happy little pill

появись вдруг у Чимина выбор — оставить всё как есть или оказаться по ту сторону барной стойки — он не знает, что выбрал бы. ничего не выбрал бы, потому что ничего не хочет. потому что устал. устал дышать морским воздухом, перегаром от клиентов и сигаретами, от которых его уже воротит. а от жары их горечь увеличивается, делая их ещё отвратительнее. вдыхаемый воздух выжигает изнутри во всех смыслах, и Чимин всерьёз думает: нахуя тогда продолжать дышать. — ёбаное солнце, чтоб ты выгорело нахуй, — пыхтит парень, идя по раскалённому тротуару между такими же раскалёнными домами, стирая слегка загорелым предплечьем пот со лба и отодвигая сосульки высветленных волос назад. вторая рука лезет в карман шорт и выуживает почти не помятую пачку сигарет. занять себя на остаток дороги чем-то хочется, но снова излишне хрипеть полночи таким «изысканным», как говорит мама Чимина, голосом и хлестать воду, чтоб першение ослабло, не хочется. в пизду, надо что-то менять. пачка летит в урну, прям с зажигалкой внутри. несколько шагов вперёд, привычно припухшие от недосыпа глаза под тёмными очками скользят вверх к крышам домов, которые визуально будто плавятся — настолько они успели нагреться за день. в груди пережимает. — да блять, — вылетает из пухлых губ. ноги останавливаются, будто врезавшись во что-то. ровно столько же шагов назад, рука хватает пачку сверху мусора, который был навален до неё. Чимин ненавидит то, что чувствует, то, что он не может чувствовать что-то нормальное. что-то, помимо усталости, безразличия или бессилия. Чимин устал. Чимин хочет домой к семье и Тэхёну. и к психотерапевту. пока он доходит до пляжа, пот пропитывает всю спину лёгкой рубашки, семьи с детьми уходят, а молодёжь прибывает, и начинается закат. карта-пропуск пищит при активации уже не бесяче, а пусто, заступающие на ночь официанты и официантки приветствиями не раздражают, а щекочут только. взмокшая рубашка, в которой придётся утром идти домой, остаётся в шкафчике и заменяется чёрной футболкой. новые сообщения Тэхёна ослабляют мерзкий узел в груди, но только чуточку. озорно прыгающий Ёнтан в новой плюшевой толстовочке заставляет уставшие губы слабо натянуться в тень улыбки. как бы Чимин не растягивал шаги до пляжа, всё равно пришёл самый первый, поэтому ему приходится с администратором смотреть сегодняшние поставки и расписываться, оставляя на себе ответственность за весь бар на всю ночь. как будто ему не плевать. но невозможно было больше находиться в доме бабушки, которая ощущалась и по сути была совершенно незнакомым человеком, ещё и с такой концентрацией язвительного характера. у всех Паков есть эта черта, но именно у бабушки и Чимина она проявилась в высшей степени, и от этого не легче. с болезнью Альцгеймера она забыла не то что родню — собственных сыновей, но в остальном оставалась прежней, совершенно вменяемой. на каждое утро она забывает только свою личность и прожитую жизнь. и что в её доме делает незнакомый мальчишка. «мальчишке» двадцать четыре, и он хочет спать после ночи работы, а не дёргаться от ударов по голове или обливания водой или вызовов полиции. первую неделю ещё реагировали и приезжали на вызовы, несколько часов разбирались кто есть кто, смотрели документы, звонили отцу в Сеул, снова смотрели документы. теперь же все всё знают и только успокаивают женщину с обострённым рефлексом самозащиты. но это всё ещё невыносимо. новость, что Лихё в силу выходного уехала из города, а Мингю слёг с отравлением тоже не радует, но и не волнует. снова плевать. администратор пообещал, что надбавят к зарплате, да и чаевые все пойдут