Массаж

— Нахрена ты вообще с ним об этом заговорила?!       Изуку рвал и метал. Он был зол, дико зол на то, что его, казалось бы, лучшая подруга решила влезть в его личную жизнь, которая наконец начала налаживаться. Мидория только нашёл в себе силы, чтобы поговорить с Тодороки, а Уцушими так резко к ним ворвалась и была с недовольным лицом, словно застала собственного ребёнка не пойми с кем. — Да потому что знаю я, как это обычно всё заканчивается, — с явными нотками недовольства сказала Кэми. — Сначала ты думаешь, что они все такие хорошие, добрые, а потом тонешь в слезах, потому что тебя использовали. Мало тебе было в институте унижения? — Да Шото такой же, как и я!       Всего одна фраза, а словно Изуку сейчас выступил с душераздирающей речью. Всего одна фраза, и лицо Кэми наконец-то сменилось со злобного на удивлённое. Мидория рвано дышал, его руки сильно сжимались в кулаках, на скулах выступили жевалки. — Ты это о чём? — осторожно спросила Уцушими, отложив в сторону какие-то бумаги.       Изуку глубоко вздохнул, пытаясь вернуть спокойное состояние. — У него бывший жёсткий абьюзер, который до сих пор его донимает и давит на жалость. — Кэми нахмурилась, а Изуку убрал руки в карманы брюк. — Когда мы… переспали, назовём это так, я заметил у него шрам на животе. И это выглядело так, словно его ножом проткнули или резанули. Уж я такие раны в два счёта узнаю. — Стой, подожди, какой шрам? Я ничего не заметила при его осмотре. — Кэми достала больничную карточку Тодороки и внимательно её перечитала. — Мои ребята тоже ничего не написали. — Потому что он наверняка обращал ваше внимание на совершенно другие вещи. И, скорее всего, он успел очень хорошо его замазать. Поверь, я знаю, о чём говорю. — С ума сойти можно…       Уцушими откинулась на спинку стула и потёрла прикрытые веки. Она упустила такую банальную вещь, просто потому что Изуку прожужжал ей все уши про Тодороки. Теперь-то врач точно ничего не сможет сделать, потому что Шото уже покинул больницу, и больше за него не несут ответственности. — А теперь я даже дозвониться до него не могу. — Изуку подошёл к столу Кэми и медленно, нагнетающе упёрся ладонями на деревянную поверхность. — Так что постарайся объяснить, что ты ему такого сказала, что он теперь видеть меня не хочет?       Будь на месте Кэми кто-то другой, этот человек уже бы всю правду выложил, но здесь был другой случай. Уцушими прекрасно знала, что будучи даже таким угрожающим, Мидорию изнутри трясло от страха. За последние годы он великолепно научился контролировать свои эмоции и манипулировать людьми. Но это работало только с теми, кто не знал Изуку.       Так что Кэми таким же взглядом посмотрела на друга, и тот нервно сглотнул. — Что сказано, то сказано. Однако, кое-что я тебе могу пообещать: я больше не буду к тебе лезть, не буду твоей жилеткой, в которую можно плакаться двадцать четыре на семь, не буду повторять эти идиотские слова из серии «А ведь я говорила, предупреждала». — Кэми встала с кресла, обошла стол и потрепала Мидорию по волосам. — Но и ты запомни одну вещь: если всё вдруг повторится, можешь забыть о моём существовании. Я не твоя мама, чтобы подтирать тебе сопли. Ты уже большой мальчик, должен сам справляться со своими проблемами. Усёк? — Ты, как всегда, в своём репертуаре. — Изуку усмехнулся, и Уцушими, широко улыбнувшись, заключила его в объятия. — Здесь если что-то и случится, то только по моей вине. — Какой же ты болван. Главное, не наделай глупостей, из-за которых между вами могут возникнуть недопонимания.       Изуку прекрасно это понимал. Он сам хотел избежать этого, но, смотря на его везение, можно было с уверенностью сказать, что это обязательно произойдёт. Вопрос был лишь во времени. — Ладно, горемыка, мне работать надо. — Кэми немного отстранилась и оставила долгий поцелуй на лбу Изуку. — Можешь пока посидеть здесь, а я пойду.       Девушка накинула больничный халат, собрала волосы в пучок и направилась к выходу, но около самой двери Мидория окликнул её. — Кэми… — Изуку сжал края толстовки, на его глазах, кажется, выступила влага. — Спасибо. — Не вешай нос, прорвёмся.       Мидория всегда будет в неоплатном долгу перед Уцушими. И если бы не их ориентация, Изуку бы давно уже сделал ей предложение и сделал бы что угодно, чтобы Кэми была самой счастливой на свете. Но с другой стороны, Мидория думал, что доставлял всем проблемы, поэтому не достоин даже самых обычных отношений. Он уже давным-давно привык быть один. Его душа пропиталась такой гнилью, что никто не захочет разбираться с этим. Изуку был готов к этому. Но пока у него есть хоть малейший шанс на светлое будущее, он будет цепляться за него до последнего.

