Насилие богов

      Небольшая уютная гостиная, наполненная различными пряными ароматами, создавала ощущения той самой осени из каких-нибудь американских фильмах. Две девушки сидящие друг напротив друга тихо пили чай и говорили о чем-то о своем. Первая — хозяйка этого дома, на вид абсолютно обычная представительница своего пола, даже очень симпатичная в некоторых аспектах, но ее болезненная бледная кожа и уродливая гематома на лице зачастую заставляли ее носить черную рясу. Вторая же видимо гостья — старшая из юных господ замка Димитреску. Роковая блондинка с бледно-золотистыми глазами и большим алым камнем на шее была вечной постоялицей этого поместья. Она находила здесь личный душевный покой, любила слушать тишину и просто проводить время за чаепитием. Перед своей подругой она зачастую появлялась без привычных кровоподтеков на лице и в других одеждах, нежели те в которых осуществляются пытки в подвалах матери. Глаза девушки непривычно бегали по помещению, будто бы что-то представляет непривычный дискомфорт. Точно — шкаф стоит не на своем привычном месте за ее спиной, а в дальнем углу, где теперь красуются множество сломанных кукол, неподлежащих к починке. Да и в принципе хлам словно растянулся по всем прежде заваленным полочкам. Неужели Донна сама все передвинула? Что за глупости. Кукольницу лишний раз не оторвешь от своей мастерской, а весь мусор, скопившийся за столько лет, стал для нее привычной деталью интерьера. — Что за перестановка? — как-то отстраненно спросила ведьма, делая еще один глоток из миниатюрной чашки. Лицо Леди чуть опустилось, в тот момент в голову вновь ударил образ огромного монстра, из-за которого до сих пор потряхивало. Даже самые мерзкие галлюцинаций, что может воспроизвести она — ни что по сравнению с настоящим животным гневом. Но вовремя очнувшись от своих мыслей, чтобы не вызвать каких-либо вопросов, женщина лишь по лисьему хихикнула, блаженно закрыв глаза. — Да так, на днях заходил молодой Лорд Адам и оказал мне такую услугу. У меня-то никак руки не дойдут, а он парень крепкий для своих малых лет, вот и перетащил все мне. — после этих заявлений у Беллы сплыла безмятежная улыбка. Ее глаза закатились назад, и она недовольно фыркнула, демонстративно ставя блюдечко на медный поднос. Старшая из Димитреску, как и ее сестры не жаловали мальчишку от слова совсем. Он чертов манипулятор! Вертит всеми направо и налево, так теперь еще и ее Донна попала по это влияние. — Вижу тебя что-то расстроило? Неужели не нравится перестановка? Ах, а я так для тебя старалась… — Нет-нет, здесь все чудесно. Просто… Кхм… — из нее буквально перли негативные эмоции. Девушка сама не понимала почему этот Адам так ее раздражает. Списать все на то, что он мужчина? Да нет, внешне он ей абсолютно нейтрален, может даже в некоторых моментах симпатичен. Этот мальчик будто извне, он не такой, как они с сестрами. — Он, ведь пользуется Мирандой и мамой, это очевидно! Ходит весь в роскошной одежде вечно уткнувшись в пол и еще строит из себя пай мальчика. Выводит просто… Взялся из неоткуда и вокруг него уже все крутятся, как будто он принц какой-то. — О, дорогая Белла, как же вы с сестрами заблуждаетесь. — растянув свою реплику в томную мелодию, Беневиенто с печалью покосилась на вскипевшую девушку. Конечно, она понимала это, ведь неизвестность всегда пугает, а лучший способ обороны — это нападение. Ощущая свою власть в стенах замка сестры куда сильнее какого-то там мальчишки, который даже смотреть на людей боится, не то, что с ними конфликтовать. Даже после такого предательства от Гейзенберга он продолжает хранить верность только ему, признавая его господство над ним. А может девушки просто чувствуют его силу на подсознательном уровне и боятся? Нет, бред какой-то, это просто ребенок. — У него, как и у вас тяжелая ноша. Такая тяжелая, что он просто ломается под ней. И если вас трое, так еще и имеющих поддержку со стороны Госпожи Альсины, то он, к моему сожалению, одинок. Пересмотрите свои приоритеты, он неплохой человек, даже наоборот слишком хороший.