в карман Чимина. но плевать. почему бы миру не остановиться и услужливо дать Чимину подышать пару минут. многие ждут пересменку барменов. Чимин выходит из служебного в зал-улицу, заведение пляжное всё-таки, и снова никак не реагирует. похуй на загруженность — рассосётся. большинство ещё трезвые и терпеливо ждут, когда бармен начнёт принимать заказы и пробивать депозитные карты. две текилы, сет шотов номер три, три апероля, три бутылки пива, лонг-айленд, текила, стакан воды, двойной виски, четыре мохито, два мартини, пара шотов b-52, апероль, манхэттен, пина колада, пиво, четыре лонг-айленда… каждый день одно и то же. мозг работает во всю, руки орудуют умело и быстро, открывая, выливая, взбалтывая, смешивая, нарезая, переливая, натирая. сплошная монотонность. Чимин давненько не жил как обычный человек. — секс на пляже, пожалуйста, — спокойно говорит девушка, в упор смотря на Чимина. флиртует. и не так, как они обычно это делают: хлопая глазками, слегка улыбаясь, водя пальчиком по краю барной стойки. она уверенная в себе и знает, чего хочет. но всё равно наивная, раз хочет его. Чимин ведёт бровью и молча выполняет. секс. когда он последний раз хотя бы дрочил?.. его либидо вместе со всем остальным придавлено огромной многотонной хренотенью с надписью «сдохнуть бы уже». левая рука натирает барную стойку, пока правая вкидывает в стакан трубочку для очередной ждущей девушки. оглушающая остальных музыка почти не слышится, только трезвые и уже не очень голоса клиентов, звук переливающихся спиртных жидкостей и щелчки пробиваемых депозитных карт. ну а если по-честному, Чимин ненавидит клубную музыку. а) это чаще всего ремиксы на популярные песни, оригиналы которых намного лучше б) Чимин трезвый. пьяный человек будет думать, что звучание так себе и текст говно, но всё равно будет танцевать, потому что его несёт. а Чимин трезвый, не несёт его никуда. прямо по середине барной стойки освобождается три стула и тут же занимаются компанией из пяти человек. четыре парня и девушка, севшая посередине. два парня по бокам и ещё два втискиваются, нагибаясь к Чимину. — пиво, пять, пожалуйста, — сразу говорит парень, похожий на бога. или модель минимум, но Чимин видит подобных каждую ночь, что аж глаза замылились, поэтому ориентируется по деталям. фиолетовые волосы. Чимин кивает и выдаёт, не слушая весёлые разговоры и не рассматривая компашку. он и так их знает. он так думает. скорее всего, это часть местных сёрферов, Чимин почти уверен. обычно он не запоминает людей, компании тем более, но в этих есть что-то… свободное. лёгкое. — делить поровну будем. — нет, мелкий проставляется, — возражает парень в чёрной панамке, выглядевший гораздо мельче рядом с фиолетовым другом. — но так будет честно- — хён, я только получил аванс! и вообще не понимаю, с чего вы взяли, что мне нужно проставляться, ещё не подписано ничего официально. короче, Пака тянет к тому, чего у него нет. ну и они, судя по всему, любят этот пляж: Чимин часто замечает их из-за огромных досок, когда приходит на работу. только обычно они уходят, вероятно, по домам. а сегодня они здесь, хоть и не все. и без досок, вау, логично, Чимин. — пришёл нудеть — разворачивайся и уходи. — ну Юнги-хё-ё-ён! — не нуди, — продолжает Юнги в панаме. — не дави на него, Мин, нудишь тут только ты, — встревает девушка. — давно от Хосока по шапке не получал? он вас всех за его аванс поопрокидывает, потому что выплатили из его отдела. — забыла, как я тебя в прошлой битве шотов опрокинул? вернее, тебя опрокинуло, и вот тогда ты нудела. — иди в пизду. — заткните себя пивом уже, заебали, — фыркает фиолетовый. Чимин