Насилие богов

— Я ненавижу тебя, ты отвратителен мне настолько, что хочется блевать… — Скрипя зубами женщина, словно дикая кошка прошипела себе под нос проклятия. Гнев буквально переполнял ее, застилая здравый смысл, казалось, что в один момент она взорвется. Эта комната была ей столь презренна, что хотелось закрыть глаза, уши и нос. Отовсюду воняло какими-то благовониями, будто бы в церкви. Альсина знала, что сильно задолжала Миранде, и за спасение, и за замок, и за статус, и за дочерей. Видимо пора возмещать по заслугам, но она и не думала, что так.       Стоя за спиной у этого горящего от ненависти монстра, Карл тихо закуривал сигару. Он на удивление ничего не ответил, даже не улыбнулся своей гнилой ухмылкой в ее сторону. Наоборот, уткнулся глазами куда-то вдаль. На улице большими хлопьями перелетал снег, а он думал о том почему сейчас они стоят возле друг друга. Если честно, наверняка эту Леди он не выносил еще сильнее чем Матерь, просто потому что от мыслей о ней тянуло выпить. Каждый раз смотря на изгибы тела, шикарные формы, аристократические черты лица, он понимал какая же она сука, причем сука, понимающая что она сука. Гейзенберг мечтал показать ей ее псиную канаву, в которой ей самое место, нагнуть так, чтобы она могла целовать его пятки. Но Димитреску всегда лишь смотрела на него с высока, как на кого-то ребенка, недостойного даже дышать с ней одним воздухом. Сильная, сделанная из стали… Так в тайне ото всех говорил про нее ее названный младший брат. Не признавая это на самом деле, но помимо ненависти были и другие чувства в сторону данной личности — влечение, неистовый интерес ее тела. Какого подчинить себе львицу? Она сводила его с ума, Карл обожал цвет ее красной помады и желал попробовать, слизнуть прямо с мертвецки холодных губ. Хотя эти желания, как ящик Пандоры даже для самого Карла. — Неужто огромная сука ослушается свою хозяйку, тяв-тяв… — сжевывая слова из-за наличия дешевой сигары в зубах, добавляя шарму своим словам инженер подошел к ней достаточно близко, чтобы увидеть, как ее прекрасная грудь вздымается каждый раз при глубоком вдохе, а глаза стараются даже не опускаться вниз на него. — Если боишься, то так и скажи, я пойму. Все-таки такого, как я ты еще не разу не видела, да сучк-…       Не успев договорить, он почувствовал железную хватку на своей шее. Мгновение и туша здорового мужика приземляется на кровать с должным грохотом и скрипом досок под ней. Взгляд гордой графини наполнен яростью и ненавистью, на секунду мужчине показалось, что она его сейчас сожрет. Пот пробежал по лбу из-за всего этого. Шляпа — обычный, аксессуар, украшающий голову дамы, упала на пол, расправляя ее не сильно длинные, но аккуратно уложенные волосы. Упираясь руками в кровать, запуская в перину элегантные когти госпожа смотрела сверху вниз на мужчину, как бы говоря: «можешь начинать».       Засунув свою гордость куда по дальше Гейзенберг наслаждался ее запахом. Втянув, словно горсть хорошего табака, аромат дорогих духов он диким зверем набросился на нее. Покрывая мокрыми, поцелуями шею, он оставлял на ней красные пятна, замечая, как дыхание Альсины стало куда тяжелее. Но Карл здесь не чтобы оказывать услугу, а чтобы властвовать. Забросив ногу к ней на спину и схватив женщину за шею одним движением Карл, оказался сверху. Глаза вампирши увеличились чуть ли не вдвое от такого маневра, и не успев ничего сказать, она ощутила покалывание в области лица. Неаккуратная щетина и жгучие губы впились в ее алые уста. Шершавый язык инженера хозяйничал у нее во рту, а руки сильно давили на массивные плечи графини, просто не давая оттолкнуть его от себя. Наконец подняв глаза и оторвавшись от сладкого поцелуя, Карл оскалился в улыбке. Ярко-желтые очи женщины бегали из стороны в сторону, не желая признавать удовольствие, полученное только что.       Очки с черными круглыми линзами полетели куда-то в сторону, вслед за ними темное пальто и грязная, помученная жизнью шляпа. Седые и сальные пряди упали на его лицо, а пот, скатывающийся по лбу, предавал ему мужскую сексуальность. Прикусывая нижнюю губу, инженер, как обычно при работе убирает волосы назад, завязывая тугой конский хвост. Острые скулы, нос горбинкой и несколько крупных шрамов возбуждали в Димитреску некий инстинкт. Запустив в вороные локоны Леди крупную ладонь, инженер схватил их, оттягивая силой голову назад. Языком оставляя мокрую дорожку от ее шеи до впадины на груди, лорд растягивал столь волнующий и желанный момент. Тут уже не выдержала она и стягивая с плеч платье оголяет их так, чтобы интимная часть бюста лишь чуть выглядывала, оставаясь такой же элегантной.       