то сейчас также плохо, как и тебе.