давит прыск смеха, разливая сироп для аперолей. компании друзей всегда привлекают таким тёплым в меру издевательским общением, когда всем весело и комфортно. у него с Тэ всё примерно так же, но этот засранец учится за границей, а всё лето тусит на ферме бабушки и дедушки. уже пятый год им удаётся проводить вместе только неделю-полторы в конце августа. Чимин дико горд Тэхёном, потому что Ким мечтал и всю старшую школу пахал как лошадь. но Чимин скучает. Чимин тоскует. ему так, блять, плохо без своего лучшего друга. и Тэхён знает, поэтому делает всё, что может, с расстояния. написывает, кидает мемы и голосовые со своим смехом, пейзажи, дураческие селфи и видео с Ёнтаном, по которому Чимин скучает так же сильно. Чимин слёг бы в психбольницу года два назад, если бы не Тэ, вероятно. — как бы там ни было, терпеть не могу практикантов, пятый сет шотов и две текилы, пожалуйста, — заказывает огромный парень с короткими волосами из всё той же компашки. — и ещё одну бутылку пива, — добавляет парень с пробитой бровью… и губой. судя по голосу, именно его хотели заставить проставляться. — то есть меня тоже ненавидишь? — ты идёшь не в мой отдел, так что нет. — прям дышать легче стало. — не ёрничай. — даже не думал, хён. девушка уже слегка пьяно смеётся между своими друзьями, упрямо двигая все выданные шоты к себе. ещё Чимин отдаёт секундой назад молниеносно открытую бутылку пива и ловко забирает пустые, оплетая пальцами влажные узкие горлышки, не видя, как чёрные глаза цепляют каждое его движение. — готов продуть, Мин Юнги? — спроси себя для начала, Чон Соён, — фыркает Юнги, передразнивая и упираясь локтем в стойку. — может по три, а не по пять? — смотрит из-за плеча Соён широкоплечий. — уйди, Намджун, — шикает Соён, — не порть веселье. Намджун закатывает глаза, беря поставленную текилу, и отходит, уступая место парню с пирсингами, который с интересом смотрит на друзей. — следующие два заказа пробиваем депозиткой проигравшего, — заявляет фиолетовый, отпивая свою текилу, — как хорошо, что сегодня именно вы вдвоём купили их. — ты мелочный, хён. — Ким Сокджин и мелочный, ты слышишь себя вообще, Юнги-я? — дует губы Сокджин, вовсе не стремясь пихнуть друга. — готовы? — оба кивают, переглядываясь. между кошачьими и лисьими глазами искрит настоящее соперничество. впечатляет. — раз, два… три! Сокджин считает, двигая рукой словно на настоящей гонке. длинные синие ногти Соён мелькают, почти оставляя после себя неоновые полосы в тёмном воздухе — так быстро она двигается, глотая алкоголь без вздоха. Чимин не смотрит, но едва не присвистывает: уж он-то много таких поединков видел. Юнги даже не морщится, почти не отстаёт, однако всё-таки ставит последнюю рюмку на пару секунд позже Соён. — ахуенно, Соён-и! — смеётся парень с пирсингами, вскидывая руку в тату вслед за руками радостной подруги. — эх, Юнги-я, сегодня ты разорён, — хлопает Сокджин спокойного друга по плечу. — не то чтобы мне было жалко. — пошли танцевать, пока песни нормальные? — предлагает Намджун. — отлично, — соглашается Сокджин. — дададада! — подхватывает Соён, вскакивая на ноги и цепляясь руками за плечо друга с рукавом тату. они уходят, почти убегают, крича что-то. Чимин убирает пустые рюмки и бокалы от текилы, загружая до конца посудомоечную машинку у стены. бутылка пива стоит недопитая. проходит не больше минут пятнадцати, как сёрферы выдыхаются и возвращаются, требуя пробить ещё пять бутылок пива. — кто сегодня везёт Соён домой? — спрашивает Сокджин, поставив со стуком выпитую залпом бутылку. — Юнги-хён, как обычно, — жмёт накаченными плечами Намджун. — но я- — никто