Из глубин

На следующее утро Уилл опять завтракал перед компьютером. Он сделал Tattle Crime своей стартовой страницей в браузере (когда он это делал, у него заиграли желваки, но он знал, что в ближайшее время будет часто сюда заглядывать). Статья про Ганнибала по-прежнему красовалась на главной странице, слегка сдвинутая вниз новыми заголовками о ночном ограблении с убийством во Флориде и найденном трупе в парке Чикаго. Уилл не представлял себе Ганнибала, убеждающего Фредди (или кого-либо ещё) написать для него статью, но на всякий случай всё равно пробежался по этим новостям глазами. Основное внимание он сосредоточил на комментариях — и, разумеется, именно здесь обнаружились самые драматичные и безумные предположения о Мужьях-убийцах. Большинство читателей, похоже, склонялось к версии, что Уилл сбежал вместе с Ганнибалом и что именно они несут ответственность за последние убийства, совершённые в любой точке мира от Хуареса до Гонконга. Уилл почти это сделал. Если бы они не встали так удачно на обрыве, он бы сбежал с Ганнибалом. Что касается недавних убийств — разумеется, данное предположение было полной чушью. Ни одна из сцен преступлений даже отдалённо не напоминала работу Ганнибала, все они были слишком торопливыми и оппортунистическими. Ганнибал позволял себе подобную неряшливость, только если оказывался загнан в угол; если ему нужно было быстро скрыться. А все убитые были гражданскими — они не представляли бы для Ганнибала угрозы. Некоторые из этих смертей даже не были между собой связаны: их явно совершили разные убийцы с разными мотивами, включая несколько случаев банальных бытовых преступлений. Следующая группа комментаторов считала, что Уилл с Ганнибалом умерли вместе в этакой романтической трагедии. Уилл не назвал бы «романтическим» ни одно событие того дня: слишком уж много там было крови и трупов, но по части умирания он и впрямь изрядно постарался. Уилл мысленно окрестил эту группу самыми умными читателями Tattle Crime (хотя не то чтобы данная аудитория состояла из глубоких интеллектуалов). Ещё часть комментирующих склонялась к идее, что Уилла, Ганнибала и Долархайда связывали полиаморные отношения, но потом кто-то из них взревновал и всё перешло к убийствам. Данная «теория»… отличалась от любых ожиданий Уилла, и он никак не мог решить, чего ему хотелось сильнее: упасть на пол со смеху или выблевать в кухонную раковину свою гранолу, чтобы та присоединилась к виски. Ну и, наконец, была обычная горстка психов, считавших, что Уилла с Ганнибалом выкрало НЛО, что они были вампирами — или селки, которые скрылись обратно в море. Последний вариант, судя по всему, пользовался наибольшей популярностью. Ну, по крайней мере, в нём не было очевидных логических нестыковок, в отличие от вампирского. Вампирам не слишком понравились бы Ганнибаловы просторные окна во всю стену. Уилл задумался, сколько таких теорий слышала Молли; насколько Джек сумел её от них защитить. Уилл чертовски надеялся, что им удастся оградить от этого Уолтера. Пока что они с Молли продолжали прятаться, находясь под вооружённой охраной, и подобные спекулирующие бредни не транслировали по CNN, но в конце концов Уолтеру ведь придётся снова пойти в школу… «Абсолютно всё в этой чёртовой затее было несправедливо по отношению к ним». Это правда, и Уилл не мог сделать ровным счётом ничего, чтобы как-то это сейчас исправить. И Ганнибал ведь тоже будет все это всё читать. Явно не без веселья: Уилл так и видел его сидящим за каким-то полированным столом со стильным ноутбуком, бокалом Saint Emilion grand cru classé и этой его излюбленной полуулыбкой одними губами, которую он так часто демонстрировал. Ганнибал будет это читать и думать об Уилле, решая, как отреагировать на его сообщение. Сейчас для этого решения — для ответа — было слишком рано, но Уилл всё равно старательно проверял Tattle Crime. Он не мог позволить себе пропустить Ганнибалов ответ, когда тот появится. Но Уилл был прав. Он перерыл весь сайт, но от Ганнибала там ничего не было — пока