* * *

      Третий час по квартире летали подушки и ещё какие-то мягкие игрушки. Третий час разносились возмущённые крики, недовольства и периодически ругательства, которых свет даже не видывал.       А Тодороки Шото в этот момент стоял посередине комнаты и даже не пытался как-то остановить разбушевавшегося демона. Его волосы были растрёпаны, руки спокойно покоились в карманах спортивок, под глазами залегли фиолетовые синяки из-за долгого сидения за компьютером прошедшей ночью. Когда парень уже раз в двадцатый начал зевать, ему зарядили подушкой прямо по лицу, из-за чего Шото благополучно свалился на диван. — Хэй, по-моему, это уже перебор! — сон сняло как рукой, хотя до нормального вида ещё было далеко. Однако мозг как-то резко заработал, стоило пройти такую встряску. — Перебор это то, о чём ты меня просишь! — на таком же повышенном тоне отвечала Асуи с пунцовым лицом. Тодороки хотел было пошутить про пмс, но вовремя прикусил язык. — Сколько раз я тебе говорила, что ненавижу здешние гостиницы? — Чем они тебе так не нравятся? — уже абсолютно спокойно поинтересовался Шото, после чего встал с дивана и забрал подушку у Тсую. — Гостиницы, как гостиницы. Ну подумаешь, не ваши пятизвездочные элитные забегаловки. — Чёрт побери, Тодороки, иногда я тебя готова задушить собственными руками. — О-о-о, уже на фамилию перешла. — Шото подхватил небольшую плошку с орехами и стал медленно поедать их. Видок у него был, словно он находился в кино. — Боюсь-боюсь. Но от своей просьбы я не откажусь. — Если тебе так противна моя компания, то так и скажи! — Асуи попыталась дотянуться до Тодороки — не понятно, правда, зачем, — но тот ловко увернулся и пошёл к себе в комнату. — Я этого не говорил. — Но явно подумал об этом. — Когда Шото попытался закрыть дверь, Асуи бесцеремонно зашла в комнату, игнорируя офигевший взгляд друга. — У меня это на лице, что ли, написано? — Прям бегущая строка. — Тсую взмахнула руками и чуть задела картонную коробку, на которую сразу же переключилось внимание. — Вау, а это что такое? — Н-ничего такого! — Тодороки за пару секунд забрал коробку из-под шаловливых пальцев, но ещё больше стушевался под этим проницательным взглядом, что начинал сжирать изнутри. — И вообще, не перескакивай с темы на тему. — А вот мне кажется, что эта вещица очень даже относится к теме нашего разговора. Ты из-за этого хочешь, чтобы я свалила на пару дней в отель. — Тодороки незаметно сглотнул и поджал губы. — Если хочешь с кем-то развлечься, то сам снимай номер в отеле. — Ты ничего не попутала, родная? — Страх резко сменился на гнев. Шото поставил коробку на компьютерный стол и скрестил руки на груди. — Это вообще-то моя квартира. — А я твоя гостья. Прояви хоть немного уважения, я не так часто приезжаю к тебе в гости.       Брови Шото поползли к переносице. Он не стал ничего отвечать на это заявление. Сейчас его больше интересовало то, как вела себя Асуи: дерзко, нагло, ставила какие-то условия и даже не пыталась идти на компромисс. Это на неё совсем не было похоже.       Тодороки, глубоко вздохнув и опустив руки, начал медленно приближаться к подруге. Асуи немного заволновалась, не зная, что Шото мог сейчас выкинуть, поэтому неосознанно начала сама пятиться назад. Когда Тсую впечаталась в стену, ей стало совсем не по себе от нависшего над ней Тодороки. — Если ты поругалась с человеком, которого любишь, это не повод отрываться на мне.       Пока до Тсую доходил смысл сказанного, прошла, наверное, вечность. Шото продолжал стоять перед ней, оперевшись одной рукой о стену. Светло-зелёные глаза напротив бегали из стороны в сторону, словно ища какой-то ответ, но Тодороки был непреклонен и не делал лишних движений.       Когда спустя некоторое время комнату заполнил девичий смех, Шото словно пробило током. Он почувствовал какую-то неловкость, стало тошно от самого себя, поэтому он сразу же отошёл, отведя взгляд в сторону. Но довольно скоро пришлось поднять голову, потому что смех быстро сменился на плач. По лицу девушки потекли слёзы, которые она не успевала убрать. — Прости меня… Шо, прости… — Асуи начала сползать по стене вниз, и Тодороки быстро подошёл к ней, опустившись на колени. — Я такая эгоистка. У тебя у самого проблемы, а я тут ещё масла в огонь подливаю. Дура, идиотка… — Тсую, прекрати. — Шото сжал чужие плечи, стараясь привлечь внимание Асуи, но девушка продолжала смотреть куда-то в пол и шмыгать носом. — Что у тебя-то случилось? — Я просто… Ну. Да зачем я вообще начала этот разговор? Знала же, что ничем хорошим это не закончится… А в итоге поругалась с ней… — С ней? — переспросил Шото, совершенно ничего не понимая. Слова Асуи сложно было различить, она говорила быстро, рвано дышала, пытаясь успокоиться.       