не везёт Соён домой, Соён едет домой сама, — упрямо говорит Соён. — Соён говорит так каждый раз и каждый раз к концу не стоит на ногах и виснет на своих друзьях. — Джин-оппа несёт дичь, — невозмутимо отвечает Соён, и все хихикают. — йа! — что? мозги уже заспиртовались, оппа? быстро же! утомился? возраст сказывается? — это ты уже вся заспиртовалась, не чуешь? Чимин забирает уже две пустые бутылки, заодно отдав кому-то другому целый кувшин коктейля с подносом, заполненным четвёртым сетом шотов. — чушь! я щас ещё Юнги в шотах второй раз выиграю- — да что ты говоришь, — хмыкает Юнги. — и буду дольше вас всех танцевать, и ещё придётся вас, пьянчуг, по домам на своих плечах растаскивать. — дополнительная тренировка спины, Соён-и, — улыбается в горлышко ещё прошлой недопитой бутылки парень с пирсингом. — удовольствие сплошное! клянусь, это последний мой выход в бар с вами… что ты смеёшься, Чонгук! — он считает тебя милой. — наш печенюшка слишком добрый и всех считает милыми, — вдруг сладким голосом говорит Соён, протягивая руки к лицу названного Чонгука. — но ведь так и есть, — отвечает он, морща нос на прикосновения Соён, но не отворачиваясь. Чимин, едва вспотев, уже бесится, поэтому откидывает волосы назад, стирая пот со лба и надевая кепку. возвращается к ящикам с пивом сбоку, попутно отдавая апероль и бутылку мартини. козырёк прикрывает тяжёлые глаза, но Чимин не чувствует этого. он будто онемел уже весь. а прошло всего лишь полтора часа от смены. — то есть этот угрюмый бармен тоже милый? — щебечет Соён. блять? — а почему нет? Чимин делает вид, что не слышит, поднимая ящик с пола, а под козырьком это легко. в принципе, легко показывать безразличие, когда реально на всё плевать. — э-э-эй? бармен-ним, — зовёт Соён, и Чимин, к сожалению, не может не повернуться: она может хотеть сделать заказ. Чимин знает, что нет, но не может игнорировать клиентку. — да? — наш Чонгук-и считает тебя милым! — Соён жмёт плечиками, скидывая пепельные волосы вперёд. — а я так не думаю. Чимин ведёт глазами под козырьком: Сокджин и Намджун стоят тут, но увлечены своим разговором, а Юнги курит в положенной зоне, смотря на тёмный пляж. покурить бы. Соён и Чонгук смотрят, ожидая реакции. — очень наивно всех считать милыми. Чимин отвечает общими словами, как и подобает тошнотворно примитивному бармену, протирая стол и отвлекаясь на пробивание карты. два дайкири отдаются, а карие за голубыми линзами и чёрные глаза пристально смотрят за Чимином. неуютно, но только слегка. — то есть ты не милый? — нет? — кривит губы Чимин, поднимая глаза на заинтересованного Чонгука, и продолжает подобно роботу машинально тереть стойку. — да как мы можем судить, — мотает головой Соён, — ты улыбнись, и мы сами решим! — а вы дайте причину. без причины улыбаться — это признак проблемы, — ведёт уставшим плечом Чимин, отворачиваясь протереть помытые стаканы и показывая, что разговор окончен. Чонгуку не понравился его ответ. — спиздани что-нибудь тупое и смешное, давай, Чон, ты умеешь, — шипит Соён неслышно, как думает она сама, тыкая острыми ноготками в рёбра Чонгука. — ай, Соён-а, ай, да не знаю я, — хихикает слегка пьяный Чонгук, съёживаясь. — невероятно, — мотает головой Чимин, разворачиваясь с доской с нарезанным лаймом к ждущему мохито. — Чонгуки-и-и-и, давай же, ты посмотри на этого красавчика, он же щас прям при нас тут помрёт от тоски, — не унималась Соён, пока Юнги вернулся и сел на место Сокджина. — какой уже красавчик и чего пристала к мелкому. — Юнги! — разворачивается Соён, откинув волосы, — давай какой-нибудь анекдот. — не знаю я анекдотов, — щурится Юнги, не