Чаепитие в Мытищах

             — Шиди, если ты не против, то давай я покажу тебе твоё нынешнее жильё.       — Моё? А твой дом разве не здесь? — Шэнь Цзю нахмурился, а потом вспомнил о стоявшем у двери ларце и дремавшего в кресле Ци-гэ. Вряд ли среди шкафов с книгами не нашлось бы места для ещё одной кровати.       Юэ Цинъюань смущенно потёр шею:       — Насколько я понял, мой предшественник сам прибыл в это жилище недавно. Когда я оказался здесь, все его вещи хранились у входа — он указал в коридор.       Значит, Шэнь Цзю правильно догадался. Получается, тем, в кого они вселились, хотя бы удалось встретиться перед кончиной. Счастливые.       — Разбитое зеркало снова стало круглым…       — А? Шиди, что ты сказал? — Ци-гэ не расслышал его тихий шёпот.       — Что эти двое были удачливей нас.       — Не думаю, что так… помимо ключа, у меня с собой был свёрток с пилюлями. Думаю, человек, живший до тебя, их просто не дождался.       «Или отправил другого «тебя» куда подальше, чтобы хотя бы умереть достойно», — подумал Шэнь Цзю. Он сам поступил бы точно так же.       — Ладно, хватит пустых разговоров. Пойдём, покажешь мне этот дом, — и сам поднялся быстрее замешкавшегося Ци-гэ. — Тут есть место для омовений?       Ци-гэ показал ему крохотную, но вполне удобную ванную, уставленную диковинными притираниями, и кухню, полную непривычной утвари. Из последней сладко тянуло уже ставшим привычным ароматом. Проход, который вёл туда, был совсем узким, так что даже разминуться оказалось сложно. Ци-гэ осторожно развернулся и, извиняясь, потеснил Шэнь Цзю к стене, неловко просочился назад.       — Дверь ведёт наружу в общий коридор. Тут много других обитателей — будь осторожен, — Ци-гэ провернул торчащий из замка ключ с подвеской-веером — та качнулась, и Шэнь Цзю разглядел выведенные на ней знаки.       Он выглянул наружу, но ничего интересного кроме других дверей и лестницы у окна не обнаружил.       — Что это? Цифры? — он показал на такие же знаки с другой стороны двери.       — Да. Семь и девять. Запомнишь?       Шэнь Цзю кивнул. Эти цифры он никогда ни с чем другим не перепутает.       — Шиди хочет, чтобы я показал ему что-нибудь ещё?       — Нет, — он сам захлопнул дверь и замер у большого зеркала, которое находилось напротив входа. В ванной он тоже заметил подобное, но не осмелился посмотреть прямо, тут же он буквально упёрся в него. Отражение было невероятно четким. Шэнь Цзю даже не сразу понял, кого он в нем видит: худощавый мужчина хмуро смотрел на него из-под свисающих на лицо коротких прядей. Все такой же острый подбородок и резкие скулы, тонкие губы больше не обкусанные до крови, прищуренные злые глаза, но при этом вместо смертельной бледноты на щеках играл легкий румянец и, несмотря на помятый вид, он выглядел куда более живым.       Конечно, он и был живым! Спасибо неведомой силе, вышвырнувшей его из предсмертной агонии в этот неизвестный мир.       Шэнь Цзю улыбнулся — вышло отвратительно, но тёплая ладонь Ци-гэ вновь коснулась его плеча.       — Я же говорил. Ты выглядишь прекрасно! — и улыбнулся в ответ. — Шиди, если ты не против, я приготовлю нам чай, — Юэ Цинъюань дождался рассеянного кивка и удалился в кухню, оставив Шэнь Цзю изучать свою новую личину.       Солнце всё клонилось и клонилось к закату, подсвечивая куцую мятую одежду, бледную кожу и топорщащиеся в разные стороны волосы, будто стремясь нагладить вдоволь и нацеловать своими последними косыми лучами, и никак не наступала темнота, способная скрыть это едва знакомое неприветливое лицо. Что такого прекрасного нашёл в нем Ци-гэ?              На столе лежала раскрытая книга со столь детальными и точными иллюстрациями, что Шэнь Цзю не удержался и, не дойдя до предложенного стула, принялся их рассматривать: некоторые из них были вклеены, другие просто вложены вырезанными из других текстов фрагментами. Язык был ему не знаком, но он выловил из ровной вязи символов две только что выученные цифры и предположил, что выстроившиеся рядом в группу знаки — количество ингредиентов, потому что это явно был сборник рецептов, причём с многочисленными пометками: что-то было исправлено красным, что-то жирно подчёркнуто зелёным и дописано, а на полях едва различимо были выведены узнаваемые иероглифы. Так, будто это было сделано его собственной рукой.       