Мужчина с каждой секундой все больше хотел разорвать одежду на аристократичном теле. Отрываясь от бледной кожи и отпуская ее, он поднялся над лежащей женщиной на коленях, оценивающе осматривая. Что же здесь он хочет поиметь первым делом? — Я хочу увидеть всю тебя, ты лживая сука! — обхохатываясь своим словам и полнейшему непониманию со стороны вампирши он подтянул ее к себе за шиворот платья. Оно как всегда прекрасно, всё-таки чувство стиля у этой дамы не отобрать. Играя с Гейзенбергом Альсина оголила клыки щелкнув ими прямо пере его лицом. Массивная челюсть сомкнулась, напоминая медвежий капкан. — Чертовая сука…       Дыхание резко перехватило и лоно графини начало вздыматься. Пластичные пальцы этого черта так мастерски играли с ее сосками, что казалось она уже доведена до пика. Продолжая эти действия, мужчина чувствовал, как они твердеют и все еще держа ту за ткань одежды перед собой, Карл прикусил мочку ее уха, лаская ухо. Спина Леди выгнулась в момент, когда руки сжали простынь, разрывая его к чертям. Чуть трясясь от возбуждения, госпожа наконец-то освободилась от оков в виде одежды, скрипя старой застежкой. Ах, эта дамочка, потрясающая… Элегантный корсет, затянутый на талии, белье явно из шёлка, подчеркивающее все ее пышные формы. Опухшие соски выпирали, возбуждая инженера. Так же быстро разобравшись с рубашкой, а именно выкинув ее вон он прильнул языком к буферам. Уже стремясь по животу к запретной зоне, Гейзенберг продолжал облизывать перлы Димитреску.       Она чувствовала мозолистые ладони на своих ляшках, сжимающие их со всей силы, грубо массируя. Удовольствие и ярость смешивались внутри, ей и вправду не хотелось, чтобы это все начиналось, но, и чтобы заканчивалось тоже. Уже сотню лет она не видела в своей постели никого кроме самой себя, а получать удовольствия от соития еще раньше. А сейчас все настолько хорошо, что Альсина стонет и рычит во весь голос. Инженер прикусывает соски, заставляя их пульсировать, продолжая оставлять следы ладоней на бледной коже ног. — Боже… Похотливый мужлан… — на выдохе, с явной отдышкой произнесла вампирша, отбрасывая, мешающую челку назад.       От этих слов Карл расхохотался, да так что даже на несколько секунд отлип от ее тела. Хищными серо-карими глазами встретившись с ее янтарными, лорд откинул ее назад, чтобы тело с грохотом впечаталось в матрас. На мгновение исчезая из виду леди, Гейзенберг, любуясь ее ногами забросил их к себе на плечи, открывая вид на трусики нежно-молочного цвета. Кажется, он хорошо поработал, ведь они были еще намокшими. Проводя указательным пальцем по ткани, инженер чувствует, как половые губы трепещут, даже от легких прикосновений. Надавливая сильнее и улавливая стоны, Карл отодвигает плавки и начинает работать пальцами. Входя достаточно резко, мужчина соблюдает определенный темп, заставляя все тело вампирши пробить дрожью. Языком же Гейзенберг играет с ее клитором, доводя и себя, и ее до предела. — Чего ты из себя монашку строишь? Сама-то вон как стонешь! — расслабив ремень на штанах, он дал ей понять, что настал конец прелюдиям.       Буквально вжимая ее в кровать, инженер жестко, быстро и без предупреждения вошел в нее. Там было так горячо и из-за размеров самой дамы достаточно просторно. Удерживая ее ноги на плечах, Гейзенберг со всей дури шлепал по крупным и мясистым ляжкам, и буквально вдалбливался в нее. Альсина очень старалась сдерживать себя, закусывала губы, почти полностью стерев помаду, но все же рыча стонала в такт хлопков по ее коже. В какой-то момент нутром женщина почувствовала, как член внутри нее ускоряется и увеличивается. Тогда лорд остановился и вышел из нее. Пытаясь отдышаться Димитреску подняла голову с постели и только хотела поторопить Карла, как он таким же резким маневром как повалил ее, поставил на колени к нему спиной. Возникшее неудобство взбесило графиню, но в ее влагалище снова вторгнулись и теперь уже удары приходились по массивной ягодице.       Еще пару минут такого удовольствия и вагина леди была заполнена горячей, комковатой жидкостью, а сам Гейзенберг упал на подушку возле нее, смотря в потолок. На самом деле, без этих очков и с завязанными патлами он не был таким уж уродом, но все же уродом… Никак она не признавала его, как равного. Даже сейчас, Димитреску лишь позволила ему быть главным, не более.

***

«Моя дорогая Альсина, пишу тебе полной радостью и вдохновением! Видела ли ты снег сегодня? Он так чист, как твоя кожа. Как же я люблю любоваться твоим замком зимой, тогда он еще краше! Но давай к сути, моя чудесная Альсина. Я возжелала себе дитя! Сильное и достойное моей Евы, ты ведь должна меня понимать. Но какой уже год я бьюсь в отчаяние от безысходности, ведь нигде не могу найти достойный сосуд. Ах, как грустно даже писать об этом, мое сердце полно печали. И я подумала, что ты не будешь против оказать мне маленькую услугу! Роди для меня ребенка — сильного и достойного. Ты ведь не откажешь мне в этом, после всего того, что я для тебя сделала? Я нашла идеального кандидата в отцы. Гейзенберг с трудом, но согласился оплодотворить твое чрево! Такое счастье, не правда ли? Так что я верю, что вы сможете вернуть мою Еву.

С уважением Матерь Миранда»