что. Что ж, у Уилла было полно времени. Не то чтобы он куда-то отсюда вскоре уезжал. Его дни приобрели рутинный распорядок, не слишком отличающийся от выходных дней времён его проживания на Вулф-Трап. Чуть меньше разнообразия (Джек не обеспечил ему никаких лодочных моторов, над которыми можно было бы поработать) и удручающее отсутствие собак, но лес пах точно так же: горьковатыми нотками земли и мха после дождя. Джек больше не приезжал. Уилл его не винил; им нечего было обсуждать насчёт его плана и Уилл не представлял, о чём ещё они могли бы разговаривать. Ганнибал так тонко вплёлся в их с Джеком прошлое, что любые их беседы теперь напоминали минное поле. Несомненным преимуществом почти полного исчезновения из жизни Уилла повседневной болтовни было отсутствие сопутствующих неловких пауз. По ним Уилл уж точно не скучал. В большинство дней его навещала Грация. Уилл её не кормил: он понятия не имел, не нуждалась ли она в какой-то специальной диете по медицинским показаниям, и лично его разозлило бы, начни случайные незнакомцы угощать его собак джанк-фудом (да и качественной едой) без его ведома. Но Грация прониклась к нему симпатией и без «подкупа», охотно пользуясь его вниманием и ласковыми руками — а у Уилла было мало других возможностей отвлечься. Он всегда бегло её осматривал, когда гладил, но ни разу не замечал ничего подозрительного, и она оказалась идеальным компаньоном: полная нетерпеливой энергии, всегда стремящаяся порадовать. Она вызывала у Уилла улыбку. Иногда она находила Уилла, когда он гулял по лесу или просто сидел в тихом закоулке подальше от камер. Иногда — поджидала его по утрам на крыльце, и Уилл запускал её в дом для своего кофейно-завтракового ритуала, после чего они отправлялись на совместную прогулку. Весной она начала линять, и в течение недели пальто и покрывало Уилла покрылись тонким слоем рыжеватой шерсти. Грация обожала растягиваться рядом с Уиллом, прижимаясь к нему, и благодаря ей этот домик меньше напоминал тюрьму. Уилл позвонил Джеку с просьбой пополнить запасы съестного и привезти ему собачью игрушку. Он получил шесть игрушек. Уилл старательно, по несколько раз в день, проделывал свои упражнения физической терапии для колена с плечом. Со временем его колено стало лишь глухо ныть, без острых спазмов боли при малейшей нагрузке. Его плечу никогда не светило вернуться к полной подвижности — её не было даже до знакомства с ножом Долархайда (ну, по крайней мере, все хотя бы калечили Уиллу одно и то же плечо), — но Уилл хотел привести его в максимально хорошую форму. Он нашёл тропинку, ведущую к ручью Коновинго. Это был хороший ручей, идеальный для ловли форели, и предоставленный Джеком набор лесок отлично подходил для такой глубины и скорости течения. Уилл посмотрел в интернете рыболовные ограничения для Мэриленда и округа Сисил: возможно, у него не было лицензии, но он мог хотя бы проявить ответственность и придерживаться установленных лимитов на вылов. Он сделал старый сарай своей базой для изготовления приманок. Это давало ему повод там находиться, а сарай был типичным местом, в которых предыдущие хозяева часто оставляли разные вещи. Постепенно Уилл обыскал все выдвижные ящики и уголки, и даже закоулки под нижними полками, но ничего не нашёл — ни полезного, ни бесполезного. Если раньше здесь и валялся какой-то типичный позабытый хлам, Джек всё отсюда убрал, прежде чем привезти Уилла. У Уилла не было полного комплекта инструментов для создания приманок с нуля (Джек постарался как мог, но он в этом не разбирался), поэтому он адаптировал покупные приманки, привязывая к ним найденные на тропинках перья, собранную с кустов лосиную шерсть, рыжеватые «подарки» Грации… Он тестировал свои приманки, используя разновидность нахлыстового заброса, при котором основное движение приходилось на локоть и запястье, минимизируя нагрузку на плечо. Весна была хорошим временем для рыбалки: вода начинала прогреваться, а форель — выходить из спячки. Новые приманки Уилла оказались эффективными, и свежая, зажаренная