Ци-гэ заметил его интерес и, склонившись над плечом, тоже провёл пальцем по острым штрихам, кивнул:       — Да, это писал твой предшественник. К нашему счастью, он занимался переводами.       От тёплого дыхания Ци-гэ у Шэнь Цзю по щеке прошли мурашки.       — Эти пометки мне очень помогли… Я благодарен и ему, и тебе!       С этими словами Ци-гэ отвернулся и достал из большого шкафа круглое блюдо, Шэнь Цзю обдало холодом, но больше от того факта, что Ци-гэ отстранился.       Поколебавшись немного, Шэнь Цзю занял отведённое ему место.       — А мне-то за что? Этот Шэнь пока что ничего не сделал, чтобы заслужить благодарность, — он сухо поджал губы, но на самом деле рот его тут же наполнился слюной от одного только аромата разрезаемого Ци-гэ угощения.       — За те записи, что мне удалось спасти с Цинцзин. — Ци-гэ вздохнул и передал ему больший кусок золотистой сладости: тонкие многочисленные слои теста перемежались с необычным кремом, верх усыпали подрумяненные крошки — ничего подобного Шэнь Цзю и правда никогда пробовал. Тот аромат, который первым встретил его в этом мире и отпечатался на Ци-гэ, исходил именно от этого угощения.       — К сожалению, у меня не было возможности изучить все твои труды, но я узнал много нового из твоих записок о священных демонах. Прости меня, шиди, что вовремя не прислушался к твоему мнению…       Меньше всего Шэнь Цзю сейчас хотел слышать об этом ублюдском племени и поэтому предпочёл немедленно вгрызться в свой кусок, чтобы хоть как-то заглушить просачивающиеся воспоминания — вкус оказался настолько хорош, что он и впрямь тут же забыл обо всём, кроме этой божественной сладости и, наплевав на приличия, заглотил сразу половину.       Он ел жадно и торопливо, но не упуская при этом ни единого кусочка и крошки.       — Шиди, я отрежу ещё, если тебе понравилось. Это всё твоё!       Шэнь Цзю невнятно кивнул, не в силах оторваться от угощения, чтобы хотя бы поблагодарить.       Но больше не было смысла притворяться благородным горным лордом. Не перед кем пускать пыль в глаза своими безупречными манерами. Ци-гэ наверняка помнил, что за любую сладость, перепадавшую им раньше, этот Цзю готов был выцарапать глаза. Тем более за ту, которой его угощал сам Ци-гэ.       Тогда кроме каких-то объедков им редко что перепадало, Ци-гэ не любил красть внаглую, но иногда у того за пазухой всё же пряталась пара мятых, а иногда и повалянных в земле конфет.       Сяо Цзю обычно съедал их молча, даже не сплевывая похрустывающую на зубах пыль. А вот от десертов, присылаемых главой школы, гордый лорд пика Цинцзин воротил нос, даже если потом в одиночестве скрипел зубами от желания попробовать.       Но ещё ни разу он не ел того, что приготовил сам Ци-гэ. Сваренная из всякой тухлятины и жалких подачек бурда, или до невозможности жидкая каша были не в счёт.       Неужели это угощение тот сделал собственноручно?       Шэнь Цзю украдкой взглянул на суетящегося у стола Ци-гэ.       Судя по белым следам муки на одежде и щеке — да!       Отчего-то в глазах защипало, но он сделал вид, что смахивает со щёк крошки, и продолжил есть.       Ци-гэ тем временем заварил и разлил чай. Ритуал оказался крайне непривычен и противоречил всем познаниям Шэнь Цзю о чайной церемонии, но он смотрел в оба: в крепкий красный чай были добавлены дольки необычайно гладкого цитрона и, похоже, мёд.       Ци-гэ перехватил его взгляд и виновато улыбнулся:       — Здесь предпочитают другой чай и заваривают его по-иному. Мне посчастливилось перенять некоторые обычаи.       Шэнь Цзю едва не закашлялся, пытаясь проглотить застрявший в горле кусок: с кем это Ци-гэ делил тут трапезу?       Сладость в момент обратилась горечью, но не успела последняя распространиться, как из коридора раздалась внезапная трель.