отстраняясь от наклонившей слишком близко Соён. — врун, — скалится Соён, роняя голову на его плечо. — вот он красавчик, — показывает длинными ногтями она на болтающего шейкер Чимина. — мы с печенюшкой хотим понять, милый ли он, но для этого он должен улыбнуться. — тебе нас мало, и ты забалтываешь работающего трезвого человека? ещё раз пятый сет шотов, пожалуйста, — бегло осмотрев Чимина, отдаёт Юнги карту. — я беспокоюсь, — всплёскивает руками Соён, — он такой грустный и хмурый, будто либо щас убьёт кого-нибудь, либо сам умрёт. — он просто работает, Соён, отстань от человека. — ты зануда, Юнги. — а ты гиперактивная, когда напиваешься. — тебе нравится. — я не сказал этого. сколько парочек Чимин здесь не видел, а эта пока что ему нравится больше всех. может быть, именно потому, что они выглядят как недо-парочка. может быть, именно потому, что Чимин сам дико хочет какого-то душевного и физического тепла, но слишком слаб и устал для этого. может быть. — мы будем шоты пить или нет? — громко говорит Соён, привлекая внимание всех друзей. — мы будем, а ты максимум водички, — спокойно говорит Юнги, игнорируя дёрганья Соён за его плечо. — да в смысле, — дует она губы, смотря на всех по очереди, — вы что, все с ним за одно? а? предатели какие! — Соён-а, возьми сок и подыши немного, ты много танцевала, — гладит её по плечу Сокджин. — ай как вы достали с этой тупой заботой, мне уже не пять. хватит считать меня малолеткой? — мы просто хотим, чтоб у тебя не было тяжёлого похмелья. — как отстойно быть самой младшей, ещё и девушкой… — рычит от негодования, беря поставленный Чимином сок, уже пробитый по карте Юнги. — теперь понимаешь, какого мне было, пока нуна не привела тебя к нам, — говорит Чонгук, ухмыляясь в новую бутылку пива. — немного придёшь в себя, Соён-а, и будем ещё пить и танцевать, — говорит Намджун, закончив второй шот. — куда торопишься, у нас ещё вся ночь. — где моя Наён-онни, боже… — цыкает Соён, — вы ужасные. — зато мы носим твою доску и возим домой, — парирует Сокджин. — тоже мне, — Соён, честно говоря, даже глаза закатывает красиво, — набили цену себе. я подцеплю любого парня, который мне понравится, и он распрекрасно будет и носить, и возить хоть доску, хоть меня. — понятно, нас тут не ценят, пошли, — иронично улыбается Чонгук, со стуком ставя бутылку. — тупицы, — цыкает Соён, хлопая его по плечу. Чимин отвлекается на другую компанию, более шумную и явно уже перебравшую. Пак морщится, пытаясь разобрать их слова наперебой, пока вводит напитки и вертит их карту между пальцев. быстро всучив им пять коктейлей, три рюмки водки и бутылку ликёра, Чимин кивает на них одному из охранников и, не услышав новых окликов, решает быстро подчистить столы от упаковок, крышек, корок фруктов, протереть лужи растаявшего льда. — эй?.. Чимин поворачивается, не отрывая тряпки от стола. долго бегать глазами не приходится: по ту сторону стойки сейчас только один человек. — да? — ты милый. это смешно. Чимин хмыкает, опуская глаза за козырьком на тряпку перед собой и всё-таки откладывает её, широко упираясь руками перед собой. — я? милый. — ага. — ты не кажешься бухим- — я не бухой. я серьёзно. Чимин вздыхает, пристальнее смотря на странного парня. Чонгук вызывал в нём что-то противоречивое с первого взгляда. вот вроде пирсинг, рукав тату, мышцы выделяются красиво, прям идеально, черты лица выразительные. а вроде милый такой, рубашка чёрная, но в клетку, глазки кругленькие, будто почти невинные, улыбка, которую Чимин застал ранее, широкая и удивительной формы. демон в ангеле или наоборот. и, полагаясь на опытный глаз Чимина, он