***

      Одинокая прогулка по голому лесу — хорошая терапия после сложного дня. Холодный ветер обдувал лицо, пощипывая щеки. Рыжие и неаккуратно стриженные волосы патлами торчат во все стороны. Мастерская роба прикрывает голые веснушчатые плечи, а мешковатые штаны явно не по размеру свисают, шоркаясь об высокие ботинки. Следы масла и грязи рассыпаны по всему комплекту одежды, залезая даже на лицо. Небольшие мозоли на руках чуть побаливают на холоде и изумрудные глаза косо смотрят на горы, что как стены огораживают деревеньку от внешнего мира. Интересно что они скрывают? В книжках, что читал отец говорилось про огромных железных птиц, которые переносят десятки людей. Господин Гейзенберг говорит, что это называю самолетами и они вправду состоят из металла. А еще дома в высоту, как сто обычных! Они великанами стоят по среди современных городов, где все ездят на закрытых повозках с мягкими сиденьями или на огромных змеях, которые передвигаются только по сплавленным прутьям. Когда-нибудь Кир хотел это увидеть и обязательно попробовать так называемый шоколад вместе с Томасом. В один момент его мучения закончатся, и они сбегут, так далеко, что даже Матерь Миранда их не достанет. Об этом мечтал старший из братьев, а вот младший грезил удобной кроватью и молоком с овощами. Насколько разными окажется их путь?       Они договорились встретиться у подножья горы с замком, потому что Тому нужно было зайти к госпоже Димитреску, чтобы получить какую-то важную посылку и после они могут даже прогуляться. Вот Шмийд и прибыл на место назначения, где его младшенького пока еще не было, но он слишком дорожил временем, чтобы опаздывать. Так и получилось, что буквально через пол минуты явился он — принц, не меньше. Как всегда, в легкой, но элитной одежде мальчик прижимал к себе толстую книгу с пожеванной обложкой, укутанную в белый шелковый платок. Рыжий парень сразу же начал раздражаться и злиться, ведь мальчишка опять так вышел на улицу. Толстая роба сразу же падает ему на плечи и крепко прижимая брата к себе Кир завязывает пояс по туже, чтобы ветер не проникал внутрь. Бледные щеки Адама сразу заливаются алым румянцем, будто два наливных яблочка. А веснушки на лице второго растягиваются в широкой улыбке, даже солнце так ярко не светит, как он радуется. В мире у них остались только они, поэтому дорожат каждой секундой, проведенной вместе, Том не боится смотреть ему в глаза и говорить открыто, потому что знает, что от брата он не получит по лицу. Даже самый серый и холодный день становился лучше, когда они рядом. Кровь по телу протекает быстрее и на сердце сразу теплее. Наверное, это и есть душевная весна.       Конечно, старшему абсолютно не нравились все эти Лорды, особенно эта огромная Леди. Он был полностью солидарен с мнением Карла, который зачастую называл ее только нецензурной бранью, потому что где-то 70% смертности в деревне приходится только на нее. Она абсолютный монстр и оправдывает это звание. Кир видел ее вживую лишь единожды и в этот момент все что могло трястись тряслось, а на глаза наворачивались слезы. Ее огромные клыки, как медвежьи капканы, а дикие глаза источают жажду смерти. В сопровождении с тремя ведьмами она была как госпожа смерть и все сказки про вампиров после вида графини становились лишь детскими сказками, которые он бы с удовольствием слушал каждый вечер, лишь бы никогда не попадать к ней в лапы. Но почему-то Адам был в восторге от нее, говорил, что чувствует себя рядом с ней в безопасности. Даже когда Миранда с особой ненавистью бьет его на собраниях, боль почти не чувствуется в присутствии Леди Димитреску, лишь ее отголоски. Будь его воля он бы часами напролет просто сидел рядом, да слушал бы крики заключенных, и все же рядом с ней. Может за время пребывания в обществе Лордов, Том просто разучился бояться? Наверняка если бы хоть кого подвергали такому, то в какой-то момент он бы тоже атрофировал все свои чувства. Это по-настоящему пугает…       Путь был совсем недолгим. Теперь им вновь пора прощаться. Кир убежит на фабрику, продолжая работать с машинами, а Томас опять опустится в темную пучину катакомб подземной церкви, где его уже ждет решетка, цепи и «вкуснейший» ужин. Только оба попрощались, как младший схватил брата за руку пристально смотря в глубь. Почему-то на глазах появились слезы, а губа закровоточила под натиском крепких зубов. Конечности тряслись в треморе и изо рта доносился жалостливый хрип. Что это? Почему так страшно… —Томи, что случилось? Ты замерз? — прижимая мальчика к себе закапываясь в его темных волосах носом он пытался успокоить его. Конечно страшно, конечно, туда не хочет возвращаться, но что он может сделать. — Я-я не х-хочу идти туда… Она опять будет бить меня! Кир убей меня, пожалуйста! Я-я б-больше не могу! Не могу… Сегодня она делала это с неистовой силой, потому что я не смог достаточно удовлетворить ее. — переходя с шёпота на крик и обратно парень падал на колени и молил. Он был абсолютно отчаян и желал лишь свободы. Хоть какой-нибудь, но свободы. — Ты что?! Ты должен жить! Ты сильный Томи, ты сильнее их всех! Я обещаю, что мы убежим отсюда, только потерпи чуть-чуть… Я спасу тебя, обещаю! Томи, ты только держись. Больно — терпи, хочется плакать — терпи. Ты должен выдержать, пожалуйста. Знаю сложно, но я верю в тебя. Верю! Мы обязательно убьем Миранду, только надо стать сильнее. Ты сможешь стать сильнее? Если ты сможешь, то и я смогу. И мы вместе уйдем отсюда, ты согласен?