на сковороде форель отлично дополнила его диету из преимущественно замороженных блюд. Было непросто разделывать и потрошить рыбу теми никчёмными ножами, которые оставил Джек, но Уилл справлялся. У него ни разу не появилось возможности снова поучить Эбигейл рыбачить. Эбигейл не появлялась с тех пор, как Уилл разработал свой план и нашёл свою цель — что было вполне ожидаемо. Он рыбачил сам — или, иногда, с Грацией, которая плескалась в ручье чуть выше по течению и ловила пастью проплывающие мимо ветки и листья. Чем не слишком способствовала удачному улову Уилла, но удовольствие от её жизнерадостной компании искупало всё остальное. В мокрую погоду Уилл обычно оставался дома. Джек не предусмотрел для него качественного дождевика (явно относясь к тем людям, которые предпочитают выбираться на природу в хорошую погоду), а флисовая кофта защищала от дождя только до тех пор, пока не успевала промокнуть насквозь. Такие дни были утомительными и длинными, и они действовали Уиллу на нервы. Ещё Уилл наблюдал за своими наблюдателями. Их всегда было трое и они работали сменами всего по шесть часов, чтобы снизить шансы на усталость и потерю сноровки. По-настоящему сохранять бдительность было сложно даже в течение шести часов — смены по четыре часа были бы лучше, но тогда про это место (и про Уилла) знало бы гораздо больше людей. Шесть часов были разумным компромиссом. Большую часть времени эти люди сидели в фургоне и следили за камерами. Когда Уилл пересекал свой невидимый забор, исчезая из обзора камер, один из охранников отправлялся следом (на почтительном расстоянии, согласно инструкциям Джека), наблюдая за ним в бинокль (обычный — днём и инфракрасный — если было уже темно). Его напарники оставались в фургоне и следили за камерами. Они не запирались: дверь всегда оставалась закрытой, но не на замок — на случай, если что-то произойдёт и им потребуется быстро действовать. Некоторые из них явно были бывшими военными, другие — с полицейской подготовкой. Это можно было определить по их движениям и обращению с оружием; по тому, какую стойку они принимали, когда Уилл специально заставлял их понервничать, устраивая в зарослях разный шум (рыболовную леску можно было использовать не только традиционным образом). Все они были вооружены автоматическими винтовками и пистолетом предпочитаемой модели; некоторые носили при себе ещё и какую-то разновидность ножа. С точки зрения Уилла, ножи были ошибкой. Если эти люди ожидали Ганнибала, им стоило ожидать, что их ножи окажутся в их собственных артериях, но у Уилла не было причин им об этом говорить. Знать такие вещи было их работой. Они отличались по возрасту. Некоторые были моложе: быстрые и с прекрасной реакцией; другие — постарше и чуть помедленнее, но очень внимательные и наблюдательные. Парочка молодых — явно немного «зеленые»: то ужасно напряжённые, то самую малость чересчур расслабленные, когда ничего необычного так и не происходило. За ними Уилл наблюдал более пристально. Он проверял их привычки и поведенческие шаблоны. Когда на смене оказывалась та же самая троица, всегда ли за Уиллом выходил следить один и тот же человек, или они чередовались? Привычки и закономерности были ключом ко всему, и Уилл хотел их найти. Пока что он сидел смирно, но если бы в какой-то момент вдруг надумал уйти, ему понадобилось бы знание всех этих мелочей. Он не знал, чем закончится эта игра, но Джек не мог держать его здесь вечно: он будет вынужден сменить обстановку, когда станет очевидно, что Ганнибал не появится. Помимо этого, наблюдение за охранниками и анализ их поведения помогали Уиллу не скучать. У него было очень много свободного времени, а разрешённые для вылова две форели в день — это было гораздо больше, чем Уилл мог съесть. Иногда, когда клевало хорошо и Уилл ловил слишком много, он просто отпускал часть своего улова обратно. Иногда он относил пару рыбин в фургон. Охранники не стали бы с ним общаться, но большинство из них охотно принимали свежевыловленную форель — и это давало Уиллу