Тсую зажмурилась и глубоко выдохнула. Тодороки медленно взял её руки в свои и начал поглаживать тыльную сторону ладоней большим пальцем. Он конечно же не заставлял Асуи сразу всё рассказать. Но и волноваться он не перестанет даже после того, как они немного повздорили. На то ведь они и друзья, правильно? — Это долгая история… Хотя, если вкратце, то я встретила одну девушку на показе, она работает фотографом, но характер у неё… — Тсую грустно улыбнулась и цокнула языком. — Знаешь, я конечно сомневалась в своей ориентации, но не до такой степени… — Пф, добро пожаловать, — съязвил Тодороки, на что тут же получил грозный взгляд. — И что, ты пытаешься с ней флиртовать, а она тебя посылает? — Что-то типо того…       Шото немного поразмыслил, поднял Асуи за руки и потащил её на кухню. Сам на пару минут куда-то ушёл и вернулся с бутылкой красного вина. — Ой не-е-ет, — запротестовала Тсую, припоминая последнюю посиделку. — Я же сказала, что больше не пью. — У меня под это дело есть тортик. — Шото открыл холодильник и достал оттуда торт «красный бархат». — И даже не вздумай что-то пиздеть про фигуру. У тебя и так вон одни кожа да кости.       Тсую не стала возражать, да и она прекрасно понимала, что это бесполезно. И пора бы уже выяснить все недосказанности, из-за которых они с Шото стали часто ссориться. Да, у Тодороки сейчас тоже не лучше ситуация была, но он последний человек, который будет ставить свои проблемы выше остальных.       Урарака Очако — профессиональный фотограф, которого наняли в напарники Тсую, которой нужны были фотографии после каждого показа. Первое время у них были нейтральные отношения, но со временем Асуи поняла, что что-то в этой девушке её привлекает, и она стала находить больше поводов для общения. И вроде Очако отвечала, всё было прекрасно, однако временами она давала заднюю и вообще не позволяла Тсую приближаться к ней, ограничиваясь только официальным видом общения. — И когда она вновь начинала обращаться ко мне даже на «Вы», меня это просто вымораживало. — Тсую медленно потягивала второй бокал вина, иногда закусывая небольшими кусочками торта. — И когда я пыталась узнать, в чём дело, она топила за то, что мы просто коллеги, и так принято на работе. Я ей и подарки дарила, и приглашала прогуляться, но она вообще ни в какую не соглашалась. И меня, видимо, это настолько разозлило в последнее время, поэтому сорвалась на тебе… — Мда-а-а… — протянул Шото, потому что других слов у него просто не находилось. — По крайней мере я рад, что ты не конкретно на меня злишься. — Нет, ни в коем случае, ты чего. — Асуи улыбнулась и, добив всё содержимое, начала вставать из-за барного столика. — Кстати, насчёт твоей просьбы… Ты хоть немного объяснишь, почему тебе вдруг понадобилась пустая квартира? — Давай если всё пройдёт успешно, я тебе всё от начала и до конца расскажу.       Асуи кинула взгляд куда-то на полку и ухмыльнулась. Тодороки продолжал сидеть на месте, не замечая, как подруга пропала из его поля зрения. — Что ж, хорошо повеселиться. — Тсую положила перед Тодороки визитку и начала смеяться, когда заметила, насколько Шото покраснел. — Не волнуйся, я никому не расскажу.       Тсую потрепала Шото по волосам, собрала некоторые вещи и, ещё раз пожелав хорошей ночи, покинула квартиру, оставляя Тодороки наедине со своими мыслями.       Шото допил вино и тоже стал собираться. Правда перед этим он пару раз убрался в квартире, поставил в некоторых местах ароматические свечи, долго решал, что именно ему надеть, и в последнюю очередь долго рассматривал визитку, которая уже лежала в коридоре на тумбочке. Тодороки буквально сверлил взглядом надпись «Ветерок», и мозг выдавал только тонкие пальцы, что и отдавали эту визитку. Шото мотнул головой, прогоняя ненужные мысли, кинул визитку во внутренний карман и, прихватив небольшой пакет, вышел из квартиры и закрыл дверь на замок. Он очень надеялся, что сегодняшний вечер не обернётся чем-то ужасным.