действительно лишь слегка поддатый. — люди с такими глазами, как у тебя, редко бывают проницательными. — о, — фыркает Чонгук, упираясь рукой в висок, — что за суждение по внешности? и снова играешь бармена-философа? — Чимин закатывает глаза, молча отмечая интересные кольца Чонгука, — будешь говорить общими словами и изображать, что повидал тысячи разных людей и познал суть жизни? — нет, не буду, — дёргает головой Чимин. — к чему ты мне это говоришь? — чтобы убедить тебя. Чимин мотает головой: — всё ещё не понятен твой мотив. где твои друзья? ты должен быть с ними, а не здесь. допивай своё пиво, оставляй мне бутылку и иди танцевать, жить свою яркую весёлую жизнь. Чонгук и трезвым бы сейчас ничего не понял. то, что говорит этот бармен, должно звучать грубо: он буквально послал Чонгука и высмеял свою же работу, но… его чарующий голос звучит мягко, беззлобно. спокойно? безразлично. измотанно. он может считать себя опытным, но всё-таки он ошибся. Чонгук прекрасно умеет читать людей. — я сам решу, где мне быть, — в тон отвечает Чонгук и склоняет голову в бок, любопытно рассматривая больше лица бармена под козырьком и выпрямляясь обратно. он и в кепке выглядит интересно и очень красиво, и не потому что в Чонгуке почти три бутылки пива. плавные черты лица, слегка таинственные от тени козырька, эта острая челюсть, серьги-кольца, цепь на шее, браслет почти такой же, как у самого Чонгука. чёрная футболка вроде рабочая, но сидит идеально, руки красивые и сильные — такие ящики пива тягает. ладони небольшие, но очевидно ловкие и цепкие. а под кепкой прячутся такие же цепкие глаза. до этого они такими не казались, но как только Чонгук остался тут наедине с ним… если не расположив к себе, то как минимум заинтересовав. — тебе можно пить на рабочем месте? — нет. — тогда подожди. Чонгук пулей влетает в толпу танцующих, а Чимин нихрена не понимает, поэтому дёргает плечом, решая перезагрузить посудомойку. — подожди… чего ждать, — кривит рот Чимин, звеня посудой, — странный такой, чё ему надо вообще… приебался же. вздыхает и вдруг замирает. он… заинтересован. Чимин. заинтересован. — …куда ты меня тащишь? да объясни нормально! — слышится недоумевающая Соён. Чонгук останавливается ровно там, где стоял, слегка запыхавшийся и держащий подругу за руку. — что за хуйня, — шепчет Чимин и хмурится, захлопывая дверцу машинки. — чё такое? — продолжает Соён, смотря то на одного, то на другого. — я и Соён. битва шотов, — говорит Чонгук, а Чимин наклоняется вперёд, не замечая, как меняется его лицо от безразличного на внимательное. Чонгук уже доволен собой. даже если план не удастся. — если она выиграет, — продолжает Чонгук, кладя локоть на барную стойку и снова будто заманчиво упираясь рукой в висок, — то я буду должен тебе желание. Соён всё ещё ничего не понимает, но молчит, наблюдая во все глаза. Чимин щурится: — и причём тут я? — если я выиграю — ты должен мне два желания. — почему я должен соглашаться? ты получишь больше, чем я. — ты видишь, кого я привёл? — Чонгук ухмыляется, поднимая руку вдруг довольно улыбающейся Соён. — шанс, что я её обгоню невелик, так что ты ничем не рискуешь. Чимин на пару секунд отводит взгляд на уже давно чернеющее море, тут же возвращая к горящим чёрным глазам напротив. да чёрт с ним. — что будете пить? — красный мартини. россо, — Чонгук проверяет реакцию Соён и получает согласный кивок. — по пять. — идёт, — кивает Чимин, нервно облизываясь и опуская руку на полку к не начатой бутылке мартини. у Чонгука только одно в голове, играющее на фоне для пьяной толпы, но как бы для него и этого чарующего бармена: go big or go home.