возможность увидеть фургон изнутри. А также формировало привычку, что Уилл находится рядом и что он безобиден. По вечерам — когда темнело, после ужина, Уилл выходил в интернет и искал следы Ганнибала. Так прошли две недели, с очень незначительными отклонениями, и Уилл ежедевно перелопачивал весь сайт Tattle Crime, каждую страницу и ссылку, но ничего не находил. Он неустанно пропускал через свой мозг эту помойку, но по-прежнему не видел никаких следов Ганнибала. Как Ганнибал вообще мог читать этот мусор? Он же был таким великолепно образованным, изысканным и культурным (ну, может, чуть менее культурным, когда был залит кровью и держал в руке что-то острое) — но добавлял к своим увлечениям эту дрянь наряду с философией, оперой и живописью эпохи Ренессанса. Правда, Ганнибал искал только упоминания своего имени, тогда как Уиллу приходилось читать каждое здешнее грёбаное мерзкое слово, но всё равно… Может, Ганнибал не читал Tattle Crime. Может, Ганнибал не мог читать его прямо сейчас. Уиллу не слишком нравились разные «может». Ему нравилось, когда у него был план, но сейчас его план завис в рекламной паузе перед «Большой сделкой» в ожидании, когда Уиллу покажут очередную серию дверей, из которых нужно будет выбрать одну. Уилл предпочитал игры, в которых это он открывал выбранные игроками двери. Он проводил всё больше времени на улице. Пребывание в доме, полном камер и тишины, его нервировало и заставляло почувствовать себя в ловушке. Поэтому он уходил на рассвете: на прогулки или порыбачить. Ходьба обеспечивала нагрузкой его восстанавливающееся тело и помогала как следует разработать колено и ослабевшие от бездействия мышцы, а плеск ручья и монотонное забрасывание лески успокаивали его разум. Уилл ел по мере необходимости, пил слишком много кофе и очень сознательно не пил слишком много виски. А с наступлением темноты — искал Ганнибала, которого не было. Данный распорядок нарушило событие, которого Уилл не ожидал и к которому не готовился. Возвращаясь в домик после полуденной рыбалки, он вдруг услышал голоса двух людей, идущих по тропинке. Они приближались. Уилл не мог повернуть назад — там был ручей и, хотя он был достаточно мелким, чтобы его можно было перейти вброд, Уилл не успел бы сделать это незамеченным. А кроме того, не стоило забывать о его «хвосте» с автоматической винтовкой и инструкциями следовать за Уиллом… чёрт, эти голоса становились всё ближе! Чёрт, они Уилла опознают. За этот месяц его лицо мелькало буквально везде; в последние недели пореже, поскольку появлялись другие новости, а постоянные спекуляции на тему «А что, если?» быстро устаревали, но насколько быстро простые обыватели забывали информацию? И как отреагировал бы на опознание Уилла нанятый Джеком охранник? Уиллу нужно было спрятаться, но ему некуда было деться. Вокруг росли деревья, но это был молодой подлесок, ничего достаточно крупного, чтобы заслонить человека. А неудачные попытки спрятаться выглядели бы крайне подозрительно: в этом случае к Уиллу начали бы присматриваться всерьёз. Большинство его снимков изображали книжного вида парня в непримечательных очках, обычно застигнутого вполоборота в процессе отворачивания от камеры. Копия водительского удостоверения и та фотография с Чилтоном в Tattle Crime были почти единственными его изображениями в фас. Ни на одном из них не было мужчины с драматическим шрамом на лице и полноценной бородой (с тех пор, как Уилл очнулся, бритьё как-то не казалось ему первоочерёдной задачей. Ни ему, ни мышцам его правого плеча, распоротого ножом Долархайда). Нацепив приятную улыбку, Уилл принялся ждать. Они вынырнули из-за поворота немного дальше по тропинке: мужчина и женщина, лет пятидесяти с небольшим. С ними обнаружилась Грация, обнюхивающая кусты чуть позади (вполне логично: её дом и хозяева не могли находиться очень уж далеко). — Здравствуйте, — поздоровался мужчина, подходя к Уиллу. — Здрасьте, — коротко, но дружелюбно ответил Уилл, изучая их лица. — Хороший день для прогулки. — Хороший день для рыбалки, — улыбнулся мужчина. — Я Руди. Руди Дайер. — Мэри, — протянула Уиллу ладонь женщина. — Стив. Стив Оуэнс, — представился Уилл. Стив было скучным именем, обычным. Не стереотипически обычным, как Джон, а просто заурядным. Уилл невыразительно помахал женщине рукой. — Лучше не надо, разве что вы хотите испачкаться рыбьей слизью, — продолжил он, улыбаясь ещё шире. В этих незнакомцах пока не чувствовалось ничего странного; никакого подспудного удивления за внешней открытостью, никаких попыток вспомнить, где же они уже видели его лицо. — Вы купили дом Мэйсонов, значит? — предположил Руди. — Мне до сих пор приходит их почта, — соврал Уилл. С тем же успехом Джек с Аланой могли купить этот дом у марсиан — Уилл знал его адрес только потому, что нашёл это место онлайн. — Я заселился пару недель назад, ещё даже не распаковал все вещи. — Учитывая свои настоящие обстоятельства, Уиллу почти захотелось расхохотаться от этой фразы, но она была хорошей отговоркой, чтобы не приглашать этих людей в гости. — Мы знаем, каково это, — Руди снова улыбнулся. С Грацией было гораздо легче общаться, чем с людьми, поэтому Уилл прислонил удилище к дереву и наклонился, чтобы начать её гладить, отворачивая лицо так, чтобы это не выглядело намеренным. — Она просто чудесная собака. Ваша? Мэри засмеялась. — Ей полагается быть нашей, но она готова считать хозяином любого, с кем ей хорошо. Она любила навещать Мэйсонов. Я так понимаю, теперь она ходит к вам? Уилл искренне улыбнулся, почёсывая живот Грации. — Я не возражаю. Она прекрасный компаньон. Её звали не Грацией, но Уилл не стал спрашивать её настоящего имени — оно не имело значения. Эта собака принадлежала Дайерам, не Уиллу, но для него она всё равно останется Грацией. — А у вас есть собаки? — спросила Мэри. — Были. Я оставил их жене, когда мы разъехались, — это была странная разновидность правды, и её оказалось на удивление не больно произнести. Уилл любил Молли и никогда не планировал от неё уходить. Но когда он сидел в том тюремном фургоне и смотрел на Ганнибала; когда он пил с Ганнибалом вино в залитой лунным светом комнате; когда он стоял рядом с трупом Дракона, истекая кровью и всем телом прижимаясь к Ганнибалу… в его мыслях не нашлось места даже для секундного воспоминания о Молли. — Сочувствую, — отозвался Руди, и его тон был совершенно искренним. Уилл пожал плечами. — Это было наше совместное решение. — Вообще-то, не было, но оно станет совместным, когда Молли узнает правду вместо лжи и недоговорок Джека. И Уилла. — Я скучаю по собакам. — Ну, Софи всегда рада дополнительным хозяевам, — заверила Мэри. — Она очень мне помогает, — насчёт этого Уиллу не нужно было лгать, и он послушно отошёл, когда Грация (Софи) услышала что-то в лесу и, вскочив на ноги, помчалась туда. Уилл не сомневался, что где-то там прятался его «хвост», нырнувший в заросли, чтобы не встречаться с Дайерами на тропинке. — Что ж, полагаю, мы ещё увидимся, — сказал Руди. — Может, зайдёте к нам, когда немного обустроитесь? Уилл поколебался, не дать ли им пару форелей, потому что это было бы вполне логичным жестом, но раздумал. Он не хотел поощрять никакие добрососедские визиты. — Наверное, — снова улыбнулся он и, взяв удилище, зашагал по тропинке в сторону своего дома, тогда как Дайеры пошли к ручью. Пройдя всего несколько ярдов, Уилл остановился и внимательно посмотрел назад. Дайеры продолжали неспешно идти по тропинке с той же скоростью, что и раньше, и Уилл слышал их безмятежные голоса, хотя слов было уже не разобрать. Он не увидел никаких скованных движений или настороженных переговариваний вполголоса, а значит, или эти люди были очень, очень хорошими актёрами, умеющими безупречно притворяться не хуже Ганнибала — или они были именно теми, кем казались, и не заподозрили ничего необычного. Уилл ещё никогда не встречал ни одного человека, способного на то, что проворачивал Ганнибал, поэтому он двинулся обратно к домику, чувствуя себя почти расслабленно. Ну, настолько, насколько мог в течение последних нескольких дней.